***
Нападение на Столицу произошло дерзко и резко. Не под покровом ночи, чтобы незаметно пробраться. Не на рассвете, когда все спят. Днем. В выходной праздничный день. В разгар ярмарки. Когда шум и гам, галдеж и крики. Когда рынок проживал свои самые яркие моменты, когда торговки с покупательницами вели словесные бои не на шутку, пытаясь сторговаться. Когда хозяева выбирали инструменты и необходимую утварь, тайком пытаясь опрокинуть рюмку другую, дабы повеселей пошло дело. Когда дети шумно носились, сшибая с ног. Мирных пара обозов въехала с разных сторон на главную площадь, на которой собрались, кажется все. Выстроились, преградив пути отступления. Момент, и вместо усталых крестьян, воины. Из-под дерюг и немногочисленного «товара» — хорошо заточенное оружие. А дальше. А дальше паника, суматоха, крики, попытки убежать и трупы тех, кто не послушается приказов… Должны были быть… Не стоит недооценивать своего соперника. Никогда! Какой бы выигрышной ни казалась партия. Потому как при появлении опасности, «торговки» достали из-под прилавков мечи и катаны, «простые обыватели» нашли в заплечных сумках метательные кинжалы и чакры*, а шустрые «детишки», оказались юркими и ловкими карликами, моментально расчехлившими спрятанные тут же большие арбалеты, которые дружно направили на гостей. Не стоит недооценивать своего соперника. С хорошо обученными воинами, всегда должен быть кто-то не военный. Именно он сразу бы понял, что ярмарка в тот день несколько отличается от обычного мирного праздника. Заметил бы, что боковые улочки были перегорожены телегами, кадушками, каким-то хламом. Заметил бы, что все дома, несмотря на то, что были украшены более чем нарядно, были закрыты: даже ставни на последних этажах и мансардах. Заметил бы, что «горожане» не заходили в них, а хаотично бродили по доступным улицам. Заметил бы, что трактиры с «выпивохами» расположились только на центральной площади. Заметил бы, что «дети» похожи на детей только ростом, а «торговки» цветными одеяниями… Да много чего заметил бы зоркий взгляд профессионала, на что не обратили внимание люди, вся жизнь которых проходила в сражениях, а мирную жизнь, тем более праздники, они не видели. Как не видели то, что несколько дней со всех сторон стекались люди в Столицу. Понемногу. Не торопясь. Не привлекая внимание шпионов. Хорошо обученные люди. Умеющие хладнокровно убивать люди. Подмога со всей Страны. Крошечная сборная армия, способная отбить непрошеных гостей. При этом, провинции не лишались большой части охраны и своих стражей. В случае нападения, они могли бы отбиться, укрывшись в замке. Но это была страховка. Потому как основной целью была Столица и ее захват. А там уж и с провинциями разобраться легко. Приказ Императора: пленных не брать. Так даже проще. Так быстрее. Без разговоров. Молча. Только свист арбалетных стрел и метательного оружия. Не понадобились даже страхующие основные силы стрелки, по тайному сигналу, возникшие в окнах верхних этажей домов в полной боевой готовности. Столицу в этот день отстояли без единой жертвы со стороны горожан.***
А вот замок пал. Без боя. Когда на пороге кабинета Императора, появилась стража во главе с генералом Бао, никто из присутствующих ничего не понял сначала. — Генерал, что-то случилось? — Мин краем глаза отметил вошедших. Бао был суров, но казался растерянным. — Правитель, советники! Вам лучше не оказывать сопротивление и пройти с нами. Император спокойно и медленно оторвал взгляд от бумаг и поднял глаза. Внимательно посмотрел на вошедших, прятавших почему-то глаза. — А если мы не пойдем, то?.. — Подал голос Намджун. — То мы будем вынуждены применить