То, что не убивает тебя, заставляет тебя желать смерти. Рана в моей душе становится всё глубже и глубже, И я больше не способен выносить эту тишину. Одиночество преследует меня, И удерживать вес всего мира становится всё труднее. Одиночество накатывает волнами, я закрываю глаза, Задерживаю дыхание и предаю себя забвению. Я не в порядке, и всё не так. Может, ты перейдешь через это озеро и снова заберешь меня домой? Кто теперь поможет мне? Кто бросится за мной, если я упал? Спаси меня от самого себя, не дай мне умереть. — "Drown" Bring Me The Horizon.
Она со всех ног бежала по неизмеримым коридорам Хогвартса, постоянно заправляя за ухо выбившиеся пряди. Тучи застилали дневное небо из-за чего коридоры наполнились тоскливым полумраком. Тени, отбрасываемые высокими колоннами, коснулись её напряжённого лица. Взгляд тревожно бегал по каменным стенам, плавно переходя за спину. Гермиона обернулась, убеждая себя, что за ней никто не следовал. Она остановилась и поняла насколько быстро шла к этому месту. Ноги неистово гудели от быстрой ходьбы. Лёгкие покалывало из-за воздуха, проникающего в них через обезвоженную гортань. Сознание услужливо предоставило ещё одно воспоминание. Гермиона выдохнула. Гарри, Рон и Гермиона бежали со всех ног, а по пятам гнался огонь. Это был не простой огонь. Адское Пламя. Когда они свернули за угол, языки пламени припустили за ними, как одушевлённые, мыслящие, стремящиеся убить их существа. Огонь стал принимать разнообразные формы, превратившись в гигантскую стаю огненных зверей: пылающие змеи, химеры и драконы взмывали ввысь, опускались и снова подымались, и вековые завалы, питавшие их, падали в клыкастые пасти, взлетали вверх под ударами когтистых лап и исчезали в огненной преисподней. Грейнджер три раза прошла мимо пустой каменной стены. Мысли в её голове роились, словно пчёлы, но одна из них своеобразно выбивалась. Спокойствие и тишина. То, что ей необходимо, чтобы подумать. Прийти в себя. Своеобразная апатия полностью поглотила её существо. Грейнджер не выдерживала чувство тоски и отчаяния в таких пропорциях. Она надеялась, что комната уцелела и сможет дать ей такое нужное в данный момент укрытие. Прошло несколько томительных минут, Гермиона уже разворачивалась, чтобы уныло прошествовать в подземелья, но вдруг услышала потрескивание, заставившее её затаить дыхание. Сквозь прощелины начали пробиваться очертания дверной рамы, обплетающейся иссохшейся лозой. Она подошла ближе и ухватилась за ручку. Грейнджер аккуратно надавила на неё, готовясь к ужасному зрелищу, ожидающему её за дверью, но в один миг удивление выбило весь воздух из лёгких. Комната была похоже именно на то, чего она тайно желала в течение всего этого месяца. Комната буквально была пропитана умиротворённостью. Освещение было приглушено. Она ступила внутрь, закрывая дверь, отрезая реальность от себя тонким лезвием. Едва различимый щелчок доказывал это. Её внимательность развеялась, потому она не сразу заметила гостя, явно ей не желаемого. Пара его серых глаз пристально наблюдали за Грейнджер. Он восседал в кресле, томно посматривая — до её появления — на каминное пламя, которое являлось единственным источников света и тепла. Он ждал, когда она обернётся. Желание посмотреть на её замешательство было невообразимым. Ему нравилось выбивать её из колеи. Вечно знающую всё наперёд. На всё имеющую план, расписанный по пунктам. Гермиона перевела свой взгляд вправо, чтобы подробнее рассмотреть другую часть комнаты, но взгляд тёмно-серых глаз с чёрными вкраплениями заставил её остановиться на них. — Привет, Грейнджер, — Драко закинул ногу на ногу, отмечая, что её расслабленное состояние вновь переквалифицировалось на раздражённое. Сам он был безразличен. Его лицо не имело ничего, за что можно было зацепиться и узнать какие эмоции он сейчас переживает. Пустое полотно. Но на обратной стороне один за другим отпечатываются красочные