***
Том не хотел отходить от Гарри. Раньше он пытался отстраниться от идеи о ребенке, понимая, насколько высок шанс его потерять, но каждый день надежда разгоралась все сильнее, и тем больнее было услышать от целителя, что возможности спасти их сына нет. И он знал, что Гарри тяжелее, чем ему сейчас. Может быть, обратись он к Альбусу раньше, все обернулось бы по-другому. Или стоило уделить больше внимания изучению предыдущих жертв. Или изначально настоять на аборте, прежде чем они с Гарри стали так близки. Прежде чем мысль о наследнике укрепилась в их умах. — Я, возможно, знаю, как помочь Гарри и сохранить ребенка. Том с шумом втянул воздух. — О чем ты? — хмуро спросил Драко. Грейнджер поправила волосы нервным жестом и продолжила дрожащим голосом: — Я, эм, возможно, переписывалась с Кристин… — Что?! — воскликнул Том. Хоффман наложила Заглушающее заклинание на обе двери в тамбуре, чтобы их голоса было не подслушать ни из палаты, ни из коридора. — Я не хотела! Она написала мне в середине декабря, и я не стала отвечать! — И не догадалась сообщить аврорам? — язвительно поинтересовался Драко. — Я знаю Кристин много лет, я не могла просто… — Гермиона взмахнула руками. — Я надеюсь, что вы понимаете, целитель Грейнджер, — процедил Том, — что мисс Крейн предположительно, укрывает серийного убийцу? Она провела рукой по лицу, и теперь Том вспомнил, что она вела себя необычно перед праздниками, а он не обратил внимания, сконцентрированный на Гарри, как и всегда. — Это правда, — прошептала она, — это Джейсон. Я не знаю подробностей, но Кристин сбежала, потому что ему стало хуже. — О, и все это ты узнала из единственного письма, на которое даже не ответила, верно? — усмехнулся Драко, скрестив руки на груди. — Она прислала еще письмо. И еще одно. В тот момент мы поняли, насколько нестабильно состояние Гарри, и я подумала, что смогу узнать у нее недостающие части. — Тебе не пришло в голову, что она тоже хочет выведать у тебя информацию, когда вход в Мунго для нее закрыт? — Я не дура, Драко! — Неужели, а по-моему, ты вновь доверилась девушке, которая помогала сумасшедшему брату убивать людей! — Так вы знаете способ помочь Гарри? — спросил Том, эффективно прерывая разгорающийся спор. — Кристин обещала передать все данные и сдаться аврорам, если Джейсону позволят увидеть Гарри. — Нет, — отрезал Малфой. — Мы прямо сейчас передаем письма аврорам — и точка. Хватит. Гарри и так пережил слишком много, а теперь ты хочешь заставить его встречаться с человеком, который в этом виноват? — Драко, ты же знаешь, насколько Гарри дорожит ребенком, если есть шанс… — Мне все равно! Я не собираюсь подвергать его жизнь опасности. Впустить Крейна сюда — это безумие! — Боюсь, что это не нам решать, — сказал Том. Драко повернулся к нему, покрасневший и с сияющими яростью глазами. — Вы же это не серьезно? Гарри — самый самоотверженный и верный болван из всех гриффиндорцев в Британии! Он скажет «да», и что тогда? Разве ваше любопытство стоит того, чтобы так рисковать? Успевший хорошо узнать три поколения семьи Малфоев, Том был удивлен яростью в голосе Драко и полным отсутствием страха. Только это удержало его руку, машинально потянувшуюся к палочке. — Вы говорите о моем сыне, целитель Малфой, — произнес он предельно спокойно. Серые глаза Драко расширились в осознании, и злой румянец сошел со впалых щек. — Я прошу прощения, сэр. Я, конечно, не хотел намекать, что вас не беспокоит судьба вашего наследника. Но пока вы думаете о ребенке, я думаю о своем друге. — И вы всерьез считаете, что Гарри будет счастлив, узнав, что мы решили за его спиной? — Нет, — ответил Малфой, — но он будет жив, чтобы ненавидеть меня еще сотню лет. За его спиной послышалось тихое покашливание. — Что вы думаете, целитель Хоффман? — спросил Том. — После скандала со Сметвиком руководство больницы разрешит вам все, что угодно. Однако я не вижу смысла в пустых разговорах, пока у нас не будет данных, о которых говорила целитель Грейнджер. Скрывать от мистера Поттера информацию не просто некрасиво — это противозаконно, и подобные вещи я не стану поддерживать. Тем не менее, только получив весь объем информации от мисс Крейн и профессора Дамблдора, я смогу дать свое заключение о возможности проведения любой операции. И действовать нужно быстро, пока нам есть, кого спасать. Плечи Драко опустились. — Я сообщу аврору Робардсу, — сказал Том.***
