Сизигия

Мысли путаются, словно хотят собраться в клубок, а между ног слишком влажно. Это первое, что чувствует Рей, когда просыпается у себя в комнате через неделю после бракосочетания и смехотворной пьянки гостей. Липкие бёдра издают хлюпающий звук, когда она слегка раздвигает их, чтобы удостовериться в том, что правильно понимает причину своего состояния. Но нет. Это не течка. Всего лишь проклятое возбуждение, пришедшее ещё во сне, в котором фигурировал её муж. Рей морщится, словно съела лимон целиком, и пытается избавиться от этого позорного чувства. Она ненавидит Бена. Он предал её, переспав с другой омегой, и даже не стал скрывать этот низкий поступок, который простить невозможно. Может быть, тогда, когда всё это ещё можно было исправить, Рей и простила бы Бена. Да, осталось бы это чувство опустошённости и отсутствия целостности, но что поделать? Если он и вправду раскаивался и сожалел… но он ничего не предпринял, лишь носился, как угорелый, пытаясь с помощью языка цветов что-то изменить. Это вызывало лишь смешки и печальные полуулыбки. Сейчас же это вызывает только презрение, когда Рей осознаёт, что предательская влага, скопившаяся на бёдрах и простыни, не собирается каким-то мистическим образом исчезать, забирая позор Рей в пучину забвения. Но она всё живее сочится, привлекая внимание к себе. Пустота в теле буквально вопит о том, чтобы её кто-нибудь заполнил. Заполнил Бен. Но он ушёл ещё ранним утром в лабораторию к Фазме, Траджену и… и Базин. К чёртовой омеге, которая разрушила её жизнь. Рей плачет от щемящего в груди чувства потери и несправедливости судьбы, которая крутит свою трель жизни как угодно. Видимо, омега ей чем-то не угодила, раз рок преподносит всё больше и больше страданий. Смазка спокойно, не спеша, течёт вниз, и это становится последней каплей в переполненной чаше терпения Рей, которая приподнимает шёлковую ночную рубашку и снимает насквозь пропитанные влагой трусики, бросая их через всю комнату в корзину для белья. Попала она или нет, омега уже не видит. Пальцы легко скользят в горящее нутро, настолько узкое и влажное, что Рей шипит и стонет от наслаждения, сгибая ноги в коленях и раздвигая их. Это так отвратительно — думать во время мастурбации о чёртовом Соло, что Рей, раздражённая, двигает пальцами ещё активней, чтобы долгожданный оргазм пришёл как можно быстрее, иначе внутренняя гордость не выдержит того, что омега в такой момент представляет нахального альфу. Она думает о том, каково это будет, если он ещё раз прикоснется лёгкими, словно пёрышко, движениями пальцев к её бархатистой коже на спине; если надавит на позвонки; если прильнёт к её губам своими; если навалится на неё всем телом, придавливая и лишая возможности двигаться; если проскользнет в неё или пальцами, или языком, или членом. Что ж, это происходит быстрее, чем омега ожидала, но всё-таки это хорошо. Только оргазм слишком силён, длиннее и ярче обычного, и Рей ненавидит Соло за это. За эту зависимость. Ванна кажется единственным спасением.

