В лучах ржавого рассвета сталкеры шли по припятским улицам, усталые, замерзшие и до смерти напуганные. Они провели всю ночь на крыше бассейна, не решаясь пошевелиться, опасаясь, что тварь бродит где-то рядом. Кайло и Арми сидели, прижавшись друг к другу, боясь сомкнуть глаза, считая минуты до восхода солнца. А когда небеса окрасились кроваво-красным, спустились на первый этаж «Лазурного» и вышли из здания, сжимая в руках нож и пистолет.
Стоило им добраться до своего двора, как послышался тот странный гул, который привлёк внимание сталкеров накануне вечером. Он словно исходил от возвышавшихся над ними пустых домов, подсвеченных зловещим розовым сиянием.
Кайло и Арми пулей рванули в подъезд, добежали до шестого этажа и рухнули на кровать. Сил не хватило даже на то, чтобы предложить дежурить по очереди. Они заснули в объятьях друг друга, а, открыв глаза, увидели, как жёлтые стены спальни превращаются в золото под лучами полуденного солнца.
— Давай сегодня никуда не пойдем, — предложил Арми, поворачиваясь к Рену. — Тварь пробралась в Припять, возможно, она только и ждёт часа напасть.
— Она охотится по ночам, — заметил Кайло, потягиваясь. — Сейчас наверняка отсыпается где-то в лесу. Можем успеть сгонять в медсанчасть.
— Нас чуть не убили, а ты опять рвешься в самые опасные места Припяти! — воскликнул Хакс.
— Либо мы останемся и продолжим исследовать город, либо свалим и уже никогда не вернёмся, — твердо сказал Кайло. И добавил совсем другим тоном, — Я есть хочу.
— Ну, где находятся пайки ты знаешь, — отозвался Хакс.
Кайло обиженно надул губы. Он любил, когда ему готовил Арми, но не потому что был против возиться с продуктами. Хакс кулинарил вкусно и с любовью, а Кайло нравилось представлять, что это происходит в их собственной квартире, где они безмятежно живут, думать не думая об армии.
— Мой ленивый мальчишка, — Арми поцеловал Кайло в лоб и направился на кухню.
Кайло разбирался с рюкзаками в прихожей, проверяя, упаковано ли все для похода в медсанчасть, когда услышал:
Здравствуй, небо в облаках,
Здравствуй, юность в сапогах,
Пропади, моя тоска,
Вот он — я, привет, войска!
У Кайло перед глазами запрыгали черные искорки.
Он знал эту песню.
Ее обожал напевать дядя Ваня, когда приходил в гости к деду Рена. Эта привычка последние года два здорово подбешивала Кайло, на тот момент уже знавшего о горячем желании Арми служить.
Эх, рельсы, поезда,
Как я попал сюда?
Здесь не то, что на гражданке,
На какой-нибудь гражданке
Рен вихрем ворвался на кухню. Арми разогревал еду и напевал себе под нос. Он был настолько поглощен процессом готовки, что даже не увидел, как зашёл Рен.
Жизнь с наружи и с изнанки
Сам попробуй изучи.
— Что поешь? — раздраженно спросил Кайло.
Хакс поднял на него глаза и вернулся к своему занятию.
— Песню из сериала «Солдаты», — добродушно ответил он. — Я любил его в детстве.
— Неудивительно.
Хакс будто не замечал язвительного тона. Спокойствие Арми ещё больше вывело Рена из себя.
— Не пой ее больше, — попросил Кайло.
— Хочу и пою, — резко сказал Арми. — Мне нравится эта песня.
— А мне нет!
— Твои проблемы.
Кайло подошёл к Хаксу и сжал ему горло, перекрыв доступ к кислороду. Захрипев, Арми вцепился в руку Рена, смотря на него с непониманием и мольбой отпустить.
— Чтобы я больше не слышал военных песен, — угрожающе сказал Кайло. — Ты понял меня?
— Да... да... — едва слышно прохрипел Хакс.
Кайло отпустил его, и Арми принялся откашливаться, отчаянно хватаясь за горло.
Рен смотрел на своего парня, и агрессия уступала место горечи.
«Арми дослужится до генерала, помяните моё слово», — вспомнил он слова дяди Вани.
