Блять, я, кажется, реально тебя люблю

После жесткого траха на шестнадцатиэтажке Кайло кое-как довел Арми до квартиры. Хакс шел, перекинув руку на плечо Рена, глядя в одну точку и не реагируя на вопросы. Всю дорогу до дома Кайло мучился чувством вины, осознавая, какую боль причинил своему парню в неконтролируемой вспышке гнева и ревности. Он никогда не видел Арми в подобном состоянии и безуспешно отмахивался от внутреннего голоса, злорадно повторявшего: «София бы такого не допустила». Оказавшись в квартире, Хакс лег на кровать, не раздеваясь. — Прошу, поговори со мной, — взмолился Кайло. Ответом послужила холодная тишина. — Хотя бы посмотри на меня. Хакс лежал, повернувшись к стене, не издавая ни звука. — Прости… — едва слышно произнес Рен. Понимая, каким запоздалым и бесполезным было это слово. Легко просить прощение. Сложнее не довести ситуацию до того, чтобы прощение стало нужнее воздуха. — Я не хочу тебя терять, — шептал Кайло оправдания. — Так сильно, что теряю рассудок при одной мысли о том, что ты уйдешь. Арми будто не слышал. Рен осторожно снял с него сапоги, накрыл одеялом и лег рядом. Не обнимая, не целуя, даже не прикасаясь. Этим вечером право прикосновений было утрачено. — Я бы вернул все назад, если бы мог. Ни звука в ответ. Кайло посмотрел на часы. Уже шесть вечера. Парни засиделись на реке. И ничего не ели с самого утра. Но кушать Рен совершенно не хотел. Он беспокоился за Хакса и не понимал, как уговорить его поужинать, пока он в таком состоянии. Впрочем, это было не главной проблемой. То, что произошло на многоэтажке… При словах «армия» и «София» в Кайло будто просыпалось нечто темное, пугающее своей мощью. Черная энергия наполняла Рена, и в таком состоянии он становился способен буквально на все. А самое ужасное, что Кайло никак не мог это контролировать. «Нечто» являлось чем-то совершенно неуправляемым. Реном владел такой безудержный гнев, такое отчаянное желание удержать Хакса, что Кайло и не думал о боли, которую причинял своему парню, не думал, что своими действиями мог пробудить в Арми желание разорвать отношения. И конечно, Кайло не предполагал, что Хакс закроется в себе, как человек, перенесший не столько физическую, сколько моральную травму. Как долго это продлится? Как долго Арми будет отходить? Кайло чувствовал себя насильником. Ему хотелось целовать Хакса, кричать, как сильно он сожалеет, но все это Рен уже делал на многоэтажке битый час после случившегося. Сейчас прижать к себе Арми равносильно объятию с мраморной статуей. Кайло смог заснуть, лишь когда село солнце. Ночью вновь послышался зловещий гул неизвестной природы, и Рен поежился, вдруг ощутив себя бесконечно одиноким. Затерянным в мертвом городе путником, никому не нужным и обреченным расплачиваться здесь за грехи. Кайло ощущал себя единственным выжившим в зараженном радиацией городе. Опасном, враждебном городе. Нельзя позволять такому случаться. Нельзя оставаться одному в Припяти. «Арми, возвращайся скорее», — была последняя мысль Кайло перед беспокойным, полным мутных кошмаров сном. Когда Рен разлепил глаза, на часах было десять. Экстремально поздно для сталкеров, встающих ни свет ни заря, чтобы успеть позавтракать и сгонять на все запланированные достопримечательности. Каждое утро Арми расталкивал Рена и готовил ему бодрящий завтрак. Сейчас Хакс лежал в позе морской звезды и сопел в обе дырочки. Кайло улыбнулся при виде этой картины. Перед ним был Арми, прежний Арми, безмятежно спящий, словно забывший о припятских ужасах. Сон разморозил Хакса, и теперь оставалось позаботиться, чтобы такое состояние сохранилось и после пробуждения. Рен на цыпочках прошел на кухню и принялся вскрывать один из педантично разложенных стопочками сухпайков. Которых, к слову, оставалось не так уж много. Еще на пару дней хватит, а дальше придется либо покинуть Припять, либо искать