Демоны Луффи

В общей сложности в штабе революционной армии я пробыл пять дней. Из запоминающихся событий, помимо уже перечисленных, был ещё бой с Сабо, который мы решили устроить, чтобы проверить силу друг друга. Договорились не использовать Волю — кроме Воли наблюдения и Вооружения — и прочие личные техники, и биться не в рукопашную, а на обычных тонких водопроводных трубах с небольшим поворотным коленом на одном из концов. Да, то самое оружие, которым мы пользовались ещё в детстве, в Сером Терминале. В общем, мы проверяли только силу, скорость, и искусство боя на трубах. Оружие принадлежало Сабо, и было сверхпрочным. У него таких несколько было, и потратить одну трубу ради такого боя было ему не жалко. Так что я для боя получил трубу из личных запасов командира штаба… Не знаю как, но, видимо, слухами, весть о предстоящем бое облетела весь штаб. Собственно и на тренировочной площадке собрались, кажется, все революционеры острова. И ещё бы! Ведь дрался начальник штаба, второй после главнокомандующего, с родным сыном этого самого главнокомандующего, известным пиратом. Ставки народ делал очень активно. Сам главнокомандующий, кстати, тоже не обделил шоу вниманием, что отчего-то немного волновало… А сам бой… Чтож, я только взглянул в глаза сосредоточенного брата, и весь шум тут же вымело из моей головы. Были только голые инстинкты и навыки, а ещё противник, умелый, ловкий, хитрый, быстрый, сильный, и больше ничего. Мы, зная друг друга с детства, не поддавались, не испытывали и не щадили друг друга с первых секунд боя. И кости ломать не боялись, и подлянки устраивать — верили, что противник достаточно силён, чтобы это прошло без последствий вообще. Сначала мы ходили по кругу, испытывая терпение, как хищники, перед уже загнанной, а потому опасной добычей. И атаковали друг друга примерно одновременно… Что могу сказать? Без фокусов мы были равны, на этих самых трубах. Силу Воли мы не испытывали для нападения, используя её лишь для защиты, а потому меня приятно, впрочем, ожидаемо удивила скорость и сила ударов человека. Наверное, со стороны наш бой мало кто мог разглядеть, потому что из-за скорости мы смазывались даже друг перед другом. И это было чертовски упоительным, азартным. И бой с достойным противником, и адреналин в крови… Круто, одним словом. Так и закончили бы ничьей, если бы не случай, который оказался на моей стороне. Мне попался на глаза камень, и я его пнул под ноги Сабо, а тот, не ожидая этого, сначала получил удар по ноге, на которую был перенесён вес, но не твёрдо стоявшей на земле, потом запнулся и… я этим воспользовался, как поступил бы и любой настоящий враг на моём месте. Трубой под потерявшее опору колено, небольшое усилие, потом ещё один удар, и вот брат уже лежал на земле, без оружия, которое я выбил и отбросил, и с поворотным коленом трубы, упирающимся в кадык. Он оценил ситуацию, и поднял руки, сдаваясь, и улыбаясь. Я убрал трубу, и подал Сабо руку: — Ничья. Если бы удача была бы на твоей стороне, а не на моей — победил бы ты, — предложил я. — Нет. В бою многое зависит от удачи, хоть это и неприятно. Ты должен это понимать. А потому и победа за тобой, брат, — покачал головой он. Драгон кивнул царственно, подтверждая мою победу, и революционеры тут же взорвались восторженными выкриками, хотя до этого молча и напряжённо наблюдали за боем. Мы же с кряхтением поплелись в штаб: у обоих хватало и кровоподтёков, и ссадин, и трещин в костях, от которых резиновое тело меня не спасло, да и дышали мы с трудом, так что нам требовалась помощь медика и отдых. — Ты стал сильнее, Луффи. А с силой фрукта и силой демона, да Королевской Волей — ты стал одним из сильнейших мира. Я-то, дурак, не верил в детстве, что ты когда-нибудь меня победишь… — Уверен, у тебя тоже полно козырей в рукавах, — покачал головой я. — Ты тоже один из сильнейших, а ещё — ты мой брат. — Да, а ты — мой младший братик, — улыбнулся Сабо. — Знаешь, я как ты, если ты или Эйс будете в опасности — брошу все дела, и как можно быстрее поспешу на помощь. Здесь много достойных людей, и они справятся без меня. — А мы не справимся без тебя? — насмешливо спросил я, вскидывая брови. Брат ответил мне в тон: — Ну, ты же не стал надеяться на накама Эйса, и на него самого, и отправился на войну за ним. — Да мозги нужно было этому идиоту вправить, вот и всё! Ну, заодно и дозор на место поставить. — Сабо улыбнулся, и вздохнул: — И всё равно, я читал в газете и остро сожалел о том, что меня там не было. — он зарылся пальцами в свои волнистые блондинистые волосы, и рассмеялся: — Хотя вы