***
«Надо было хлопнуть дверью, — подумал он где-то час спустя, лежа на кровати поверх покрывала, — и забрать книгу». Гарри знал, что он прав. В кой-то веки в каком-то деле, касающемся Риддла, на его стороне были логика и здравый смысл, а не просто чутье (или подростковые гормоны, как настаивала Гермиона). Но был ли Том тоже в чем-то справедлив? Боялся ли Гарри отношений из-за прошлого негативного опыта? Ведь это он разбил Джинни сердце, и она, как оказалось, годами носила обиду на него, словно броню. Он лег на спину, подняв взгляд к потолку. Каково было Джин, когда ее планы на свадьбу и совместную жизнь просто рухнули в одночасье? Гарри тогда думал, что поступает по совести, освобождая их обоих от брака без любви, но его невеста так не считала. Прямо сейчас он наконец мог поставить себя на ее место. Он живо представил, как Том говорит такую же чушь, что и сам Гарри в тот день, только гораздо складнее и спокойнее. Что-то про желание оставаться честным, искреннюю привязанность, надежду остаться друзьями и прочие глупости из разряда «дело не в тебе, а во мне». Вот только, его неудачные отношения с Джинни на то, что у них было с Томом, походили мало. По словам Уизли, у нее не было причин сомневаться в его чувствах, тогда как в их ситуации, порой, Риддл не знал, что сам испытывает. С Джинни у Гарри было много общего, помимо любви к квиддичу и дуэлям. Том же был совсем другим. Даже если учитывать, что последние двадцать лет он учился снова быть человеком, это была колоссальная разница в опыте. Гарри стремился к семье, друзьям и теплу, которого ему всегда не хватало и которое он мог получить от общения с ними. Том заперся на тысячу замков в огромном доме, едва ли контактируя с внешним миром за пределами Хогвартса. У Тома было множество проектов, которыми он руководил из тени, тогда как Гарри желал только спокойной жизни за пределами своей работы в одном из самых опасных подразделений Министерства. Что бы ни говорила старая Шляпа, Поттер не был достаточно амбициозен, чтобы быть успешным на Слизерине. Разговоры между ними сводились к здоровью Гарри и ребенка, и изредка к другим таким же практичным моментам. По крайней мере, по началу. Все и правда изменилось; даже если любые взаимодействия между ними были следствием эксперимента Шафика и Крейна, сын уже давно перестал быть единственной ниточкой, связывающей их двоих. Тому не нужно быть таким нежным с ним, Гарри и так доверял ему во всем, что касалось беременности. Однако Риддл открылся ему, как вряд ли делал перед кем-то, кроме Дамблдора, и Гарри сделал то же в ответ: во всех их разговорах о детстве и юности, ошибках и достижениях, чае и мороженом на узкой больничной кровати было что-то большее. Разве Гарри сам не хотел узнать, что заставило Тома изменить свое поведение? Гарри мог либо поверить, что чувства Тома к нему изменились и тот больше не руководствовался одним лишь желанием удержать его, как одну из своих бесценных безделушек, либо нет.***
Все еще не пришедший к какому-то решению, Гарри не заметил, как пришло время ужина. Он сидел, скрестив ноги, на мягком ковре перед камином и смотрел на огонь. Мягкий свет, тепло и треск дерева создавали умиротворенную атмосферу, как в Хогвартсе, где он и заимел привычку засиживаться допоздна в гостиной в одиночестве или с друзьями за ленивыми разговорами. Иногда к ним присоединялась и Джинни, которая любила сидеть с Гарри в одном кресле, и тогда эти вечера казались более интимными и приятными, чем большинство их свиданий. Покрутив карандаш между пальцами, Гарри оторвал взгляд от огня и посмотрел на лист пергамента у себя на коленях. — Составить список гостей, убедиться, что они смогут попасть в дом, обговорить меню… украшения. Нужны ли они вообще? — пробормотал он, перечитывая короткий план подготовки к вечеринке. Он понятия не имел, как организовывать торжества, но мысль о том, чтобы оставить миссис Уизли одну разбираться со всем, когда это был его праздник, была неприятной. Большую часть времени Гарри мучился с приглашениями. Кого он хотел видеть? А Том? Он мог подумать о Дамблдоре, Драко, Гермионе и всех Уизли, но что тогда делать с Роном? Если Гарри позовет его, тот может просто не прийти, но что если он явится и устроит скандал? Рон был достаточно взрослым и зрелым, чтобы не затевать подобное специально, но в одной комнате с Малфоем и бывшей девушкой легко мог взорваться. Да и хотел ли Гарри его видеть, после того как закончился их последний разговор? Не слишком ли странно звать целителя Хоффман? В конце концов, она спасла его и ребенка. А Луну Лавгуд? Лично отблагодарить за чудесный подарок, возможно, стоило, но он совсем не знал ее. Гарри со стоном уткнулся носом в исписанный пергамент. Он собирался немного расслабиться, а вместо этого только заработал головную боль. — Гарри? Он вздрогнул от неожиданности и повернулся к двери. Риддл застыл на пороге с хмурым выражением на лице. — Я стучал, — сказал Том. — Что тебе нужно? — спросил Гарри, медленно поднявшись на ноги. — Ты пропустил ужин, — ответил Том. — Никс может принести мою порцию сюда? — Конечно, — вздохнул Риддл. Гарри надеялся, что он