силу. — Твердо, но также не глядя ни на кого, ответил генерал. Десяток вооруженных стражников против четырех безоружных. Шансов ноль. — Один вопрос, Бао. Почему? — бросает Чонгук, проходя мимо и чуть задерживаясь. Тишина в ответ. Чон смотрит исподлобья, криво усмехается, но перехватывает взгляд генерала, кажется испуганный и сочувствующий. — Куда нам? — Мин спокоен и величественен, голос ровный, что несколько выбивает из колеи мятежников. Видимо, не такое ожидали. Где куча вопросов, где попытки призвать к долгу. Покорность. Но по истине императорская. И лишь Хосок не выдерживает и цедит сквозь зубы: — Мрази! — В тронный зал. — и уже менее уверенно. — Пожалуйста. Десятки вопросов роились в головах пленных: почему, как они упустили Бао; все ли в страже замешаны в мятеже, есть ли откуда ждать помощи; а что с мирными в замке, а что с любимыми? Но быстро на первый план вышло главное: кто и что теперь делать? Эмоции в сторону. Только мешать будут. Но пока неизвестность. Или… Неужели? Неужели подобрался так близко? Неужели, через генерала была открыта та запасная «дверь»? Неужели все зря… А вот и конечный пункт. Смирно и почтительно склонив голову, стоят в 2 линии стражники замка. Чонгук быстро прикидывает. Человек 15. Да с ними 10. Не все здесь, слава богам. Смотрит на лица. Ни одного из его отряда. Снова слава. Шума не было, что дает надежду на то, что боя не было. Вероятно, живы. Ждали нападения из вне, потому сложившаяся ситуация шоковая, могли просто пленить. Трон занят. Небрежно перекинув ноги через подлокотник, вальяжно развалившись, сидит человек. Черные волосы: выбритые сзади и на висках, длинные на макушке и у челки. Походная одежда пыльного зеленовато-мшистого цвета. Простая туника, сверху сильно потрепанная не то куртка, не то китель без нашивок и опознавательных знаков до середины бедер. Узкие штаны, оттенком чуть светлее, на щиколотках прихваченные. Походная обувь с высокой шнуровкой. Вроде и просто, но для этих мест необычно очень, привлекает внимание. На шее несколько серебряных цепей причудливой вязи с амулетами. Выделяется одна — широкая, в палец толщиной, от которой отблески светильников отскакивают, как-то неуместно празднично. Россыпь серебряных колечек в ушах. Поворачивается к вошедшим, криво ухмыляясь и высовывая язык. — Юнги! Я нашел тебя! — Agust D! Я правильно произношу твое имя? — все такой же ровный и спокойный голос Императора. Внимательный взгляд. Это лицо… Каждый день он его видел в зеркале. Каждый день он его пытался забыть. Ненавидел любя. А теперь, увидев вживую, понял, что испытывает… Ничего! Абсолютнейшее ничего! И впрямь, оплакал и отпустил. Сейчас, глядя глаза в глаза, он видел совсем чужого человека. — Эу, неужели не узнал? Братишка! Это же я! Шуга! Я тут потерялся немного, а сейчас нашелся! — хриплый незнакомый голос. Язвительные незнакомые интонации. Только лицо. Лицо со шрамом: длинным красновато-коричневым шрамом, пересекающим правую половину лица. Часть лба, бровь, веки, щека. Как кривое зеркало. — Ну же, ребята! Чего не рады? Мы же столько не виделись! Чонгуки, малыш! Как возмужал! Совсем взрослый! Невеста появилась? Или ты сам в невестах ходишь? А? Советник! Что за взор? Шуток не понимаешь? Все такой же излишне серьезный? Зачем? Видишь, ни к чему хорошему тебя это не привело! Чон Хосок! Мой не состоявшийся зять! Мы же с тобой почти родственниками стали. Как братья! Не ревнуй, Юнгиа. Эх, какие-то вы скучные! Юнги и Намджун словно статуи. Ни эмоции, ни жеста. Чонгук тоже держаться пытается, только кулаки сжаты до побелевших костяшек. А Хосок на грани. Ким цепко хватает его за плечо и сильно сжимает. Чуть отпускает. Они почти