и без меня отлично справились. — То, что я сделал для Эйса — сделал бы и для тебя. Так что если что — не сомневайся, что братья придут. Как и всегда в детстве, — хмыкнув, заверил его я. А потом протянул перстень-портал в свой штаб, объяснив, как им пользоваться. Мы даже смотались в подводный замок по-быстрому, где я познакомил брата с Санни. И в общем, можно было сказать, что старые братские узы мы возобновили и укрепили, несмотря ни на что. И недомолвок не осталось. Теперь они были просто ни к чему. Что ещё запомнилось? Ну, как-то Коала, в какой-то мере напарница Сабо, хоть и помощник инструктора рыбокаратэ по должности, притащила в штаб… деду. Гарп так и не вернулся в Дозор, тем более после смены там власти и, проведав лишь часть приятелей, ныне активно капал на мозги младшему сыну. Нет, он не пытался вернуть его на «путь истинный», просто ворчал, впрочем, кое в чем, одобряя действия Драгона, и подкидывая ему сведений… Последнее-то и заставляло моего отца скрипеть зубами, потому что дед вроде как делал одолжение беспомощному ребёнку. Хотя я застал лишь одно такое снисхождение, но всё равно было забавно наблюдать, как у сурового мужика от нервного тика дёргалось веко. Ну, а дед… знаю, на самом деле, он просто развлекался, прекрасно зная, как действует на сына, и отыгрывался за все годы, в которые Сенгоку орал на него за действия сыночка. Гарп потомками гордился, мы все это знали… Так вот деда ошивался в каком-то поселении на острове. В штабе его уважали, но были не слишком-то рады видеть, а потому держали на острове, в поле зрения, так сказать. Ибо хоть и папаша лидера, но всё-таки бывший дозорный. Именно поэтому я поначалу его не встретил, пока Коала не привела его в штаб. Он был очень удивлён, встретив меня на Балтиго, но это удивление меркло и бледнело в сравнении с тем, в какой неудобный момент он меня застал… А всё дело в том, что после сообщения о внуке от младшего сына, он долго меня искал, а нашёл в тот момент, когда мне кололи татуировку! Да, Ник, я решил набить себе татуировку! Зачем? Ну, в этом был практичный смысл. Я научился контролировать даже демоническую ярость, не срываясь. Но это не значило, что под напором этой ярости не менялось моё тело. «Рисунок ветра», по крайней мере, серебристая вязь завитушек по моему телу расползалась, в большинстве случаев не дальше шеи. Узор был ярким, а ещё подозрительным и вызывал много вопросов. Вот его-то я и решил «прикрыть». Красно-чёрная тату не закрывала его полностью, а лишь очерчивала края, проходя линиями посередине, (когда мне её набивали, я сам проявил рисунок, чтобы мастер-художник не ошибся). Он переходил на плечи, а потом на руки, и становился там уже другим рисунком, драконьей чешуёй, как у отца на щеке и шее. Выглядело это круто, но иногда смотрелось ажурными рукавами маек, в которых я теперь ходил. И главное, это теперь узор ветра, стал необычной и удивительной, но татуировкой. И вопросов больше не вызывал. Мастер-татуировщик у революционеров был профессиональным, так как многие старшие должностные лица были… бывшими рабами Тенерьюбито. Это и обеспечивало верность борьбе против Мирового Правительства, и давало надежду и дело, по сути, сломленным людям. Та же Коала была в рабстве. И вот татуировщик-то и боролся с рабскими клеймами бывших рабов. По их желанию он их зарисовывал, или как-то видоизменял. Всё-таки клеймо Тенерьюбито было всё равно, что тавро. Его выжигали на теле раскалённым железом, от которого оставался шрам. И в некоторых случаях этот шрам было бесполезно прятать под татуировками. И вот мастер менял в таких случаях шрам, делая его произведением искусства с помощью того же калёного железа, или других инструментов. Больно, но для рабов — это облегчение. Это было его единственной и постоянной работой в штабе. Профессионал, что и не скажи… И вот как раз в тот момент, когда мне её накалывали, объявился дед. Крику было… до небес и выше. Весь штаб трясся от командного голоса дедушки, распекавшего нерадивого внука. Бедный несчастный мастер-художник забился в щель между двумя комодами, и, кажется, молился Драгону, чтобы он спас его. Но так как работу свою в тот момент он не закончил, уже я принялся орать на деду. Он разозлился, показал «кулак любви», я вспомнил детство — под давлением близкого присутствия Сабо — и дал дёру. В итоге штаб трясся ещё и от нашей беготни. Прекратил всё это сам Драгон, наорав на нас обоих, пообещав, что выставит, если не прекратим, чтобы не мешали работать. В отличие от деда он мою идею поддержал: «раз уж мужчина что-то решил, глупо его