Moose, moose, I likes a moose, I've never had anything quite like a moose. I've had lots of lovers, my life has been loose, But I've never had anything quite like a moose. Gorillas are all right on Saturday night, Lions and tigers, they puts up a fight. But it's just not the same when you slam your caboose, the Moose. As the feeling you get when you humps with a moose.
О, Мерлин. Почему... ПОЧЕМУ?! Где Нарцисса вообще услышала эту невероятно похабную песенку?! Она ведь всегда считалась самой чистой и целомудренной сестрой Блэк! Как же все ошибались насчёт неё... Беллатрикс смирилась с тем, что двигаться сейчас слишком трудно, и тихо застонала. Хорошо, что коврик был достаточно удобным. Уголком глаза она заметила, что Энди лежит на диване лицом вниз, уткнувшись в подушки. Нарцисса спала в кресле-качалке, довольно неуклюже закинув на него ноги. Обе не подавали ни малейших признаков жизни. Беллатрикс вспомнила ещё несколько куплетов. Ужасных, просто ужасных куплетов!Four-and-twenty virgins Come down from Inverness, And when the Ball was over, There were four-and-twenty less.
Беллатрикс попробовала приподняться, но алкоголь и головокружение оказались резко против. Брюнетка вздохнула и решила, что лучше пока что полежит на полу. В этот момент она вспомнила песню, которую вчера спела в соло. Этой песне её научила одна симпатичная полицейская из Ливерпуля, с которой они познакомились на вечеринке Департамента пару лет назад. Помимо песни, знакомство включало в себя определённое количество алкоголя, достаточно интенсивный флирт и последовавший за этим ещё более интенсивный секс в одной из кладовых.If all of the girls were bells in a tower And I was a clapper, I'd bang one each hour If all the young laddies were little white flowers, I'd be a bee a suck them for hours If all the young laddies were waves in the sea I'd be the shore and I'd let them lick me If all the young laddies were milk in a cup I'd be a kitten and lick them all up
Очередная волна стыда захлестнула Беллатрикс, когда воспоминания о её вчерашнем выступлении всплыли в её памяти. Своей развратной песенкой она сорвала бурные аплодисменты, после чего... о, Мерлин... она прыгнула со сцены в зал... Черноволосая ведьма закрыла глаза и тихо застонала, искренне надеясь, что никто из её знакомых этого не видел. Интересно, что бы сказала их мать, если бы узнала, что вчера вытворяли её дочери? В этот момент входная дверь открылась, и в дом вошёл весьма добродушно настроенный Тед Тонкс, который только что вернулся с ночного дежурства. – Доброе утро, дорогая! – громко произнёс он. Слишком громко, по мнению Беллатрикс. – Я только что... Чёрт возьми, что с вами произошло?! – Не так громко, Тед, – жалобно простонала брюнетка, головная боль которой усиливалась с каждым словом. – Белла влюбилась! – невнятно сказала немного приподнявшая голову Энди, после чего снова уткнулась лицом в подушки и отключилась. – Чтоб меня... – пробормотала Беллатрикс и прижалась щекой к коврику. – Понятно, – хмыкнул Тед. – Что ж думаю, сейчас вас лучше не трогать. – Жалкое зрелище, да? – сонно спросила Цисси из своего кресла. Тед вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Сёстры синхронно поморщились – звук от дверного хлопка был чуть громче, чем их уши могли сейчас безболезненно перенести. – О, Мерлин, – простонала Беллатрикс. – Что бы наша мать сейчас сказала?! – Сначала она бы выразила свои разочарование, гнев и печаль... а потом расспросила бы о деталях, – хихикнула Цисси. – Именно в таком порядке. На самом деле, черноволосая ведьма словно наяву слышала строгий голос матери. «Беллатрикс Друэлла Блэк!» – сказала бы мама. – «Как ты посмела опуститься до такого состояния?! Юная девушка из высшего общества не имеет права так развратно себя вести! В конце концов, ты же не грязнокровка!» Беллатрикс фыркнула. Как будто Гермиона позволила бы себе петь во весь голос развратную лесбийскую песенку, а потом прыгнуть со сцены! С другой стороны, это было бы довольно сексуально... – Ооох, я никогда больше не буду пить! – жалобно простонала она. – Лгунья! – чуть слышно ответила Цисси.***