в центре зала, вокруг стража, да еще у трона вдвое больше. И неизвестно, сколько еще предателей в замке. — Как ты проник сюда? Бао? — интересуется Намджун. — А то! Наш бравый генерал знает, чью сторону выбрать. — Но почему? — О! А наш друг не рассказал? Хотя, тут и рассказывать нечего. — Вы обещали мне! — подает голос генерал. Истерические нотки проступают явно. — Ой, да ладно тебе. — отмахивается Agust D. — Здесь все свои. Мы собрались нашей маленькой дружной компанией, чтобы раскрыть пару грязных секретиков. Одним больше, одним меньше — подумаешь. — Ты поклялся! — взвизгивает Бао. Он испуган. Реально испуган, не ожидал явно такого поворота дел. — Я передумал! Кто я такой, чтобы верить моему слову! Я ж не Император! — ржет Agust D. И продолжает глумиться. — Один вопрос, друзья. Почему выжил генерал Бао в тот черный, для нас всех день, хотя был сильно ранен, и добить его было проще простого? Потому как умолял, ползал на коленях и обещал все, что угодно сделать ради спасения своей драгоценной жизни. Буквально, ага. Он даже предлагал забрать Императора Бон Хва вместо себя! А что ни сделаешь в момент смертельной опасности. Мы не вправе его осуждать. Ну, а если такой человек умоляет. Разве можно отказать. В обмен на маааахонькую услугу. К несчастью, пришлось задержаться с отдачей долга. И наш генерал расслабился. Он, представляете, даже отказался выполнять наш приказ. Пришлось ему напомнить. А также, напомнить, что семья генерала потеряет, когда выяснится, что их глава способен на такие нехорошие деяния. И вот, простой путник проездом оказывается в Столице. Условленное место, условленный человек — путник в замке! Ну, а дальше все просто. Мой неожиданный визит в казармы, уже готовы завербованные люди, которым приглянулись мои идеи, неожиданно связали не ожидавших стражей, и без единой капли крови я взял замок. — Мразь! — шипит генерал. — Сдохнуть бы тебе тогда еще! — О! Поверьте, Бао, — излишне почтительно кланяется Agust D, вставая с трона и направляясь к генералу, — это скоро произойдет! Но, увы, не все будут свидетелями этого представления. Бунтовщик подходит ближе. Криво усмехаясь, смотрит внимательно в глаза предателю, наклонив голову набок и высунув язык. Начинает медленно обходить генерала. — Неужели тебя совесть не мучила все эти годы? Ты был так предан отцу, а он тебе так сильно верил; ты готов был защищать его, можно сказать, жил ради этого. А в самый нужный момент, как шавка валялся в ногах, целуя сапоги врагов и умоляя оставить тебе твою никчемную, как оказалось, жизнь. Генерал намеревается повернуться, чтобы не стоять спиной к обвинителю, открывает рот, чтобы что-то сказать, но не успевает издать ни звука. Agust D хватает Бао за волосы, резко дергает на себя, одновременно доставая спрятанный под курткой кинжал, точным росчерком острия проводит от уха до уха между нижней челюстью и кадыком. Кинжал, заточенный превосходно, легко перерезал артерию. Кровь, пульсируя багровым фонтаном, вырывается из раны. Предатель хрипит, валится на пол. Убийца невозмутимо ставит подошву тяжелого ботинка на горло, с силой вжимая до тех пор, пока генерал не замолкает. Вытирает кинжал об одежду убитого и убирает обратно. Среди стражников проносится ропот. Чоны переглядываются друг с другом и бросают затяжные взгляды на Намджуна. Тот легко моргает. Секунды, но им все понятно. Каждый за себя, чтобы за всех. — Ну, ну, а чё вы хотели! Он предатель! — жизнерадостно обращается к ним бунтовщик. — Видишь, брат. — это уже к Юнги. — Предатель отца наказан! А ты и не знал о подобной строчке в биографии нашего доблестного генерала. Бьюсь об заклад, он после того случая стал