***
Представительница ЗАГСа сияет улыбкой, которая, если честно, уже начинает раздражать абсолютно всех. Эти приторность и энергия, исходящие от неё, слишком сильно выражены, и Рей почти зевает во время стандартной процедуры регистрации. — …Бена Соло, Рейвен Кеноби? —… Да? — неуверенно тянет Рей, выслушав отрывистое предложение женщины. — А вы, Бен Соло, берёте в жёны Рейвен Кеноби? Бен не колеблется с ответом. Он отвечает со стальной решимостью в голосе и… правдивостью. От этого у Рей сжимается сердце, ведь она-то знает, что это всё ложь. Всё фиктивное. Не настоящее. И от этого ей тоже больно. — Беру. Рядом всхлипывает Роуз, незаметно ото всех вытирая слёзы, а Джессика Пава, девушка По Дэмерона, который сейчас чуть ли не выпрыгивает из штанов, выкрикивая всякие пошлости («кто бы, собственно, сомневался», — думает Рей, закатывая глаза), неловко мнётся на месте, не зная, что делать дальше и как себя вести в такой ситуации, окончательно выходящей из-под контроля в тот момент, когда миссис Холдо кричит «горько!». Это очень неловко. В принципе, чего-то подобного Рей и ожидала перед своим появлением в саду. Вспоминается старый мем из интернета: «тот самый неловкий момент, когда вся семья в сборе, а рядом с тобой сидит вторая половинка». Который ей очень не хочется вспоминать. Рей задаётся вопросом, что такое стыд, но, когда По кричит «чмокнитесь уже», этот вопрос автоматически закрывается. Ответа более не требуется. — Рей? Омега обречённо поворачивается к Бену и закрывает глаза, стискивая букет синих роз ладонями так, что шипы сильно впиваются в кожу, и ожидая, что альфа поцелует её в губы, скрепляя факт того, что их брак — нечто кому-то нужное и не бесполезное. Но Соло удивляет её — он целомудренно чмокает Рей в щеку, немного задерживаясь, и отстраняется, подавая ей свою руку. Рей со вздохом принимает локоть и проходит с Беном по красной ковровой дорожке, усыпанной лепестками роз цвета индиго. Они ставят подписи, после чего отправляются к праздничному столу, который стоит в украшенном саду, в месте определённо более тёплом и менее ветреном, чем в арке. Рей решила, что отметить свадьбу не в доме, а снаружи, будет прекрасно и волшебно. Только сейчас цвет снега мозолит глаза своей невыносимой белизной. Здесь практически всё белое. И теперь это раздражает. — Я надеялся на то, что вы засосетесь, — с развязной ухмылкой сообщает подошедший По. — Чуть ли не потрахаетесь. Но, ко всеобщему сожалению, этого не случилось. Надеюсь, что хотя бы стоны смогу услышать из вашей комнаты. — Перебор, Дэмерон, — цедит Рей, глотая черри. — Да ладно тебе, крошка, не скромничай. — Не называй мою жену крошкой, Дэмерон, или этот момент станет последним, что видел твой… дружок. Рей выплевывает шампанское. — Блин, вы можете обсуждать это в другом месте? Бен смотрит на По, едва сдерживая себя от публичного убийства, а Рей всё ещё откашливается, привлекая к себе совершенно ненужное внимание. — Ох, деточка, — кряхтит миссис Падме, подходя к ним. — Как ты? — она стучит по её спине так, что Рей кажется, что позвонки — все до единого — рассыпаются в одно мгновение. Рей поспешно кивает, пока Падме не трогает её снова, чего многострадальная спина явно не переживет во второй раз. Миссис Скайуокер добродушно улыбается. — Я уж думала, что мой внук никогда не женится, — завязывает Падме никому сейчас ненужный разговор, но Рей боится воспротивиться этой сильной женщине. — Никогда его с настоящими девушками не видела. Я уже начала продумывать, что он это… как его… ах, да… так и останется девственником. По хрюкает от смеха. Бен краснеет и возмущается. — Ба! Хватит! Падме отмахивается от внука, как от надоедливой мухи, и полностью переключается на притихшую Рей, продолжая улыбаться и хитро щуриться. — А знаешь, мне кажется, что он ждал именно тебя. Ты такая красивая девушка. О! Я покажу тебе его детские фотографии. Уверена, тебе понравится, — Падме вытаскивает откуда-то фотоальбом и раскрывает его. — Смотри, здесь Бенечке всего пару месяцев. О Боже! — А вот здесь он играет в школьном спектакле яблоню. Он так рвался играть, но, к сожалению, подходящей одежды на него не нашлось из-за роста, поэтому Лея забронировала для своего сладкого мальчика роль деревца. По съезжает под стол, сотрясаясь от безудержного смеха.***
