Когда Рей спрашивают о таинственном ухажёре, что подарил кольцо, которое она носит на безымянном пальце правой руки, она смывает краску с рук, взбивая мыло в пену.
— Мисс Рей, разве вы замужем?
Этот вопрос раздаётся в абсолютно тихом — что весьма удивительно — помещении. И задаёт его самый старший и лучший её ученик.
— Пока нет, — отвечает Рей и берёт со стула махровое полотенце с вышитыми гладью снежинками. Хотя милый Теммин и недалек от истины. Совсем близок к ней, учитывая развитие отношений Рей и Бена, которые буквально… бегут впереди паровоза.
За прошедшие две недели они многое успели сделать, в том числе купить обручальные кольца с красноречивыми надписями «ты мой» и «ты моя». Выбор был сложным, учитывая разные вкусы Рей и Бена, а также баснословную стоимость покупки, которую Рей взяла на себя, ставя Соло, по его мнению, в неловкое положение перед всеми.
В конце концов, они пришли к своего рода мировому соглашению — Бен выбирает, Рей платит, что, откровенно говоря, слегка насторожило Кеноби — мало ли какое кольцо Соло решит ей выбрать, может же и отомстить за прошлый вторник, когда они забирали вещи из его квартиры, освобождая помещение для продажи. В таком месте жить невозможно, а с такими соседями — подавно. Поэтому Рей вновь предложила компромиссный вариант: после их развода она купит ему приличную квартиру в более презентабельном районе. Прощальный подарок, так сказать.
Изначально Бен был против, но после разговора с Люком, к удивлению Рей, он согласился. Однако не стал продавать через дядю, а решил найти покупателя сам, как взрослый и вполне дееспособный человек.
Соло выбрал… не самые дорогие, но красивые кольца: её — складывалось из золотых лиан, а по центру был закреплён небольшой камушек, кажется, изумруд, если Рей не ошибается. Себе же он выбрал почти такое же, но оно смотрелось более подобающим мужчине: в определённых границах строгости и никакой помпезности. Что ж, довольно неплохо. Рей даже понравилось, что Бен подобрал им парные кольца с надписями.
— Но у вас же обручальное кольцо! — восклицает маленькая Мишель. — Я читала, что такие носят только на безымянном пальце правой руки. Именно там где, по преданиям греков, находится «вена любви».
Она, как учитель истории и мифологии, безусловно наслышана об этой теории давно умерших учёных-греков, но сомневается в существовании такой вены. Это же смешно. Бред. Просто выдумка — даже если греки и верили в это — для идиотов или маленьких детей, которые всегда всё романтизируют и идеализируют. К сожалению.
— Но это не значит, Мишель, что я замужем, — Рей вешает полотенце на крючок рядом с раковиной и поворачивается к своей небольшой аудитории, которая смотрит на неё в ожидании ответа, совершенно позабывшая, что урок ещё не закончился. — А ну-ка за работу, молодые люди!
Они обиженно хмурятся и опускают взгляды на свои мольберты и руки, все в красках и с кисточками. Их сегодняшнее задание заключается в том, чтобы правдоподобно передать портретные черты своей учительницы, но отчего-то у них всё идёт не совсем так, как хотелось бы Рей.
У одного Теммина получается более-менее прилично, и она уже заранее знает, что именно он подарит ей её же собственный портрет. Он всегда так и делает, когда она хвалит его за рисунки, а ученик с гордостью дарит ей свои самые лучшие работы.
— Валери, старайся выводить линии более плавно. Посмотри на Дерека.
Маленькая девочка хмурится, и Рей, предчувствуя, что сейчас будет взрыв, гладит её по русым волосам одной рукой, поправляя другой движение кисти как можно нежнее.
— Эннис, помоги Тайлеру. Вейн, расслабь свои пальцы, ты слишком сильно сжимаешь кисточку, она же сломается сейчас.
Некоторые дети поворачиваются в сторону двери, и только сейчас Рей замечает на пороге Бена. Весьма приятно, что он придерживается её совета «чувствовать себя как дома» и сейчас разгуливает в трениках и футболке, но она же предупредила его, что сегодня проведёт занятия именно в огромной оранжерее, которую дедушка некогда построил специально для её больной матери, потому что свет в школе искусств отключили на несколько дней из-за ремонтных работ. По крайней мере, так ей сказали.
— Это и есть ваш жених? — возбуждённо интересуется Мишель, отодвигая кисть и краски. Почему-то Рей думает, что сегодня девочка к ним уже не прикоснётся.
