Голос Пустоты

— Нет уж, Дисмас, мы отсюда не уйдём, — Сарменти внезапно оказался рядом с удерживаемым прокажённым Эрваном, — пока не поговорим по душам с нашим другом. Предатель с пустым лицом смотрел на своих надзирателей. Его план не удался, и пора расплачиваться за свои поступки. Стоявший над ним шут уже предвкушал истошные вопли от жестоких пыток. Он хотел видеть слёзы от боли на глазах юноши, хотел слышать его мольбы о пощаде. «Вот же больной ублюдок. Гореть тебе в аду, в самом пекле», — бывший проводник повторял ругательства и проклятия у себя в голове, как молитву. — В этом нет сильной необходимости, если нам нужны только знания о принце свиней. Я могу сделать всё без лишней грязи, — оккультист уже доставал артефакт из-под мантии. — Чтоб мой разум пожрали твои сектантские порождения? Ну уж нет, пусть лучше моё тело достанется этому садисту. Не смей ко мне приближаться! Эрван плюнул под ноги артисту и с презрением окинул взглядом всю команду. Для простого изменника в нём было слишком много напускного благородства. Искатели непонимающе переглянулись между собой. Внезапно разбойник отошёл от юноши и подозвал товарищей. — Нам нужно посовещаться, — тихо сказал бандит, — расклад такой: у нас есть крыса, которая в любой момент может улизнуть и привести ещё свиней. Замочить бы его, да видно, что тут не всё так просто. — Эффективней всё же будет обратиться к силам богов. Я не испытываю никакой симпатии к этому деревенскому мальчишке, цена его жизни ничтожна по сравнению с полученной информацией о свинолюдях. — Но ведь он попросил не прибегать к тёмной магии. Из Эрвана так себе гид вышел, признаю. Да, смерти он заслуживает, но мы же сами не звери, чтобы мучить его. — Согласен с Изабель. Я бандит, а не мясник. Не хочу даже руки марать о продажную шкуру. Труп всё равно сожрут его же сообщники. Вот тот исход, который он заслужил. — Какие же вы, ребята, тошнотно правильные. Редко какой человек выдержит хотя бы боль от разрыва сухожилий и не расколется. Вам что, не интересен его мотив? — Безусловно, к тому же я поражён, как этому невеже удалось сотрудничество с озлобленными мутантами. Однако на подробный допрос у нас нет времени, к тому же верить словам предателя нельзя. Вся правда сокрыта в разуме. — Послушайте, а может, Эрван и не знает ничего об этих свиньях. Твой ритуал, милый Альхазред, может оказаться бесполезен, зато в глазах нашего нового спутника мы будем выглядеть не в самом лучшем свете. — Сдался нам этот хрен, будет возникать — разберёмся с ним. — Дисмас! Нельзя же так, он мне и Сарменти жизнь спас. Да мы все у него в долгу. — Ладно, и что же тогда ты предлагаешь? — Просто… спросить у него? Почему вы думаете, что он нам сам не расскажет о причине своих поступков? И не смотрите на меня так. Попытка не пытка. «Попытка не пытка, значит? Хорошо, допустим», — Дисмас медленно приблизился к Эрвану и Сальваторэ. Великан спокойно держал проводника за руки, не прикладывая силы. Юноша стоял на коленях и склонил голову. Сквозная рана на его ладони всё ещё кровоточила. — Мне не нужны твои планы, можешь не описывать своих друзей-мутантов и не называть их слабые места. Просто скажи — ради чего ты нас сдал? Неужели эти рыла предложили тебе кучу золота? Пленник поднял голову и с презрением посмотрел на бандита. Внезапно усмешка исказила лицо парня, и тот сказал: — Я не удивлён, что беспринципный головорез в первую очередь думает про деньги. Мне ни к чему золото, никогда богато не жил, неча тут начинать. Всё, чего я желаю, — благополучие семьи. Что, удивлён? Эт всякие разбойники сюда приезжают поохотиться на монстров за приличную сумму, а я живу с ними под боком. Сможешь ли ты подумать, каково это — испытывать тревогу за свою жизнь и жизни любимых, когда они выходят за черту города? Я всю жизнь рос как защитник близких. Днём работал на мельнице, а