Демоны Луффи

— Луффи, ты потряс весь мир. — Я зевнул. Спать хотелось неимоверно, хотя было утро. Уставал быстро, наверное, не до конца поправившись. Но признавать этого не хотелось, а потому я усиленно старался не вырубиться прямо за столом. Да и к тому же было скучновато. Сабо пытался добиться моего серьёзного отношения к тому, что происходило в мире из-за меня. Но мне казалось, куда уж серьёзнее? Ему видимо чудилось, что есть куда. Но я просто не понимал, зачем переживать о том, что от меня всё равно не зависит? Впрочем, Сабо всегда был таким. Наверное, отношения с родителями сказались, и он всегда переживал о чём-то, о чём беспокоиться было себе дороже. — И что? Не впервые, — вздохнул я, тоскливо. Я завидовал команде. Они-то развлекались где-то. Меня же оставили в штабе, осушать запасы крови Морских Королей, восстанавливаться и набираться сил. Судя по тому, как часто меня клонило в сон, и как сложно было ему сопротивляться — не зря. Хотя я подозревал, что меня просто Чоппер опоил, чтобы я на рожон не лез, и не создавал накама проблемы. Да, но это не отменяло факта, что сидеть в штабе, когда там ТАКОЕ, было скучно. — Ты как всегда легкомысленен! Ты не понимаешь! — злился Сабо, пытаясь мне втолковывать что-то как маленькому ребёнку, совсем как в те первые дни, когда я только присоединился к ним с Эйсом. — Слушай. Акаину и верхушка дозора в бешенстве. Конг мобилизует старые и новые силы, словно готовясь к войне, масштабов которой ещё не видел мир. Сайфер Полы рыщут всюду, что-то вынюхивая, и нам не удалось выяснить что. В высших кругах поговаривают о досрочном собрании правителей стран, входящих в состав Мирового Правительства. Говорят, Горосэи объявят о каком-то решении. Тенерьюбито жаждут получить твою голову. Ты и так им насолил, теперь же ещё и всю торговлю попортил, они не поскупятся в средствах, выделенных на твою поимку теперь. А сами Горосэи… — Сабо залез во внутренний карман мундира, и выудил мне несколько фотографий. В одну из них он ткнул пальцем: — Смотри, это фотография младшего из пяти правителей мира, за час до сообщения о твоей победе. А эта фотография через пять минут после сообщения… — Я обалдело уставился на единственное различие, и нервно хихикнул: — Поседел… — Да. Поседел, причём мгновенно. Они напуганы. Ты сломал весь баланс мировых сил, и… теперь никто не знает, чего ждать от будущего. — Я поначалу загордился, но потом снова заскучал, буркнув всего одно имя: — Эйс… — У Эйса была совсем иная ситуация! — в раздражении Сабо хлопнул ладонями по столу, и чуть ли не прорычал: — К войне Белоуса Мировое правительство успело подготовиться. Они хотели избавиться от строптивого Йонко, и сделали это, хоть и не своими руками. Почва для появления нового Йонко была подготовлена. Для них смена власти среди пиратов ничего не меняла. Конечно, они не ожидали, что новым Йонко станет тот, кого они рассчитывали казнить в процессе войны Белоуса, сын Короля Пиратов. Это сильно подпортило их планы, но не настолько, насколько испортил ты. В конце концов, что Марко, что Эйс, что иные кандидаты, которые могли бы возглавить остатки пиратов Белоуса — не привыкли бросать вызовов миру. Да и вообще, не факт был, что они выжили бы. Ну, появился бы в мире новый Йонко, и что? Он бы просто стал очередным. — Я фыркнул скептично, хотя и признавал доводы брата существенными. И видимо скепсис отразился на скучающем лице, раз он, вздохнув, продолжил: — Луффи, пойми, до твоего выхода в море их Правосудие считалось совершенным, абсолютным, неподвластным, непобедимым. Ты единственный пират из всех, включая Йонко и Короля Пиратов и исключая лишь Драгона, своего отца, кто решился так открыто бросить вызов всему миру, и, более того, победить, и не единожды, разрушая все столпы, все устои, подрывая веру в правосудие и в само Мировое