Демоны Луффи

Да, вот так всегда и происходит. Пафосная речь, которая позволила сплотить силы беглецов, дала и обратный эффект… Они мне теперь, разве что только во время еды в рот не заглядывали. Сам виноват, конечно. Хотел же возглавить хаос — возглавил. И, несмотря на авторитетность Джимбея, Крокодайла и Иванкова, а так же на их внушительность, по сравнению с худощавым мною и, несмотря на все сладкие речи Багги о том, что он юнгой путешествовал с Золотым Роджером, стадо отморозков, которое волею случая мне пришлось вытащить из их пожизненных стойл, искренне считало меня капитаном угнанного линкора, и… их капитаном. Меня это вводило в такой ступор, что я даже почти не мешал Багги душить меня. Впрочем, он сам виноват. Не стоило этому идиоту на весь корабль кричать о том, что и Шанкс и Роджер мои дядюшки. Я понял, что тоже был идиотом, когда много болтал, ведь революционеры растрезвонили о том, кто мой папаша всем. И всё. Идол готов. Этот сброд видел мою силу ещё в Импел Дауне, а тот факт, что и родственники у меня легендарные, и красивая речь… В общем, мои приказы выполняли беспрекословно. Всякая вражда была мгновенно забыта. На линкоре дозора царила пиратская идиллия. Все тихо, мирно, иногда с песнями, выполняли свою работу, кто что умел: коки готовили, пользуясь припасами дозора и грозясь перекормить перед битвой всех, штурманы следили за курсом… Ну и так далее. А потом выстраивались в очередь передо мной, пытаясь добиться моего одобрения своим действиям… И, наверное, в эти моменты на моём лице было написано что-то такое, от чего Крокодайл ржал постоянно как умалишённый. Особенно в моменты, когда моя новая команда начинала тупить, и им приходилось что-то втолковывать. Поначалу Джимбей и Иванков пытались хотя бы от этого меня огородить, но потом плюнули на это гиблое дело: их никто не слушал, кроме меня. И вообще их воспринимали как моих гостей. А Крокки всё смеялся, в моменты передышки, выдавая что-то вроде: «Мы ответственны за тех, кого приручили», кивая на меня и на беглецов, и… снова ржать. Но это было не смешно. Это было проблемой. Моей проблемой, потому что я понимал — он прав, и не понимал, что мне с этими преступниками делать. Их внезапная преданность была искренней, я это чувствовал. И мне удалось речью разбудить что-то такое в них, чего они прежде вряд ли испытывали. В общем, к тому времени как много часов спустя на горизонте появились Врата Правосудия Маринфорда, я уже настолько устал от тяжких дум и печальных мыслей о том, что связываться с заключёнными всё же не стоило, что на любые «Капитан…», я отвечал лаконичным «Ага». У Крокки уже совершенно не осталось сил смеяться, а у Иванкова не осталось желания помочь «сыну Шефа». Багги тоже устал меня обвинять во всех бедах мира за то, что его побег в итоге оказался моей заслугой, а всех остальных сбежавших ему не удалось заставить поклоняться ему самому. Зато у «команды» оптимизма странного ничуть не убыло. Они весело напевали что-то пиратское, и, то и дело, заскакивали на капитанский мостик, чтобы что-то мне сообщить, что ещё более вводило в уныние. Так что появление на горизонте прямо по курсу гигантских врат я воспринял даром богов. Все сразу засуетились, и мне как-то сразу стало не до уныния. Ведь, как бы то ни было, а в Маринфорд мне попасть было нужно, и для этого нужна была команда, которая справлялась бы с линкором. Как признанному капитану корабля, мне приходилось командовать. Вдоволь наевшиеся впервые за долгое время не тюремной баланды, а нормальной вкусной еды, раздобревшие осуждённые были готовы к бою с любым противником, почти не испытывая страха смерти. Бегали они, конечно, не очень шустро, но приказы выполняли, так что у ворот мы оказались быстро, и в полной боеготовности. Нам на руку сыграло то, что мы угнали линкор дозора, потому дозорные, увидев корабль своих, лишь уточнили, чей он, и почему без опознавательных знаков. По Ден-Ден-Муши им отвечал Джимбей. Наплёл что-то про стычку в Импел Даун, повреждение связи, и то, что мы в штаб со срочным донесением. Дозорный услышал смутно знакомый голос, хоть и не вспомнил, кому он принадлежал, но врата приказал открыть. И это уже было наполовину выполненной задачей. Через врата прошли