ночью тренировался. Купил себе меч, на который копил несколько лет… на броню денег не хватило. Я даже умудрился один раз собрать поход из местных, дабы перерубить всех свинолюдей в катакомбах. Мы думали вернуться с трофеями, уже обсуждали, как будем идти под восхищённые крики толпы. Да, я вернулся… живым. Как же могло быть иначе, мне нельзя было просто умереть и бросить семью. Вот только настоящее зло бродило среди людей, в Гамлете. Пока я резал свиней, настоящие чудовища убили моего отца и… увели сестру. Эрван со злости ударил здоровой рукой по земле. Его серые глаза помутнели, и он опустил взгляд. Члены команды внимательно слушали рассказ: Изабель вцепилась в лямку своей сумки, не отрывая взгляд от юноши; араб скептически осматривал пленника; шут внимательно оглядывал безмятежного Сальваторэ и убрал серп в ножны. — Я вернулся из катакомб. Один. Остальные мои товарищи были сожраны с потрохами на моих же глазах. Дома меня встретила мать с опухшим от слёз лицом. Воспоминания об этом дне словно в тумане. Мне казалось, что я не переживу всё это. Неделю проторчал в трактире, пил там не просыхая, пока меня на задний двор не выкинули за нехватку денег. — Ничтожество, — тихо процедил Дисмас. — Не тебе меня судить, ублюдок! Бандиту никогда не понять, каково потерять тех, кого ты любишь. Таких, как ты, совесть не мучает от убийств слабых и беззащитных. — Я бы никогда не убил ребёнка или женщину! — Зато убил бы мужа! — Эрван пылал ненавистью к своему собеседнику. — И тем самым обрёк бы их на голодную смерть. Ни черта ты не понимаешь. — Это, конечно, всё очень прискорбно, но как же ты связался с мутантами? — прервал ругань оккультист. — А я скажу тебе, еретик… В тот день, когда я в стельку пьяный валялся за трактиром, мне посчастливилось наткнуться на Улибура. Этот поросёнок рыскал в тёмных подворотнях в поиске объедков. Завидев меня, свинолюд спрятался в куче помоев, хотя я испугался не меньше его. Подумал уж, бледная пришла, про себя поклялся не пить больше. У меня в кармане была куриная ножка, которую я взял под шумок. Я кинул ей в него, и… дьявол побери, не помню больше нихера! Очнулся, — а этот свин на меня смотрит. Глядя на него, я начал вспоминать все ужасы заповедника. Придушил бы его, да сил не было даже руку поднять. И накричать не мог, только тихо шептал про свою жизнь. Можете не верить мне, но это создание понимало меня и внимательно слушало. Одна рука у него была человеческая, на ней было выжжено «Улибур». Ею свин мне протянул жёлтое полотно и убрался прочь. Тогда и зародился мой план. — Как я понял, твой план заключался в… — Вести всех головорезов на убой сюда. Мутанты сыты и не трогают меня, а я делаю мир чище и безопаснее. — И сколько отрядов ты погубил? — в голосе Альхазреда слышалась тревога. — Вроде бы восемь. Местные узнали про мои вылазки и были только рады моей затее. Они всем приезжим и грабителям говорили обо мне. — Но мы чем заслужили смерть? Мы собирались истреблять монстров, а не жителей города, — удивлённо воскликнула мародёрка. — Чушь! Посмотрите на себя: безбожники и преступники, вот вы кто! Самые настоящие монстры находятся в поселении, и они гораздо опаснее здешних тварей. В самый худший момент моей жизни мне руку помощи протянул мутант, а не человек! — Эрван резко замолк и опустил взгляд. — Я всё сказал, покончите уже с этим. Разбойник достал пистолет и уже был готов выстрелить, но юношу собой закрыл Сальваторэ. Искатели с удивлением смотрели на фигуру воителя, пока он безмолвно стоял перед Дисмасом. — Какого чёрта? Уйди по-хорошему, я же выстрелю. — За тёмной ночью следует ясный день, нужно только пережить туманный рассвет. Я не позволю убить его так. Это неправильно. — Что за бред ты мелешь? Не лезь не в своё дело и отойди, живо! Гигант всё так же стоял на месте. Дисмас злобно сверлил взглядом прокажённого. Вскоре