Гарри сидел в кровати, комкая в руках тонкое одеяло. Он старался не смотреть на двух авроров в форменных мантиях, которые, напротив, не скрывали своих любопытных взглядов. Кингсли хотя бы был не из тех, кто болтает, а вот про Долиша он знал мало. Не то чтобы это имело большое значение — к вечеру вся страна будет знать, что Крейнов арестовали. Том непринужденно сидел на стуле рядом, обхватив его предплечье длинными холодными пальцами, но Гарри знал, что он был так же нетерпелив. Что-то неуловимое мелькнуло в его красных глазах, когда Гарри пообещал бороться за ребенка до конца. Поттер надеялся, что они смогут поговорить без свидетелей обо всех сегодняшних потрясениях, но вместо этого им пришлось сидеть в тишине, ожидая остальных. Включая Крейна и, возможно, его сестру. Последнее, чего хотел Гарри, это встречаться лицом к лицу с одним из тех, кто распорол ему живот, но он сделал бы что угодно ради своего сына. Если это сработает… Мерлин, только бы сработало! — Том, — позвал он. — Гарри, — ответил Риддл таким же тоном и, наклонившись, поцеловал его в волосы. — Все будет хорошо, он не причинит тебе вреда. — А что, если ничего не получится? — тихо спросил Гарри. — Значит, такова судьба, — прошептал Том. — Мы будем помнить и любить нашего сына, даже если ему не суждено сделать первый вздох. — И ты не будешь меня ненавидеть? — Как бы я смог? Ты совершенно удивительный человек, Гарри, и твоя преданность не перестает восхищать меня. Гарри, скорее, ожидал бы «упрямство» и «раздражать», но их отношения и правда очень изменились за месяцы, проведенные вместе. Дверь с тихим скрипом открылась, и Том отстранился от него. Авроры вмиг насторожились, будто секунду назад не пытались их подслушать. Джейсон Крейн был заранее переодет в тюремную темно-серую робу, чтобы исключить возможность спрятать оружие или вторую палочку. Он был низким, болезненно худым молодым человеком, который, однако, выглядел старше своих лет из-за глубоких морщин на лбу и вокруг рта и глаз. Гарри мог видеть сходство с Кристин, но только потому, что искал его: карие глаза Джейсона казались безжизненными, мутноватыми, как запылившееся бутылочное стекло; волосы, несомненно, однажды украшавшие голову неприручаемой копной кудрей, были редкими и сальными; а кожа выглядела сухой и тонкой, как пергамент. В целом, старший Крейн на вид был из тех, кто и года не протянет в Азкабане, по мнению Гарри, ему стоило выделить палату по соседству. Да и не был похож на человека, способного на убийство, хотя технически он никого и не убивал. Разве что не пытался помочь, а потом уродовал до неузнаваемости. Когда Гарри вспомнил, почему Джейсон здесь, стало гораздо меньше его жалко и он поблагодарил авроров за жуткие тяжеленные на вид наручники, сковывающие запястья и лодыжки заключенного, даже если это казалось немного излишним. Тусклые глаза впились в него голодным взглядом, и в заострившихся чертах Джейсона появилось что-то откровенно хищное. Гарри усилием воли заставил себя не поежиться. Он повернул голову к Тому, который все еще сжимал его руку. Последний раз он видел такое выражение на лице Риддла, когда тот собирался допрашивать Сметвика. А Джейсон сделал нечто большее, чем растрепал их секрет «Пророку», и даже если мало кто задумывался об этом, ведь именно Гарри оказался беременным, но Том тоже был их с Шафиком жертвой. Гарри был почти рад видеть Робардса, который, как и всегда, выглядел так, будто съел лимон. Он скучал по тому, чтобы быть занятым чем-то, кроме беспокойства за свое будущее, по атмосфере отдела и неописуемо приятному ощущению от закрытия сложного дела, по коллегам, с которыми ему только предстояло сформировать крепкую дружбу… по Рону. — Утро, Поттер. Гарри кивнул в ответ и постарался улыбнуться. Крейн дернулся в своих цепях, словно придя в себя. — Тихо, — прорычал