К четвёртой неделе лечения худшее уже было позади, и Гермиона уже практически восстановилась. Тем не менее, прошедшие три недели оказались настолько изматывающими, что большую часть дня она спала. Поэтому во время своих визитов Беллатрикс просто сидела рядом с ней, держала её за руку и любовалась своей спящей любовницей. «Спящая красавица», – подумала черноволосая ведьма, глядя на Гермиону. Хотя девушка спала большую часть дня, она снова начала нормально есть. Ещё щёки вновь порозовели, а губы... о, эти губы! Такие соблазнительные... Беллатрикс наклонилась, чувствуя себя подростком, пытающимся урвать свой первый поцелуй, и нежно прикоснулась своими губами к губам Гермионы, одновременно погладив её волосы. Губы её любовницы были такими же сладкими, как и раньше, а волосы – такими же мягкими и шелковистыми. – Что ты со мной сделала? – прошептала брюнетка. – Какие чары ты на меня наложила, Гермиона Грейнджер? В жизни Беллатрикс было много женщин, но обычно всё сводилось к страстным, но коротким интрижкам. Она никогда не встречала ту единственную. Честно говоря, Беллатрикс сдалась много лет назад и перестала искать, удовлетворяясь приятным, но бессмысленным сексом. Но в глубине души она всегда хотела большего. И вдруг она встретила Гермиону. Встретила, и больше не хотела отпускать. Беллатрикс расчёсывала пальцами шелковистые волосы спящей девушки. Когда она хотела убрать руку, то неожиданно обнаружила, что её пальцы запутались. В последний месяц Гермиона по очевидным причинам не уделяла своей причёске никакого внимания. Брюнетка попыталась осторожно высвободиться, чтобы не разбудить свою любовницу, но, как и следовало ожидать, у неё это не получилось. Гермиона поморщилась и открыла глаза. Черноволосая ведьма приняла максимально невинный вид и улыбнулась юной гриффиндорке. – Привет, – прошептала Гермиона и зевнула. Она явно была очень рада видеть Беллатрикс. – Привет, – брюнетка улыбнулась в ответ. – Как ты себя чувствуешь? – Уже намного лучше, – тихо ответила Гермиона. – Но я очень сильно устала. – Ты почти прошла через это, крошка, – нежно произнесла Беллатрикс. – Я же говорила, что ты сильная. – Я уже успела забыть, что такое сон, – улыбнулась девушка. – Это так классно! Я бы могла проспать целую вечность. – Глупая девчонка, – Беллатрикс ласково погладила Гермиону по щеке. – Ты не обязана делать это, – прошептала гриффиндорка. – Делать что? – Быть здесь ради меня, – тихо ответила Гермиона. – Конечно, обязана, – сказала Беллатрикс. – Я не очень-то разбираюсь в этих ваших отношениях, но я же не идиотка. – А у нас... – Что? – У нас есть отношения? – После всего, что между нами произошло, им лучше бы появиться, чёрт возьми! – Беллатрикс и Гермиона весело рассмеялись. – Я так хочу спать... – тихо прошептала молодая ведьма и закрыла глаза. В этот момент раздался стук в дверь, и в палату вошла Мириам Страут. – А, мисс Грейнджер, вы уже проснулись? Это хорошо, так как к вам пришли посетители. Беллатрикс ожидала увидеть каких-нибудь друзей из Хогвартса, но вместо этого в палату вошли двое людей, которых она раньше никогда не видела. В отличие, естественно, от Гермионы. – Мама! Папа! – радостно воскликнула девушка. Она попробовала сесть на кровати, но из-за сильного истощения ей это не удалось, и она бессильно рухнула на спину. Беллатрикс сглотнула и отступила в сторону, освобождая место для встревоженных родителей, спешащих к своей дочери. В общем-то, это не особо меняло ситуацию: при незнакомых подростках ей всё равно пришлось бы держать язык за зубами. На данный момент практически все люди из их с Гермионой ближайшего окружения знали про их отношения. Реакция была разной. Поттер принял их без малейших колебаний, тогда как Уизли понадобилось для этого некоторое время. Андромеда была на седьмом небе от счастья. Малфои отнеслись к новости более сдержанно. Цисси, конечно, была полностью на стороне Беллатрикс, а вот Люциус запретил ей