Вы никогда не знали нас

      Поттер и Невилл сидят в библиотеке. Учеников немного. Всего пара пуффендуйцев расположилось у входа в читательский зал, да несколько младшекурсников специально сели подальше от взоркого глаза мадам Пинс и закрыли весь обзор на стол книгами, чтобы женщина не заметила, что чтению они предпочли рассматривание коллекционных карточек с великими волшебниками.       Они же сидели за три стола от Дюпре, активно пишущей эссе.       На разработку каждого пункта плана ушло по меньшей мере четыре дня. Им пришлось покорпеть. Выяснить, куда ходит, чем занимается, когда её временная пропажа станет наименее подозрительной, каков был их временной лимит, с кем общается. Они буквально собрали на неё досье.       — Нам надо действовать аккуратно.       И теперь, спустя множество долгих рассуждений, они сидят в полупустой библиотеке в конце рабочего дня, когда ученики уже теряли бдительность в силу своей усталости и изнурённости и, еле шевеля ногами, расходились по факультетским гостиным, чтобы поскорее зарыться под мягким одеялом и забыться крепким сном, оставляя свои обязанности и лишние мысли за стенами спальни.       Даже несмотря на детальность плана риск присутствовал. Риск быть пойманными или риск некачественно изменить нить воспоминания.       Гарри пробовал менять память лишь однажды. Когда массивные стволы деревьев, безмолвно окружающих их укрытие, были единственными соседями; когда радио работало через раз, и поймать сигнал становилось проблемой; когда слышал, как оратор ровным голосом сообщает фамилии погибших и пропавших без вести, которые были когда-то твоими друзьями.       Гермиона повела себя неаккуратно под высоким давлением и прессингом со всех сторон разом. Никто бы не выдержал. Гарри понимал её. Но не в этом была проблема. Не в её сдавшей нервной системе.       Рон увидел её метку. Но не должен был. Только не в тот момент. Они все были слишком импульсивны тогда в своих действиях, поэтому, не подумав, Гермиона оглушила Уизли. Их единственным вариантом было подкорректировать его память. Вытащить всего одну нить, которая грозилась стать фитилём пороховой взрывчатки. Взрыв от которой прогремел бы так сильно, что их план посыпался бы мельчайшими осколками, словно фарфоровая чашка от столкновения с паркетом.       Поэтому Гарри попытался. Но судя по сегодняшнему дню, его работа имела неудачный результат. Обливейт Уизли отменили, ложную нить заменили. Он не справился с этим достаточно хорошо. И это было ожидаемо. Что он мог сделать в первый раз с этим? Ему было сложно, он буквально следовал инструкции из пособий и книг, взятых Гермионой.       — Нам пора, — шепнул Невилл, незаметно кивая в сторону.       Дюпре закончила писать за тридцать минут до отбоя, когда мадам Пинс вышла из своего укрытия и весьма ясно дала понять лишь сверкнувшими зрачками, чтобы ученики покинули библиотеку. Вернув учебник истории магии на место, Дюпре, посмотрев по сторонам, будто чувствуя их взгляды, бережно уложила письменные принадлежности и сделанное эссе в тканевую сумку и направилась к выходу.       Они разом смахнули пергаменты в сумки, не разбираясь, где чья работа. Удостоверившись, что никто не обращал внимания на их спешку, Невилл и Гарри торопливо прошли к выходу.       Двое авроров стояли у массивных дверей хранилища знаний. Они подозрительно осмотрели их с ног до головы. Но они не могли не продумать и эту деталь, казавшуюся просто камушком гальки на их пути. Двое авроров заступали на пост каждые четыре часа. Ещё четверо вели наблюдение в коридорах. Им всего лишь нужно не натолкнуться на патруль.       — Какие-то проблемы, мистер Поттер? — аврор мёртвой хваткой ухватился за его предплечье, разворачивая на себя. Глаза Гарри округлились, но он лишь сцепил челюсти, выдавливая подобие вежливой улыбки.       Силой воли он заставил себя резко не отдёргивать руку и не чертыхаться. Аврор продолжал с подозрением присматриваться к нему.       — Нет, просто засиделись с мистером Лонгботтом в библиотеке, — пожал плечами Гарри, кивая в сторону Невилла.       Удивительно, как легко он выстроить образ невинного и простодушного студента Хогвартса. Он стоял, держа ремешок перекинутой через плечо сумки. Всего-то задержались в библиотеке. Планируя нападение на однокурсницу.       — Скоро отбой, возвращайтесь в свои комнаты, — приказал второй аврор.       — Разумеется. Доброй ночи, — выдавил Поттер.       Гарри размеренным шагом дошёл до поворота, чтобы потом полететь по коридору с невероятной скоростью, не забывая оборачиваться и выхватывать силуэт Невилла из темноты.       Словно они бежали марафон. Быстро, ни одного лишнего движения. Он не забывал делать вдох через нос и выдох через рот. Им нужно было успеть. Голова гудела. В районе висков зарождалась ноющая боль. Но Гарри не обращал на неё внимания, только старался бежать быстрее возможного.       Завидев необходимую нишу, он приостановился, ожидая Невилла, чтобы вместе зайти туда. По карте это был путь, ведущий к ближайшему коридору у башни Когтеврана. Гарри согнулся пополам, пытаясь восстановить дыхание и укротить бешено бьющееся сердце.       Невилл добежал спустя считанные секунды, и они, отодвинув пыльный тёмно-бордовый полог, открыли проход. Сердце вновь заколотилось в груди. На этом месте скоро образуется зияющая дыра, он был уверен. Коридор был очень узким, стены со всех сторон сдавливали их тела.       Гарри сдержал чих, рвущийся наружу. Здесь было ужасно пыльно. Гарри протянул руку вперёд, нащупал выпирающий в стене кирпич и вдавил его в стену. Послышался глухой треск, режущий ушные перепонки. Они вывалились в коридор с облегчением, наконец вдыхая ночной промёрзлый воздух Хогвартса.       — В какой стороне…       Невилл говорил одними губами. Конец фразы затерялся в негромком, но отчётливом топоте сапог авроров. Глаза Невилла округлились и прежде, чем он успел начать думать о дальнейших действиях, Гарри схватил его за руку в районе локтя и дёрнул обратно в нишу. Они привалились к каменной стене и неосознанно задержали дыхание.       — Мне кажется, я что-то слышал,— громогласный аврор зашёл в коридор. Он встал практически рядом с ними.       Встревоженность достигла своего апогея. Внутри него будто море разыгралось бурным штормом, сносящим многоэтажные бетонные сооружения. Эти волны были настолько мощные, что снесли и разгромили внутренний стержень спокойствия, оставляя лишь жалкие щепки.       Он начал отдёргивать соседние пологи.       И вот сейчас Гарри начал по-настоящему паниковать. Кровь в его жилах забурлила от растекающегося по всему телу адреналина.       Он подошёл к ним. Их отделяла лишь тяжёлая занавеска, расшитая различными узорами, образующими герб Хогвартса. Его рука тянулась к ткани, пальцами он уже схватил край, но…       — Чёрт, тебе нечего делать? — из-за угла появился его напарник. — Пошли отсюда. Джексон сейчас уходит с поста. Мы собираемся в Хогсмид.       — Я что-то слышал, — сообщил первый аврор, вновь потянув руку к пологу.       Они услышали, как пришедший аврор фыркнул.       — Наверняка парочка влюблённых голубков решила пооблизывать друг другу дёсна. Пошли.       Гарри закрыл глаза. Пожалуйста, Мерлин. Пожалуйста.       — Что ж, наверное ты прав, — в его голосе отчётливо улавливалось сомнение, но по итогу аврор отошёл от их укрытия и зашагал к своему напарнику.       Если бы мог, то он бы закричал во весь голос от ликования. Их приглушённый диалог становился всё тише и тише, пока вовсе не смешался с шумом наступающего ливня. Они вывались в коридор вновь. Поттер накинул мантию Невидимку на них с Невиллом, но они уже давно переросли этот кусок ткани.       — Не наш размерчик, — шепнул Невилл, нервно улыбаясь. Гарри хмыкнул.       Их путь продолжался ещё минут пять. Они практически дошли до гостиной Когтеврана. Гарри достал карту Мародёров и взглядом окинул перемещающиеся по коридорам точки с именами и следами.       Айра Дюпре двигалась прямо перед ними. Чёрт. Он дёрнул Невилла за рукав. Пора действовать. Они прибавили шаг.       Всё произошло невероятно быстро. Поттер вскинул палочку и ударил Дюпре лучом Остолбенея, который, прорезая и освещая пространство, врезался в её спину прямо между лопаток. Она повалилась на пол с глухим стуком. Сумка отлетела в сторону, все записи и некоторые учебники теперь были раскиданы по полу. Гарри подбежал к когтевранке.       Ну да, он не хотел изначально подкарауливать её в тёмных коридорах. Отлично.       — Травма головы есть, но довольно незначительная, — быстро зашептал Гарри в ориентировочную сторону Невилла, который, ползая, судорожно собирал всё содержимое сумки дрожащими руками, так как учебник пару раз падал обратно.       