— Да, но он слишком стеснительный, поэтому сейчас уйдёт, — она выразительно смотрит на застывшего на пороге Бена. — И не будет нам мешать проводить занятия. Да, Бен?
— Ээээ… Да, конечно, — он разворачивается, чтобы быстро скрыться от любопытных взглядов детей, но цепкие ручки Мишель и Дорианны останавливают его. — Что вы делаете?
— Мы хотим познакомиться с будущим мужем мисс Рей, конечно же, — как само себе разумеющееся сообщает Валери, сидящая неподалёку. — Просто мисс Рей не хочет говорить, а значит, скажете вы.
— Не думаю, что пытать Бена вам под силу, девочки, — насмешливо говорит Рей и тут же удивлённо открывает рот, когда замечает, что к Соло подходят почти все дети, чтобы познакомиться. Что ж. Всё идёт не так, как она рассчитывала изначально. — Так, отойдите от него! У него боязнь детей, особенно, такого возраста, как вы. Мэлоди, не трогай вазу, ради всего святого! Она же старинная! Бен, будь добр, иди-ка в комнату и жди меня.
— Мистер, а разве у вас тут матриархат? — интересуется Мишель. Видимо, Бен знает значение этого слова, поэтому его глаза распахиваются в удивлении. Ну, или он просто в шоке от того, что это слово произносит восьмилетний ребёнок. — Неужели, не вы командуете мисс Рей, а она — вами?
О. Боже. Мой.
Девочка её просто позорит перед Беном, который вдруг хитро улыбается и присаживается рядом с Мишель и Франциском.
— У нас тут вообще-то патриархат, дети, — усмехается Бен. — Но бывают случаи, когда мисс Рей командует мной. В этом нет ничего страшного, а уж смешного, тем более, мальчик с кудряшками.
Дерек, к которому, собственно, обращаются, замолкает и поджимает губы, заливаясь краской стыда.
Рей тяжко вздыхает, собирая бумаги со стола.
— Дети! — все оборачиваются, в том числе и Бен. Он же не дитё, чего он-то откликается на её голос? — Ваше домашнее задание на эти две недели. Разбирайте.
Они, понуря головы от того, что ничего не удалось разузнать о личной жизни своей любимой учительницы, плетутся в её сторону, разбирая листки с картинками, которые должны нарисовать за две следующие недели.
— До встречи, мисс Рей, — говорит последней Дорианна и выходит к ожидающим её родителям.
Устало вздыхая, Рей присаживается в кресло, не замечая подошедшего Бена, и трёт глаза, покрасневшие от перенапряжения.
Период течки закончен, но проблемы, им вызванные — нет. Ей приходится навёрстывать упущенное в школе Квай-Гона и школе искусств. Слава Богу, что остальные школы пока не звали её на замену учителем истории, так что хоть какое-то облегчение. Но, так как молодая учительница астрономии у Квай-Гона, Мистрелия Грай, ушла в декрет, её подменяет сама Рей, которая хоть и по профессии и диплому учитель истории, но объяснить детям астрономию на начальном уровне может. Квай-Гон пока что ищет замену и ведёт переговоры с одним профессором на пенсии.
— Ты специально, что ли, пришёл сюда?
Бен молчит, Рей слышит только его тяжкое дыхание. Это заставляет её повернуть к нему голову.
— Что с тобой? — она поднимается, придерживаясь за спинку кресла, и дотрагивается тыльной стороной ладони до его лба. — Эй, а ну-ка марш в постель! У тебя температура. Я принесу плед и таблетки.
Проводив его до лестницы, Рей спешит на кухню за аптечкой, когда до неё доносится надрывный кашель. О-ё-й. Лишь бы не грипп, а простая ОРВИ.
Отыскав среди мусора и гор салфеток, которые она сгребает в охапку, аптечку, Рей подхватывает плед с дивана в гостиной и несётся на второй этаж в комнату Бена. Выглядит он неплохо, на самом деле, но… конечно, можно и лучше. Нос покраснел, как и щёки, губы порозовели, волосы стали влажными у корней, красноречиво сигнализируя о повысившейся температуре.
Рей достаёт из аптечки термометр, подходит к кровати и аккуратно засовывает Бену подмышку. Он только что очнулся от дрёмы, судя по рассеянному взгляду.
— Удивительно, но десять минут назад ты был бодрым огурцом, — бормочет Рей, сваливая салфетки на тумбу и вновь погружая пальцы в аптечку, чтобы найти ибупрофен. Странно, ведь она не так давно купила сразу несколько пачек, так ни разу и не воспользовалась, но таблеток нет. Ладно, можно попробовать ибуклин.