альтернативные способы пропитания. Кайло никогда не готовил, но регулярно видел, как это делает Хакс. На первый взгляд, ничего сложного, но Рен изрядно повозился, пытаясь правильно установить плитку и аккуратно зажечь таблетку в самом ее центре. Когда костерок разгорелся, Кайло принялся варить овсянку, попутно намазывая галеты маслом и джемом. Он не мог отделаться от мысли, что совсем скоро Арми будет также готовить завтрак в окружении сослуживцев. Вспомнит ли он тогда о припятских каникулах? Скорее всего, вспомнит, как Рен жестко его оттрахал, и улыбнется симпатичному солдату, который на тот момент уже будет его новым парнем. Галета треснула в пальцах Кайло, и тот отшвырнул ее. Рен не был уверен, что Арми останется с ним после вчерашнего. Он не удивится, если Хакс молча соберет вещи и выйдет за дверь, холодно сообщив Кайло, что добираться до Москвы они будут разными путями. Завтрак ничего не исправит. Но Кайло упрямо продолжал готовить. Красиво сервировав стол, Рен отправился будить Хакса и столкнулся с ним в дверях. Арми зевал, протирая глаза. — Который час? — едва разборчиво спросил он. У Хакса спросонья слегка заплетался язык, и Рен обожал эту особенность. Кайло улыбнулся, радуясь, что разговор начался не с выяснения отношений. — Ты долго спал, — ласково сказал Рен. — Я успел приготовить завтрак. Арми разлепил веки, посмотрел на стол и застыл с открытым ртом. — Это ты сделал? — спросил Хакс со смесью удивления и восхищения. — Похоже, ты в шоке, — усмехнулся Кайло. — Думал, даже не попробуешь покулинарить. Арми уселся за стол и с аппетитом набросился на горячую кашу. — Я предлагал помочь с готовкой, — заметил Рен, опускаясь на стул. — Но ты всегда позволял наблюдать, как ты мастерски управляешься с продуктами. — Мне нравится, когда ты наблюдаешь, — отозвался Хакс, беря галету. Кайло нахмурился. Что-то было не так. Все шло слишком хорошо, практически идеально. Арми не злился, он шутил и едва ли не флиртовал. Странное поведение для человека, которого вчера грубо поимел его же парень. Рен подумал о способности психики подавлять негативные воспоминания до полного их уничтожения, но не может ведь этот процесс протекать так быстро. Или… Кайло стало страшно. — Вчера было хорошо на речке, — сказал он, проверяя память Арми. — Кстати, куда отправимся сегодня? — беспечно спросил Хакс, добавляя мед в чай и размешивая. Неужели потрясение оказалось настолько мощным, что Арми забыл о случившемся? Кайло холодел от ужаса и стыда, вновь начиная ассоциировать себя с насильником. — Ну, — откашлявшись, сказал Рен. — У нас в планах было сгонять на Мост Смерти. — Отлично, после завтрака туда и пойдем, — Арми запил галету чаем и, оторвавшись от еды, взглянул на Кайло. — А ты чего не ешь? Рен закусил губу. Он не понимал, притворялся Хакс или нет. Не знал, как Арми отреагирует, если завести разговор о многоэтажке. Но оставаться в неведении было невыносимо. — Арми… — Я знаю, — прервал Хакс, серьезно посмотрев на парня. — Мост Смерти — это круто. Проходящий над железнодорожными путями Мост Смерти является главной дорогой в Припять. Мост расположен в полутора километрах от четвертого реактора. Чернобыльская АЭС прекрасно просматривается с Моста, именно поэтому в ночь на двадцать шестое апреля сюда пришли жители Припяти любоваться огнем, охватившим реактор. Так как люди находились в непосредственной близости от горящей атомной электростанции, они получили смертельную дозу облучения и все до одного погибли в течение следующих нескольких дней. Одни считают, что это всего лишь легенда, другие утверждают — так все и случилось на самом деле. Но какой бы ни была правда, ее могут поведать лишь призраки. Мост Смерти находился на границе Рыжего леса. После аварии деревья в лесу, окружавшем Чернобыльскую АЭС, мгновенно стали красными. Лес был снесен бульдозерами и захоронен во время