еще более старательно исполнять свои обязанности. А все почему? Потому, что совесть! — Мой брат погиб 7 лет назад. — спокойно, но холодно чеканит Юнги. — Уууу, какая жалось. Соболезную. А мой жив! — издевается, даже не пытаясь скрыть этого. Презрительно смотрит на стражников, которые стоят близко к трупу и потихоньку отходят, когда кровавая лужа почти касается обуви. — Шрам зачем? — нарушает тишину Юнги. — Шрааам. Знаешь, все оказалось проще, чем я хотел. Я хотел править вместе. Как нас и готовили. Ну, с сестрой не вышло. Хосочек, не смотри на меня таким убийственным взглядом. Поверь, мне тоже очень-очень жаль. А вот вместе с тобой у нас получилась бы отличная команда. Как прадеды. Но увы. Ты выбрал путь слабака. Насколько ты расширил границы Страны за 7 лет? Позор! Точечные подавления мятежей и вялые отпугивания кочевников и северян, мирные переговоры и заключенные союзы, в то время, как армия могла захватить нужные территории, и держать всех за яйца. Но ты, продолжал нудную политику наших предков. Не современно и уныло. Поверь, моя политика намного лучше. Захваты богатейших регионов, важных объектов — и Страна будет богаче! Я тоже Мин. Я тоже радею за Страну! Но надо что-то менять. Мы с Ченом подумали и попробовали… Кстати, помнишь нашего друга Чена из Академии? Высоко пробился! Тоже правитель теперь. Так вот. Мы с Ченом попробовали провести на севере подобный эксперимент. Его отец нам, правда, мешал какое-то время. Но сейчас все благополучно разрешилось. Моя идея гениальна! Все прошло, как я и задумывал. И теперь дело за моей любимой родиной. И я пораскинул мозгами. Народец почему-то тебя любит. Ты, вроде как им причиняешь добро и наносишь справедливость. И они как тупое стадо будут очень недовольны, если ты… Мммм. Покинешь их. Так скажем. Потому, великий Император Мин вновь подавит восстание и продолжит править. А? Как все гениально и просто! Я не буду устраивать переворот. Я просто займу твое место. Лицо? Лицо! Шрам? Шрам! Волосы — дело десятое. Сменю стиль, буду носить головные уборы. Все кончено, Юнги. Все кончено! Пока я тут с вами болтаю, мои люди захватили Столицу. Я захватил замок. На днях будет казнь «мятежников». Ну, или оставлю их без еды и воды в подземельях. Что вы так изумленно переглядываетесь? Да-да. Дурацкий, но действенный способ. Во время праздника совершать великие дела! Что переглядываются? Да отличные новости транслирует Agust D! Появился шанс. Он ошибочно полагает, что Столица взята. Значит, пока не связался ни с кем из своих. И, вероятней всего, он будет ждать гонца, а не пошлет из замка, потому как один здесь. А вновь завербованные не проверены и не надежны. Свои люди живы. Значит освободить только. Примерный план понятен. Сейчас важно быстро сработать. Чоны еще раз быстро переглядываются. Боковые выходы свободны. За дверью никого — мало людей пока для такой охраны. Им бы несколько секунд форы. Оружие есть у каждого из друзей. Но что сделает небольшой кинжал против острой заточенной катаны в умелых руках. Уже почти готовы. Уже сейчас. Небольшой шаг: Чонгук влево, Хосок вправо. Хосок легкий и юркий свободно стартанет в прогал, где как раз лежит труп генерала. Перепрыгнет. Не такое видел. Чонгук чуть сложнее: два шага до ближайшего, с силой толкнуть на соседа и в суматохе скрыться. Три… Два… — Мы привели их! Правая боковая дверь с шумом распахивается и появляется еще одна небольшая группа людей. За колоннами какая-то возня. — Что так долго? — недовольно повышает голос Agust D. — Сложно притащить три смазливые подстилки! Чонгук прирастает к полу, в ужасе распахнув глаза, Намджун дергается, но быстро себя берет в руки. В зал грубыми