Робардс, наставив на него палочку, — ты хотел увидеть Поттера — вот он. — Р-ребенок, — едва слышно сказал Джейсон, — покажите ребенка. Гарри обхватил живот руками. — Ну же! — повысил голос Крейн. — Кристин ничего не расскажет, пока вы не сделаете, что я прошу. «Получается, она все же здесь? Что она может рассказать? Если только Джейсон использовал какой-нибудь шифр для своей работы?», — пронеслось у Гарри в голове. — Мы можем показать магиграмму, — предложил Том без энтузиазма. — Я уже их видел! — ответил Крейн, вертя головой как одна из тех дурацких игрушек для машины. — Мне нужно… посмотреть… послушать… — Тогда пусть кто-нибудь из целителей-умников привезет сюда магиграф, — рявкнул Робардс. — Поттер? Гарри сглотнул вязкую слюну. Крейн, уже видел фото раньше (еще один повод злиться на Кристин), но показывать ему добровольно что-то настолько сокровенное, чем Гарри делился только с самыми близкими, — даже мысль об этом была отвратительна. Но он не мог отступить ради жизни и здоровья сына. У него не было выбора. — Да, я согласен. — Отлично, — сказал босс тоном, по которому было очевидно, насколько отличной он находит всю ситуацию, — Кингсли, приведи сюда самого бесполезного целителя. — Держу пари, это будет Малфой, — пробормотал Долиш себе под нос. И он, конечно, был прав. Пару неловких минут спустя, Кингсли вернулся с магиграфом и Драко. — Что, решили устроить фотосессию? — спросил он, оскалившись. — Тебя не касается, Малфой, — ответил Долиш. — Делай свое дело, пока мы делаем наше. — А я посмотрю, вы прекрасно справляетесь со своей работой, идя на поводу у психа. — Хватит, — сказал Том сквозь зубы. И какая, черт возьми, кошка между ними пробежала? Драко расправил плечи и настроил аппарат и приложил дополнительный датчик к его животу. Гарри послушно лег на кровати, закрыл глаза и постарался расслабиться. Он знал, как выглядит его малыш, последняя магиграмма еще совсем свежая, и верил словам Хоффман и своих друзей, что в данный момент ребенок в безопасности, но ему необходимо было услышать… Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Он недолго смог наслаждаться звуком сердцебиения своего сына. Не стоило забывать, где он и с кем. Джейсон оторвал от него жуткий взгляд, вместо этого уставившись на экран магиграфа. Скованные запястья и цепи к лодыжкам не позволяли ему нормально двигаться, и он поднял обе руки, чтобы прикоснуться к изображению. — Мой малыш, — прошептал он сдавленно, и в его грязно-карих глазах появились слезы, — о, мой прекрасный малыш. Том что-то неразборчиво прошипел. — Все должно было быть не так, — продолжил Крейн, неясно к кому обращаясь, — я никогда не хотел, чтобы нас разлучали… О, так вот, в чем дело. — Тебе стоит быть благодарным, Риддл, — сказал Джейсон неожиданно зло и впервые обратил внимание на Тома, — я подарил тебе дитя, когда ты отнял у меня мое! — Я ничего не отнимал у тебя, Джейсон, — ответил Том спокойно, но по тому, как едва заметно раздувались его ноздри и дрожали пальцы свободной руки, было ясно, что он в ярости. — Нет! Ты забрал его! Ты убил его!.. — его голос оборвался в конце, и Крейн зарыдал, гремя цепями. Кингсли и Долиш схватили его и оттащили от магиграфа и замершего Драко. — Не было никакого ребенка! — воскликнул Том. — Монтгомери обманул тебя, как и всех остальных. Джейсон, я спас твою жизнь. А ты мог убить Гарри! — Нет-нет-нет… — пробормотал Крейн, слезы капали с острого подбородка, — он бы выжил, и малыш бы выжил, это вы его едва не угробили! А вот ты… если бы не авроры, ты был бы мертв, ублюдок! — Силенцио, — сказал Робардс. — Что ж, полагаю, мы узнали даже больше, чем намеревались. Уведите его в Министерство, пока Фадж не послал Амбридж. Я сообщу мисс Крейн, что желание ее брата выполнено. И… удачи, Поттер. Драко остался, казалось, не испытывая от этого никакого удовольствия. — Как мы и подозревали, это было руническое заклинание, — обратился он к Риддлу, — Крейн должна объяснить, какое точно, когда убедится, что воля ее бешеного братца исполнена. Хоффман говорит, что справится с операцией, если вы разберетесь с рунами, а Дамблдор со своей