— Когда Бену было всего шестнадцать, Лея ранним утром застукала его за… ну, за этим самым делом, — продолжает Падме, когда все гости уже пьянее некуда. — Она тогда мимо проходила, а он как застонал, и вот она подумала, что ему плохо. А когда зашла, то увидела… — Ба, все уже поняли, что она увидела! Бен не пытается остановить бабушку — знает, что бесполезно. — Золотце моё золотое, будь добр, помолчи, я не с тобой сейчас разговариваю, — в который раз отмахивается Падме от внука. — А в семнадцать он сломал лодыжку, и Хан повёз его в травмпункт. Там медсестра была разодета, как на панель, вот и засмотрелся малец так, что слюни пускал. В свой день рождения он играл в эту свою железяку, на экране телевизора были изображены голые бабы, которых покрывали какие-то лоскуты, и то они ничего почти не прикрывали. А Хан-то завис, когда мимо проходил… — Это ложь! — кричит откуда-то Хан, поглощенный кореллианским виски и Леей. — Молчи, пока Эни снова не приставил к тебе свой протез! — кричит в ответ Падме. — Итак, на чем я остановилась? — Дальше по плану идёт девятнадцатилетие, — сразу же возникает По, услужливо подсказывая миссис Скайуокер. — Ах, да, — кивает Падме. — Спасибо, дорогой По. Итак, когда Бенечке было девятнадцать он случайно переключил кино для взрослых на огромный телевизор, когда у нас гостили Холдо и кто-то ещё из Сената. Смеху тогда было… А ведь он приглянулся сенаторской дочери. Внучок, судя по его взгляду, имел весьма очевидные ожидания от ночи… — Ба! — Молчи, пока бабушка разговаривает. — Ба. — Ты хочешь поспорить с бабушкой? — выгибает бровь Падме. — Да… ладно, нет. Вот и всё. Это конец его идеальной репутации биохимика. Бабушка всегда рассказывает то, что совершенно неуместно. — Бен, помню, возбудился, когда впервые увидел какую-то там Жасмин или Лилию, вроде, порноактрису, вживую. Он ещё долго пытался избавиться от эрекции. Хан тогда хохотал до слез. — Подтверждаю! — снова кричит Хан. — Хан сам возбудился! — в ответ огрызается Бен, которому уже надоело вот это всё. Просто, сука, лучшая свадьба в набуанской традиции. — Подтверждаю! — кричит уже Люк. — Кто бы говорил, — фыркает Лея, тыкая ложкой плечо своего брата. — Боже! — Это ещё они недостаточно пьяны, — хмыкает Бен, утыкаясь головой в стол и смотря на Рей, слишком печальную для этой семейной идиллии. Из приглашённых с её стороны — только Роуз с парнем, Пейдж и Ункар Платт, остальные же или родственники, или знакомые Бена, поэтому ему искренне жаль, что так получилось. — Вот когда хлебнут хаттского сидра, то будет повеселее. — Драка? — Ага. Рей кладёт голову на стол напротив него и немного двигается в его сторону, прикрывая глаза. Падме, наконец, отвлекается от неё, переругиваясь с сыном и зятем. — Они всегда такие… живые? — спрашивает Рей, вспоминая своих родителей. Папа пил и принимал много наркоты, отчего и умер, а мать всегда старалась, чтобы дочь ничего не замечала, даже синяков на её теле. Впрочем, её это не спасло. Ничего не спасло. А потом в её жизнь пришли дед, Люк и Ункар. Они, будто ангелы, спустились с небес, пытаясь спасти Рей от суровой жизни практически сироты. Спасли и приютили. Заботились. Но дедушка вскоре ушёл вслед за мамой, остались только Люк и Ункар. — Когда не ругаются. — Напоминает сериал «Друзья», — говорит Рей, вытягивая голову немного дальше и натыкаясь на тарелку с фужером. — Ой. Блин. Причёска испорчена. — Нет, — опровергает Бен, протягивая руку к её лицу и ожидая, что она ударит его за вольность. Но Рей, вздыхая, ничего не делает, и ладонь Бена аккуратно снимает серебряные шпильки, высвобождая кудри из небольшого пучка. — Лучше? — Да, спасибо. Вдруг почти рядом раздаётся звон разбитого стекла и женские крики. — Я сказал, что та женщина была ведьмой! — Ты идиот? Она была королевой, которая случайно попадала в такие странные ситуации! — Она убивала своих врагов, нося кулон с их именами. В телесериале это подробно раскрыли! — Это художественная экранизация книг Филиппы Грегори! Это художка! — Она потомок Мелюзины! — Заткнитесь уже! Кричат и спорят Фазма с Традженом, с пеной у рта доказывая свою правоту, а Ункару, кажется, надоело это слушать. — Они глотнули хаттского сидра? — тихо спрашивает Рей, наблюдая, как Фазма и Траджен продолжают спорить и кричать друг на друга. — Похоже на то, — соглашается Бен, вставая со стула и протягивая ей руку. — И похоже на то, что нам пора валить, пока не началась драка. Рей колеблется. — Они ведь наши гости. — Они не дети, Рей, разберутся сами. Тем более, у нас брачная ночь впереди. Рей с силой бьёт по его протянутой ладони и встаёт самостоятельно, поднимая на руки Найта, который смирно сидел у ног омеги.***