брызги масляных красок. Она настороженно прищурилась. Кажется, комната приняла решение поиздеваться над ней. Неужели, она забыла упомянуть одиночество и спокойствие? Нет, она абсолютно чётко и точно выразила это в своих мыслях. — Чёртова комната, — слова сорвались быстрее, чем она успела прикусить свой язык. Он фыркнул, закатывая глаза. — Ты не рада мне, Грейнджер? — Малфой встал с кресла, расправляя плечи. Блондин плавно вышагивал, огибая её. Тонкая усмешка озарила губы слизеринца, словно одинокий солнечный луч во мраке. Голова Гермионы следовала за перемещающейся фигурой Малфоя. — Мне казалось, мы уже лучшие подружки. Слизеринец глупо захлопал ресницами, изображая специально переигранную наивность. Гермиона закусила губу, чтобы сдержать рвущуюся наружу улыбку. Видеть, как Малфой дурачился, было непривычно. В последние два дня, очевидно, происходило мало привычного, касающегося их со слизеринцем общения. Но веселье тут же исчезло, стоило Малфою посмотреть на неё так. Так, будто она испортила его жизнь. Будто она похоронила его самого заживо. Будто она причинила ему боль. Грейнджер стало не по себе. — Сколько ты собираешься — даже не знаю — попрекать меня в том, что я помогла тебе и остальным слизернцам? — Гермионе бы безумно хотелось знать ответ. Малфой ничуть не растерялся от её прямо поставленного вопроса. Вероятно, он ждал, что когда-нибудь он всплывёт на поверхность. Но тем не менее он не отвечал. Слова крутились на языке, но Малфой молчал. — Если не готова слушать это до конца дней, то тебе стоит убить меня. Это явно не то, что он должен был ей ответить. Очередная колкость. — Отлично. — Отлично. Гермиона развернулась, быстрыми шагами подходя к двери. Невыносимый. Он был невыносим. Девушка дернула ручку. Ничего не произошло. — Проклятье, — выругалась она себе под нос, доставая палочку из кармана. Отпирающие чары и физическая сила не помогли ей. — Чего ты там возишься, Грейнджер? — он услышал тихие ругательства. Она не уходила. — Дверь не открывается. Драко захотелось рассмеяться ей в лицо. — Что за чушь ты несёшь, — он хотел верить, что это полная ахинея, но Грейнджер выглядела вполне серьёзно. Это подтверждали её нахмуренные брови и морщинка, залёгшая между ними. Она хотела бы разозлиться на него, но не могла. Гермиона сделала невесомый шаг назад, открывая ему обзор на дверь. — Сам попробуй. И он попробовал. Грубо схватил ручку и с силой потянул на себя. Ничего не вышло. Он колотил дверь изо всех сил. Пинал её ногами, пытался выбить плечом, но всё было бесполезно. Гермиона наблюдала за его отчаянными попытками. Всё было провальным. Ей казалось, что он раньше сломает себе кость, чем выломает то, что сотворено чужой магией. Магией неживого. Драко Малфой и Гермиона Грейнджер застряли в Выручай-комнате. — Напряги свои мозги, Грейнджер. Ты перечитала всю библиотеку Хогвартса несколько раз. Наверняка тебе хотя бы раз встречалась информация о Выручай-комнате, — Драко был накалён до предела, хотя и старался скрыть данный факт. — Не делай вид, будто сам ни разу не изучал механизм работы этой комнаты, — с нажимом сказала она, раздражаясь. — Браво, Грейнджер. Тебе практически удалось задеть меня, — Драко намеренно медленно подарил ей пару аплодисментов. Саркастически. Грейнджер поклонилась, размахивая рукой, словно актриса в конце пьесы. Малфой хмыкнул. — Сочту это за комплимент, — её губ коснулась холодная улыбка. — Не обольщайся. — Позволь мне самостоятельно определять свою реакцию. — Ну конечно, Грейнджер, ты же абсолютно независима от чужого мнения, как я мог упустить данную деталь. Ты даже не пытаешься прислушаться. — Знаешь что, Малфой... Вдруг за их спинами послышались шорохи. Слизеринцы обернулись и их взгляду предстал кофейный столик из тёмного дуба, на котором лежал огромный фолиант. "История Выручай-комнаты". Стон безысходности вырвался из Гермионы. Она не узнавала обложку. Та выглядела новой, будто эту