ликвидации последствий аварии. Но сейчас, много лет спустя, вечная осень царит у подножия Моста Смерти, куда бульдозеры не добрались. Теперь каждый апрель на деревьях и кустах вырастают рыжие листья, дышать рядом с которыми опасно для жизни. Сталкеры отправились к Мосту Смерти в респираторах. Они наблюдали, как солнце подсвечивает листья, превращая их в огненное золото. Фотографировали изъеденный радиацией мост, чьи перила скрывала багряная бахрома деревьев. Стояли на опавшей листве, словно в рыжем море. Наблюдали, как выделяется медь листьев на фоне синего неба. Поднявшись на Мост, сталкеры замерли от открывшейся им картины. Прямо под ними лежали железнодорожные пути, старые, ржавые, постилавшиеся до самого Чернобыля и дальше, до трассы в Киев. А справа и слева пути окружал Рыжий лес, являющийся точной копией своего предшественника. Смертельно опасный и так притягательно красивый. Впереди блестел саркофаг, скрывающий четвертый энергоблок. Он был невероятно, до невозможности близко, и от его вида у сталкеров захватывало дух. Кайло уже видел реактор с Колеса обозрения, но не так четко. Он был рад, что Арми наконец тоже получил возможность понаблюдать за саркофагом. Затаив дыхание, сталкеры смотрели на сердце трагедии Чернобыля. Причину стольких смертей и стольких страданий. Памятник страшному прошлому, оставшийся, как вечный укор человечеству. — Тут красиво, — негромко сказал Арми, не отрывая взгляда от реактора. Кайло не удержался и осторожно положил руку ему на плечо, притянув к себе. Это было первое прикосновение после многоэтажки. — Ты был прав, — ответил Рен, осматривая Рыжий лес. — Здесь царит покой. На сердце Кайло вдруг тоже стало спокойно. Он снова может обнимать Арми, непринужденно болтать с ним. О вчерашнем они поговорят позже, а сейчас есть возможность насладиться минутами умиротворения. — В армии такие моменты будут выпадать нечасто, — будто невзначай заметил Хакс. Кайло не сразу осознал смысл сказанного. Даже некоторое время продолжал смотреть на реактор, веря, что фраза Арми ему только показалась, что это была навеянный радиацией мираж. Хакс молчал, созерцая лес, а Кайло постепенно начинал понимать, что означали слова Арми. Рен убрал руку с плеча Хакса, повернулся к парню и не отводил глаз от его лица, пока Арми не встретился с ним взглядом. — Я же говорил, — сказал Хакс, приподняв бровь. — Можешь меня изнасиловать, я все равно не передумаю. — Так ты помнишь… — вырвалось у Кайло. — Такое трудно забыть. Рен был выше Хакса, но сейчас ему казалось, что это Арми смотрит на него сверху вниз. — И что теперь? — спросил Кайло, понимая — оправдываться бесполезно. Все уже сделано, все решено. Если Арми помнил о вчерашнем, он давно сделал вывод, хочет ли остаться с Кайло. — Мы дойдем до Дуги, вернемся домой, и я пройду комиссию, которая признает меня годным, — спокойно ответил Хакс. — А потом отправлюсь служить. Если вчера разговоры об армии превращали душу Кайло в взрывающийся реактор, то сейчас душа Рена скорее напоминала заброшенную Припять. Пустота. Лишенная смысла пустота и осознание неизбежной обреченности. — Дойдем до дуги как любовники или приятели? — с вызовом спросил Рен. Кайло и Арми дружили два года до того, как стали встречаться на третьем курсе. Их общение несильно изменилось, когда факт влюбленности друг в друга был осознан. Добавился секс и нежное воркование на кровати. Сейчас Арми вполне мог демонстративно отмотать время назад — говорить с Кайло как с братком-однокурсником, лишая его поцелуев, объятий, даже намека на отношения. Лучше расставить все точки над «и» сразу. — Зависит от тебя, — Хакс повернулся к Рену всем корпусом. — Если ты согласен принять мой уход в армию и не бросать меня из-за того, что я воплощаю мечту в реальность… — Ты опять все извращаешь! — вспылил Кайло. — Я не хочу лишать тебя мечты, я хочу, чтобы ты