толчками в спину несколько стражников заталкивают Тэхёна и Джина. Сильно потрепанный вид, взъерошенные волосы, порванная одежда, связанные грубыми веревками руки, на которых проступают синяки от захватов. На скуле актера кровоподтек. Губа Тэ разбита и чуть припухла. Пленники смотрят изумленно на мятежника, переводя взгляд на Юнги. Одно дело знать, а другое видеть своими глазами точную визуальную копию Императора. И даже разница в цвете и длине волос не помеха. — А просто так их нельзя было привести? — Сопротивлялись. Крепкие, демоны их побери! — оправдывается старший группы. — Где третий? — Сбёг! Юркий и проворный оказался, как змееныш! От удара-то ушел мастерски, даром, что сам не шибко сильно смог вломить. Двоих за ним послал. Отловят, Ваша Светлость. — Хм… — Бунтарь подходит к новым пленникам, с интересом рассматривая. — Действительно, красивы. Очень. Обхватывает ладонями Тэхёна за щеки и поворачивает его лицо, рассматривая — Ну-ну, Чонгуки! Зачем так злиться. Такой красотой делиться надо! — смотрит прямо в глаза и усмехается. Не боится ни капли, хотя к младшему сейчас мало кто осмелился бы подойти: как дикий зверь смотрит, весь собрался, как для прыжка. — Ты после брата подобрал, я после тебя подберу. Хотя мне женщины так-то нравятся, но что-то в ваших подстилках есть такое… Отпускает Тэ, подходит к Джину, отмечая, как из последних сил сдерживает себя Чонгук: — Сосешь хорошо? — Кусаю лучше! — не теряется актер. — Хамло! — отзывается Agust D, и сложив руку в кулак, впечатывает костяшками по свежей ссадине. Джин морщится и шипит чуть слышно сквозь зубы. — Чё они у вас какие! Грубые, не приветливые, драчливые. Один вон вообще сбежал. Прям мужланы какие-то! Трахать-то себя дают? Ах! — изображает притворный ужас. — Или это они вас? Выводит. На эмоцию, на реакцию выводит. Грубо, стараясь задеть как можно больнее. Провоцирует. Умело. Весьма умело. Хосок хватает брата за запястье и сжимает сильно. Чонгук делает пару глубоких вдохов и коротко кивает. В порядке. Он в порядке уже. Слишком неожиданно было: потрепанный избитый Тэхён. А он и помочь не может. Сердце как в тисках. Смотрит на Намджуна. Взглядом убивает, но лицо непроницаемо. Только щеки изнутри закусывает — тоже злится. Юнги статуя. Спокоен и невозмутим с того момента, как их пленили. Только догадаться можно, что сейчас у него на сердце. Да, Чимин сбежал. Но куда? Сможет ли спрятаться? Что он вообще сможет один хрупкий против двоих рассерженных дуболомов. — Так. К делу! Мне от вас нужна самая малость: только государственные бумаги и ваши записи, ну коды, секретики и прочее. Кто, что, как, когда. Все данные по работе. Зная ваше занудство, все это ведете, записывая дотошно. Предлагаю быстро все отдать и не томить ожиданием ни себя, ни окружающих… Молчите? Зря? Разворачивается и с силой пинает ногой Тэхёна по икрам. Тот падает на колени. Боль на прекрасном лице. Agust D ждет пару мгновений. Кривится — Мда… Не интересно. Ни одного звука. Бьешь человека, бьешь, а никакой отдачи! То ли дело… Шустро поворачивается к Джину, с размаху ударяя коленом в живот. Актер, согнувшись со стоном падает на пол. — Воооот! Хорошо пошло. — скалится. — Ну, ребята! Чего вы какие смурные! Ну, подумаешь, пара синяков на ваших подстилках. Для начала. А там поглядим. Не любители таких отношений? Зря! Рекомендую, кстати. Правда, подстилки быстро изнашиваются. Присмотрел тут себе куколку одну, а его, хуякс, и увели! И кто! Брат родной! И как увели! Женихом сделали сразу! Глаза Тэхёна расширяются. Вот это новость! То есть, вот кому его обещали! Вот с кем его семья якшается! Передергивает от отвращения. Бунтарь подходит совсем