трансфигурацией. — Почему Кристин вообще в это впуталась? — спросил Гарри, чтобы отвлечься от откровений старшего Крейна. — Тебе лучше спросить у Грейнджер, — закатил глаза Драко. — Если кратко, то она познакомилась с Шафиком на «Интеграции», увидела его работы по генетике и решила, что это именно то, что нужно ее психически нестабильному брату. Когда об убийствах начали писать в газетах, она поняла, что братец экспериментирует не на мышах, и взбесилась. А потом Шафик умер, ты забеременел, и это стало центром вселенной Джейсона. Крейн таскала ему наши данные и смогла поучаствовать в создании заклинания профессора Риддла, потому что заранее знала, каким оно должно быть, чтобы сработать. — И зачем сбегать? — Джейсон совсем слетел с катушек, вот зачем. Понял, насколько убога его технология и что ты долго не протянешь, если не вмешаться, и попытался сбежать из-под опеки сестры к тебе. Кристин решила, что совмещать работу с такой жизнью будет непросто, и скрылась. Как я понял, она надеялась переехать куда-нибудь, где теплый морской воздух лечит сумасшедших, а исследования брата послать по почте, но Джейсон бредил тобой и мечтал набрать других «подопытных», и она поняла, что он безнадежен. — Это даже грустно, — сказал Гарри. — Да, настоящая трагедия, сейчас заплачу, — фыркнул Драко. Гарри погладил себя по животу, просто чтобы убедиться, что Крейн ничего с ним не сделал силой мысли. — Мне жаль, что я заставил тебя волноваться, Драко. Малфой закашлялся от неожиданности. — Я не волнуюсь, мне на тебя вообще наплевать, Поттер. — Я знаю, что ты врешь, — улыбнулся Гарри и добавил: — И догадываюсь, что ты не в восторге ото всей этой ситуации. Драко бросил взгляд на Тома и тяжело вздохнул. — Я не хочу, чтобы ты пострадал, ведь никто не вернет мне годы жизни, которые я на тебя потратил. Тебе лучше собрать всю свою хваленую удачу и выжить, ясно? — Иди сюда, — сказал Гарри, поманив его пальцем. Малфой со страдальческим стоном шагнул вперед и наклонился, позволив обнять себя. — Ну же, Драко, тебя будто никогда не обнимали. Как же достопочтенная Нарцисса Малфой приветствует своего маленького Дракона? — Заткнись.***
Яркий свет, отражавшийся от белых стен, слепил, и Том сощурил глаза, чтобы привыкнуть. Ему пришлось переодеться в специальный одноразовый халат, а желтый цвет ему совсем не шел. Что же, у него хотя бы не было лишней растительности на лице, в отличие от Альбуса, который украсил бороду заколкой с бабочкой и выглядел невероятно довольным этим. Том был благодарен, что целитель Хоффман согласилась заняться Гарри. Она была опытной и бесстрашной и не терялась в сложных ситуациях. Он доверял Драко и Гермионе, но они были молоды и никогда не изучали магловскую медицину глубже ознакомительных лекций в «Интеграции». Ему действительно стоит поговорить с Барти насчет проекта. Похоже, им нужно не только поощрять волшебников изучать достижения маглов, но и ограничивать их использование не по назначению. Был ли Шафик психически нестабилен, и тогда это недоработка Барти и его лично, или все дело в Джейсоне, которого вообще не следовало отпускать домой после того, как Том спас его? Том почти грустил о потерянном потенциале обоих Крейнов. Это не его работа следить за всеми своими учениками, но такие таланты того заслуживали. В своем стремлении не быть похожим на Слизнорта он стал слишком отстранен от детей, которые могли бы, в противном случае, обратиться к нему за помощью. — Не волнуйся, Том, что-то подсказывает мне, что все получится, — сказал Альбус, положив ему руку на плечо. — Я не волнуюсь, — ответил он, пряча ладони в карманы. Двери операционной открылись, и Грейнджер с в кой-то веки убранными волосами пригласила их внутрь. Гарри лежал на столе, укрытый простыней, почти такой же белый по цвету. Они рисковали с этой операцией. Пусть у них были новые данные, но не было времени на что-то большее, чем беглая проверка. Что если их стратегия окажется ошибочной? Если Гарри истечет кровью на этом столе, а у них не получится ему помочь? Том начал понимать чувства Драко. Чем больше он думал, тем сильнее хотелось схватить