Глаза Кайло наполнились слезами. Он осознавал, что сделал все, чтобы Арми его возненавидел, в то время как сам не мог его ненавидеть, только желал спасти от армии, плотоядно смотрящих на его тело солдат, желал всю жизнь провести с ним…
— Я не хочу, чтобы ты уходил, — беспомощно сказал Кайло.
Он ожидал, что Арми поднимет на него взгляд, в котором не будет ни капли любви, встанет и уйдёт, не оглядываясь, но Хакс приблизился к Кайло и прижал его к себе.
— Тише, тише… — говорил он, успокаивающе гладя Рена по спине.
— Пожалуйста, не уходи… — Кайло отчаянно вцепился в футболку Хакса.
— Всего год, потом я вернусь, обещаю.
— Ты не можешь этого обещать, — всхлипнул Рен. — Ты же хочешь стать генералом.
Очередной ни к чему не ведущий разговор. Очередные пустые аргументы, которых ни один не услышит. Очередные ответы возражением на возражение вместо попыток прийти к компромиссу.
— Кайло, пойми, я всю жизнь этого хотел, — шептал Хакс. — Любовь к армии стала частью меня, от которой я не могу отказаться.
— Но так было до встречи со мной, — тихо сказал Рен. — И если на то пошло, любовь к тебе стала частью меня, от которой я не смогу отказаться, даже если бы захотел. Не уходи. Арми, не бросай меня…
— Я тебя не бросаю…
Слеза соскользнула с щеки Кайло и капнула на плечо Хакса.
— Там же общий душ и общая раздевалка. Вокруг тебя будет полно голых мужиков, ты каждый день станешь их видеть.
— Но привлекает меня только один мужчина.
— Думаешь, мне от этого легче? Я не хочу, чтобы ты рассматривал их задницы, пока я как девчонка жду твоего возвращения из армии!
— Не собираюсь я ничего рассматривать.
— Зато твои сослуживцы еще как собираются.
Горло перехватило. Последнее слово прозвучало смазано, а потом Рен и вовсе утратил способность говорить.
— Ну все, все…
Арми коснулся губами подбородка Рена и скользнул ниже. Кайло затрясло от теплых прикосновений, и он сильнее прижался к Хаксу. Арми аккуратно снял с него футболку.
Его поцелуи расслабляли и успокаивали, его руки, такие нежные сейчас, когда это было нужно Рену, скользили по обнаженному торсу Кайло. Хакс зажал его соски и стал осторожно мять их пальцами, лаская языком горло. На коже оставались влажные следы, от горячего дыхания Арми Кайло уносило прочь, в иной, счастливый мир, где не существовало ни армии, ни общих душевых, ни военных песен.
Хакс провел языком по сосочку, и Кайло выгнулся, прижав голову Арми к груди. Арми покусывал соски, которые всегда были слабым местом Рена, долго, размеренно, столько, сколько требовалось Кайло, чтобы забыть армию, события ужасной ночи, все тревоги и страхи.
Не прекращая покусывать, Арми опустил руку в трусы Рена и сжал его давно готовый к пальцам Хакса член. Кайло толкнулся бедрами в ладонь любимого, стонами умоляя его не прекращать, давая понять, что погибнет, если Хакс остановится.
Арми не останавливался. Он обладал способностью безошибочно угадывать, когда Кайло хотел жёсткого секса, а когда ему нужна была вся нежность и забота, которую Хакс готов был ему подарить.
Член набухал в ловких пальцах Арми, и Кайло закусывал губу от удовольствия. Он царапал спину любимого, вцеплялся зубами в его плечи, искал его губы, желая больше, ещё, получить его без остатка, напоминать снова и снова — он принадлежал ему, Кайло, а не армии, не дяде Ване, не…
Арми сжал сильнее, задев яички, и Кайло со стоном уткнулся носом в шею Хакса, вдыхая теплый запах дома, уюта, безопасности.
— Неужели ты думаешь, что я сделаю так кому-то кроме тебя? — дыхание Арми обожгло ухо Рена. — Я твой. А ты только мой. И это навсегда.