без проблем, и стоило нам оказаться в акватории штаба дозора, как Ден-Ден-Муши связи снова зазвонил. Багги трубку снял, и мы услышали какую-то галиматью, видимо передававшуюся на все корабли дозора в окрестностях. Там было много всего, но и главное я услышал: они планировали казнить Эйса раньше срока, и до него оставалось не так много времени. Впрочем, оно ещё было. А ещё какое-то время спустя мы услышали странный гул. Сначала никто не мог понять, в чём дело, но затем, на нашем пути буквально из ниоткуда выросла огромная волна цунами, и сразу стало всё ясно: — Сила Дьявольского фрукта Гура-Гура, способная вызывать землетрясения. Сейчас она принадлежит… — Белоусу, — закончил за Крокодайла я. — Значит, война давно началась, раз в действие пошли уже такие силы. А на линкоре воцарилась паника. Кто-то бегал, кто-то что-то кричал… Ну да, волна внушала почтение. Но в сравнение с Аквалагуной всё же не шла. Так что меня не впечатляла. Народ ждал от меня каких-то приказов, действий, но я просто сбежал на нос корабля и ждал, пока этот самый нос не упрётся в стену воды, ощущая все течения в этой местности. Позади, как мне казалось, все задержали дыхание, ожидая моих действий, но теперь меня это не отвлекало… Стоило только носу ткнуть в воду, как я резко вытянул руки вперёд, подчиняя себе потоки воды. И когда вода мне подчинилась, развёл руки в стороны, так же резко. И вода разошлась в разные стороны от линкора, подчиняясь моей воле. Такое ведь уже было, когда мы на море-поезде Робин спасали. Но здесь толща воды была меньше, и сделать это было проще. Множественный восхищённый вздох за спиной я мужественно проигнорировал, хотя очень хотелось покривляться на публику. Но я просто чувствовал опасность, и отчего-то решил поторопить корабль проплыть между разделёнными водами цунами, с помощью течений. Как выяснилось — не зря. Ведь стоило линкору проскочить, как вода цунами полностью замёрзла в глыбу льда. Я почувствовал знакомый холодок силы Дьявольского Фрукта старого знакомого, адмирала Аокидзи… Вода, однако, отреза́ла нас от шума битвы. И да, она была в самом разгаре. Воинственные крики, стоны боли, приказы, звон стали и звуки выстрелов, звучали отовсюду, оглушая, дезориентируя. Далеко не сразу мне удалось прийти в себя и сосредоточиться на главном: осмотре и оценке военной ситуации. Да, масштабы битвы впечатляли. Соваться в эту заварушку отчего-то не хотелось даже мне, ибо это событие было как раз из тех, в которых немудрено и своего затоптать, а то и вовсе убить, просто поддавшись пылу битвы. Сенгоку использовал рядовых на этой войне как мясо, потому что любой из них был на один зубок любому из пиратов. Но их было крайне много, и они пока ещё были подвержены идеализму Морского Дозора, а потому нападали на пиратов с искренней ненавистью, яростно, заваливая наших собственными телами. И этим активно пользовались дозорные чином повыше: пока младшие по званию отвлекали противников на себя, те подло нападали исподтишка. Ха, ну да, пираты ведь, грязные и подлые отребья, и понятия о чести и справедливости им незнакомо, а потому этих детей моря, разврата и разбоя нужно убивать любыми доступными способами, в том числе и нападая со спины. И после этого мы продолжали быть плохими, а Дозор — хорошими. Но мы — пираты. У Белоуса, я был уверен, в «семье», как он называл свою шайку, народ был благородным. Иначе Эйса они бы не привлекли. Так в ответ на подлость подлости не чинили, не преступая своих понятий о достоинстве человека, и морского волка. И они были сильны и умелы в бою, а потому все хитроумные планы дозора не шибко-то срабатывали. Пираты наступали не хаотично, как дозор, а грамотно, собравшись клиньями, и врываясь в гущу врагов единым фронтом, прикрывая друг друга. Позавидовал даже Белоусу… Они явно сражались так не впервые, и им было не привыкать работать всем вместе, потому что они знали и силы и слабости друг друга. А вот дозор так не умел, потому что они редко собирались в таком количестве. Ведь даже пресловутый «Вызов Пяти» был крайне редкой атакой, состоящий всего из пяти линкоров, под командованием пяти же вице-адмиралов. Правда, стратеги у наших противников тоже были грамотные, и, в общем-то, пиратам не позволяли