терпение бандита кончилось, и он пальнул в воздух. Резкий хлопок от выстрела заставил вздрогнуть всех, кроме Сальваторэ. — Ты не напугаешь смертью того, кто уже давно знает её как лучшего друга, — спокойно ответил воитель мерным тоном, — открой огонь, если сможешь. — Дисмас, не нужно этого! — воровка схватила спутника за руку, — он нам поможет в битве, мальчишка не стоит того. — Тц-ц, слишком мягкое у вас, баб, сердце. Не мешай мне! — Изабель права. Оставь его, и пойдём дальше, — Сарменти встал рядом с воровкой, — впереди ждёт самое веселье, не трать патроны понапрасну. — Что? Спятил совсем, музыкантишка? Сам же хотел его прирезать только что. — Увы, но, раз я в долгу у Сальваторэ, придётся смириться. — Вот как, значит… Хоть ты поддержишь меня? — разбойник повернулся к оккультисту. — Нам не нужны сейчас конфликты. Идём, Дисмас. Герой смотрел на своих спутников. Ему вновь не оставили выбора. Все против него, опять. Разочарование в людях звучит как звенящий шум в ушах. Рука бандита тряслась, с трудом целясь оружием в прочные доспехи прокажённого. Дисмас всё ещё держал себя в руках, но проклятые катакомбы будто испытывали на прочность трезвость его рассудка. Рано или поздно, страхи и сомнения одолеют сознание, разбойник знал это. А пока… Дисмас опустил пистоль, с вызовом смотря на Сальваторэ. — Пф, пожалуйста! Отпускай. Делай с ним что хочешь. Только очередной набег с его дружками отбивать будешь в одиночку. Сальваторэ выпустил Эрвана, но предатель даже не пошевельнулся в сторону выхода. Он с недоумением покосился на искателей. Опираясь здоровой рукой на древко жёлтого полотна, юноша поднялся на ноги. Без оружия, проводник молча повёл команду на приём.

* * *

Отряд вышел из залы, где произошла бойня. Кровь вперемешку с едким соком мутантов в воздухе постепенно заменялась гнилой сыростью. Впереди с факелом в руке шёл Эрван. Спиной юноша чувствовал тяжёлые взгляды искателей, но присутствие воителя успокаивало. Благодаря его воле он жив и даже почти не покалечен. Проводник незаметно проходился взглядом по одеянию прокажённого: прочные доспехи, точно подогнанные по размеру, позолоченная маска с мелкими прорезями для глаз и огромный двуручный меч с витиеватой рукояткой, — такие броню и оружие мог позволить себе по-королевски богатый человек. Вскоре молчаливый незнакомец обратился к Эрвану: — Ты всё ещё жив, несмотря на предательство. Отплати нам такой же монетой и проведи к королю. Без уловок, без ловушек. — В этом нет смысла, потому что комната принца сегодня и есть самая настоящая ловушка. Рад был с тобой познакомиться, — Эрван не мог прекратить смотреть на прокажённого, — чувствуется, ты сильно отличаешься от этих отморозков. — Цветущая яблоня в саду и её неприглядный росток на широком тракте — всё то же плодоносное дерево. Ты усвоил урок, что люди могут быть хуже монстров, однако не каждый человек с жизненным путём, отличным от твоего, желает тебе зла. — Но я сам не убийца, просто не хочу терпеть беспредел в своём городе. Я бы не повёл на смерть хороших людей. — Иногда жажда мести сильно заслоняет здравый разум. Я не убил тебя, потому что не стал делать поспешных выводов. И я бы так поступил с любым человеком, оказавшимся на твоём месте. Послушай слова человека, который потерял в этой жизни абсолютно всё. Эрван передал факел прокажённому, и будто бы пламя стало ярче в его большой руке. «Рождённый светить другим быстро сгорает сам», — с грустью подумал юноша и погрузился в собственные мысли. Меньше часа пути до главной комнаты — столько же и осталось жить всей команде. Искра сожаления ввела разум Эрвана в ступор. На секунду он усомнился в правильности своих намерений, но поворачивать назад уже нет смысла. Возможно, в этот день Улибур даст золота за такой обед, а он вернётся к семье как ни в чём не бывало. Так, как и должно было быть.