просто уйдет, но Том не двинулся с места. Это снова походило на последнюю их ссору, когда Риддл вел себя так же неловко, желая все исправить, но не зная, как это сделать по-человечески. Как только Гарри умудрился влюбиться в эту эмоционально отсталую змею? Не то чтобы сам Поттер был одарен в межличностных взаимоотношениях, но точно не стал бы стоять над душой, как ледяная скульптура. — Я прошу прощения, — наконец сказал Том, — говорить о твоих прошлых отношениях в таком ключе было жестоко. Теперь был черед Гарри тяжело вздыхать. — Тем не менее ты был прав, — неохотно признал он. — Я удивительно слеп для кого-то, кто пытается казаться опытным в любви. Том, приняв его слова за разрешение, подошел к нему и заключил в объятия. Гарри расслабился, почти повиснув на его руках. Он уже не мог вспомнить, когда такая близость с Томом стала приятной обыденностью. — Но я все равно злюсь, — добавил Гарри. — Конечно, дорогой, — прошептал Том в ответ, — мне очень жаль. — Перестань быть таким милым. И не каждое разногласие можно решить просто пообнимавшись. Риддл рассмеялся. — Кто знает, пока мой коварный план работает. — М-да, если все твои «коварные планы» такие, я не удивлен, что карьера Темного лорда не задалась.***
Отпустив его, Том хотел что-то сказать: может быть, продолжить предыдущий спор в более спокойной обстановке, или просто пригласить самого себя остаться — но промолчал и ушел, за что Гарри был ему благодарен. Спокойно поужинав овощным рагу и ягодным пирогом на десерт, Поттер еще около часа промучился со списком, предварительно добавив еще несколько однокурсников, с которыми изредка поддерживал контакт до беременности. Было бы здорово снова налаживать связи с бывшими приятелями, а Гермиона, Драко и Луна, если они все же решат ее позвать, не будут чувствовать себя неловко в окружении рыжих. Решив, что вряд ли выдумает что-то путное, Гарри отложил пергамент и потянулся. Сказалось ли отсутствие дневного отдыха, или их перепалка с Томом, но он чувствовал себя достаточно уставшим, чтобы лечь спать пораньше. Уверенный, что его ждет еще одна спокойная ночь, Гарри неожиданно проснулся в темноте будто без причины. Он успел отвыкнуть от беспокойного сна и кошмаров, которые преследовали его до Рождества. Он наощупь нашел очки на тумбочке и водрузил их себе на нос. В комнате все еще было темно, только угли тлели в камине, не давая ни тепла, ни света. — Люмос, — пробормотал он, достав палочку из-под подушки. Ни упавших вещей, ни притаившихся домовиков, надумавших неожиданно начать уборку. Гарри бросил палочку на одеяло и зевнул, протирая глаза за стеклами. Похоже, это просто был тревожный сон, который мгновенно забылся после пробуждения, подумал он. А потом это случилось. Толчок. Гарри ахнул. Толчок. Он вскочил с постели с палочкой в руке и наверняка безумной ухмылкой на лице. Гарри чуть не упал, запутавшись в одеяле, но быстро выпутался и просто сбросил его на пол. Освещая дорогу только слабым огоньком заклинания, он со всех ног понесся по коридору к лестнице и взбежал на этаж вверх. Остановившись перед нужной дверью, Гарри попытался отдышаться. Он ни разу не был в спальне Тома, но не сомневался, что тот простит ему позднее вторжение по такой важной причине. Гарри постучал и стал ждать, постукивая голой ступней по ковру от нетерпения. Секунды длились слишком долго, поэтому он просто дернул ручку без особой надежды, но та вдруг поддалась. — Гарри? — прохрипел Том, сразу опустив поднятую палочку, и откашлялся. — Что случилось? Риддл зажег свет в комнате. Гарри успел заметить кровать, очень похожую на его собственную и забитый книжный шкаф из темного дерева, занимавший почти всю стену напротив двери, прежде чем хозяин комнаты закрыл ему обзор собой. — Дорогой, что стряслось? — спросил он нежно, обхватив его лицо ладонями. Гарри задрал футболку. — Положи руку, — прошептал он. Том, который наконец понял, что происходит, неловко сделал, как ему говорят. Гарри замер, едва дыша. «Давай, малыш, поздоровайся с папочкой». Толчок. — О, — выдохнул Том, — привет. — Он меня разбудил, — все так же шепотом рассказал Гарри, будто кто-то мог их подслушать. — Похоже, ребенок полуночник, как и его отец. Том улыбнулся, не отрывая взгляда от его живота. — Спасибо, — сказал он тихо и уязвимо, — спасибо, что поделился этим со мной, Гарри. Толчок. — И я очень рад, что могу почувствовать тебя, детка, — добавил Риддл со смешком. — Да, э-э, не за что, — ответил Гарри, переминаясь с ноги на ногу. — Ты, наверное, совсем замерз, пока бежал сюда, — заметил Том, — иди ко мне. Гарри, все еще пребывая в эйфории момента, не сразу догадался, что его настойчиво тянут к кровати. — Том… — Обещаю, что не буду приставать. Давай же, дорогой, только сегодня. Гарри не пришлось долго уговаривать, и он позволил уложить себя в постель. Том лег рядом, прислонившись грудью к его спине и обняв за талию. — Вы двое, — сказал Риддл, щекоча дыханием затылок Гарри, — лучшее, что случалось со мной в жизни. Гарри зажмурился и накрыл его руку у себя на животе. — Для меня тоже, — ответил он дрожащим голосом. Том поцеловал его в волосы. — Сладких снов, дорогой.