книгу купили недавно. Малфой недовольно вздохнул, небрежно беря книжонку и раскрывая на оглавление. Он скептически прочитал заголовки. От начала до самого конца бегали его глаза. Он сгрёб в охапку триста пятьдесят восемь страниц и откинул их. Малфой быстро поглощал написанную информацию, сложную для переваривания. Словно он жрал землю из цветочного горшка. — Тебе стоит взглянуть на это, Грейнджер, — он отодвинулся в сторону, открывая её обзору первые четыре абзаца в шестнадцатой главе. Гермиона склонилась над текстом, внимательно вчитываясь в написанное. Горшок с цветком со вставленной в него ложкой передали ей в руки. "Поведуют они пусть тайну двух сердец и в миг отпустят их. В конец истории идти иль в начало не нам решать пристало".***
Спустя час тридцать семь минут после заключения обе руки Малфоя пострадали. Он в припадке бессильной ярости отвешивал удары один за одним, но дверь всё также оставалась закрытой и без единой царапинки. Грейнджер безмолвно наблюдала за его действиями. Как его кости, обтянутые бледной кожей, врезались в вырезанный на деревянной поверхности рельеф. Лишь тогда, когда белоснежная ткань начала впитывать алую кровь, она позволила себе прекратить это. Остановить его. Малфой, на удивление, даже не стал перепираться. Он просто отошёл. Даже не сразу обратил внимание на своё повреждённое плечо и костяшки. Гермиона не прикоснулась к нему. Вовремя отдёрнула руку. Слизеринец самостоятельно залечил раны, хмуро поглядывая в сторону злосчастной двери. Прошло три часа восемь минут тридцать шесть секунд. Они по прежнему находились в Выручай-комнате. За это время они перепробовали все варианты, с помощью которых можно было выбраться. Но ни один не сработал. Гермиона лихорадочно пыталась внести минимальный здравый смысл в метафору, написанную на пожелтевшем пергаменте фолианта, предоставленного комнатой. Она не была уверена в правильности собственной мысли. Что тут говорить, она не была уверена даже относительно реальности происходящего. То, что они с Драко Малфоем застрянут в одной проекции Выручай-комнаты из-за схожести внутренних желаний и наполняющих черепную коробку мыслей, было по меньшей мере странно. По большей — аномально. Малфой вёл себя напряжённо, явно испытывая дискомфорт. Из-за неё? Она не могла понять. Не могла знать этого. Не может понять как узнать. После нескольких часов их бесполезных попыток перехитрить "вонючую магию блядского Хогвартса" надежда скончалась. Они устроили скромные похороны на задворках своего сознания. Говорят, что надежда умирает самой последней. Это всё чушь. Она сбегает самой первой, еле успевая волочить ноги, пока за ней в припрыжку несётся смерть, разодетая в свой чёрный балахон. Сбегает, словно трусиха. И вот, вы остаётесь один на один с кошмаром в яме. Глубокой дыре, пробуренной практически до самого ада. Выкарабкивайтесь сами. Нету выступов для опоры? Создайте. Девушка хваталась за это рассуждение. Создайте. Грейнджер поёжилась, глядя на перевязанное плечо Драко. Тот позволил себе расслабленно откинуться на спинку кресла. Голова была наклонена в сторону, из-за чего светлые пряди падали на глаза, скрывая их. Судя по его размеренно вздымающейся груди он дремал. Грейнджер сидела в кресле, бездумно глядя в никуда. Внешний вид её отражал полное безучастие в настоящем, но шестеренки в голове прокручивались с бешеной скоростью. Мозг старался воспроизвести те кусочки текста, которые она хотя бы раз могла встречать в многочисленных фолиантах библиотеки. Ничего не было. Грейнджер могла с уверенностью подтвердить: такого она не встречала ни в одной книге. Она не знала выхода из этой ситуации, но прискорбный вывод напрашивался сам. Им придётся выполнить все поставленные комнатой условия.***