— Эй, выпей, пожалуйста, — она подносит лекарство к его губам и подаёт бутылку воды. — Надо бы купить Гаторейд.
— Это всё из-за гона, — он видит, что её глаза распахиваются, и спешит объясниться сиплым голосом: — Из-за того, что у меня нет гона, я болею очень часто. Жидкость выплескивается таким образом, как не должна при регулярном гоне, — и высмаркивается в салфетку. — Извини.
— Ничего, — пожимает она плечами. — Я пока буду дома несколько дней, разберусь с отчётами. Думаю, что смогу позаботиться о тебе.
Термометр подаёт сигнал, Рей вытаскивает его и смотрит на цифры со вздохом.
— Тридцать семь и девять. Я приду через двадцать минут и измерю температуру снова. Ибуклин должен подействовать. А пока схожу в аптеку, — она прижимается губами к его лбу, даря обнадёживающий поцелуй и чувствуя обжигающий жар. — Поспи.
Омега выходит, аккуратно закрывая дверь в спальню.
***
— Господи, девушка, не нужен мне ваш анестетик, мне нужны лекарства от простуды, — Рей уже готова биться о стекло кассы, лишь бы консультант, наконец, дала то, что ей нужно. — Ибупрофен, Гаторейд, да что угодно!
— Но ведь у нас скидки… — растерянно продолжает аптекарша.
— С меня хватит! — Рей ударяет кулаком по столешнице и угрожающе смотрит в глаза этой тупорылой курице. — Либо ты мне даёшь лекарства, либо зови управляющего! Такого тупизма я ещё не встречала!
— Милочка, не задерживайте очередь, — вот ещё и какая-то старуха с уродливым мопсом смеет раскрыть свой рот. Она бета, да и, похоже, ни разу не имела отношений, потому осталась старой девой.
— Лучше помолчите, бабуля, или я позвоню туда, куда нужно, и эту чёртову аптеку закроют, и вы будете ходить за лекарствами через два квартала!
Да неужели эта дурацкая аптекарша не видит разгневанной омеги, которая может убить её и даже срок не получит?
— Что такое, Мисси? — Рей замечает пожилого мужчину, у которого на бейдже написано, что именно он и является управляющим.
— Я так понимаю, что эта тупорылая девка либо ваша любовница, либо дочь, либо племянница, раз её приняли на работу! — шипит Рей. — Мне, если честно, наплевать! Дайте мне лекарства!
— Мы потом поговорим, Мисси, — мрачно отвечает мужчина, грозно глядя на пустоголовую блондинку. — Что вам угодно, мисс… — он замечает её обручальное кольцо. —…ис?
Рей, всё-таки, ударяется лбом о стекло с грозным рыком.
— Моему жениху плохо, у него высокая температура и жар. Дайте, ради всего святого, хоть что-нибудь.
— На какую сумму вы рассчитываете?
Блять, да они издеваются?!
— Плевала я на сумму, мне нужны лекарства, долбаные фармацевты! Вы не понимаете, он альфа, я омега, и мы пара! И мне, честно, просто плевать, какая там сумма, моя пара в беде!
— Я понимаю, — бормочет мужчина. — Если моя жена чувствует себя плохо, то я переворачиваю мир вверх дном.
Рей мрачно смотрит на него.
— Хорошо, — он поспешно выставляет на стол все препараты. — Разрешение от врача, пожалуйста.
Рей молча протягивает ему бумагу.
— Отлично, — он удовлетворённо кивает, возвращает документ и начинает собирать лекарства в фирменный пакет аптеки. — Ибупрофен, Парацетамол, Гаторейд, десять штук, и обычные противовирусные таблетки. С вас пятьдесят пять долларов.
Рей протягивает кредитку в молчаливой ярости, вводит пароль так, чтобы наглая старушенция не увидела, и тихо цедит:
— Ждите проверки, идиоты!
Она хватает пакет, засовывает карту в чехол телефона и выбегает на пасмурную улицу под неодобрительные возгласы старухи с мопсом.
***
Гаторейд и таблетки мало чем помогают, и Бен продолжает лежать в полубессознательном состоянии, охая от жара и боли. Рей уже докатилась до народных средств, бесполезных трав, за которыми бегала аж в другой конец района, и банальных компрессов.
— Не уходи, — шепчет Бен и цепляется ослабевшими пальцами за её запястье, когда она встаёт с кровати и поднимает большую плошку с водой, чтобы заменить уже ставшую тёплой воду.
— Я просто поменяю компресс. Скоро вернусь, Бен, — она аккуратно отцепляет его руку от своей и нежно прикасается губами к костяшкам пальцев. — Минуту.