близко: — Знаешь, я так-то не падок на мужиков. Но подружился с одной милой семьей. И мы как-то поболтали. Короче, за тебя замолвили словечко. Да так замолвили, что мне аж интересно стало: что в тебе есть такое! Ну, кроме красивой морды! Я, разберусь в этом вопросе, пожалуй. Не, потом, конечно, Куан тебя получит, куколка. Кстати, ты знаешь Куана? Ким Куана? Мой друг, который так переживал о твоей судьбе. Привет от него! Он и не в курсе даже, что ты раздвигаешь ноги под собственным телохранителем. Расстроооооитсяяяяя. Но я отмщу. Размахнувшись, точным ударом в под дых. Тэхён ловит ртом воздух и складывается пополам, насколько позволяют связанные спереди руки. Agust D поднимается, тяжелым носком ботинка, пиная Кима в бок. Тот, кривясь от боли, заваливается на бок. Чонгук не выдерживает. С рыком срывается с места, стартует в сторону мятежника. За что и получает. Пара стражников перехватывает его, еще один с силой бьет дубинкой по спине, чтобы остановить. — Воу! Чонгуки! Ты импульсивный стал. Неужели влюбился? Такой рыцарь, спасающий свою принцессу! Хосок и Намджун переглядываются. Не похоже такое поведение на их Чонгука. Он профессионал и перфекционист. Такой явной провокацией вряд ли его из себя выведешь. Должен понимать, что пока сильного вреда пленникам нет. Да и знает историю Тэхёна. Не принцесса его любимый, далеко не принцесса. Хватанул в жизни. Не так все просто. Блефует. Отвлекает, заставляет оторваться. Он сам крепче, да и удары принимать умеет. Сейчас будет время тянуть, да внимание рассеивать. Это же Чонгук! Их золотой младший! Но надо что-то придумать. Что… — Хм. Может быть, малыш Чон вам дороже хоть немного? — Agust D указывает на пару крепких ребят из стражи и делает легкий щелчок пальцами в сторону телохранителя. Чонгук группируется вовремя: серия хорошо поставленных ударов приходится точно в цель. — Ну, поболтаем? — Прекрати! — ровный сильный голос Юнги разносится по залу. — Хватит паясничать. Ты не получишь никакие документы. Твой план провалится! Уберешь нас — есть другие, которым не плевать на судьбу страны. Они тебя быстро вычислят. — А хочешь обмен? — смотрит поверх голов и улыбается широко. — Мы тебя заждались, малыш! Два крепких стражника увесистыми дубинками подгоняют Чимина, подводя его ближе к трону. У Юнги сердце замирает. Все, что он может, закусить губу и сжать кулаки так, чтобы ногти кровавые следы оставили на ладонях. Простая белоснежная некогда туника Фаворита (как и широкие шаровары) в кровавых следах. Порвана, отчего сползла на талию, обнажая крепкий торс, разукрашенный синяками, будто уродливыми цветами. На спине багровые полосы от кнутов. Бредет медленно, прихрамывая — видимо, по ногам тоже досталось. — Фу! — кривится бунтовщик, рассматривая старые шрамы на теле Пака. Это жалкое существо и есть Фаворит? Ну и вкусы у тебя, братишка. Но о них же не спорят. Меняю его на бумаги. Что скажешь? — Ни за что! — тихий, хриплый, но все еще нежный голосок раздается в тишине. Чимин останавливается, смотрит в глаза Императору и еще раз негромко, но уверенно повторяет. — Юнги, ни за что! После чего отлетает к подножью самого трона, получив удар в поясницу, и стонет протяжно. — Тебя не спросили, герой хренов! — А ты… давно ли… с безоружными людьми… воюешь? — кряхтя, поднимается во весь рост Чонгук. — Только и лупцуешь… тех, кто ответить… не может. — Суууука! — рычит Agust D не сдерживаясь, подлетая к телохранителю, нанося точные, хорошо поставленные, болезненные удары кулаками. Чонгук пытается защищаться, ставить блоки, но шатается сильно и часто пропускает удары: предыдущее избиение дает о себе знать. Все дальше от центра зала, все