Райские сковородки

— У меня пока что та порция не выветрилась, — возразил Гэвин, в доказательство предъявив снова гордо вздымающийся к потолку член. — Дико хочу что-нибудь в себя, там прямо печёт... Тяжело вздохнув, Коннор вызвал в комнату тщетно переманиваемого другими сотрудниками, но упорно дожидавшегося своей очереди именно к Гэвину тентаклевого монстра с Мриссты. С порога тот начал отчаянно флиртовать с Гэвином, осыпая его комплиментами. — Извините, — был вынужден вмешаться Коннор. — В этой комнате запрещены разговоры с персоналом, для общения существует бар, там оплата совсем по другому тарифу. Здесь — только интимное взаимодействие, прошу вас переместиться на кровать. — Кто-то подсматривает за нами, что ли? — удивился Гэвин. — Кому какая разница, что здесь происходит? — Так и есть, — спокойно, как нечто само собой разумеющееся подтвердил Коннор. — Кругом следящие устройства, всё происходящее здесь не только просматривается службой безопасности, но и записывается, и даже подсчитывается амплитуда колебаний кровати. Поэтому вы с уважаемым гостем должны находиться на ней и двигаться. У нас очень серьёзные требования к безопасности, во избежание возможных инцидентов, — прибавил он, обращаясь к мрисстанцу и вновь приклеивая к лицу свою дежурную улыбочку. Гэвину было крайне любопытно узнать, каким образом беседы с клиентами могут угрожать безопасности борделя, но он решил, что обсудит этот вопрос с Коннором как-нибудь попозже. Сейчас его гораздо больше волновало предстоящее «интимное взаимодействие» — о космические силы, почему это нелепое выражение из уст жестянки звучало настолько возбуждающе? Раньше у него никогда не было партнёров с тентаклями, а виртуальное порно Гэвин презирал, считая его неполноценной заменой настоящим ощущениям. При этом бродилки и стрелялки в костюме виртуальной реальности ему нисколько не жали, и изменять своим предпочтениям он не собирался. — Я бы тебя с удовольствием сводил в бар, красавчик, но как-нибудь в другой раз, — промурлыкал монстр, проходясь по телу Гэвина своими упругими конечностями — одни были шероховатыми, с присосками, другие — гладкими и скользкими. — Сейчас просто не могу больше тянуть время, слишком уж ты горячий. Я пару роликов с тобой посмотрел и загорелся, как иллотан в лавовой ванне, думал, расплавлюсь, пока своей очереди дождусь. Гэвин сообразил, что его развлечения с предыдущими клиентами наверняка записывали на холовидео и не исключено, что в реальном времени транслировали на экраны в приёмной для посетителей. И не исключено, что члены его экипажа всё это видели, но сейчас он был не в том состоянии, чтобы думать о последствиях. «Пусть завидуют!» — самодовольно подумал он, а от мысли, что кто-то, возможно, смотрит на него вот прямо в эту секунду, возбуждение ещё сильнее шарахнуло вдоль позвоночника. — Ну что ж, иди сюда, — предложил он своему временному любовнику, приглашающе разведя колени. Тот, как ни странно, несмотря на свои слова о нетерпении и лавовой ванне, не торопился. Сначала он погладил Гэвина абсолютно везде, сверху донизу, чередуя мягкие, скользящие прикосновения и более сильное давление, внимательно наблюдая за ним своими примерно двумя десятками — Гэвину явно было сейчас не до того, чтобы подсчитывать точное количество — глаз, пристально отслеживая реакцию терранца на каждое касание. Она была весьма разнообразной — Гэвин временами постанывал, временами извивался, временами шумно выдыхал, иногда, наоборот, задерживал дыхание и закатывал глаза, но в целом очень активно намекал, что хочет, чтобы клиент как можно скорее перешёл от предварительных ласк к активным действиям. Хотя всё его тело целиком из-за действия афродизиака и было сплошной эрогенной зоной, но всё же некоторые места отличались особой, непомерной чувствительностью и уже не то что просили, а просто-таки требовали — вот здесь надо сжать, здесь надавить, сюда вставить, заполнить, распирать всё сильнее и безжалостнее... Гэвин не сдержал вскрик, когда одна из тентаклей, узкая и самая скользкая, обвила набухшую багровую головку его члена, бережно обласкала складки крайней плоти, прошлась широкими мазками по верхушке и сунулась в уретру. Последнее оказалось довольно неприятным, и Гэвин протестующе замычал — кричать бы уже не получилось, потому что другая тентакля скользнула ему в рот, а