Поттер просунул руки ей под колени и понёс в кабинет, который они с Невиллом заприметили ещё два дня назад, чтобы сразу знать, куда идти, а не метаться с бессознательной Дюпре на руках.       Невилл усаживал её на трансфигурированный стул, в то время как Поттер запечатывал дверь всеми ему известными запирающими и защитными заклинаниями. Рука немного подрагивала. Его одолело склизкое сомнение. Такое, что только при одной мысли оно прилипнет к тебе, не отпуская. Он растёр виски, снял очки, кладя на пыльную столешницу.       Их ждёт полный крах, если он сделает что-то не так. Совершенно невовремя пришедшее осознание. Они совершают преступление. Настоящее преступление. Они покрывают коалицию, состоящую из бывших Пожирателей смерти. Он сейчас будет менять память одной из студенток Хогвартса, фактически покушаясь на неё и удерживая в плену.       Гарри медленно развернулся к Невиллу. Он уже усадил её на стул, у которого теперь были подлокотники, чтобы она не скатывалась с сидушки. Её руки безвольно свисали, подбородок касался груди. Гарри шумно выдохнул. Он делал это один раз. Лишь один единственный. То, что их авантюру удастся провернуть бесследно теперь горело в его голове ярко-красным вопросительным знаком. Невилл нервничал не меньше его. Гарри положил палочку на парту перед собой и сложил руки в клин, закрывая глаза.       — Гарри..       — Молчи, — грубо оборвал Поттер. — Дай мне сосредоточиться.       Кровь в ушах звенела подобно мощному колоколу-гиганту, весящему несколько тонн. Ещё один вдох-выдох. Гарри поднялся со своего места и схватил древко. Он направил его на Дюпре и проник в голову. Просмотрел воспоминание из Хогсмида.       — Обливейт.       Светло-голубая нить потянулась из её виска. Они заворожённо уставились на плывущую по воздуху нить воспоминания, пока она не прервалась, полностью не всосалась в палочку и не переместилась в стекляную колбу. Гарри обессилено опустил руку с палочкой. На его бледном лбу выступили капельки пота. Дышать было трудно. Он снова проник в её разум. Этого воспоминания больше не было. Там была пустота. Но...       — Это всё?       Гарри обессиленно посмотрел на Невилла, горько улыбаясь. Плечи гриффиндорца дрогнули.       — Мы сделали самую лёгкую часть. Теперь надо создать новое воспоминание и провести от него новую нить, которая заменит ту, что я вытащил только что.       — И...чего ты ждёшь? — гриффиндорец кусал губу.       — С этим могут возникнуть проблемы. Если я не сумею размотать новый клубок в одно из воспоминаний, где она хоть краем сознания затрагивала эти эпизоды, то пустота может стать зацепкой, и она поймёт, что ей подправили память, — он стёр пот тыльной стороной ладони.       — Ты должен это сделать, Гарри, — неожиданно твёрдо произнёс Невилл, но его била крупная дрожь. Взгляд был устремлён на Дюпре. Она не должна была участвовать в этой истории. — Она последний человек, кого будут расспрашивать, если что-то вдруг пойдёт не так.       Гарри направил на неё палочку. Вдох-выдох. Он проник в её разум, отыскивая ту самую злосчастную субботу. Нить воспоминания ведёт его к месту, находящемуся недалеко от Визжащей хижины. Секунда. Картинка смазывается. Гарри ухватывается за конец оборванной нити и пытается направить всю свою магию сюда, чтобы продолжить воспоминание. Его нить отличается от её собственной. На месте стыка образуется еле заметный узел.       Она не заметила, кто выходил из хижины. На всю деревню прогремел звон тревоги, и она поспешила вернуться к однокурсникам.       Обед в Большом зале. Она смотрит на Поттера и думает, что возможно пожиратели пришли в Хогсмид за ним. Ничего больше.       Сегодняшний день. Она видит его и опять думает лишь об этом. Пожиратели хотят заполучить его. Может, они ему мстят за смерть Тот-Кого-Нельзя-Называть. Выходит из библиотеки. Чувствует недомогание. Обморок.       Он вынырнул. Руки уже не слушались его. Рубашка промокла насквозь. Поттер отодвинул стул из-за парты и грузно рухнул. Этот процесс изнурил его магию. Он не чувствовал сил в себе, будто опустошённый сосуд.       — С этим покончено. Передадим её мадам Помфри. Скажем, что шли в одном коридоре, и она упала в обморок.

