Ничего не проходит бесследно "Начало"

До жути теплые и мягкие первые лучи солнца проникают в их спальню и настигают её хозяев. Минерва тихо покоится на груди Северуса, обвивая руками его торс. Он просыпается и не может, а может, и не хочет сдержать улыбку от открывающегося вида. Он осторожно проводит рукой по её волосам и обнимает её за талию, притягивая к себе. Она начинает сонно ворочаться и, наконец, поднимает голову, смотря на своего возлюбленного. — Доброе утро, жена. — Доброе утро, муж. Они оба не могут содержать улыбку и жадно впиваются в губы друг друга. — Я пойду приготовлю завтрак, любимая, — сказал он и нежно поцеловал её, вставая с кровати. — Я тебе помогу, — практически сразу сказала Минерва, не желая расставаться с любимым. Она подскочила практически следом, попутно натягивая его рубашку. «И почему ей так нравится носить мои вещи?» — подумал зельевар, прежде чем она успела обойти его самой сексуальной походкой, которая только есть. Как только они зашли на кухню, она сразу же начала искать сковороду для яичницы, но как назло её отвлекли мужские руки, которые привольно расхаживали по её телу от груди до бедер. Она развернулась и впилась страстным поцелуем в его губы, он моментально подхватил ее таким образом, что её ноги скрестились у него на пояснице. Он посадил ее на кухонный стол, который был рядом с плитой, и начал готовить яичницу, иногда прерываясь для того, чтобы поцеловать или прикоснуться к самому дорогому для него человечку. Во время завтрака Минерва о чем-то сосредоточенно думала и это не смогло утаиться от Северуса. — Любимая, что тебя тревожит? — он отложил вилку и взял руку Минервы, поцеловав её. — Северус, нам… нам нужно поговорить… — она еле сдерживала слезы, но он заметил, что она чем-то обеспокоена. — Милая, любимая моя, что заставило мое солнышко грустить и плакать? — он говорил это с плохо-скрываемой дрожью беспокойства в голосе, но он все ровно был гладким и мягким. После этих слов из глаз Минервы потекли дорожки слёз, и она сорвалась с места, убегая в зал. Северус почти сразу же побежал за ней. Он догнал её, когда она была уже возле дивана, он резким движением развернул её к себе и прижал в попытке успокоить. — Тише… Тише… Тише, моя девочка… Тише… — он боюкал ее в своих объятиях, словно маленького ребенка. Она тихонько отстранилась и попросила его сесть. Он сразу же подчинился её просьбе и наблюдал, как она собирается с мыслями для какого-то очень тяжёлого для неё разговора. — Северус… — она садится на пол возле него на колени и берёт его руки, нежно целуя их. — Я так виновата перед тобой…- она поднимает нерешительный взгляд на него и снова начинает тихонько рыдать. — Ты так добр ко мне, ты так меня любишь. Я… я тоже тебя люблю… очень очень… честно, — она смотрит в его не понимающие глаза и продолжает. — Я должна была тебе все рассказать ещё в самом начале, но я так боялась тебя потерять и струсила… — Любимая, я не понимаю, — он нежно вытирает большими пальцами её щеки от слёз. — Все дело в нашем древнем роде МакГонагалл… Дело в том, что когда девушка выходит замуж, она обязана сохранить свою фамилию, а при рождении первенца он должен унаследовать фамилию матери, фамилию отца может взять только второй и все последующие дети. — Она вновь начинает рыдать, на этот раз во весь голос и упирается в колени мужа головой. — Прости, я совсем забыла об этом вчера и поэтому не сказала, я пойму, если ты захочешь со мной развестись. — Она нежно целует тыльную сторону ладошки мужа и отходит к окну в ожидании вердикта. Он медленно подходит к ней сзади и обвивает руками её тонкую талию, и шепчет ей на ухо: — Неужели ты думала, что такой пустяк сможет заставить меня отказаться от тебя, сможет заставить разлюбить? Он поворачивает её к себе лицом, и она видит, что по его щекам тоже струятся слёзы. — Фамилия — это такой пустяк. Мне без разницы какая у тебя будет фамилия, если ты будешь со мной. — Я так тебя люблю, ты не представляешь, как я волновалась, как я переживала от одной только мысли, что могу потерять тебя. — После этих слов следует нежный поцелуй, плавно перерастающий в более требовательный и страстный. Последнее, что он помнит — это то, как его рубашка упала с хрупкого тела Минервы.

***

три недели спустя — Милый, ну же, скорее, — кричала Минерва, смеясь. Она бежала в сторону большого обрыва. — Милая, можно помедленнее, я не успеваю за тобой. — Он, наконец, догнал её и повалил посреди поля, и начал целовать, от чего Минерва не могла скрыть своего смеха. — Мне щекотно, подожди, я хочу тебе кое-что показать, — она поднялась и повела его за собой к обрыву, с которого открывался восхитительный вид на окраины Шотландии, лес и реку. — Это восхитительно, — проговорил Снейп, мягко обнимая свою супругу сзади за талию и притягивая её к себе. — Да, а ещё у меня есть для тебя новость. — Она поворачивается к нему и смотрит в его чёрные, но такие добрые и мягкие глаза и говорит: — Я беременна, — после этих слов наступает звенящая тишина, которая длится не больше 15 секунд. После этого он поднимает её на руки и начинает кружить и целовать. Только после трёх минут несметного порыва радости он наконец-то ставит её не землю и склоняется на одно колено перед её пока ещё плоским животиком и говорит: — Мы с мамой очень ждём вашего появления, мои маленькие принцессы, — после чего он поднимается, целует Минерву и говорит: — Спасибо, любимая моя.