Ничего не проходит бесследно "Начало"

Он проснулся от шуршания на другом конце кровати и увидел, как Минерва лениво подтягивается. — Куда это мы собрались? — он резко одернул её назад так, что она оказалась под ним, от чего она ахнула. — Северус, я не могу вечно лежать в постели, даже если сильно того хочу, — она попыталась вырваться из его объятий, но он только усилил хватку и страстно поцеловал ее. — Ну хорошо, я тебя отпущу при одновременном условии — сегодня вечером ты приедешь ко мне. Идёт? — Идёт, — она выскользнула из его объятий и начала одеваться, а он жадно пожирал её глазами. — Ты идёшь? — она оглянулась на мужчину, стоящего сзади и пожирающего её глазами. — Иду, — он подошёл и нежно приобнял её сзади. — До встречи, профессор МакГонагалл. — Он вышел и направился в сторону Большого Зала.

***

Минерва неспеша шла по коридору, утопая в собственных раздумиях, как вдруг ее окликнул чей-то голос. — Профессор МакГонагалл, профессор МакГонагалл, — к ней подбежал гриффиндорец 4 курса, который был чем-то взволнован. — Да, мистер Линстор, — она остановилась и внимательно посмотрела на него, — что вы хотели? — Профессор Снейп, он… он снял с гриффиндора 30 баллов за то, что я запустил в Рихмана Крафта (это ученик Слизерина) заклятие «жуй снизня» — За что вы запустили в него это заклятие? — За то, что он назвал меня грязнокровкой. — Вы знаете, где сейчас находится профессор Снейп? — Да, он всё ещё стоит в коридоре и отчитывает других гриффиндорцев. Она молча отправилась в направлении, указанном мальчиком. — Профессор Снейп, потрудитесь объяснить, по какому такому праву вы забираете 30 баллов у Гриффиндора? — она посмотрела на него грозным взглядом. — За применение заклятия против учиника. — Холодно произнес он, прожигая ее взглядом. — Тогда почему вы не отнимаете баллы у Слизерина за оскорбления? Мне кажется, так будет справедливо! Минус тридцать баллов Слизерину. — Она посмотрела на него игривым взглядом, развернулась и ушла в класс трансфигурации. Он демонстративно закатил глаза и пошел за ней. Он закрыл дверь, подошёл к ней сзади и резким движением развернул её к себе так, что её лицо оказалось в нескольких сантиметрах от его. — Хотите поиграть, профессор МакГонагалл, ну что ж, я не против. Он задрал ее ногу на свое бедро и впился страстным поцелуем в ее губы. Он медленно скользит рукой от колена к ягодице и, достигнув желаемой цели, сжимает её, от чего из ее губ вырывается приглушённый стон. Он плавно спускается поцелуями от её губ к шее и ключицам, не переставая все больше возбуждаться. — Северус, не сейчас, нас могут увидеть, — она попыталась отстраниться, но волны возбуждения сделали тело практически бездымным. Увидев ее взгляд, он не смог пойти наперекор. «О, Мерлин, что эта гриффиндорка со мной делает?! » Он мягко отстранился, попровляя подол ее мантии — Запомни этот момент, вечером мы его продолжим. Она мягко прикусила нижнюю губу и демонстративно развернулась к нему спиной. Они оба не могли дождаться, когда наступит вечер и вот, когда наступило время ужина, он сидел в ожидании Минервы. И вот когда она вошла, он и весь зал замер от удивления. В зал вошла обворожительная Минерва. Она распустила волосы и заколола их лишь по бокам. На ней было одето красивое пышное тёмно-зелёное платье в пол. Наверху был карсет, который красиво подчеркивал ее пышную грудь и тонкую талию. Всю дорогу от двери до своего места она не сводила глаз с Северуса, который пожирал её глазами. Разговоры продолжились лишь, когда она села за стол. — Профессор МакГонагалл, попробуйте чесночный салат, он просто изумителен. — Произнес Дамблдор и посмотрел на Минерву. — О, нет, спасибо. Я, пожалуй, воздержусь. — Сказала она и, заметив ухмылку Дамблдора, поспешила перевести свой взгляд на тарелку. — Профессор МакГонагалл, я надеюсь, вы не забыли о нашем плане на сегодня? — как бы невзначай сказал Снейп. — О, нет, что вы. Я полностью готова, — сказала она и мысленно добавила: «знал бы ты, насколько сильно я жду этой встречи, любимый.» Через некоторое время встал и ушёл Снейп, и следом минут через 5 ушла и Минерва. Только она успела захлопнуть дверь своих покоев, как вдруг кто-то закрыл ей рот и потащил на кровать. Была полная темнота, и она не могла разглядеть лицо злодея. Она упиралась и дергалась в руках в попытках вырваться, но все без толку. — Отпустите или мой муж вас в порошок сотрёт. — Прокричала она, когда он, наконец, убрал руку. И вдруг она вырвалась и включила свет. Около минуты она стояла в полном шоке от увиденного. — Северус? — неуверенно сказала она, но уже более утвердительным тоном добавила. — Ты что с ума сошел? Зачем так пугать-то? — в ответ она услышала лишь смешок подходящего к ней мужчины, — я подумал, что мужу можно. — Сказал он и заглянул в её игривые глаза. — Я так испугалась, что выпалила первое, что пришло на ум, когда мельком вспомнила тебя, прости, если обидела тебя. — Она отвела смущённый взгляд и стала разглядывать подол своей мантии в ожидании ответа. — Если честно, то мне даже понравилось. — Он нежно поднял её подбородок и заставил посмотреть себе в глаза, и поцеловал. — Ты такая красивая, я так тебя люблю, ты — Минерва МакГонагалл, ты — моя жизнь. Я люблю тебя. — Если бы ты только знал, как много значишь для меня. Знал, как внутри меня все переворачивается, когда ты смотришь на меня, касаешься, целуешь. Я… я ещё никогда не была так счастлива. Я люблю тебя. Люблю каждой клеточкой своего тела. Я люблю тебя. Он нежно завел руки за ее спину и начал нежно развязывать шнуровку ее платья, и одновременно целовал ее. Она не смогла долго бездействовать и начала снимать с него сначала мантию, потом сюртук, затем рубашку. И вот он уже стоял с обнажённым торсом, а он всё ещё боролся за тело своей любимой с карсетом. И вот уже на пол полетел ремень и штаны, а карсет все никак не хотел покидать тело хозяйки. — Давай я сама, — она отвернулась к нему спиной и начала тянуть за разные ниточки, и через две минуты платье пало к её ногам. Через мгновение она почувствовала теплое тело сзади себя, он прижался так крепко, словно боялся, что она сбежит. Он трогал её там, куда мог прикасаться только он. Он все жаднее сжимал ее грудь и бедра, словно доказывая себе и ей, что она теперь принадлежит только ему. Эта ночь была столь же страстной, что и все последующие. Он каждую ночь заставлял её стонать и кричать, и они оба получали незабываемые эмоции. После смены имиджа к ней то и дело подкатывали разные холостяки и завидные женихи, но она игриво, иногда даже с насмешкой, давала им отворот — поворот и говорила, что её сердце уже занято и вряд-ли когда нибудь освободиться. Его же это неимоверно заводило, она — неприступная крепость, самая красивая женщина в Хогвартсе (так говорили все) каждую ночь падала в его объятия и кричала.