Гарри на руки и вернуть его домой, где ему самое место. Он так сильно боялся потерять его; и как бы он ни заботился об их ребенке, мысль о том, чтобы лишиться их обоих за один день была невыносимой. Гарри и секунды не раздумывал, когда Грейнджер рассказала ему о предложении Кристин. Его решимость сделать все, что потребуется действительно восхищала Тома. Он не собирался умирать ради сына, он был полон уверенности жить для него. И это уже больше, чем Том получил от своей матери много-много лет назад. Гарри так сильно любил их ребенка, и любил Тома тоже — а это то, с чем ему только предстояло смириться до конца. Том знал, что такое желание, он объективно понимал, почему кого-то привлекает его внешность, статус или деньги. Он замечал это в женщинах и мужчинах на приемах, на тех, что никак не мог избежать, в коллегах по многочисленным исследованиям, даже в своих учениках. И в Гарри тоже. Но там было и нечто большее, что-то, что он явно видел, когда они вместе возились с ребенком Уизли; в те холодные утра, когда он пытался отвлечься работой, а Гарри лежал на неудобном диване, укрывшись пледом; во время объятий, которые вообще-то раньше ненавидел; их часто безмолвных прогулок по магловскому Лондону. Было приятно быть объектом такого светлого чувства, но то, что Гарри ждал от него чего-то подобного в ответ, сильно нервировало. Том хотел бы дать ему это, но боялся, что никогда не сможет. И тогда Гарри уйдет. И, вполне возможно, найдет кого-то другого, чтобы любить. И этот кто-то будет делить с ним моменты, которые так дороги Тому. — Мистер Поттер, сейчас мы погрузим вас в целебный сон, — сказала Хоффман. — Когда вы очнетесь, все будет позади. — Хорошо, — кивнул Гарри, облизав губы. — Том? — Я здесь. И Гарри, похоже, этого было достаточно, чтобы немного расслабиться. Люди, хоть сколько-нибудь близкие к Тому, редко проявляли такое доверие. Даже Альбус, ставший ему кем-то вроде друга за последние двадцать с лишним лет. Он и не ожидал, что Дамблдор будет слепо верить ему после всего, что он сделал и только собирался сделать как Волдеморт. Настороженность все-таки была оправдана. Иногда в Томе просыпалась та ярость, которая сопровождала его всю войну. Когда проекты продвигались медленнее, чем должны, когда министр делал еще более глупые вещи, чем обычно, когда старая аристократия проявляла упрямство, которое, по опыту, так легко вылечить Круциатусом… Насколько такие вспышки были частью его характера, а насколько — необратимым последствием его импульсивных подростковых решений? Это было тяжело признавать, но Том не мог вспомнить. Гарри закрыл глаза, мгновенно засыпая. — Можем начинать, — сказала Грейнджер. Это были, возможно, самые сложные четыре часа жизни Тома с памятного Хэллоуина. Пока Хоффман выполняла механическую работу, им с Альбусом оставалась тонкая магия, и это было изнурительно. Под кожей и мышцами Гарри их ребенок был окружен сферой, со всех сторон оплетенной сетью сосудов. Джейсон и Шафик, больше сосредоточенные на обеспечении слияния ядер клеток родителей, оставили стенку тонкой и пористой, окруженной капсулой, этим похожей на оригинал — а селезенка не была предназначена для растяжения. Том видел несколько маленьких разрывов ткани и один пару дюймов длиной — похоже, тот, что закрыла Хоффман раньше. — Перекрываю нижние ветви селезеночной артерии и вены. Под заклинанием Тома руны засветились мягким золотом. Здесь работал тот же механизм, что и на складе, где они с Гарри нашли Шафика, только сложнее и с большим риском. Он должен был распутать его постепенно и в правильном порядке, чтобы Альбус сумел использовать трансфигурацию. Пергамент, написанный Кристин, стоял перед его мысленным взором, но оригинал все еще был под рукой, если идеальная память подведет его. Том все еще не отказывался от своих слов о том, что технология не должна была сработать. Он не понимал смысла некоторых последовательностей — руны взаимно ослабляли или дублировали друг друга, усложняя и запутывая систему. Будто Джейсон действовал наугад, пытаясь предотвратить то, что привело к смерти других подопытных. Если это и правда