Огромные двери из тёмного дуба встречали юную пожирательницу. Она попыталась унять дрожь в коленях, что не получилось, и вошла в зал. В глаза сразу бросился стол, занимающий большее пространство помещения. Он был сделан из такого же тёмного дерева, как двери. За этим самым столом собрались пожиратели. Много пожирателей смерти. В зале было ужасное освещение. Под потолком и на стенах находились канделябры с многочисленным количеством свечей. Все приспешники Тёмного Лорда взирали на незнакомку, не решаясь перевести взгляд на своего хозяина. Мерзко осознавать, что ты, как игрушка, как тряпичная кукла в руках кукловода, который волен управлять тобой. Никто не мог определить личность девушки, стоящей перед ними, из-за классической тёмной пожирательской маски. Напуганные, злые, презрительные лица смотрели на неё. И они уже не были похожи на тех чистокровных и гордых людей, которые так гордятся своим происхождением и кичатся своим особым статусом. Девушка замечает и Малфоев, и Забини-младшего, и Ноттов, и Паркинсонов. С родителями рядом сидели их дети, которые, казалось, думали лишь о том, чтобы они и их семья просто вышли живыми отсюда. — Мой Лорд, рада видеть вас, — девушка склонила голову, а он ухмыльнулся, если этот оскал так можно назвать. Он встал со своего места и проследовал к гостье. Накидка Волан-де-Морта шелестела при каждом его шаге. — Здравс-с-с-твуй, дитя, — прошипел он. — Друзья мои, — охрипшим голосом произнёс Лорд, от чего некоторые дёрнулись, — хочу познакомить вас с данной особой. Моя любимица, вскоре станет на один пьедистал с вами, — он махнул рукой в сторону приближённых. Большинство воззрились на девушку с ненавистью. Все были напуганы, всем было настолько боязно,что никто даже не осмелился поинтересоваться о персоне новой пожирательницы подробнее. — Эта встреча не отнимет у тебя много времени. Мне всего лишь нужно, чтобы ты показала, нас-с-с-колько верна мне. — Я верна вам, мой Лорд, и готова доказать это, — ответила девушка, смотря в глаза этому чудовищу. Узкие, ядрёно-красные глаза. Его лицо опять исказилось в оскале. Шатенка подошла ближе к середине зала. Все напряжённо наблюдали за каждым её действие, буквально за каждым. Перед шатенкой появилась девушка, чуть старше, чем она сама. Вид был отвратителен. Скорее всего она долгое время провела в камере пыток. Шатенка подняла свой взор на него. Он кивнул, давая разрешение. Комнату озарило зелёное сияние. Никто не говорил ни слова, лишь Тёмный Лорд удовлетворённо хмыкнул, а девушка повторяла себе"всё по плану", "всё в порядке","он поверил". — Я рад, что у меня есть такие преданные пос-с-с-ледователи. — Рада служить вам, мой Лорд, — немного дрожащим голосом ответила девушка, которая, казалось, ещё немного и упадёт на колени. Но нет. Она должна держаться, ради всех, ради себя, ради отца, ради Гарри. А мерзкий внутренний голос так и нашёптывал "убийца", "предательница", "бесчувственная тварь".***
Тело Грейнджер покрыл рой мурашек. В её глазах застыли ещё когда-то давно не выплаканные слёзы. Горло стягивал противный комок, который не выпускал отчаянный крик. Крик, разрывающий глотку изнутри. По лбу скатывались капельки холодного пота. Она встала с кресла, встряхивая затёкшие из-за неудобной позы мышцы. Спина и шея ныла. Грейнджер села на диван, стоящий между двумя креслами, на которых они с Малфоем и разместились. Девушка провела пальцами по пульсирующему шраму, а потом по предплечью левой руки. Эти два клейма всегда будут напоминать ей о тех ужасных временах. О её поступках и о её выборе. Гермиона была так увлечена своим шрамом, что даже не заметила, как рядом с ней сел Драко Малфой. Сиденье прогнулось под его весом. Растрёпанные светлые пряди волос. Тот выглядел сильно уставшим. Лёгкая дрёма всё ещё окутывала его. Они смотрели друг на друга. Эта пауза была до ужаса затянувшейся. Бесконечной. Он облизал пересохшие губы. — Мне жаль, — тихо прошептал Драко, зачёсывая назад мешавшиеся волоски. Он ненавидел себя за то, что произошло с Грейнджер в его собственном доме, и это ей удалось увидеть в его взгляде. Извиняющийся. Совестливый. — Ты