Разная любовь

Когда Хатаке открывает дверь и видит на пороге своего дома Генму Ширануи, сердце резко подскакивает к горлу, а потом также стремительно падает в пятки. Что-то случилось, иначе Генма не растягивал бы губы в такой довольной улыбке. - Какаши, я похитил его мужа и узнал много интересного! Тебе точно понравится, что я тебе расскажу! - Генма успевший разуться, уже шлёпал босыми узкими стопами по мягкому ковру гостиной к единственному во всём доме маленькому журнальному столику, доставая из-за пазухи бутылку саке. - Только давай так: без эмоциональных вспышек и порчи имущества. Ты спокойно выслушаешь всю историю от начала и до самого конца, а потом мы вместе решим, что делать в сложившейся ситуации. Начало Хатаке уже не понравилось, заставляя неосознанно напрячься, но сопротивляться Генме, все равно, что трепыхаться в объятиях трясины — только быстрее засосёт. Поэтому джонин прошел к столу, покорно опустился на дзабутон напротив возбужденного Ширануи и стал слушать, очень внимательно, чтобы ни одной детали не пропустить. Хатаке помнил тот день как сейчас. Ещё служивший в разведовательно-диверсионном подразделении, джонин возвращался домой после очередной миссии. Дома его никто не ждал, а погода на улице была замечательная, поэтому Какаши решил пойти домой окольными путями, чтобы максимально отдалить от себя возвращение в тишину четырех стен. Ох, Ками-сама, если бы он только мог предположить, что на этом пути, проходя мимо Академии, он столкнётся с молодым сенсеем, который навсегда украдёт его сердце, Какаши, наверное, сбежал бы домой и сделался затворником, и тогда не было бы стольких лет, прожитых в боли, сомнениях и отчаяном одиночестве. Но увы, прошлое не вернешь, да и Какаши лукавит перед самим собой, ничего бы он не изменил, потому что счастье его Ируки, с тех пор было для него на первом месте, даже если счастье это складывалось вдалеке от самого джонина. Те редкие дни, которые Хатаке проводил в родной деревне, Какаши, словно ненормальный, тратил на слежку за молодым сенсеем, конечно же в благочестивых целях. Так он узнал его имя, возраст, семейное положение и историю жизни, привычки, распорядок дня и любимые лакомства. Незаметно для сенсея, Хатаке часто провожал того домой с работы, особенно, если Умино-сан задерживался допоздна. И Какаши, даже не знает, сколько лет он мог быть незаметной тенью сенсея, если бы не взбрело тому в голову, устроиться на полставки в штаб. Джонин, только узнав о мнимой возможности встречаться с Умино-саном и перекидываться парой фраз по работе, уже оформлял свой перевод в регулярную армию Конохи. Плевать он хотел на звания, деньги и возможности, когда перед ним не мелькал забавный, аккуратно собранный, хвостик каштановых волос. Ах, как он переживал, когда пришёл в штаб в условленный день и не увидел Умино среди штабистов. И вдруг, дверь открывается, и на пороге появляется тот, кого Хатаке так жаждал видеть. Сердце замирает в груди, стоит Какаши встретиться глазами с сенсеем. О, Ками-сама, на секунду ему даже показалось, что в этих карих омутах возник обратный интерес. Мог ли Хатаке мечтать о чём-то большем? Отныне жизнь джонина вращалась вокруг одного единственного человека. Даже миссии Хатаке старался исполнять быстрее, чтобы увеличить количество этих минутных официально-сухих встреч. Когда же джонину сообщили о миссии по защите преподавадельской делегации, Хатаке словно сорвавшийся с цепи пёс, бросился заполнять бумаги на участие в этой миссии, знатно удивив своей ретивостью не только других джонинов, но и самого Хокаге. А потом сам же и мучился: находиться рядом с Умино было сущей пыткой. До сенсея то и дело хотелось прикоснуться, поэтому Хатаке как мог отвлекал себя разговорами. Но и тут терпел полное поражение: мысли кружили