***

      Адреналин разъедал лёгкие, не давая сделать вдох полной грудью. Он перемещался по всему организму подобно тягучей смеси, в которую постепенно намешивали новые ингридиенты — напряжение и гадкое, дурное предчувствие. Недавно свершенная операция теперь не давала ему покоя. А что, если она догадается?       Когда он вернулся в спальню, Нотт не спал. Над его кроватью летала небольшая сфера Люмоса, разносящая по комнате голубоватое свечение. Скорее всего Теодор в очередной раз перечитывал сборник английской классики.       — Скоро в страницах дыры начнут образовываться, — протянул Гарри, плюхаясь на кровать.       — Уж лучше дыры в страницах, чем в голове, — спокойно парировал Нотт, даже не отрывая глаз от напечатанных строчек. Всем своим видом он показывал как ему было наплевать на рвущуюся из Гарри желчь.       Гарри цокнул языком на деланное безразличие Теодора и распластался на кровати, попутно скидывая обувь.       — Чертовски верно, Нотт, — пробубнил он, отворачиваясь к стене и не видя, как Теодор победно ухмыляется, переворачивая страницу.       — Где вас с Долгопупсом носило?       Гарри замер. Благо в комнате было недостаточно света, чтобы Теодор смог уловить хотя бы краем глаза его вытянувшееся лицо.       — Не понимаю о чём ты и к чему тебе эта информация, — ответил Гарри, оглядываясь на Нотта. Тот хитро прищурился.       — Только не говори, что вы бегаете на свиданки в тайне от его подружки Лавгуд.       — Мерлин, Нотт, — Поттер скривился. — Ещё большей глупости ты, разумеется, придумать не смог.       — О, нет, не списывай меня со счетов так рано. Я не переживу это! — драматично воскликнул слизеринец, откидывая книгу и прикладывая руку к сердцу, будто оно в считанные секунды было готово выпрыгнуть из груди.       Со стороны Гарри раздался тихий смешок.       — Иди нахрен, Нотт.       — И тебе хороших снов, Поттер.       Он закрыл глаза, но сквозь черноту всё равно пробивалось голубоватое свечение, и причиной тому был не Люмос Теодора. Связующие нити воспоминаний. Они преследовали его даже в собственном разуме.       Утро не задалось как и всегда, но не только у него одного. Слизерин сегодня был особо молчалив. Когда Гарри проснулся, то Нотта уже не было в спальне, но посмотрев на медленно движущиеся стрелки часов, он понял, что Теодор скорее всего на завтраке.       Бегло собравшись и накинув сумку на плечо, Гарри вылетел из подземелий, сопровождаемый внимательными взглядами авроров. Он на ходу завязывал свой изумрудно-зелёный галстук и пытался привести вставшие колом волосы. Результата особо не было.       Его приход в Большой зал отличался от предыдущих. У всех учеников будто сорвало крышу. Все говорили и говорили без остановки, перебивая друг друга. Поттер сел за стол и, нахмурившись, осмотрел весь этот балаган. Нотт тут же материализовался рядом с ним и тихо шепнул.       — Удачно, видимо, прошла ваша с Долгопупсом свиданка.       — Какого чёрта? — Гарри обернулся в сторону Нотта, который выглядел абсолютно серьёзно.       Стол Когтеврана взорвался возмущёнными криками. Гарри непонимающе огляделся. Попытался найти Невилла взглядом. Нету. Он снова обратил внимание на Нотта, который абсолютно спокойно поедал омлет и запивал горячим чёрным чаем.       — Лавгуд не выдержала жестокой правды о том, что вы с Долгопупсом встречаетесь по ночам, и сейчас валяется в Больничном крыле, — сказал Нотт, словно сообщал о прогнозе погоды.       — Что?!       Его крик оказался слишком громким. Он поспешно извинился перед рядом находящимися учениками.       — Не слушай его, Гарри, — сказала Дафна, проходя мимо. Она заметила, как Гарри приподнял бровь в немом вопросе. Гринграсс, тяжело вздохнув, подошла к нему и тихо проговорила прямо на ухо: — На Лавгуд кто-то напал в коридоре этой ночью.       Поттер подорвался со своего места и скрылся в толпе студентов.       Он не видел сведённых к переносице бровей Теодора, не видел его кислого лица, которое выглядело так, будто вся спесь вернулась на него в тот же час, как Гарри повернулся спиной.       Дафна долго и задумчиво смотрела на стол Гриффиндора. Дольше положенной нормы, чтобы не привлекать особого внимания. Она обернулась к Теодору. Тот продолжал смотреть всё так же хмуро.       — Нужно действовать, — одними губами сказала она, смотря прямо в глаза.       — Я пойду за ним, — вставая, он почувствовал, как Гринграсс прикоснулась к его предплечью и вцепилась ногтями в ткань хлопковой рубашки. — Отпусти, Дафна. Мы не сможем осуществить дальнейший план без его участия.