не виноват. — Я виноват, Грейнджер. Я ничего не сделал, чтобы предотвратить это. — Ты... — Иногда мне кажется, ты зря потратила своё время, чтобы спасти меня, нас всех. Мы буквально состоим из темноты. Мы сволочи, Грейнджер. Мы блядские сволочи. Мы не знаем что такое свет и доброта. Мы стараемся спасти собственные шкуры, а не жертвовать ими в обмен на чужие жизни, — горьковатый привкус подавленности отпечатался на его словах. — Но вы заслужили шанс на другую жизнь. Попробовать дргую жизнь, — слизеринец издал тихий смешок. — Пока людская ненависть живёт, мы в клетке. Ты знаешь, что в темноте коридоров происходят драки? Теодора подловили на прошлой неделе. Он сумел вовремя отбиться, — Малфой откашлялся. — В пятницу вечером я возвращался с ужина, и мне врезал Финиган. Утверждал, что я угрожал какой-то магглорожденной когтевранке с четвёртого курса. И знаешь что, Грейнджер? Я понятия не имел как выглядит эта девчонка, фамилию которой он произнёс. Тишину разрезал всхлип. Её всхлип. Одинокая слеза покатилась вниз из уголка глаза, приземляясь прямо на её ладонь. Почему они так поступают. Чёрт, где же благородство. Где же справедливость. Внезапно девушка почувствовала аккуратное прикосновение к своей щеке. Немного повернув голову, она увидела Драко, который большим пальцем стирал слёзы с её щёк. Бережно одну за другой. Создайте. Он, ошеломлённый собственными действиями, притянул руку к себе. Конец или начало? Образ сильной и непоколебимой бестии треснул, и блондин увидел перед собой девушку, невероятно хрупкую и утончённую. Драко стирал с её лица каждую слезинку, а шатенка заворожённо смотрела на него. Она не останавливала его, не отталкивала, не неслась прочь, лишь бы её слёз никто не видел, как она делала обычно. Каждое его прикосновение отзывалось у неё чем-то приятным внутри. Внутренний ангел в припадке бился внутри её сознания, говоря о всей неправильности ситуации. Он всё ещё не сбежал от неё? Почему она всё ещё не отпрянула от него. Не встала с дивана, несясь на выход, который был заблокирован. Почему её ноги приросли к полу, а нутро не желало двигаться. Оно желало, чтобы он не останавливался. Его пальцы прошлись по её скуле, подбородку, выводя сплошную линию. Её кожа плавилась от этих трепетных прикосновений. Гермиона порывисто выдохнула. Малфой подтянул Грейнджер к себе. Дыхания слились в одно. Драко прошёлся языком по нижней губе девушки, прикусывая её, пробуя на вкус. Она ахнула, но в этот же момент аккуратно притянула парня к себе за шею, разрешая. Одним рывком Малфой усадил Грейнджер на свои бедра, поглаживая спину. Он ворвался в её рот без прелюдий, крепко сжимая бёдра. Руками она обрамила его бледное лицо, углубляя поцелуй. Языки сплелись в танце. Гермиона неловко положила руку на его грудь, чувствуя напряжённые мышцы. Малфой разорвал поцелуй, переходя к шее. Он покусывал кожу, тут же зализывая маленькие незначительные раны. Гермиона выгнулась от наслаждения, откидывая голову назад, тем самым предоставляя больше места. Когда он прикусил мочку её уха, ей пришлось сжать волосы на его затылке, от чего он рыкнул. Его ладонь соскольнула с её бедра и направилась к краю рубашки — Грейнджер замерла. — Малфой, — выдохнула она в его приоткрытый рот, когда рука лезла прямо под рубашку, — мы не можем, — он тут же остановился, разрывая поцелуй. На секунду на его лице застыла толика непонимания, но он тут же отвесил себе мысленную пощёчину. Губы исказила гадкая ухмылка. — Ты чертовски права, Грейнджер. В кои-то веке. Гермиона слезла с колен слизеринца, поправляя одежду. Судьба не предоставляла ей момента ещё более неловкого, чем этот. Щёки стали пунцовыми. Они чуть не занялись сексом. Она и Малфой. Но ей повезло больше, чем то, на что она расчитывала. Дверь открылась, и тёмные коридоры Хогвартса манили. Нет, они умоляли её выйти оттуда, не оборачиваясь назад и не возвращаясь. Что она и сделала.