слишком сильно углубиться в тылы дозора, и приблизиться, тем самым, к эшафоту Эйса… Он уже сидел там, наверху постройки, предназначенной для его казни, скованный кайросеки, под охраной двух солдат-палачей, которые и должны были привести казнь в исполнение, и самого адмирала флота Морского Дозора Сенгоку. Он сидел, и взирал на битву. Какого хрена он там расселся?! Я сжал кулаки в бессильной пока ярости. Он, конечно, фруктовик, но демона в кайросеки не удержать. А он сидел на коленях, и смотрел на то, как его товарищи за его жизнь рвут свои, и не дёргался. Хотя… я чувствовал, что нервы у него были на пределе… Лица его, конечно, не видно было издали, но… в воздухе пахло именно его напряжением. О мой упрямый брат, что же ты творил?! Главные силы противоборствующих сторон в бой пока не вступали, если не считать «маленькое» цунами Белоуса, и успешную попытку Аокидзи его заморозить, поэтому у основания эшафота стояли кресла трёх адмиралов дозора, в которых те и сидели. Отдельно от них, чуть ниже сидели Шичибукаи. Все действующие. Хотя их было лишь четверо, ведь Морию я лично убил, а Джимбей был в моих рядах. Они явно не жаждали вмешиваться. А ещё чуть ниже располагались кресла вице-адмиралов, и половина из них были пустыми. Но… деда сидел в одном из них. Даже и не знал, восхищаться мне, или возмущаться его хладнокровию. Хотя, это похоже было на то, что он ждал развития событий. Помнится, в Импел Дауне я говорил, что на этот раз сторону ему выбрать придётся. Вот он и ждал какого-то события, которое помогло бы ему выбрать. И под маской хладнокровия наверняка бушевал ураган противоречивых эмоций. Он не мог не понимать, что для него «как раньше» уже никогда не будет. Главари пиратов вели себя активнее, но особо в бой тоже пока не лезли. Белоус стоял на носу своего корабля, Моби Дика, и цепким взглядом осматривал поле боя, явно что-то просчитывая в уме. Пиратские капитаны его союзников, и командиры дивизий тоже пока присматривались, время от времени прикрывая своих людей от катастрофических, или просто трагичных для них атак дозора. Благодаря этому пострадавших среди пиратов было пока немного… И, в общем, было понятно, что война началась не так давно, и в самую агрессивную фазу пока не вступила. Можно было сказать, что противники оценивали друг друга. Впрочем, при нашем прибытии битва немного сменила расклад, ведь многие обратили внимание на нас, и на то, что волну кто-то рассёк на две части именно с нашего линкора. Дозорные наверняка понимали, что среди них не было людей способных на это. Да и вести из Импел Дауна уже, наверняка, пришли. А пираты не были уверены, кто ещё и зачем мог прибыть на корабле дозора. Они настороженно восприняли нас как врагов, подмогу дозору, или часть тайного коварного плана того же дозора. И лезть не лезли, но корабль держали в поле зрения. Я всё поглядывал на Белоуса, размышляя о том, как бы ему о союзниках сообщить. Ведь если уж я решил, что третьей стороны в этой войне быть не должно, то действовать следовало сообща. У Йонко наверняка был план, и наше появление, скорее всего, как-то его портило. Так что союзника предупредить следовало. И мне предоставили такую возможность… Предоставил Крокодайл, исчезновение которого, я заметил лишь благодаря тому, что смотрел в сторону Белоуса. Этот ублюдок всё же не воспринял моё обещание грохнуть его всерьёз, или решил попытать счастье, и убить давнего неприятеля, который когда-то отобрал у него амбиции, то есть Белоуса. Счастью пытка не понравилась, и оно привлекло моё внимание. У меня ушло несколько мгновений на то, чтобы сориентироваться, и с помощью ветра и крыльев оказаться на Моби Дике, и остановить атаку крюком бывшего Шичибукая. Конечно, нёсся я на такой скорости, чтобы крылья заметить никто не успел. И, разумеется, я был уверен в том, что Белоус и сам смог бы себя защитить, но мне ведь нужен был повод… — Мне тебя сразу грохнуть, или дать, на этот раз точно последний, шанс? — яростно прошипел я, обращаясь к бывшему Шичибукаю. — Сказал же, что на этой войне не должно быть третьей стороны! — Мы по иронии сверлили друг друга недовольными взглядами, и, естественно, у моего противника победить не было шансов и в битве взглядов в том