остался со мной. Это нормальное желание для влюбленного человека, и у тебя оно тоже должно быть! — Мы не расстанемся на годы, пойми. Может, мне настолько не понравится в армии, что я решу уйти. А если даже понравится, мы будем часто видеться. — Я не хочу становится женой генерала, — прошипел Кайло. В глазах Арми блестела боль. Кайло было все равно. Боль сжигала его собственное сердце. Они с Хаксом вонзили друг в друга равное количество ножей. — Так уходи, — мертвым голосом сказал Арми. Наверное, это должно было произвести другое впечатление, но Реном овладело бешенство. — Отличное решение проблемы! Я поступаю по-своему, а ты, Кайло, живи с этим как хочешь! Что-то не устраивает — катись на все четыре, так, получается? — Еще можно решить дело изнасилованием, — холодно произнес Арми. Кайло отступил на шаг. Значит, все слова Хакса — месть за вчерашнее? Рен не стал бы спорить с тем, что заслужил такое наказание. — Прости меня, — выдохнул Кайло, чувствуя, как гнев сменяется отчаянием. Он подошел к Арми и обхватил его лицо руками, смотря прямо в глаза, утопая в беспощадных изумрудах. — Я не знаю, что на меня нашло. Я бы хотел повернуть время назад и все изменить, но не могу. Не могу. То, что произошло, не исправить, как взрыв четвертого энергоблока. — Я не злюсь на тебя, потому что знаю, как тебе нелегко и знаю, каким ты бываешь в гневе, — сказал Арми уже мягче. — Я ведь и полюбил тебя за твою эмоциональность. Но ты должен понять, что такими методами не заставишь меня передумать. Кайло отпустил лицо Хакса. Непроходимое упрямство парня вновь всколыхнуло в Рене тьму. — Знаешь, отношения предполагают жертвенность, но почему-то у меня ощущение, что жертвую только я. — Хочешь, чтобы я отказался от жизненных целей ради тебя? Вопрос был жестоким, и, возможно, Хакс сам это понял. Но за прошедшие дни Кайло настолько привык к резким фразам, что не обратил внимания на еще одну. — А ты думаешь, почему дядя Ваня ушел из армии, когда стал генералом? — тихо спросил он. Арми изменился в лице. — Твой дед и про это тебе рассказал? — Дядя Ваня достиг всего, о чем мечтал, — продолжал Рен. — Он получил почет, доход, медали и возможность возглавлять самые крупные военные операции. В день церемонии вечером, после банкета дядя Ваня встал, чтобы произнести тост. С поднятым в руках бокалом он объявил, что уходит из армии ради любимого человека, и выпил за это. Можешь представить, какой шум поднялся за столом. Но у дяди Вани уже был куплен билет на поезд до Москвы. Той ночью он постучался в дверь квартиры моего деда и сказал ему, что останется с ним навсегда. Хакс молчал, очевидно, переваривая услышанное. Еще бы — идеальный образ дяди Вани, преданного армии до мозга костей, разрушился в мгновение ока. — Почему ты не рассказывал раньше? — тихо спросил Арми. — Я не думал, что придется это рассказать в целях убедить тебя не бросать меня. Хакс вновь посмотрел на реактор. Кайло вдруг овладела безумная надежда, что сработало, что Арми сейчас бросится ему на шею, шепча, как любит его, как не хочет уходить и, конечно же, никуда не уйдет… — Мы должны добраться до Дуги, — сказал Хакс. — А после подумаем, как вплести армию в нашу жизнь. Арми отвернулся от саркофага и направился к лесу, покидая Мост. Кайло смотрел ему вслед, не в силах отделаться от мысли, что совсем скоро он точно также будет наблюдать, как Хакс направляется к поезду, который на целый год разлучит его с Реном. Нет. Кайло не пойдет провожать. Арми не дождется такой покорности. Рен вообще не был уверен, что хотел продолжать отношения после всего сказанного Хаксом. Армия стала их личным четвертым энергоблоком, а сегодняшним разговором Арми взорвал реактор, уничтожив ту неразрывную связь, которая соединяла сердца парней. То, что происходит в Припяти, остается в Припяти. Но сказанное на Мосту Смерти навсегда останется в сердце Кайло.