ближе к окнам. Удар! Тряпичной куклой безвольно повисает на подоконнике, перевесившись. — Заебали, твари! — сплевывает мятежник. — Шуга, давай разберемся вдвоем. — Юнги, окруженный стражниками, не может даже с места сдвинуться. — Ты же понимаешь, что это наше с тобой дело! — Пошел к демонам! Сам справлюсь! Один! Выкручусь! Скажу, что память отшибло, такое бывает же! А вся Столица подтвердит! Я Мин! И ведь не совру! — Не подтвердит. — ровно замечает Юнги. Твои люди все мертвы. Попали в ловушку. Гонца до сих пор нет. В Столице отряды хорошо вооруженных, обученных солдат. Даже если «твои люди» с тобой останутся, то вас мало. Повторится то, что было 7 лет назад. Ты проиграешь опять. — Предлагаешь сдаться? Встать на колени и ждать, пока кто-нибудь отделит мою душу от тела? — Не кто-нибудь. Я. — слишком спокойно, оттого жутко, отзывается Хосок. — Ой, вот не надо! Ты опять за свое! «Ты убил Юнджи! Бла-бла-бла!» Надоел! Вы меня не знаете. Я сильно поменялся за эти годы! Так! Этого (показывает пальцем на Чимина) вниз. Можете расписать еще. Сделаем игрушку хозяина красивой. Грязь (кивает на труп генерала) за борт. Этого (машет в сторону подоконника, где Чонгук все еще не пришел в себя, продолжая висеть над пропастью) туда же, чтоб далеко не ходить. Мелкий оказался назойлив не в меру. Выполнять! Юнги дергается в сторону трона, но его тут же хватают стражники с боков. Как в тисках — не шевельнуться. Так же поступают с Намджуном и Хосоком. Кто-то оттаскивает постанывающего Чимина через боковой ход. Тэхён пытается подняться, но получает удар в скулу от одного из охранявших их с Джином. Грузное тело генерала Бао подтаскивают к окну, с трудом заволакивают на подоконник и выталкивают. Agust D поодаль брезгливо смотрит на это действо, а потом обращается к Хосоку: — Ты думаешь, что ненавидишь меня всем сердцем так сильно, что дальше некуда? Хочешь, докажу, что ты был не прав? — Нет… — шепчет Хосок, не замечая, как по щеке ползет крупная слеза. Неожиданно подходит к Чонгуку, хватает его за ноги и, как-то слишком легко, перекидывает их через подоконник, отталкивая от себя. — Он мешал наслаждаться видом! Не то рев, не то рык раздался по залу. Дикий, будто не человеческий. Низкий, очень низкий, глухой и сиплый. — ЧОН-ГУКИ! Тэхён, пользуясь шоком всех в зале, кидается в сторону Agust D, но охрана быстро приходит в себя. Ким получает одновременно дубиной по ногам и основательный удар в живот. Тут же валится, хрипя. Глаза в пелене от слез, на губах сиплым шепотом: — Чон-гуки! Треск дерева. Парадные двери распахиваются и в зал влетают хорошо вооруженные люди. Свои люди! Быстро оценив ситуацию, несколько человек сразу кидается к Императору и советникам. Стражники, охраняющие их, моментально валятся замертво. Остальных окружают, направив на них мечи и катаны. Медленно подходят к Agust D. — Император? — раздается громкий голос главного. — Взять живьем! — чеканит Мин. Бунтарь пытается приблизится к окну, но там уже пара воинов. — Да что б вас… — опускает голову. И воспользовавшись крохотной замешкой, запускает руку под куртку, достает оттуда сюрикэн**, и почти не глядя, кидает в сторону Императора. Почти никто не успевает среагировать. Почти никто не видел злой ухмылки из-за низко опущенной головы. Почти никто не заметил, на кого направлен злой взгляд исподлобья. Почти никто, кроме Джина. И пока охрана бросается прикрывать Императора, Джину откуда-то хватает сил преодолеть то короткое расстояние, которое разделяло их с Намджуном. Сюрикэн заточен великолепно. С тихим свистом преодолевает он расстояние от мятежника до Советника и легко входит в тело актера, закрывшего собой любимого.