***

      Они всё утро тренировались с Малфоем в дуэльном зале.       Гермиона выдохлась. Но физическая нагрузка на время отвлекла её от мыслей о последней встречи Пожирателей, где лицом к лицу как новый союзник пред ней предстал Маркус Флинт.       Налаживать связи в Министерстве.       Что ж, может оно было к лучшему. И она даже могла смириться с пополнением в лице Флинта. Наверное могла.       Но не Драко.       Его неприязнь к этому парню и отторжение к произошедшему выражались в каждом мимолётном жесте. Даже сейчас. Через чур резкий мах рукой или яростные выпады вперёд.       Всё таки у них было своё прошлое, хоть Драко и был ребёнком, когда произошла их первая встреча — это ничего не меняет.       — Достаточно на сегодня, —устало кинула Грейнджер, обмахиваясь рукой. Ей было очень жарко. Она подошла к скамье и начала жадно глотать воду из бутылки.       Эмоции правда приумножали силу заклинаний. Под руководством ярости Малфой был очень силён и непредсказуем. Если бы не отработанная реакция и ловкость Гермионы, то травм было бы не избежать.       — Неужели ты устала, Грейнджер? — он поиграл бровями, издеваясь над ней, хотя сам, судя по лёгкой отдышке и выступившим на лице капелькам пота, приустал.       — Выносить тебя и твою магию в порыве злости просто невозможно, поэтому будь добр, выпей успокоительное, — они оба услышали как Паркинсон намеренно громко хмыкнула на последнее замечание Гермионы об успокоительном.       — Никакие успокоительные не починят задетое эго, — вставила Панси.       Девушка сидела в отдалённом углу зала, скрываясь в тени. Её место было огорожено защитным куполом, чтобы обезопасить от рекошечащих заклинаний. Панси сидела, сложив ноги по турецки. Её чёрные пряди волос свисали, закрывая часть лица так, что уголок глаза уже было не рассмотреть.       Глаза бегали по строчкам массивного старинного фолианта, лежащего прямо на скамье перед ней. Явно что-то откопала в библиотеке мэнора.       Она не пожелала вновь оставаться в одиночестве, как она объяснила Гермионе, когда догнала её по дороге до зала и тихо, но чётко сообщила о своём намерении.       — Ха-ха, очень остроумно, Паркинсон, — саркастически протянул Малфой, поправляя взмокшую чёлку.       Девушки переглянулись и задорно улыбнулись.       — Ну, уж точно остроумнее твоей глупой…       Панси не успела договорить. Её прервал оглушительный грохот входных дубовых дверей.       Забини буквально вбегает в зал и будто не замечает обеспокоенных взглядов. Давно она не видела его таким. Серьёзный. Скулы напряжены. Взгляд прямой и настолько острый, что она могла бы порезаться об это лезвие шоколадных глаз.       — Вы не поверите, что сейчас произошло, — выдохнул он.       — Уизли дали учёную степень?       — У тебя закончился алкоголь?       Забини раздражённо закатил глаза на идиотские предположения Малфоя и Паркинсон. Грейнджер же молчала, понимая, что даже если Забини снял свой клоунский костюм — дело действительно дрянь. И тут Гермиона заметила потёртый лист пергамента в его руке, который он сжал с невероятной силой. В следующую секунду этот листок взметнутся вверх, обрывая поток изобретательности двух слизеринцев.       — Это письмо от Тео.