предыдущая вернулась к краю головки и заскользила вдоль него — будто помня, что Гэвину это действие понравилось больше. Одновременно с этим Гэвин почувствовал, как самые мощные и толстые тентакли обвили его руки и ноги, надёжно фиксируя его в том положении, которое казалось его секс-партнёру наиболее удобным для проникновения. А ещё одна, оставляющая на своём пути скользкую смазку, но не гладкая, а покрытая множеством пупурышек, и довольно внушительная по объёму, решительно сунулась между ногами Гэвина и игриво погладила самым своим кончиком его анус. Затем втиснулась внутрь и начала возвратно-поступательные движения, с каждым толчком продвигаясь всё глубже и распирая всё сильнее. Гэвин застонал и двинул бёдрами, пытаясь насадиться ещё глубже, но он был слишком надёжно зафиксирован для того, чтоб это получилось. Житель Мриссты двигался в удобном ему самому темпе, синхронизируя движения всех тентаклей таким образом, чтобы они продвигались к самым чувствительным точкам с расчётом достигнуть их всех одновременно. Гэвин понятия не имел, сколько конечностей у его партнёра было в общей сложности — его внимание было сосредоточено в первую очередь на нескольких из них. На той, что настойчиво атаковала его рот и играла с языком, на той, что ласкала его член и на той, что неотвратимо продвигалась всё глубже в его задницу. Ещё несколько липких присосок с причмокиванием массировали его шею, плечи, грудь и живот, но ощущения от их касаний меркли по сравнению с тем пожаром, который разгорался внутри его тела. Он уже давно не стонал, только подвывал на одной ноте, вцепившись зубами в тентаклю, хозяйничавшую во рту. Гэвин не без оснований опасался, что его клиенту не понравится такое обращение, но ему было уже наплевать, он содрогался от вспышек боли и наслаждения. Одна из тентаклей, широкая и плоская, хлёстко стегала его по бёдрам и ягодицам, он не знал, означало ли это наказание или поощрение, хотел ли мрисстианец остановить его действия, в частности укусы, или он наоборот призывал его делать это сильнее. Бесчисленные пупырышки давили на стенки ануса изнутри, проходясь по таким чувствительным местам, о наличии которых Гэвин раньше даже и не подозревал, ритмично тёрлись о простату, в то время как тентакля неотвратимо продвигалась ещё глубже, и ещё глубже, и ещё... Гэвин уже начал было задумываться, что если это продлится ещё пару минут, тентакля, орудовавшая в его заднице, встретится с той, которая воевала с его языком, пытаясь проникнуть в горло, и они сплетутся в экстазе внутри его тела, а сам он задохнётся. Но вместо этого случилось нечто другое, и Гэвин не мог бы поручиться, что это было лучше, чем перспектива задохнуться. За мгновение до того, как тело Гэвина содрогнулось в невероятном, сокрушительном оргазме, размеренно трахавшая его тентакля напряглась, затвердела и вытолкнула в него нечто огромное. Боль, чудовищная по своей силе настолько, что она вполне могла напрочь перекрыть пылающее наслаждение, парадоксальным образом только усилила его, и Гэвин всё же разразился криком, и тентакля во рту нисколько ему в этом не помешал. Адские костры у него внутри взметнули своё пламя до небес, а тентакля внутри него опять содрогнулась и вытолкнула что-то ещё. И ещё. И ещё... Гэвин сначала сбился со счёта, а потом — вот уж никогда бы не подумал, что это не метафора — самым натуральным образом потерял сознание, оглушённый смесью нахлынувших на него ощущений. Коннор, всё это время внимательно наблюдавший за процессом и за состоянием Гэвина, встревожился ещё на этапе нечленораздельного крика набитым ртом, но дальнейшее произошло настолько стремительно, что сделать он практически ничего не успел. Только добежать до кровати и попытаться привлечь внимание гостя, который, похоже, настолько увлёкся процессом, что повредил Гэвину. Но мрисстанец ещё несколько секунд не реагировал на сотрудника ксеноклуба, а когда Коннор уже приготовился вызвать охрану, гость очнулся и обессиленно сполз с кровати. Коннор судорожно сканировал жизненные показатели Гэвина. Судя по ним, он находился в глубоком обмороке, а внутри его тела обнаружился очаг патологически высокой температуры. Не тратя лишних слов на любезности с гостем, Коннор подхватил Гэвина на руки и потащил в операционную, которая примыкала к кабинету медицинского обслуживания для сотрудников.