останавливать». В итоге татуировщик заканчивал работу в нервной обстановке, в компании трёх раздражённых Монки Д, ведь отец вызвался проконтролировать, чтобы мне закончили рисунок, и чтобы дед этому не помешал. А последний сверлил нас троих, вместе с мастером, недовольным взглядом. Хотелось ему досадить, так что когда работа была окончена, я попросил наколоть мне ещё одну тату. И на внутренней стороне руки, у сгиба в локте, у меня появилось изображение собственного «Весёлого Роджера» со шляпой и костями, как положено. Это было и местью, и знаком верности собственным идеалам и команде до конца. Ведь как я и говорил когда-то Чопперу, пиратскому флагу посвящают жизнь, ведь это символ убеждений. И всё было ничего, только вот осматривая новшества, над Роджером я обнаружил маленькую, но королевскую корону… На мой вопрос, какого хрена художник изволил вольничать, тот с искренним недоумением пожал плечами, и сказал, что ему «Драгон-сан приказал». Того в помещении уже минут пять как не было, так что он очень удачно избежал нового скандала. А вечером мне Сабо сказал, что отец, вернувшись от татуировщика, улыбался проказливо, как кот, объевшийся не предназначенной ему сметаной. И что никто никогда не видел у него на лице такой улыбки, а потому все пророчили что-то страшное… Полагаю, что штаб революционной армии, и весь остров Балтиго, вздохнул от облегчения, когда я, наконец-то, отплыл. Прощания фактически не было. Все слова были уже сказаны, а потому лишь некоторые революционеры желали мне удачи. До океана меня провожали только деда, Сабо с Коалой, и Робин. Брат вручил мне два Ден-Ден-Муши. Один какой-то особый, который, несмотря на компактный размер, — можно было носить на руке, закрепив ремешком — мог охватывать огромные расстояния, как стандартный большой. А вторая улитка связи была белой, от прослушивания. Робин только чмокнула в щёку, а деда хлопнул по плечу. После чего я отплыл дальше, по направлению к Королевству Торино, к Чопперу… Выбор был сделан в его пользу, потому что, несмотря на то, что остров располагался за пределами Гран-Лайн, он, тем не менее, ближе всех находился к Балтиго. Собственно их разделяло совсем небольшое расстояние, шириной в Калм-Белт. И в хорошую, ясную погоду, не предвещающую дожди, с высоты одного острова, у линии горизонта можно было увидеть другой. А с моей лодкой и умением создавать ветер, на остров, где куковал Чоппер, я должен был попасть ещё до вечера. Конечно, Морские Короли не дремали, которые в Калм-Белте гнездовались. Но кем они были для меня? Созданиями древних, возможно предков? Истинными королями морей или морских глубин? Разумными рыбинами? Или, может быть, просто мясом? Последнее наиболее вероятно. В общем, эти зверушки меня не пугали. Да и я всё ещё обладал Королевской Волей, и мог просто припугнуть их… В общем, это было даже скучно, но Калм-Белт я действительно преодолел без проблем. Хотя выдохся так, что на территорию Королевства Торино буквально рухнул. Оказывается целый день из ничего создавать движение воздуха, ветер, там где, его отродясь никто не видел — это сложно. Как я уже неоднократно упоминал, Ник, течений в Калм-Белте тоже не было, а потому и вода двигалась неохотно. Неудивительно, что за целый день, непривыкший к такому, я выдохся и физически, и морально. Успел только лодку в клеть спрятать — и всё. Очнулся я от тёплого чувства… Был странный сон, будто меня живьём в огромном котле сварить хотят. И кто-то ещё так заунывно кричал: «Луффи! Луффи, очнись, пожалуйста! Они не слушают меня». А мне было хорошо. Тёплая водичка, которая становилась всё горячее, так хорошо расслабляла. Я разомлел, и как раз хотел поспать ещё, как вдруг я коснулся чего-то явно раскалённого, и… Мгновенно проснулся. Весело было обнаружить, что сон — не сон, а меня реально пытались сварить какие-то яйцеобразные туземцы, с малюсенькими ручками и ножками, в юбках из листьев, потрясывающих копьями… Отчаянно орал, конечно же, Чоппер, со слезами на глазах пытаясь убедить местных в том, что я — не еда. И вообще… Антуражик был такой, что я понял — сплю, как пить дать, ещё сплю. Увидев, что я уже не сплю, Чоппер прыгнул на меня, тем самым опрокидывая котёл, в котором я сидел, и об который, видимо, обжёгся, а после разрыдался у меня на груди, жалуясь, что он сильно испугался… Инцидент, от которого я ещё много недель после, вспоминая, входил в ступор, был быстро улажен. Я подтвердил, что я — капитан героя жителей Королевства Торино, Тони-Тони-куна, который успел за прошедшее время остановить войну между туземцами и гигантскими