появляться в Малфой-мэноре. Беллатрикс ожидала, что её любимый племянник тоже воспримет новость более чем прохладно, но в итоге Драко оказался скорее удивлён и заинтригован, чем разозлён. Он даже сказал Беллатрикс, что дразнить Гермиону грязнокровкой было не самой лучшей его идеей. Кроме всего прочего оставалась проблема с родителями Гермионы. Как ни странно, в маггловском мире однополые отношения считались чем-то неподобающим. Тот факт, что Беллатрикс была намного старше, тоже не прибавлял ей очков. Гермиона не переживала из-за этого, но хотела сообщить родителям новость в тот момент, когда они будут к этому как следует подготовлены. В общем, не в ближайшее время. На самом деле, Беллатрикс с удовольствием раскрыла бы все карты прямо здесь и сейчас, но это вряд ли было бы воспринято адекватно, и Гермиона, скорее всего, очень бы расстроилась из-за этого. Брюнетка уже решила было тихонько выскользнуть из палаты, но как раз в этот момент родители Гермионы обратили на неё своё внимание. – Извините, вы подруга нашей дочери? «Вот дерьмо, они меня заметили», – Беллатрикс повернулась, жалея, что этим утром она не потрудилась хотя бы попытаться уложить свои растрёпанные кудри в какое-то подобие причёски. Вопрос задала мать Гермионы, сидящая сейчас на кровати рядом с девушкой. «Привет, меня зовут Беллатрикс, и я трахаю вашу дочь!», – было первым, что пришло на ум черноволосой ведьме, которая в данный момент чувствовала себя так, словно стоит перед несущимся на неё поездом. К счастью, Гермиона ответила за неё. – Это Беллатрикс Блэк из Департамента Магического Правопорядка. Она навещает меня практически каждый день. – Спасибо вам, за то, что позаботились о нашей дочери, – произнёс отец Гермионы. – Мы буквально только что узнали, что Гермиона попала в больницу. – Вот же дерьмо! – выругалась Беллатрикс, после чего вздохнула и покачала головой. – Конечно же, эти тупые клерки из Департамента не сочли нужным вам сообщить. Они всегда забывают о маггловских родственниках. И в Хогвартсе, как я думаю, тоже никто не ударил пальцем о палец. Чёртовы идиоты, они ничего не могут сделать нормально! Брюнетка подумала, что завтра отправится к этим придуркам из Департамента и устроит им скандал. Затем она заметила, что родители Гермионы явно были шокированы, и поняла, что, возможно, не стоило так бурно реагировать. – Извините, – пробормотала она. – Некомпетентность меня раздражает. Беллатрикс решила, что Гермионе нужно спокойно пообщаться с родителями и незаметно подмигнула улыбающейся девушке, прежде чем выйти из комнаты. Будучи профессионалом до мозга костей, она подождала, пока время визита закончится, после чего встретила родителей Гермионы (которых звали Джек и Эмма) и рассказала им, что произошло. Страут оказалась достаточно любезна, чтобы предоставить для этого одну из консультационных комнат госпиталя. Беллатрикс с удивлением осознала, что беседа с обеспокоенными маггловскими родителями ничем не отличалась от аналогичных бесед с волшебниками. Учитывая, что Гермиона рассказывала ей, что в семилетнем возрасте в одиночестве путешествовала по улицам маггловского Лондона в поисках еды, Беллатрикс ожидала, что родители её девушки не слишком-то заботятся о своей дочери. Но это оказалось совершенно не так. Беллатрикс постаралась рассказать обо всём как можно подробнее. Она упомянула об убийстве, которое оказалось несчастным случаем, о зависимости, о том, как она во всём разобралась. Конечно же, ей пришлось умолчать о некоторых деталях. Например, о том, что они с Гермионой стали любовницами. К концу беседы Джек и Эмма были встревожены, но благодарны. – Не поймите меня неправильно, – произнёс Джек. – Но я рад, что человек, подсадивший нашу дочь на наркотики, умер. – Его смерть не слишком большая потеря для волшебного мира, – хмыкнула Беллатрикс. – Честно говоря, я просто шокирована тем, что Гермиона принимала наркотики, – сказала Эмма. – Это случается и с хорошими людьми, – ответила Беллатрикс. Дипломатия не была её сильной стороной, поэтому она