Снимать платье приходится с помощью Соло, который только и рад помочь. Его руки пытаются развязать сзади бант, но всё тщетно. — Ээм, ты не против, если я… зубами… ну, этого… — его неловкость поражает Рей, и она бездумно кивает, глядя на себя в зеркало. Бен цепляет ленту зубами и со всей силы тянет её на себя, пытаясь развязать и не порвать при этом. Иначе Рей этой же самой летной его и придушит. Он развязывает крепкий бант и аккуратно снимает пояс, кидая его на стоящий рядом столик, на котором уже покоятся шпильки, серьги в форме звёзд, тонкая серебряная цепочка с одним маленьким бриллиантом и обручальное кольцо, которыми они не обменивались, а просто отдали друг другу ещё до свадебной церемонии. — Может, поднимешься уже с колен? Голос Рей вырывает Бена из размышлений, и он поднимается, неловко расстёгивая молнию платья сзади, случайно касаясь бархатистой кожи кончиками пальцев, отчего по спине Рей начинают распространяться мурашки. — У тебя есть кассеты с фильмами шестидесятых? — спрашивает Рей, оголяясь и протягивая руку, чтобы взять шёлковую ночную рубашку и облачиться в неё. Бен прерывисто дышит и с трудом выдавливает: — Где-то должны валяться. — Расчехляй коробки. «Бал вампиров» будем смотреть. Бен кивает и начинает рыться в кассетах и небольших коробках возле тумбы. Лея всегда отдавала ему бесполезные вещи из поры своей молодости, но, видимо, не такие уж и бесполезные, раз Рей заинтересовалась этим «Балом». — Фильм, где вместе сыграли Роман Полански и Шэрон Тейт? — уточняет Бен, вчитываясь в имена актёров на плоской коробке. — Да. Потом посмотрим «Сонную Лощину», «Ворона», «Мрачные Тени» и «Резню в парке аттракционов». — Ээээ, — тупо тянет Бен, у которого голова кругом идёт от названий и кассет, лежащих в коробках. — Просто если смотреть в интернете «Бал вампиров», то качество фильма оставляет желать лучшего. — Ну, тогда я нашёл. Бен протягивает кассету и вставляет её в старенький проигрыватель, также доставшийся ему от Леи, который после нескольких секунд показывает время отсчёта фильма, а экран телевизора загорается. Бен плюхается на кровать, располагаясь рядом с Рей, которая полностью сосредоточена на фильме. — Кажется, что эти имена мне знакомы. Полански и Тейт. Рей мягко фыркает. — Они поженились через некоторое время после фильма. — Нет, не поэтому. Что-то знакомое. Мне мама рассказывала. Рей хмурится и отводит взгляд. — Шэрон Тейт и её друзей убили сектанты «Семьи» Мэнсона. — Ааа, да. Это мне мама рассказывала. Весь Голливуд тогда был на ушах — думали, что на известных и богатых ведётся охота, из-за чего моя бабушка была в опасности и к ней приставили в телохранители моего деда. — Ммм, интересная история знакомства, — хмыкает Рей, смотря на юную Сару, которая сверкает своей рыжей шевелюрой. — Их посадили, да? Рей закусывает губу и кивает. — Сначала приговорили к смертной казни. Но Калифорния отменила совсем этот метод наказания, и их посадили на пожизненное. — Грустно. — Прости? — её глаза округляются. — Нет, не потому что отменили смертную казнь для этих умалишенных. Жалко убитых. — Давай просто закроем эту тему, ладно? Она не самая приятная. — Я знаю, что произошло. Подражатели Мэнсона убили твою бабушку. Тишина поглощает целую комнату в своих объятиях. — Либо ты заткнешься, либо ты будешь спать на коврике за дверью, — хмуро предупреждает его Рей, накрываясь одеялом и пододвигаясь ближе к изголовью. — Я понял. Уже через сорок минут после начала «Бала вампиров» Рей спит сном младенца, вжавшись всем телом в Бена, который не то чтобы против. Хмыкая, он обнимает её одной рукой, другой ставит фильм на паузу, после чего укладывает голову на подушку. Кажется, По так и не получит чудесных звуков из их спальни. Бен уверен, что Дэмерон будет разочарован.