***

Мюсли с ежевикой не хотят пробуждать аппетит, так что Рей со вздохом признаёт, что нормально позавтракать сегодня не получится. Она берёт из вазы яблоко, подхватывает сумку с документами, которые нужно отдать Квай-Гону, и, накидывая пальто, выходит из дома. Погода скверная. Ещё хуже, чем вчера и позавчера. Небо заволокло тёмными клубящимися тучами, а солнце спряталось от людей. Что ж… Ехать на работу Рей придётся на общественном транспорте, который она так не любит. Слишком много людей, которые не знают словосочетание «личное пространство», толкаясь и наступая на ноги. Троллейбус переполнен, но какой-то подросток уступает омеге место, за что она ему очень благодарна, ведь такое скопление людей вызывает лишь тошноту и головокружение. Мальчишка только кивает и выходит через две остановки, слушая музыку в беспроводных наушниках. Рей неловко ставит руку на поручень и кладёт на неё голову, что в миг отяжелела и стала чугунной и горячей, точно кипящий чайник. Это странное состояние по утрам преследует её уже несколько дней, портя аппетит и отзываясь пульсирующей болью во лбу, заставляя бесконтрольно глотать таблетки, словно морковный пирог из Старбакса, и «засоряя» тем самым печень химикатами. Город мелькает в стекле подобно калейдоскопу, а моросящий дождь только усиливает головную боль. Видимо, резкая смена климата влияет на неё не лучшим образом, превращая жизнь в настоящий кошмар с мрачным настроением. На тротуаре словно тёмную краску разлили. Дождь переходит чуть ли не в ливень, а зонтик Рей, как назло, не взяла, думая, что успеет доехать до школы. Ну, она почти успела. Холл освещается лампами и свечением люстры, которая выглядит как в девятнадцатом веке, отчего стены школы напоминают исторический замок, ну, или Оксфорд с Кембриджем. — Мисс Кеноби! — восклицает полный охранник с лысиной и густыми усами. — Мы все так скучали по вам. Слишком многое произошло, и все уже подумали, что вы уволились. — Нет, Фрэнк, — мягко отвечает Рей, расписываясь напротив своей девичьей фамилии. — Как только все выйдут, то я уйду, дождусь своих двадцати трёх лет, чтобы меня приняли на официальную работу. А так… пока буду помогать, как смогу. — Не расстраивайте бедного старика, Рей, — качает головой Фрэнк. — Мы все так привыкли к вам, что расставаться будет тяжело. — Ну, я же не сейчас ухожу, — слегка улыбается омега и кладёт ручку обратно на стол. — Пойду я готовиться. Фрэнк говорит ещё что-то, но Рей уже поднимается по массивной спиральной лестнице, так что не слышит лепет разговорчивого старика. Её кабинет расположен на третьем этаже, поэтому омега быстро преодолевает небольшое расстояние и открывает дверь ключом, который иногда — как, например, сейчас — трудно повернуть, но Рей справляется с этой задачей. Уже делая шаг вперёд, она не ожидает того, что её окликнут. — Рей, какая встреча! Чертовски знакомый голос. Блять, слишком знакомый. Ральф. Эта мысль действует как рычаг. Рей, презрительно скривив вишнёвые губы, поворачивается и видит весьма неприглядную картину: её бывший измазан в меле, а тёмные волосы превратились в пепельные. Жалкое зрелище. Рей приподнимает плавно очерченную бровь и усмехается. — День добрый, потрёпанный жизнью человек. Ральф улыбается и лохматит ладонью свои смешные кудряшки, которые теперь до невозможности бесят омегу. Ужасная привычка. Вот у Бена это получается довольно-таки элегантно и в то же время небрежно. Блять. Не хватало ещё сравнивать бывшего и нынешнего. Эта случайная мысль настолько смешит Рей, что она фыркает против воли и заставляет Ральфа нахмуриться. — Иди-ка ты по-хорошему отсюда, Ральф. Я в курсе, что ты новый учитель астрономии, но… Она демонстрирует ему свой палец, который обвивает лиана кольца. Ральф хмыкает. — Уверена, что муженёк спасёт тебя от моего великолепия? Рей хлопает дверью прямо перед его носом, что дарит ей чувство превосходства. Наконец-то этот мажор получил то, что заслужил.