старалась быть лаконичной. – Но я рада, что так много людей заботится и переживает о Гермионе, – добавила Эмма и глянула на мужа. «Женщина, ты даже не представляешь себе», – подумала Беллатрикс и тут же прикусила язычок. Гермиона расскажет им позже, когда они будут к этому готовы. Джек и Эмма ещё раз поблагодарили её и ушли. Для магглов они оказались неожиданно приятны. Это было весьма кстати, так как ей явно предстояло встретиться с ними вновь. Вообще, то, что родители Гермионы оказались такими заботливыми, было довольно мило. На Беллатрикс внезапно нахлынули воспоминания о её детстве. Все три сестрички Блэк были, конечно же, довольно избалованными. Беллатрикс вспомнила день, который они провели на пляже. Ей было лет восемь. Энди было пять, а Цисси три. Они все надели свои купательные костюмы и с помощью порт-ключа переместились из особняка Блэков в их виллу на юге Франции, которая, на самом деле, достаточно редко использовалась. Их бабушка подарила эту виллу своему сыну в честь его свадьбы. Все три девочки с нетерпением предвкушали, как целый день будут купаться и загорать на пляже. После того, как мать нанесла им на кожу чары, которые не дали бы им сгореть на солнце, отец отвёл маленькую Беллатрикс в сторону. Сигнус Блэк был суровым человеком, но любящим отцом. На самом деле, Беллатрикс очень хотелось побыстрее запрыгнуть в воду, так что Сигнусу пришлось держать её за руку. – Белла, – сказал её отец, после того, как стал на одно колено и нежно положил руки ей на плечи. – Сегодня я хочу, чтобы ты осознала, насколько важен долг. Ты понимаешь, что это такое? Беллатрикс кивнула. – Я боюсь, тебе пока что нельзя войти в воду. Лицо маленькой Беллатрикс тут же скривилось в жалобной гримасе. – Но папа! – простонала она. – Я хочу поплавать! Я наконец-то достаточно большая, чтобы плавать в море! Я ждала этого несколько месяцев! – Нет, Белла, – ласково, но твёрдо произнёс Сигнус. – Ты должна понять, что иногда твоя семья важнее твоих желаний. Ты это понимаешь? Беллатрикс, лицо которой в данный момент выражало грусть всего мира, опустила голову и посмотрела на свои ноги. – Думаю, да. – Ты старшая, – сказал её отец. – И поэтому ты несёшь ответственность за своих сестёр. Отныне и навсегда твоя обязанность – заботиться о них. – Да, отец, – кивнула Беллатрикс. – Помни, что Блэки – особенные, – произнёс Сигнус. – Мы особенные даже среди волшебников. Мы самые чистые, самые сильные и самые благородные. Но мы всё же должны заботиться о своей семье. Ты понимаешь это, Белла? – Да, отец, – снова кивнула девочка. – Я – Блэк. А для Блэков нет ничего невозможного! – Умница, – довольно сказал её отец. – А сейчас, как насчёт объятий и поцелуя от моей маленькой амазонки, хм? Беллатрикс так и сделала: обняла отца и поцеловала его в щёку. Потом их родители разрешили девочкам поиграть самостоятельно, хотя и стояли при этом неподалёку. Пока Энди и Цисси веселились, Беллатрикс стояла неподвижно и наблюдала за сёстрами. Нарцисса лепила пасочки из песка, а Андромеда собирала ракушки. Как только одна из девочек слишком близко подходила к воде, Беллатрикс тут же подбегала и отводила их обратно. Когда родители вернулись к ним, Сигнус, на лице которого явно читалась гордость, похвалил Беллатрикс за то, что она проявила ответственность, и угостил дочек мороженым. Остаток дня девочки были под присмотром родителей, и Белла наконец-то смогла поплавать. Её кузен Сириус только недавно родился, и Беллатрикс хотела, чтобы он побыстрее вырос и тоже смог играть с ними на пляже. Они все были тогда такими невинными... Черноволосой ведьме было приятно думать, что и у неё в своё время была любящая семья. Семья Гермионы до сих пор была с ней. Беллатрикс осознала, что немного завидует. Но всё же было здорово познакомиться с родителями своей девушки. Прежде чем уйти, она заглянула в палату Гермионы через дверное стекло. Медсестра проверяла её жизненные показатели, а молодая ведьма в это время мирно спала. И Беллатрикс ужасно хотелось войти и разбудить её поцелуем.***