птицами, что гнездились и жили на гигантском стволе дерева, которое росло в центре острова и макушкой скрывалось высоко за облаками. В общем, мой корабельный врач оказался авторитетом на острове весьма немалым, а потому происшествие с его капитаном, то есть со мной, быстро замяли. Но всё равно мне отчего-то не хотелось жить с этими… фактически каннибалами, а потому, счастливый Чоппер отвёз меня на одной из птиц, с которой подружился, наверх, в гнёзда. Птицы, к слову, и правда, были гигантскими. С небольшого Морского Короля, не меньше. Во время полёта мы могли дрыхнуть на одной такой взрослой особи всей командой, и ещё свободно бы было на спине. Они, птицы, кстати, были смесью кондоров и попугаев. В смысле формой крыльев, головы, тела — они были кондорами, но цветастыми, как попугаи. Каре они понравились. Она подозревала, что, так как они были разумными, тоже являлись созданиями моих предков. Оказавшись в гнезде, я вытащил из клети заготовленной заранее сладкой ваты. Чоппер в команде был самым младшим, фактически ребёнком, а потому, баловать его было не только можно, но и нужно. А сахарная вата была его любимым лакомством. Смотрел на его радость, и видел обычного человеческого ребёнка, а никак не северного оленя, съевшего Дьявольский фрукт. На острове я пробыл недолго, всего три дня. Делать там нечего было. Чоппер мне рассказал историю острова и войны, которую остановил, а также похвастался успехами в изучении трав, фармацевтики и медицины. Ну и ещё и в том, что лучше овладел способностями Дьявольского Фрукта. Он даже какое-то боевое искусство изучал… Ещё он показал мне библиотеку туземцев, которая оказалась весьма и весьма богата на знания. И пока я рассказывал накама о событиях в мире, упоминаний о которых не было в газетах, и о некоторых приключениях — прошерстил книжки, заодно. Нашёл несколько весьма и весьма занятных, и, абсолютно по пиратски, припрятал их, пока никто, и Чоппер в том числе, не видел. Не хотелось портить младшего. Так вот, я нашёл книгу, в которой подробно, понятно и весьма, и весьма достойно описаны были способы быстрого пробуждения и освоения Воли Наблюдения, и Воли Вооружения. Книжку я подсунул накама, на деле продемонстрировав пользу от таких знаний. Мой врач впечатлился, и послушно начал листать, пообещав изучить. Собственно на этом, моё посещение северного оленя и закончилось. У него была куча незаконченных исследований, так что он даже не попросил меня задержаться. Только охотно проводил. Я напоследок посоветовал ему всё же остерегаться туземцев, и — свалил. Следующим островом у меня на пути был Амазон Лили. Он находился в Калм-Белте, и почти точно на пути к острову Кендзан, родине длинноруких людей, с двумя локтевыми суставами в руках, на котором находился Брук. Так вот, в логове пиратов Куджа и самой Императрицы Пиратов Боа Хэнкок я не задержался. И дело было вовсе не в огромном количестве женщин на острове, которых я побаивался, и не в самой императрице, которая буквально висла на мне, то бормоча что-то про свадьбу, то через фразу вставляя «я — твоя», и не в Боните, которая заразилась странным вирусом острова, и вела себя так же подозрительно как остальные. Я вообще думал, что мужчин девкам не хватало, потому они и бросались на того единственного, кому разрешили посещать их остров. Я спешил потому, что в новой газете прочитал новость о том, что некий уже знаменитый музыкант, под псевдонимом «Соул Кинг», отправляется в турне по Гранд-Лайн. На фотографии при этом был мой личный музыкант. Вот я и спешил… По крайней мере, я пытался себя убедить, что именно это было основной причиной моего побега с острова женщин. Но ты об этом никому не говори, Ник! Так вот, Бонни я тоже рассказал о событиях в Новом Мире. Но поднять тему о её накама я не решился. А ведь у меня был для неё сюрприз… Ведь из Импел Даун сбежали несколько человек, которые состояли в её команде до того, как на их пути появился Шичибукай и Революционер Бартоломью Кума. Оказалось, ведь, что он не всех уничтожил… Но… ей оставалось ждать сюрприза. Рассказывать что-то мне, моей пиратке было нечего, так что несколько дней я просто наблюдал за её тренировками. Кстати, Бонита стала первой, кто заметил мои татуировки. Оценила она их «на высший бал», буркнув что-то о том, что мы, мужики, готовы на всё, лишь бы их, женщин, «клеить». Но, в общем, я понял, что ей понравилась моя обнова. Всё это время она меня отлично охраняла от странных посягательств жительниц острова, так что была меньшей из зол. Но и от неё я фактически сбежал, отправившись, наконец, к своему музыканту…