хороводом, поэтому джонин постоянно заикался, сбивался и рассказывал какие-то несвязанные между собой факты. А потом и вовсе таскался за сенсеем, как собачонка на привязи, одним своим видом отпугивая от Умино других людей. Позже, при составлении отчёта, джонин так замечтался ещё хоть раз в жизни побыть так близко с сенсеем, что и сам не понял, как честно об этом написал на бланке да и сдал его Хокаге, получив одобрительный смешок и направление в штаб. Как рад был Хатаке, увидев там Умино, но особое счастье он испытал от мысли, что сенсей сам вызвался ему помочь, хотя других Хатаке даже и не видел, всем своим существом стремясь к своему Ируке. Когда Умино предложил Хатаке присесть рядом с ним, джонин мигом умостился под боком сенсея на узенькой скамеечке, молясь всем Богам, чтобы сенсей его не прогнал. Но Умино напротив, выглядел довольным, хоть и немного смущенным. Перо то и дело дрожало в смуглой руке, и Какаши всячески пытался сбить сенсея, рассказывая ему то какие-нибудь выдуманные шутки, то реальные смешные истории, приключившиеся с ним самим или его друзьями, то просто валял дурака, отказываясь отвечать на поставленные вопросы и начиная нашептывать сенсею всякие глупости. Так и сидели до самого вечера, и настолько сильно Хатаке не хотел уходить, что пришлось складывать печать перемещения. Впрочем далеко он всё равно не перенёсся, спрятался в листве деревьев, да наблюдал, как поникший отчего-то сенсей собирался домой. С того дня, в сердце джонина поселилась надежда на ответный интерес. Какаши теперь стал подлавливать сенсея в штабных коридорах, где можно было перекинуться не только дежурными фразами приветствия, но искренне поинтересоваться делами или здоровьем собеседника. Умино всегда был словоохотлив, и с энтузиазмом поддерживал эти небольшие диалоги. Это заставило Хатаке подстерегать сенсея и после занятий в Академии, для отвода глаз выгуливая своих ниндогов. Впрочем в выигрыше от этого были все: и Какаши, жаждавший общения с сенсеем, и сенсей, которому теперь помогали носить тяжелые талмуды учеников, и ниндоги, которые с радостью резвились с детьми в высокой траве перед Академией. Единственное, о чем в последствии жалел джонин, были приглашения сенсея зайти на чай. И почему Какаши так боялся оказаться у Умино дома? Он ведь и без того, уже знал почти всё о своём Ируке, но всегда отказывался, ссылаясь на некормленных собак, которые к слову так и бесились в траве возле Академии. Когда же Умино усыновил ребёнка, Какаши не только не изменил своего отношения к сенсею, но даже ещё глубже погряз в своих чувствах к этому прекрасному и чистому душой человеку. Джонина, конечно, немного расстраивал тот факт, что теперь всё внимание Умино было сосредоточенно на мальчишке, но пока сенсей был счастлив, счастлив был и сам джонин, думавший, что обязательно успеет признаться своему Ируке в чувствах. Новогодний корпоратив показал джонину как сильно он заблуждался. Тензо выскочивший на его пути, как черт из табакерки, спутал все планы Какаши, да ещё и заставил сильно понервничать: сколько бы джонин не анализировал чужой интерес к сенсею, вывод был один - Тензо играет. И даже заботливое отношение кохая к сенсею в последующие дни, не могло переубедить опытного джонина. В том, что свой единственный шанс на сближение с Ирукой джонин умудрился упустить, Какаши понял лишь когда Тензо впервые зашел к сенсею на чай. Впрочем, приглядывать за Умино, Какаши не бросил, сам себе доказывая, что делает это только из соображений безопасности сенсея. Поэтому, когда в один из стылых дней из подъезда дома выскочил раздетый и плачущий Наруто, джонин среагировал мгновенно. Мальчишка тут же был отправлен согреваться под теплый душ, а сенсей отнесён в кровать, раздет, укрыт и напоен лекарствами. Несколько дней Хатаке жил