так, то Гарри повезло даже больше, чем они думали раньше. Работая секторами, они надеялись максимально обезопасить плод, и когда Том почти закончил с первым, Альбус наконец вмешался. Им нужно было сделать так, чтобы «матка» не только выглядела, как мышца, но и имела почти идентичное строение и работала точно также. Но Дамблдор не просто так считался гением даже в своем почтенном возрасте. Слизистая оболочка, которую было бы не отличить от настоящей, первый слой мышц, второй слой, третий, мгновенно проросшие новыми сосудами. Том разрушил заклинание и замер. Казалось, никто в комнате даже не дышал. Получилось. Гибридная стенка держалась. Хоффман сняла зажимы, восстановив приток и отток крови. Том тихо выдохнул, впервые ощутив, как неприятно холодят шею вспотевшие волосы. Осталось еще четыре раза. Два сектора спустя его руки начали мелко дрожать. Том знал, что не может остановиться и сделать перерыв, и он, стиснув зубы, продолжил. — Стойте, — тихо сказала Грейнджер. — Давление падает. — Плод? — спросила Хоффман. — Интактен, — ответил Драко. Том отошел на шаг назад, чтобы дать хирургу больше места. Его никогда не пугала кровь, но сейчас сердце колотилось, как после бега, а к горлу подступил ком. Возможно, дело в усталости, или это связано с человеком на столе. — Поражена ветвь левой почечной артерии, — наконец сказала Хоффман, найдя источник. — Похоже, ее повредили еще во время первой операции. Когда целительница дала добро возобновить работу, Том был еще более измучен. Перерыв только помог осознать, сколько магических и ментальных сил из него вытянули. Альбус словно бы и не испытывал видимых трудностей, но голубые глаза подрастеряли свой раздражающий блеск. Том, конечно, не собирался сдаваться. Он не привык проигрывать, и Гарри рассчитывал на него. Жизнь их сына была в его руках, и никакие физические неудобства не остановят его теперь. По ощущениям, последние фрагменты заняли больше всего времени. Он был готов свалиться с ног, когда Альбус завершил трансфигурацию. Хоффман подключила тонкий катетер к главной артерии и несколькими движениями палочки послойно зашила рану, сформировав еще один, поверхностный, слой для «матки». Единственным напоминанием об операции стал тонкий шрам, который при должном уходе затянется через неделю почти без следа и маленький порт на животе. Хоффман улыбнулась. — Мы выведем мистера Поттера из сна через несколько минут. Он все еще, вероятно, проспит до утра. — Я останусь с ним, — сказал Том. Никто не стал возражать. Гарри открыл глаза на мгновение, когда действие заклинания закончилось, но снова заснул. Он не вспомнит, что просыпался, с утра. Грейнджер должна была вернуться к родителям, чтобы успокоить их, и Том не сомневался, что увидит ее завтра, когда она вернется уже насовсем: вряд ли возможно продолжать отдых в другой стране после всего, что случилось. Драко хотел остаться на ночь в больнице, но Том смог убедить (или запугать) его вернуться в поместье. Юный Малфой его одновременно удивил и разозлил сегодня, но теперь он точно знал, насколько крепка их с Гарри дружба. — Спасибо, Альбус, — выдавил из себя Том, провожая директора у камина. — Ох, ерунда, мой мальчик. Я не чувствовал себя таким живым, как пока работал над совершенствованием этой трансфигурации, уже много лет. Меня ждет сытный ужин и самый сладкий сон, — ответил Дамблдор, все еще не избавившийся от глупой заколки. — Постарайся отдохнуть тоже, Том. — Я попробую. Альбус покачал седой головой и исчез в зеленом пламени. Том добрался до палаты Гарри на свинцовых ногах. На прикроватной тумбочке стоял поднос с вареным картофелем с горошком и рыбой и стаканом сока. Только ощутив запах еды, он понял, насколько голоден. Удовлетворив свою паранойю быстрой проверкой на яды, Том расправился с ужином за пару минут, забыв о манерах. Он устал, и соседняя кровать ждала его. А еще нужно в душ, чтобы смыть с себя пот и страх, даже если мысль воспользоваться больничной ванной было неприятной. Гарри издал тихий стон во сне и снова затих. Повинуясь внезапному порыву, Том взял его за руку и поцеловал запястье. Еще пару минут.