***

      Они были в комнате Малфоя. Все без лишних разглагольствований решили выбрать именно это место во всём особняке для проведения приватного разговора.       Гермиона сидела на краю кровати и задумчиво смотрела в окно, в даль, покрытую серостью. Её волосы спадали по спине грузными кудрями. Чары и трансфигурация причёски спадали из-за её недостаточного количества внимания и концентрации. Грейнджер осознавала, что сейчас эта мера предосторожности ни к чему. Она бездумно сминала покрывало и чертила на нём непонятные никому узоры.       Малфой и Забини расселись всё в тех же креслах в другом конце комнаты, тихо переговариваясь, но ничего на всеуслышание, чтобы они обсудили всё это между собой. Судя по не возражающей Панси, это было в порядке вещей.       Гермиона замечала, как брови Малфоя время от времени хмурились, а иногда одна бровь скептически приподнималась вверх. Забини что-то объяснял ему, прибегая к жестикуляции в некоторых моментах повествования.       Гермиона читала это письмо. И, боже правый, Теодор был гением, хоть она и не поняла ничего из написанного, изначально посчитав это бредом. Просто глупым набором лживой информации, которую он не постеснялся отправить миссис Забини, как посреднику.       В голове всплывали отрывки или даже целые фразы.       Здравствуйте, миссис Забини. Как вы поживаете? Недавно я начал увлекаться Травологией, и мне захотелось узнать более подробно о Нефритовом цветке. Помнилось мне, что он рос в ваших оранжереях рядом с искусственным прудом. С ним ничего ещё не случилось? Я был бы рад использовать их для своей исследовательской работы в будущем. Вы ещё не были во Франции? Если будете, то могу ли я просить вас достать для меня прекрасные нарциссы и Драконий цветок. Вы можете прислать клубни прямо по почте...       — В нашей оранжерее рос Нефритовый цветок очень многие десятилетия. Прямо рядом с прудом. Мы всегда любили проводить время в той части сада, — вспоминал Забини. — Но потом настали тёмные времена. К матери заявились пожиратели. Лорду нужен был ответ согласится ли она на метку, — он неосознанно посмотрел на своё предплечье. — Поначалу она отказала. И конечно, ублюдка не устроило такое положение вещей. Пожиратели спустя минуту начали громить поместье. Внутренняя защита замка смогла устоять, но вот оранжерея...Многие растения пострадали. Цветок был сожжён, а пруд, который тот украшал, был наполнен различными органами, — на его лице появилась гримаса отвращения. — С тех пор мы никогда не ходили туда. Конечно, пруд давно восстановлен, но...находиться там больше невозможно.       То, с каким волнительным трепетом Забини рассказывал эту историю показывало насколько это было важным для него. Для них.       — То лето перед шестым курсом я проводил в поместье. Меня не отпустили к Забини. Но я знал о том, что у них произошло. Знал, что Пожиратели собираются навестить их с матерью, —полушёпотом произнёс Малфой. В его словах слышалась вся горечь. Блейз подбадривающе похлопал того по плечу.       — Ты не мог предупредить. Мы все это понимаем.       Она подарила Драко лёгкую полуулыбку. Прошлое находилось на недостаточно отдалённом от них расстоянии.       — Значит, он хочет знать, как обстоят дела с Пожирателями. А разбирая более подробно желание прислать нарциссы и Драконий цветок, то можно предположить, что это завуалированная просьба отправить это письмо сюда, в Малфой-мэнор.       — Именно, но я не могу понять вторую часть письма, — Блейз вертел пергамент в руках. Драко отобрал у него бумагу, заполненную ровными строчками слов, выведенных каллиграфическим почерком Тео.        — «Младшекурсники отрабатывали заклинания и вызвали грозу в Хогвартсе. Молния ударила прямо у меня перед носом. Тупица Лонгботтом пытался что-то исправить. Но руки его явно растут не из того места», — Малфой ухмыльнулся. —«Одной когтевранке, Дюпре, кажется, повредили голову. Она заметила Уизли, проходящих мимо, и начала нести такую ахинею. Я даже и не вспомню дословно. Что-то про Визжащую хижину. Видимо, посоветовала им прикупить себе этот домик. Чудачка».       — Бред, — сказал Забини ещё раз.       Малфой и Грейнджер резко вскинули головы и посмотрели друг на друга. У Гермионы спёрло дыхание. Не может быть. Этого не может быть.       — Она заметила Уизли в тот день, — отрывисто проговорил Малфой. Он нервным движением зачесал всё ещё влажную чёлку назад.       — Даже если так, то при чём тут молния и... — начал Блейз, но был бесцеремонно прерван Гермионой, которая всё это время задумчиво пялилась в пол.       — Гарри знает об этом, — она подскочила со своего места и подлетела к Забини, вырывая письмо. — Он написал, что молния ударила прямо перед его носом, и Дюпре повредила голову. Гарри что-то сделал с Дюпре и узнал, что она видела Джинерву. Ну, конечно! А упоминание о Невилле значит...