у сенсея, ухаживая за больным и заботясь о ребёнке, как о своём родном сыне. Джонин мог бы остаться и до полного выздоравления Ируки, но совесть не позволила - в забытье сенсей звал не его. Последующий разговор с Тензо, был морально тяжелым для Хатаке, но чего только не сделаешь для счастья любимого человека. Даже Наруто пришлось подкупить, чтобы мальчишка случайно не выболтал Ируке, кто на самом деле ухаживал за ним во время болезни. Хатаке добровольно отступил, взял себе миссию потяжелее и ушел из деревни почти на год, надеясь, что время действительно лечит. Но это оказалось полной чушью: время делало лишь хуже, как и расстояние. Не имея возможности узнать, как поживает его любимый человек, Какаши весь извелся, начал страдать бессоницей, стал невнимательным и рассеянным. Всё это привело к тому, что миссию джонин чуть не провалил, хоть в деревню и вернулся. Пока отлёживался в госпитале, по крупицам разговоров собирал полную картину жизни сенсея и на самом деле радовался, что его любимый человек счастлив. Выздоровев полностью, джонин решил было вновь уйти на долгосрочную миссию, но был остановлен своим давним другом - Генмой Ширануи, который за последующий год не только скрасил одиночество джонина, внаглую вторгаясь в личное пространство того, но и сумел вытравить из головы Какаши постыдные для шиноби мысли о преждевременной кончине. Какие цели при этом преследовал Генма, Какаши до этого вечера никак понять не мог. И только сейчас, по сменяющейся во время рассказа, интонации, его осенило - Тензо! Ширануи был влюблён в Тензо, как Какаши в Ируку! Ками-сама... - Сколько лет? - Какаши нагло перебил словесный поток Генмы и принялся разливать очередную порцию саке. - Что? А.., даже не знаю... - Генма, уставился на потолок явно призадумавшись. - Наверное, лет пять уже. Как ты покинул диверссионно-разведовательное. Меня туда в качестве одного из проверяющих отправили. Я когда его увидел, вообще забыл зачем пришел. Да только он ни на кого не смотрел. Я тогда как и ты принялся в крутого шиноби играть, следил за ним, собачонкой по следу бегал. Добегался. Знал бы, что ты так по Ируке убиваешься, сразу бы к тебе подошёл, тогда бы мы быстро разобрались кто, кому, куда и кем... Ну а потом, куда уже в семью влезать, когда они оба счастливыми выглядят? Вот и остался я, как и ты, в дураках сидеть. Только у меня с психикой получше будет, а то ты гляди на него, королева драмы, блядь, подохнуть, падла, решил. Помнишь, что я тебе тогда в госпитале сказал? - Про то, что любовь разная бывает? - Ну да, так вот и получается, что Ирука с Тензо, друг друга не любят, как мы любим их, а значит, что у нас больше шансов сейчас забрать их себе. - Генма, ну и с чего ты это взял? - А с того, что Тензо мне сам сказал, что Ирука до сих пор по тебе вздыхает. А он сам ещё просто не допёр, что его судьба - это я! Но тут уж я сам как-нибудь справлюсь, так что за меня не переживай! - Честно сказать, и не собирался! - Какаши отчего-то хочется счастливо смеяться, и думается джонину, что не от саке это, не от саке. - Да ну тебя, не веришь - пошли ко мне, я тебе сейчас всё наглядно покажу! - Ширануи принял вертикальное положение, и навис над Какаши слегка покачиваясь. Хатаке решив, что неустойчивая трясина ещё опасней и непредсказуемей, легко поднялся с нагретого места, приобнял Генму и пошел его провожать, не особо надеясь на правдивость его слов о Тензо. Дом Генмы встретил их ожидаемой тишиной и полным одиночеством, чего опьяневший в конец Ширануи даже не понял. Хатаке сгрузил свою ношу на хозяйскую кровать, стянул с неё сандали и накрыв одеялом, поспешил удалиться. Летний ночной воздух немного взбодрил джонина, и Хатаке решил прогуляться по городу. Всё-таки в одном Ширануи был прав: разбитое сердце - это ещё не конец жизни.