Кайло взорвался мощнее реактора на Чернобыльской АЭС. Он кончал в руку Хакса, сходя с ума от удовлетворенного взгляда, с каким Арми смотрел на его истекающий спермой член. А потом рухнул в объятья любимого, забывая, на какой планете находится, но веря, что во всей галактике остались только песни, посвященные любви.
Кайло обожал заброшенные больницы. Его манили медицинские кабинеты с ободранными кушетками, ржавыми инструментами и валяющимися на полу пожелтевшими от времени халатами. По этой причине он горел мечтой посетить припятскую медсанчасть № 126. Именно там три десятилетия назад находились работники станции и пожарные, тушившие четвертый энергоблок. Все они погибли пару недель спустя после аварии.
— В подвал я тебе ходить запрещаю, — сказал Арми, когда сталкеры переступили порог медсанчасти.
Кайло активно фотографировался на фоне стен, покрытых черными разводами, рисунками и отпечатками ладоней.
— Ладно, пробежимся по этажам и домой, — согласился Рен.
В подвале находилась одежда пожарных. Ее сложили в единственное место, где она не представляла опасности для жителей города. Из-за этого уровень радиации в подвале был зашкаливающим, и походы туда приравнивались к самоубийству.
Сталкеры продвигались по коридору, на стенках которого красовались надписи:
Hell
Demons
Death
Die
Кайло делал селфи около каждого слова, корча страшные рожи. Арми иногда присоединялся к Рену, изображая, как ему жутко находится рядом с таким монстром.
Сталкеры добрались до расположенного в конце коридора процедурного кабинета. В центре стояла кушетка с обрывками черных ремней по бокам. Около правой стены находились столики с железками непонятного предназначения и наполненными темными жидкостями склянками; ящики, заваленные книгами в покрытых плесенью обложках, тетрадями и пожелтевшими бумажками; покореженные шкафчики и стулья. Слева на стене висели грязные халаты, неподалеку располагалась черная доска, на которой мелом была начерчена схема головного мозга, написаны многочисленные формулы и уравнения.
— Здесь делали лоботомию, — сказал Кайло, восхищенно оглядываясь.
— Скорее, проводили операции.
— Говорю же, лоботомию, — удовлетворенно кивнул Рен. — Закрой дверь, чтобы было страшнее. А теперь давай как будто ты доктор, а я пациент.
— Ты уверен, что здесь подходящее место для таких игр?
Кайло прыснул, поняв, на что намекал Арми.
— А дома будешь меня исследовать? — тут же активировал он флиртующего мальчика.
Хакс шагнул к нему и прошептал на ухо:
— Вдоль и поперек.
— Хочу сейчас.
— Нельзя, — Арми развел руками. — Мы договорились — никакого проникновения.
— Ну ты и зануда, — Кайло поцеловал Хакса в щеку. — Так, делаем селфи, где ты мой доктор.
Рен включил камеру и приготовился фотографировать, как вдруг в коридоре послышались шаги.
Кайло и Арми застыли, в ужасе уставившись друг на друга. Задержав дыхание. Боясь даже моргнуть.
Шаги были настоящими. Так в закрытой комнате слышно расхаживающих за дверью людей.
— Их было двое, я видел, — послышался гнусавый мужской голос.
— Ты уверен, что они зашли сюда? — раздался второй, тоже мужской.
— Да. Они где-то в медсанчасти.
Сталкеры скосили глаза на дверь. Арми не закрыл ее полностью — между дверью и стеной осталась щелочка. Рен и Хакс стояли так, что увидеть их через щель было невозможно, но и они не могли ничего рассмотреть.
У сталкеров мурашки бежали по коже. То, что происходило с ними сейчас, пугало их больше, чем встреча с чернобыльским мутантом. От призраков можно убежать, спрятаться. Призраки, если они и обитали в Припяти, ни разу не причинили сталкерам вреда. Теперь же они столкнулись с реальной угрозой — их искали настоящие люди из плоти и крови.
Кто они? Охранники? Туристы-нелегалы? Беглые зэки? Возможно, они вооружены до зубов, а в распоряженииу Кайло и Арми только один пистолет. По этой причине выходить и выяснять, кем являлись разыскивающие их люди у сталкеров желания не было.
— Иди туда, я обследую западное крыло.