что он помогает Гарри. Чёрт вас подери! — она испуганно зажала рот рукой. За её потоком все едва ли поспевали. — Гарри применил к ней леглименцию, — в горле рос комок.       — Что у них происходит, вашу грёбаную мать! — крикнула Паркинсон, теперь выхватывая письмо из рук Гермионы.       Это письмо ходило из рук в руки, перехватываемое то злой Панси, то нервной Гермионой, которая пыталась выстроить в своей голове картинку буквально по кусочкам. Паззл не сходился лишь в одном. Она не понимала, каким образом Невилл был задействован в этой истории. Как, зачем и почему он решил помочь Гарри. Это было весьма странно и вызывало больше всего вопросов в её голове. И она обязательно найдёт способ спросить у самого Гарри об этом.       — Когда должны начаться пасхальные каникулы? — спросила она, откладывая потрёпанный пергамент.       — Через двадцать три дня, — ответил Малфой. — Ты собираешься встретиться с ним?       — Возможно, — неопределённость была различима.       — Надеюсь, ты знаешь что делаешь, — Панси устало опустилась рядом с ней.       Они ещё несколько десятков минут разговаривали друг с другом ни о чём. Просто пустая болтовня для релакса. Новая и новая тема начиналась, заходя в тупик или обрастая дополнительными ветвями. Они рассказывали о своих смешных и неловких ситуациях, о детстве, о зарождении дружбы, о том, как в один момент поняли, что стали Слизеринской свитой; как сильно всех раздражала Астория, при звучании имени которой Панси морщилась в отвращении.       — Слазар, я надеюсь, её кто-нибудь прибьёт.       — Бойся исполнения желаний, Панси. Реддл часто отправляет её на задания, — сказал Малфой.       — Уже и здесь ты успел подлизать главному, — в Забини полетела книга, которая лежала на столе рядом с Драко. Благо, в мягком переплёте. Блейз успел поймать её ещё до того, как она смогла бы причинить ему физический ущерб, и наигранно-обиженно посмотрел на Малфоя, складывая руки в замок на груди.       — В могилу хочешь меня свести. А ведь я всего лишь озвучиваю факты.       — Это я и напишу на твоём надгробии "Его язык рос из задницы", — Грейнджер и Паркинсон рассмеялись.       — Вы оба просто двое придурков, — улыбаясь, проговорила Панси, вставая.       — Хочешь покинуть это славное место и пропустить кончину своего возлюбленного?       — Заткнись, Малфой, если хочешь пропустить свою кончину.       Блейз самодовольно заулыбался, от чего получил подзатыльник от Малфоя.       — Проваливайте, мне уже тошно смотреть на ваши лица.       Панси хитро прищурилась, и они удалились. Но перед тем как дверь закрылась, Забини показал средний палец. Ему очень повезло, что книга с более жёсткой обложкой не полетела в тот же момент.       — Хватит смотреть на меня так.       Она подняла голову, заглядывая в самую глубь серых радужек. Она готова была смотреть на него вечность, не отводя взгляда, лишь бы продолжать испытывать в груди это тепло. Он смело принял вызов, сосредотачивая на ней всё своё внимание.       — Я просто смотрю, Драко. Только и всего.       Она продолжала сидеть на краю кровати. Он встал с кресла, медленно надвигаясь на неё. Гермиона запрокинула голову вверх. Он сел на корточки, не разрывая зрительного контакта, его рука потянулась к её. Он нежно провёл большим пальцем по костяшкам. Она тут же схватила его руку в ответ. Ощущение его кожи. Прикосновения к нему.       Без слов.       — Думаешь, безопасно сейчас связываться с Поттером?       — Может и нет. Я не могу знать всего наверняка, но если Теодор рискнул, а его в любой момент могут арестовать за подозрительность действий, то почему бы и нам не рискнуть.       Он поцеловал её. Без какого-либо подтекста. Она не знала, чем были продиктованы его действия, но Драко аккуратно прикоснулся большим пальцем к её нижней губе и приоткрыл рот шире, чтобы проникнуть своим языком глубже.       Она положила свои руки на его расслабленные плечи, а потом обвила шею, притягивая Драко ближе.       Гермиона чувствовала его запах, смешанный с дорогим одеколоном и потом. Он подхватил её под бёдра и уложил на кровать, разрывая сладостный поцелуй.       Из-за туч вышло долгожданное солнце, пробивающееся сквозь оконное стекло и освещающее их фигуры. Её волосы будто покрыты золотом, а глаза наполнены кристалликами янтаря. Малфой навис над ней, пристально разглядывая черты лица.       Гермиона коснулась его спадающей платиновой чёлки и, поиграясь с прядями, поддалась навстречу, касаясь сухих губ.       Просто целовались и ничего больше.       Они позволили друг другу, взявшись рука за руку, лежать рядом на помявшемся покрывале, наблюдая за закатом из незашторенного окна, разговаривая обо всём на свете и ввязываясь в бессмысленные споры, словно они были двумя наивными, влюблёнными подростками.