Беллатрикс сидела за своим столом и писала рапорт о последнем инциденте. Последний месяц был достаточно спокойным и, так как убийств не происходило, сотрудники Отдела Расследования Магических Убийств были направлены помогать другим отделам. Беллатрикс, впрочем, продолжала работать над поиском Миттенса, который оказался на удивление неуловимым. Как бы там ни было, чёртов книззл в итоге нашёлся и черноволосой ведьме оставалось только заполнить необходимые бумаги. Беллатрикс закончила заполнять последний бланк, отбросила перо, откинулась на спинку кресла и забросила ноги на стол. – Готово! – воскликнула она. – Целый месяц отпуска начинается прямо сейчас! – По-моему, это вообще первый отпуск, который ты когда-либо брала, – сказал Дженсен. Он облокотился о стол Беллатрикс и откусил кусок яблока. – Думаю, сегодня мисс Грейнджер выписывают из Мунго, – хмыкнул Бомбур. – В яблочко! – рассмеялась Беллатрикс. – Ха! – усмехнулся Джимми Ричардс. – Я знал! – Да, Джимми, – Беллатрикс скрестила руки на груди. – Думаю, огромный календарь на моём столе с жирным красным кругом вокруг сегодняшнего числа немного тебе с этим помог. Ещё немного, и люди начнут принимать тебя за настоящего детектива. – Мои прорицательские способности подсказывают мне, что в ближайшем будущем тебя ждёт очень много секса, – ухмыльнулась Петуния. Джимми радостно закивал и издал то, что, по всей видимости, должно было означать сладострастный стон. – Вам повезло, что я нахожу ваши идиотские шутки забавными, – закатила глаза Беллатрикс. – Иначе я бы уже давно как следует приложила вас Круциатусом. – Проявите хоть немного уважения, ребята, – сказал Бомбур. И тут же громко отрыгнул. Беллатрикс отсалютовала коллегам двумя пальцами и вышла из офиса. Она заказала карету, на которой должна была забрать Гермиону из Мунго. После всего, что молодая ведьма перенесла, меньшее, что Беллатрикс могла для неё сделать – это убедиться, что её девушка уедет из больницы стильно. Больше никакой боли, никаких галлюцинаций, никакого постоянного сна. За месяц лечения Гермиона полностью пришла в себя. К счастью, зависимость молодой ведьмы не повлияла на её выдающиеся академические успехи. Все заработанные ей оценки остались в силе, так как зелье бодрости влияло только на сон. Беллатрикс была уверена, что для Гермионы это было крайне важно. Впрочем, лечение было ещё не совсем окончено. Гермионе ещё предстояло войти в нормальный жизненный ритм, научиться вовремя засыпать и просыпаться. Так как сейчас молодой ведьме был жизненно необходим отдых, она согласилась отложить работу над своей диссертацией на начало следующего учебного года. Кроме того она также отказалась от безумной идеи писать пять диссертаций одновременно, удовлетворившись двумя, что было всё равно безумно, но всё же более реалистично. Гермиона была расстроена, что ей не удастся продолжить обучение вместе со своим классом, но она понимала, что ей повезло, что её не отчислили. Беллатрикс предложила ей жить у неё в квартире столько, сколько она захочет, и молодая ведьма с радостью приняла это предложение. С точки зрения Беллатрикс это было намного лучше, чем жить в Норе. Ведь просто невозможно полноценно отдохнуть, когда тебя постоянно окружают Уизли. Когда карета остановилась, Беллатрикс увидела, что Гермиона уже ждёт её около выхода из больницы. Девушка выглядела намного лучше. Её щёки снова были румяными. Она смотрелась просто великолепно в своём жёлтом платье. – Крошка, – прошептала Беллатрикс, когда они обнялись. – Ты выглядишь намного лучше. – Я и чувствую себя намного лучше, – ответила Гермиона. – Что это? – спросила Беллатрикс, заметив, что молодая ведьма держит в руках кошачью переноску. – Это Крукшанкс, – ответила Гермиона. – Его принёс Гарри, вместе с моими вещами из Хогвартса. Он будет жить с нами. – Гарри будет жить с нами? – шутливо спросила Беллатрикс. – Так себе идея. В конце концов, дверь моей... нашей спальни слишком тонкая. А я собираюсь делать там с тобой разные... интересные дела. Дела, от которых довольно