Сопровождаемый паническим взглядом Арми, Рен сделал шаг назад и выгнул шею так, чтобы посмотреть в щелку. Он увидел двух стоящих в коридоре мужчин, одетых в камуфляж и держащих в руках большой черный пакет. При взгляде на пакет у Кайло сердце ушло в пятки.
Хакс бесшумно встал рядом с Реном, чтобы наблюдать за происходящим через щель. Сталкеры видели, как мужчины клали пакет у стены, как один из них исчезал за поворотом, а второй направлялся к процедурному кабинету, заглядывая во все встречающиеся на пути комнаты.
— Патруль? — одними губами произнес Кайло.
— Похожи на солдат, — отозвался Арми. — У них даже фуражки. Как будто на войну собрались.
Рен пихнул Хакса в плечо. Даже в такой экстремальной ситуации он не мог сдерживать ярость, когда слышал слова «солдаты» и «война».
— Как твой любимый спецназ? — не удержавшись, прошипел Рен.
Хакс бросил на него косой взгляд и вновь посмотрел в щель.
— Есть идеи, как отсюда выбраться? — сухо спросил он.
Кайло осмотрелся. В процедурном кабинете окон для побега не предусматривалось, а мужчина в камуфляже был уже близко. Он скрылся в одном из кабинетов. Еще две двери — и доберется до процедурного.
— Дядя Ваня научил меня одному приему, — шепнул Хакс Рену на ухо. — Ты не любишь армию, но это наш единственный шанс спастись.
Прежде чем Кайло успел что-либо предпринять, Арми схватил одну из склянок, открыл дверь пошире и швырнул склянку. Та разбилась, долетев до подножия лестницы, ведущей на второй этаж.
Мужчина тут же выбежал из кабинета и побежал на звук.
— Они на втором! — крикнул он появившемуся в конце коридора напарнику.
Мужчины побежали наверх, а сталкеры, выждав пару минут, направились к выходу. Не задержались даже у черного пакета, хотя Кайло чертовски хотелось выяснить, что в нем находилось. Но некоторым тайнам лучше оставаться неразгаданными.
Взявшись за руки, Кайло и Арми бежали, согнувшись в три погибели, прячась под кустами и ветвями деревьев. Их спасали маскировочные костюмы-горки цвета хаки. Отдалившись на приличное расстояние от медсанчасти, сталкеры дворами принялись пробираться к своему дому.
— Так что это за прием? — шепотом поинтересовался Кайло.
— У дяди Вани была похожая ситуация, — стал рассказывать Арми, тоже понизив голос. — Еще в первый год службы в спецназе.
— Мог бы не уточнять, — раздраженно бросил Рен, которого буквально передергивало от слова «спецназ».
— Они с напарником сидели в засаде, а противники находились совсем рядом и вот-вот должны были вычислить их местонахождение. Дядя Ваня метнул камушек в дерево. Враги побежали на звук, а когда опомнились, тех, кого они искали, и след простыл.
— Рискованный прием, — заметил Кайло. — Можно выдать свое положение.
— Нам сегодня везет, — улыбнулся Арми так широко, что Рен не смог не улыбнуться в ответ. — Как думаешь, кто были эти люди?
— Не знаю, — Кайло мотнул головой. — Но в Припяти становится небезопаснее с каждым днем.
— Хочешь вернуться? — сощурился Хакс.
Кайло задрал подбородок.
— Ни за что, — с веселым вызовом сказал он.
Арми потрепал его по голове.
— Только сердце птицей бьется, — негромко запел он. — И ликует, и смеется…
— Так!
Хакс помчался по дворам, продолжая петь, пока Кайло гнался за ним.
— И ему не удается под конвоем петь в груди! Знать бы, что там впереди!
Где-то течет река,
Где-то дом, где все ждут нас назад,
Это не грусть слегка, просто ветер щекочет глаза.
Шаг вперед и два назад,
Кто бы знал чему я рад,
Просто сбросил я печаль,
Словно голову с плеча.
На стыках рельсов путь,
Виски вбивает пульс.
Ты поймёшь, как будет нужно,
Где предательство, где дружба,
Где карьера, а где служба,
И как сердце безоружно,
Как обманчива наружность,
Сколько звёзд и сколько лычек,
Сколько лиц, личин, обличий,
И как мало в нас различий.