числе. Когда он цыкнул и отвернулся, я холодно процедил: — Не хочешь помогать — хорошо. А вот на дороге моей появляться не советую. Сам знаешь, чем это для тебя закончится. — Крокодайл фыркнул и быстро-быстро убрался с корабля. — Впервые вижу, чтобы наглый мальчишка командовал Шичибукаем, и тот слушался, — окликнул меня низкий мужской голос, наполненный печалью, но не от моих действий, а от происходящего. — И не такое бывает, старик, — хмыкнул я, оборачиваясь. Белоус не смотрел на меня, по-прежнему стоя спиной. И то ли он мне доверял, как брату Эйса, то ли не боялся, что я смогу его ранить со спины, то ли не желал подставлять спину врагам, обернувшись. Гадать я не стал, ведь вероятны были все причины сразу. — Ха, я знал, что ты явишься, дерзкий мальчишка, — неожиданно рассмеялся он, заглядывая через плечо, после почти минуты молчания. Ну да, наверняка его не часто в глаза рисковали звать стариком, а если и рисковали, то всё равно добавляли уважительные суффиксы. — Эйс, наверное, много про меня болтал, да? — прищурился я, вставая рядом с ним, и тоже оглядывая сражение. Краем глаз я заметил утвердительный кивок великого пирата. И усмехнулся: Эйс прихвастнуть любил всегда, и роднёй гордился, а потому мог чесать о нас сутками напролёт. — Он тебя уважает, а значит, уважаю и я, — заметил я, повернувшись к Белоусу и склоняя голову к плечу. Ничего такого, просто уважать его действительно было за что. Он этот жест проигнорировал, вместо этого отбрасывая лирику: — Ты здесь, чтобы его спасти? — спросил он прямо. — Нет. Чтобы образумить этого упрямца. — Йонко мельком глянул на меня, тоже усмехаясь. — Но меня не устраивает и то, что пытается сделать правительство и дозор из его казни. Полагаю, что цели у нас общие… — Я тоже решил говорить прямо: не тот человек, и не то время, чтобы интриговать. — Поэтому сообщаю, что на угнанном линкоре я услышал о том, что Сенгоку изменил время казни. Разумеется, эта утечка информации часть коварного плана, но тянуть время они всё равно вряд ли станут. — Некоторое время Белоус задумчиво молчал. За это время на нос Моби Дика прилетел Старпом, и командир первой дивизии великого пирата, Феникс Марко. Он имел способности Дьявольского Фрукта «мифических существ», формой которого был феникс. Интересное огненное существо, считавшееся бессмертным, ведь оно состояло из огня, само себе залечивало раны, и возрождалось из пепла после смерти. Вряд ли, конечно, сам Марко считал себя бессмертным, но пираты верили. Вообще, в мире не существовало двух одинаковых Дьявольских Фруктов, а значит, и двух людей с одинаковыми способностями. А вот после смерти своих носителей-фруктовиков, их Дьявольские Фрукты возрождались вновь, и заполучить себе особые способности мог кто-то ещё. Например, тот же фрукт Гура-Гура, способностями которого ныне пользовался Белоус, около семидесяти лет назад принадлежал одному из вице-адмиралов дозора. Тот скончался, и фрукт, возродившись, каким-то образом попал к Эдварду Ньюгейту. Мы с Эйсом специально искали информацию по фруктам, когда маялись от скуки в Гоа. И нашли интересную книжку, где были перечислены самые известные Дьявольские Фрукты и их владельцы. Но вот «мифического существа» Феникса, среди них не было. А ведь способности-то яркие. Что это значило? Что фрукт не столь давно появился на свет, и Марко стал его первым владельцем? Или что предыдущие владельцы не были столь известны? А может, им единолично владел Марко, прожив уже несколько жизней? Ведь, могло же так быть, что бы после возрождения он терял память, или возрождался младенцем, а потому ничего не помнил, когда снова взрослел… В общем, Дьявольские Фрукты на то и дьявольские, чтобы быть таинственными и загадочными. Хотя… можно было пошариться в библиотеке одного из замков. Ведь это мои предки создали их… — Чтож, спасибо за предупреждение, — выдохнул Белоус, вырывая меня из мыслей. — И раз так, предупреждаю, что дозорные тоже тебя ждали, Монки Д Луффи, и, наверняка, что-то придумали конкретно для твоей поимки. — Я скривился, потому что иного и не ждал. Но всё равно мне не нравилась неизвестность. Война, сама по себе, очень напряжённое действо. Но если ещё и на тебя охота объявлена, а ты не знаешь что, и от