Со вздохом он закрывает глаза, а Рей, терзаемая чувством вины, направляется в ванную, выплёскивает в раковину тёплую воду, включает кран и набирает холодную, после чего проверяет температуру в плошке, чтобы вода была прям ледяной и выключает подачу.
По возвращении в комнату омега видит спящего Бена. Она опускает марлю в воду и, хорошенько отжав, накрывает компрессом его мокрый лоб, смахивая тёмные локоны с лица.
Если б она могла бы показать его доктору, но сейчас надо аж за месяц записываться к самому простому терапевту, так что…
Стоп!
Рей ударяет себя ладонью по лбу и пулей вылетает из комнаты, пытаясь не создавать особого шума.
— Да? — слышится в трубке голос после четырёх гудков.
— Ункар? — осторожно спрашивает Рей.
— Рей?
— Я, — она сглатывает, — мне, точнее, моему парню нужна помощь, и я не знаю, к кому обратиться, ведь нужно зап…
— Что случилось-то? — перебивает её дальнейший рассказ Ункар Платт.
— Он заболел. Говорит, что это из-за того, что у него нет гона. Очень долгое время.
— Я приеду, — моментально реагирует Ункар и дальше говорит кому-то другому. — Эй, Мейджели, отмени всех на сегодня! И что, что их пять? У меня важные дела! Скажи, что завтра всех приму!
Рей неловко, что он срывает из-за неё работу, о чём она ему и сообщает.
— Брось, Рей. Через полчаса буду, — он отключает звонок.
Что ж, ей остаётся только ждать. Так?
***
— Ну что?
Ункар смотрит на неё тяжким взглядом и вздыхает.
— Ему нужен гон.
— Прости? — она раскрывает рот и смотрит на Платта широко распахнутыми глазами. Гон? Но ведь…
— Он ему просто необходим. Дело просто плохо.
Она поджимает губы. Что ж, всё-таки, придётся найти ему омегу, которая будет в дальнейшем молчать, или там кого-нибудь из шл…
— Поэтому прерывай приём супрессантов.
О. Ё. Чёрт. И как теперь объяснить Ункару, что они не пара, а просто фиктивно распишутся через некоторое время?
— Хорошо.
Ункар кивает. А вот Рей делается худо. Что теперь-то? Помочь Бену, наплевав на себя, или поставить под угрозу всё, к чему они стремятся?
— Что ж, нужно это решать очень скоро, — вздыхает Платт и надевает пальто, отказываясь от чая. — Но если ты сегодня прекратишь приём, то на следующий день у тебя начнётся течка, что спровоцирует его гон. Советую тебе очень хорошо подумать, потому что завтра его состояние может ухудшиться.
Рей кивает и прощается с Ункаром, целуя того в щёчку и закрывая дверь на ключ.
Ункар Платт — доктор, специализирующийся на состоянии альф и омег. Он был знаком с её дедом и, в основном, являлся её неофициальным врачом. Он всегда был добр и проявлял мягкость и понимание, что свойственно вовсе не каждому врачу, если брать в пример её первого гинеколога, который посоветовал омеге-подростку перейти на супрессанты, что в итоге спровоцировало первую течку. Ункар тогда постарался, поднял свои связи и сделал так, чтобы до тюремного срока у того отобрали лицензию врача без права на восстановление или получение заново. Так что Платт, в своём роде, тоже участвовал в её жизни.
Как только омега заходит на кухню, ей сразу бросается в глаза упаковка Паратенола, и Рей стонет. Переживать течку с почти бессознательным альфой ей не особо хочется, но если добавить сюда и омегу в течке… Во-первых, слишком затратно, да и за молчание она попросит с них миллион, не меньше. Во-вторых, Рей не думает, что сможет пережить их крики наслаждения, когда она будет сидеть на первом этаже и ждать окончание… соития. В-третьих, постоянно чужую омегу она не будет держать в своём доме, поэтому…
«Джинн, у моего парня гон. Я вылечу из реала на пару дней, но, как только всё закончится, вернусь. Надеюсь, что не причиняю неудобств».
Она так и не замечает ответного сообщения, когда убирает Паратенол подальше, не принимая таблетку и срывая курс.
«Не волнуйся, всё нормально. Мы нашли нового учителя астрономии, Ральфа Фостера».
***
На следующее утро Рей чувствует влагу на бёдрах и ощущает неопровержимые доказательства того, что у неё началась течка. Опять.
Лёжа в одной кровати рядом с Беном, она замечает его лицо и тёмные как смоль глаза, которые наблюдают за тем, как разгорается её течка, а вместе с ней и его гон.