***

Дорога до дома занимает максимум полчаса. За это время Рей успевает проверить твиттер, инстаграм и фейсбук, читая сообщения и листая ленты, которые трубят о том, что наследница многомиллионного состояния вышла замуж за сына Леи Органы. Просто супер, ничего больше и не скажешь. «Эй, ты живая там?» «Нет, меня расчленили и выбросили подыхать на обочине. Живая я, Мэтт». «Слава богу!» «Подумал, что реально что-то произошло. Мы не переписывались уже несколько дней». «Ой. Прости. Была занята. Я же теперь… замужняя дама и всё такое». «Ооооооо. Брачная неделя, да? ;)» «Выпотрошу и выброшу в канаву, засранец. Я была занята не этим. Дел по горло, если без шуток. Всё разом навалилось, и приходится через тернии домой возвращаться. Жуть какая-то на работе». «Что такое?» «Бывший. Не знаю, рассказывала ли я тебе про этого гада. Но он теперь мой коллега. Мажор долбаный, чтоб он где-нибудь споткнулся, или рояль на него упал. Буду благодарна как никогда». «Настолько сильно заебал?» — Ты просто не представляешь как, — шёпотом говорит Рей, не обращая внимания на шикающую старушку с мопсом. Мир тесен — эта та самая бабка, которая была с ней в аптеке. Забавно. «Ага. Подумал, узнав про моё состояние, что стоит ему извиниться, и я приму его с распростёртыми объятиями. Он так бесит. Только и надеюсь, что видеться мы будем очень редко. Чтоб его черти… покусали за самоуверенную задницу». Мэтт замолкает и больше не пишет, у Рей же нет времени выяснять причину — ей через остановку выходить. Уже дома она открывает пачку Несквика, вытаскивает из холодильника апельсиновый фрэш и падает на мягкие подушки дивана, включая плазму и останавливаясь на BBC, где идёт «Доктор Кто». Её любимый шестой сезон, в котором играют Мэтт Смит и Карен Гиллан. Эми выбегает из ТАРДИС в ночной рубашке и халате, и в этот момент Рей видит сообщение от Мэтта, который, видимо, уже освободился. «Врежь ему. Или, может, пускай твой муж надерёт ему задницу. Он же шкаф, или как ты там говорила?» Рей с сожалением смотрит на плазму и начинает печатать, быстро стуча ногтями по защитному стеклу. «Его не волнуют такие проблемы. Да и если б и волновали… он посоветовал бы уйти из школы и всё тут. Но я не могу уйти, пока полугодие не закончилось. Впрочем, мой муж не интересуется моей жизнью и проблемами настолько, чтобы всё решить самому». «А ты ему говорила?» «Нет». Вот чёрт! А вдруг Бен серьёзно забеспокоился бы, если бы увидел рядом с ней бывшего? Что это вызовет? Раздражение? Злость? Равнодушие? А может быть ревность? Рей прикусывает палец зубами, ожидая ответа. Но он так и не приходит, даже когда Эми уже помогла большому киту освободиться от давления и пыток, спасая будущее в параллельной реальности.