кого ждать — напряжение увеличивается втройне, грозясь эмоциональным срывом в неконтролируемую ярость. — Ты один? — Не совсем. Я тут по дурости одну наживку клюнул, едва не попавшись. Ну и решил отомстить за дешёвый, но качественный развод. Со мною несколько десятков бывших узников Импел Даун, Крокодайл со своими бывшими приспешниками, Джимбей, Эмпорио Иванков, Инадзума, кучка революционеров, и северные волки с пятого уровня. — И Белоус, и Марко, сначала удивлённо посмотрели на меня, потом Йонко немного нервно обернулся и посмотрел туда, где ещё несколько минут назад стоял Крокки, а потом они оба глянули на свистнутый линкор, и посмотрели на меня как-то… по-новому. — И все готовы воевать? — как-то осторожно спросил Марко. Я пожал плечами: — Я не могу быть уверенным в этих людях, но судя по их некоторым последним действиям, — тут я передёрнулся, вспоминая преданность в глазах бывших узников, и однозначно ответил: — Да. — Феникс неожиданно заразительно рассмеялся, лепеча что-то о том, что Эйс не лгал, и братишка его кому захочет задницу надерёт. — Думаю, у демона больше шансов достучаться до разума демона, тем более того, с которым вырос, — улыбнулся в усы и старик Йонко. И решил: — Мы поможем друг другу. А дальше он слушал доклад своего командира, и решал с ним, как действовать дальше, раз уж нынешние стратегии не давали ощутимого результата. Я слушал, вставлял комментарии, меня не гнали. Я посчитал это хорошим знаком, и предложил идею, которая состояла в том, чтобы кинуть в бой главные силы пиратов. То есть капитанов и сильнейших бойцов. А уже за ними, с некоторой дистанции послать остальные силы. Таким образом, дозор будет отвлечён лидерами пиратов, и другим будет проще продвигаться в тыл дозора за их спинами. И сильнейшим со спины можно будет не бояться удара, и свои у них под ногами путаться не будут, да и защитить себя им проще. И на рядовых будет меньше давления. Это принцип «пики». Пику куют так, чтобы на острие была самая прочная, устойчивая к коррозии сталь. А уже за остриём делают более лёгкие, и менее прочные металлы. Древко, так и вовсе, в основном, деревянное. Так и сама пика служит дольше, ведь всё давление приходится на самый крепкий металл. И управлять ею проще, и сама она легче. Согласия я не ждал. Но Белоусу моя идея неожиданно пришлась по вкусу. И, с некоторыми доработками, она была принята к исполнению. Общий план состоял в том, чтобы даже не спасти Эйса, а как можно ближе подобраться к нему, чтобы поговорить. Из-за шума битвы докричаться до него было невозможно. Через медальон с ним тоже было не связаться. Крыльями я не хотел светить, а, например, Марко, к эшафоту не подпускали адмиралы, так ни он сам не мог попасть к моему брату, ни доставить никого не мог. Вот и оставалось лишь прорываться. На крайний случай, мы с Белоусом, как самые заинтересованные лица, обсудили такую вероятность, что наш упрямый Эйс, к голосу рассудка прислушаться всё же откажется, и тогда его придётся насильно вытаскивать и из наручников, для чего нужен был ключ. Старик Йонко прикинул, где он мог быть, или у кого, и каким образом его можно попытаться заранее достать. Он пообещал, что попробует разобраться с этим. Под конец беседы, Белоус наклонился ко мне, и пальцем поддел амулет связи, а потом ткнул в похожий у себя на шее пальцем, как бы говоря, что у нас есть связь и на расстоянии. Я кивнул, хоть и было немного не по себе. Старик Йонко был грандиозный мужик… В смысле ростом был два с лишним метра, с соответствующей комплекцией, и когда эта громадина нависала над тобой… Было не по себе. Впрочем, с эмоциями я справился быстро, и вернулся на свистнутый линкор. Там только и ждали моих команд. Народу, несмотря на хорошо ощутимый страх, хотелось битвы. Так что я их разочаровывать не стал, коротко, в общем и целом, поясняя план. Джимбей одобрительно хмыкнул, Иванков было согласно на всё, и Крокки… тоже решил присоединиться всё же. Остальные в тактике и стратегии явно понимали не очень много, будучи исполнителями по большей части. Напоследок, я предупредил «своих», за которых всё равно чувствовал ответственность, что если они хотят жить — на рожон лезть не стоит. А потом скомандовал начать атаку, возглавив её…