***

      Гарри в несколько минут преодолел, ему казалось, бесконечные лестничные пролёты и, запыхавшись, стоял напротив входа в Больничное крыло.       Луна лежала на койке такая же бледная как и всегда. Выглядело так, будто она просто спит, и никто в свою очередь не причинял ей вреда. Но если обратить внимание на прикроватную тумбу, можно было заметить прописанный врачебный план, по которому помощница мадам Помфри ориентировалась, когда давать какие лекарства. И рядом же с этим пергаментом стояли колбочки с зельями. Не так много как у Гермионы или Невилла, но всё же.       На этой же тумбе стояла ваза с невероятно красивым букетом полевых ромашек и лежало несколько открыток с пожеланиями о скорейшем выздоровлении.       — Здравствуй, Гарри.       Она сама с ним поздоровалась. Не постаралась скрыться, трусливо поджав хвост, как только увидела. Нет. Она спокойно подошла и, наколдовав ещё одну простенькую вазу поменьше, поставила букет белоснежных ландышей, не забывая про воду.       Гарри ни разу не продумывал тактику своего к ним отношение после принятия того факта, что они — шпионы.       Глупо было надеяться на то, что это всё рассосалось бы само собой, и ему не пришлось бы контактировать с ними.       Волосы Джинервы были в тон лучам закатного солнца, которое будто тоже приносило Луне свои пожелания в выздоровлении.       Незачем отрицать, что Джинерва стала ещё более привлекательной. Васильковые глаза обрели осмысленность. Пухлые щёчки сменились скулами. Она стала девушкой. Тёмно-зелёное платье-свитер облегало её фигуру, каждый изгиб тела. Внешне она изменилась, стала совершенной, но была ли она такой внутри?       — Неожиданный сюрприз.       — Она всё ещё моя если не подруга, то хорошая знакомая.       — Рад, что вы поддерживаете контакт. Хотя от Луны другого можно было не ожидать. Она слишком хороша для этого мира.       Гарри не ожидал, что общение с Джинни дастся ему так…легко. Учитывая неприятные обстоятельства, при которых они разошлись, он должен бы выколоть ей глаза. Или как минимум полить её грязью.       И это было бы справедливо.       Но он просто стоял рядом и наблюдал за пейзажем сквозь большие окна Больничного крыла. Гарри не мог сказать и слова более. Он осмотрел помещение и заметил ещё одну когтевранку. Койка Дюпре наполовину скрывалась за ширмой. Её силуэт неподвижно лежал.       — Заканчивайте, молодые люди. Мисс Лавгуд необходим отдых, — из комнатки вышла помощница Помфри.       — Что с ней произошло?       Девушка тяжело вздохнула.       — Не могу вам ничего сказать, извините, — она говорила настолько искренне и сожалеюще, будто в бессознательном состоянии Луны была её вина.       Но потом она упёрла руки в бока и постаралась сделать максимально строгий взгляд, чтобы прогнать их. Гарри обернулся и, в последний раз посмотрев на Луну, развернулся на каблуках и покинул помещение.       Он слышал стук каблуков Джинервы, но предпочёл продолжать движение.       Ему навстречу вылетел Теодор.       — Поговорим?       Он оттянул ворот рубашки, но заметив Джинни, вытянулся как струна и натянул маску безразличия. Она прошла мимо. Никакой реакции. Даже минимального жеста.       Оно к лучшему. Он не должен был вообще с ней разговаривать.       — Мы собираемся беседовать тут или может дойдём до подземелий?       — Как Лавгуд? — вежливо поинтересовался Нотт, возобновив движение в сторону подземелий.       — Неплохо, но едва ли тебе интересно как она.       — Не буду это отрицать.       — Что ты хочешь, Нотт?       Они резко затормозили. Гарри выпытывающе смотрел на него. Теодор огляделся по сторонам и, схватив его за предплечье, толкнул в кабинет.       Гарри выглядел ошеломлённым. Теодор наложил на дверь Оглохни.       — Я отправил в Малфой-мэнор письмо. Они знают, что Дюпре известны истинные личности Уизли, и что вы с Долгопупсом нахеравертили лишнего.