***

— Не дергайся, — шипит Рей, внимательно наблюдая за бетой, которая всё ходит вокруг да около. — И не смотри так, будто впервые оказался в этом доме. — Это не так просто, как ты думаешь, — в тон отвечает Бен, не спуская с наблюдательницы подозрительного взгляда, будто она хочет украсть какую-то бесценную статуэтку, позолоченное зеркало или торшер с натуральным серебром. Мало ли? Может, они там в этом агентстве становятся беднее каждые пятнадцать минут. Миссис Майклсон поджимает губы и презрительно смахивает со стола таблетки. — Как мне известно, противозачаточные действуют как подавители течек, — чопорно говорит она, глядя на пару, что стоит и, кажется, не дышит. — Интересно, как вы это объясните, молодые люди. — Мне не разрешили беременеть, — спокойно — насколько это вообще возможно в такой щекотливой ситуации — отвечает Рей. — Травма, связанная с нервной системой. — Деточка, я — бывший гинеколог, — настойчиво продолжает миссис Майклсон. — И нет таких болезней, которые мешали бы омеге забеременеть. Нервная система никак не связана с яйцеклетками. — Что ж ты там не осталась, старая карга, — бормочет Бен. К сожалению счастью, бета не слышит этих слов и до сих пор выжидающе смотрит на Рей, которая готова провалиться сквозь землю вот прямо здесь и сейчас. Но вместо этого она достаёт справку, что выписала Асока, и отдаёт миссис Майклсон. Та надевает свои очки странной треугольной формы на нос и морщится. — И придраться не к чему, — недовольно бурчит она, возвращая бумажку омеге. — А хотя постойте… Рей с Беном уже хотят выдохнуть, но… — Меток нет. Дорогуши, у вас, что, запечатления не было? — У нас и брачной ночи-то не было, — тихонько шепчет Бен, отчего получает крепким кулачком в бок от супруги. — У меня пока нет течки, а гон у Бена вызывает только течная омега. — Это всё подозрительно, молодые люди. — Но это правда. — Что ж, я не вправе обязывать вас тем, о чём вы и без того прекрасно осведомлены. В следующий мой приход метки должны быть, или ваш брак будет аннулирован. — Мы поняли, до свидания, идите жрите другим мозги. — Не очень-то культурно, молодой человек. — А вы не устраивайте нам урок полового воспитания, — усмехается альфа. — Мы знаем, что такое секс и как выглядят г… — Ах, какой позор, какая молодёжь нынче пошла! — восклицает миссис Майклсон. — Хуже вас мне ещё никто не попадался! — и уходит, хлопая громко дверью. — Можете не возвращаться, — недовольно произносит Бен, падая в кресло, стоящее рядом с диваном, на котором удобно устроилась задумчивая Рей. — Что дальше делать будем? Они обнаружат, что меток нет. — Мейк-ап в помощь, — пожимает плечами Кеноби. — Пускать пыль в глаза этим нахалам мы ещё можем. — А как мы объясним наш… развод? — Сила свидетель, эти слова даются очень тяжело. Бена разрывает на части даже от подобных мыслей, а произнести вслух — настоящее испытание, почти что совершить все подвиги Геракла одновременно. — Я не думала об этом, — качает головой Рей. — Нам нужно собираться на благотворительный приём миссис Наберри. Вставай, смокинг тебя заждался. «Она не думала об этом… Не вспоминай…» Рей энергично поднимается с дивана и вприпрыжку направляется в ванную комнату — делать макияж и завивать волосы, которые сейчас больше похожи на колтуны, будто их хозяйка весь день провела на какой-то фабрике без специальной шапочки. Эта мадам заявилась в шесть часов утра, когда все нормальные люди ещё спят, но, видимо, можно считать, что их надзирательница к таковым не относится. После нескольких минут жестокого изнасилования дверного звонка, который наверняка сломался под напором беты, она ещё и начала недовольно выговаривать молодожёнам, что они в пижамах. «Ну да, мы должны были встать с постели в бальных нарядах», — подумала тогда Рей, представшая босой и в шёлковом халате с вышивкой феникса. Бен в этот момент вовсе зевал и сонно потирал свои красные от недосыпа глаза. Вид у них обоих был… непрезентабельный, мягко говоря. Так что злость была оправдана в любом случае. Стрелка получается кривой, и Рей грозно выдыхает, будто от этого подводка начнёт вдруг сама наноситься ровно и без явных косяков. Правый глаз как всегда безупречен, а вот с левым проблема. Впрочем, это не новость. — Оставь ты эту штуку и смой глаза, — ворчит Бен, завязывая галстук неправильно, отчего тот снова оказывается у альфы в руках без узла и прямой. — Делов-то. — А ты иди тогда без галстука, раз такой умный, — парирует слишком упёртая омега и прищуривается. — Без стрелок как людям на глаза показаться? А без помады или тона? — А вот и пойду, — упрямо сжимает губы альфа, отбрасывая галстук куда-то в сторону, видимо, обидевшись, что завязать его никак не получается. Рей вздыхает и подходит к мужу, подхватывая с постели другой галстук — более яркого цвета нежели строгий чёрный. Она оборачивает ткань вокруг шеи Бена и в несколько ловких движений завязывает злополучный предмет одежды, заставляя альфу нахмуриться от несправедливости. — Пошли уже, королева драмы, — окликает его Рей, стоя у двери. — Машина готова, а ехать далековато.