громко кричат, знаешь ли. – Нет, – поморщилась Гермиона. – Я имела в виду Крукшанкса. Черноволосая ведьма присела и положила руку на переноску. Тут же послышалось громкое шипение, и по металлу заскрипели когти. – Извини, – виновато улыбнулась Гермиона. – Ему нужно время, чтобы привыкнуть к новому человеку. – Да уж, – нахмурилась Беллатрикс, которая совершенно не обрадовалась внезапному соседу. – Учитывая, сколько ты вязла с собой книг, нам скоро понадобится квартира попросторнее. К тому же, мне нужно будет сделать уборку. Любовницы сели в карету. Переноска с котом была поставлена на одно из сидений. Вещи Гермионы – в основном книги, лежащие в Бездонном Саквояже – были уложены в багажное отделение. – Сейчас забросим домой твои вещи и кота, а потом отправимся прямиком в «Дырявый Котёл». Поттер организовал вечеринку в твою честь. Насколько я понимаю, это будет примерно такая же вечеринка, как та, что была, когда ты ложилась в Мунго, только на этот раз будет много алкоголя. – Это в его стиле, – Гермиона покачала головой и прижалась к Беллатрикс. – Впрочем, я не думаю, что заслуживаю вечеринки после того, как чуть всех не подставила. – Не говори ерунды, крошка, – Беллатрикс поцеловала девушку в висок. – Кроме того, я пригласила Драко. – Ты что?! – Гермиона резко повернулась. – Зачем?! – Ну, он же член семьи, – пожала плечами Беллатрикс. – Не волнуйся, он будет себя хорошо вести. – Беллатрикс? – Крошка? – Я не помню практически ничего из прошлого месяца. Наверное, это и к лучшему. Но, скорее всего, я говорила кое-что... чего не должна была говорить, – Гермиона вздохнула. – И делала кое-что... чего не должна была делать. – Всё в порядке. – Нет, не в порядке. Я обидела тебя. Я обидела своих друзей. – Я уже большая девочка и вполне могу с этим справиться, – снова пожала плечами Беллатрикс. – Это всё из-за зелья, ты не виновата. – Мои родители всё ещё волнуются. Они хотят, чтобы я их навестила. Ты же не против? – Нет, – ответила Беллатрикс. – Хорошо, что твои родители заботятся о тебе. У меня этого не было. Гермиона отвернулась и посмотрела в окно. Карета ехала плавно, тестралы знали своё дело. – Мне нужно объяснить им, зачем я это сделала. Почему это выглядело правильным тогда и почему я сейчас понимаю, что это было неправильно. Я должна убедить их в том, что это больше никогда не повторится. – Хорошо, – кивнула Беллатрикс. На самом деле, это было важной частью выздоровления. Гермиона посмотрела на неё и улыбнулась. От этой улыбки у черноволосой ведьмы в животе запорхали бабочки. – И я хочу рассказать им о нас... что ещё страшнее, на самом деле. Это было странно. У Беллатрикс возникло такое чувство, словно она вновь нашла что-то, что уже не надеялась найти. Все эти годы она с головой погружалась в работу, пытаясь сбежать от своего одиночества. И, несмотря на то, что её работа была важной и увлекательной, на самом деле она не жила по-настоящему. Она потеряла целых два десятилетия. Беллатрикс посмотрела на молодую ведьму, сидящую рядом с ней. Она не знала, суждено ли им быть вместе. Но, Мерлинова борода, она точно знала, что сделает всё от неё зависящее, чтобы это сработало! Любовницы обменялись быстрым взглядом и прильнули друг к другу. Это было так сладко, чувствовать мягкое тело Гермионы. Руки девушки обвились вокруг плеч Беллатрикс, а брюнетка обняла молодую ведьму за талию. Их губы встретились в долгом поцелуе. Поцелуе, которого они ждали целый месяц. Беллатрикс наслаждалась запахом Гермионы... её вкусом... её страстью. Самым лучшим во всём этом было то, что Гермиона точно так же наслаждалась Беллатрикс. – Знаешь, крошка, – тихо произнесла черноволосая ведьма после того, как поцелуй закончился. – Из-за тебя я хочу стать хорошей. – Хмм, забавно, – ухмыльнулась девушка. – Потому что из-за тебя я хочу стать плохой. – Ха! – Беллатрикс ухмыльнулась в ответ. – Ну и парочка! – Думаю, мы встретимся где-то посередине. «Суждено ли нам быть вместе?! Нахрен! Мы созданы друг для друга!» – с абсолютной уверенностью подумала Беллатрикс.