Правительство, — Сабо снова вздохнул, и положил на стол передо мной ещё один документ, содержание которого заставило мои брови взлететь в неподдельном удивлении. — Они поняли твою опасность, да слишком поздно. Причиной разработки плана войны Белоуса был не Эйс, и не Белоус, а ты. Белоус был Йонко много лет, а Эйс уже несколько лет тихо служил ему, и оба они не баламутили мир. Эйса считали опаснее Белоуса лишь из-за имени, ведь за сыном короля пиратов готовы были пойти многие. Но ты… Ты был опаснее всех. Сенгоку, прекрасно зная Гарпа и Роджера, и Рейли, и всю их родню, знал твою реакцию, использовал подарок Тича, Эйса, на полную. Они понимали: ты в стороне не останешься, потому и хотели использовать и Эйса, и самого старика Йонко, чтобы убрать всех разом, но главное — тебя. Этот план был подобен ловушке в ловушке. Прочитав статью о казни в газете, ты, купившись, отправился в Импел Даун. Но Сенгоку тебя не недооценивал, понимал: у тебя будет шанс выбраться из тюрьмы, и ты его не упустишь. Он ожидал, что ты явишься на войну, и явишься… обессиленный из-за боёв в тюрьме. Он не ожидал только, что ты явишься с собственной силой, и вовсе не обессиленным. — Я фыркнул: не обессиленным, как же. Просто я не имел права упасть тогда, просто не имел такого права. — Так что ты разрушил и этот план. А сколько всего ты натворил с тех пор? Помог сохранить флоту Белоуса себя, надоумил брата стать Йонко, прибрал в команду единственного сына Белоуса, насмехнулся над Тенерьюбито, присвоил себе Клауна, который, как я посмотрел, с удобством обустроился у тебя в штабе. Один из лучших учёных мира у тебя в закромах! А ведь его оружием пользовались все. Дальше, ты убил прилюдно Дофламинго, Теневого Короля мира нелегальных сделок по контрабанде, чьими услугами пользовалось и Мировое Правительство, и, в апогее, победил Большую Мамочку, став Йонко! Они всеми силами не хотели допускать тебя к власти, а ты и не заметил, да? Ты не просто пошатнул равновесие сил мира, ты уничтожил, разрушил это самое равновесие до основания. То, что в рейтинге самых разыскиваемых людей мира ты не первый, и даже не второй после отца, а третий, заслуга лишь Сенгоку, который понимает, что они играют тебе на руку, повышая награду за твою голову, и тем самым, признаваясь в собственном бессилии. Но это не отменяет факта, что именно ты теперь враг номер один у Мирового Правительства. Отец, — Сабо понял, что оговорился, и замолк, на мгновение сбившись с мысли. Я сделал вид, что не заметил. В конце концов, не видел ничего удивительного в том, что Сабо считал Драгона отцом. Я ему не завидовал совсем, а братом его считал, так что… мне было всё равно. — Драгон воюет понемногу, отвоёвывая или переманивая на свою сторону страны. Он действует не спеша. Кайдо тоже не нападает так, как ты, в лоб, громко во всеуслышание заявляя, о несостоятельности мирового правосудия. А ты… — он попытался подобрать слова, описывающий весь тот хаос, что я устраиваю, но не осилил это гиблое дело. — Ну… Сам знаешь. У всех сейчас: и у Дозора, и у Шичибукаев, и у Сайфер Пола одна основная цель — твоё уничтожение. И они будут делать для этого всё. Шпионить, изводить твоих людей, подрывать твою власть и авторитет, всячески… Они даже будут передавать информацию о тебе твоим врагам. В такой войне все средства хороши. Луффи, ну ты-то это понимаешь ведь. Я знаю тебя, брат, достаточно хорошо, чтобы утверждать: ты не будешь ни с кем договариваться, кроме Эйса и Шанкса. Но именно на взаимных договорённостях и висел баланс мира. Ты одним своим действием сейчас подставил всех. В том числе и Драгона. — Ничего, отец выкрутится, — снова фыркнул я, потому что возникло ощущение, будто мне как нерадивому сыночку пытаются сказать, что я создаю папеньке проблемы, и он крайне недоволен. Ощущение мне не понравилось, ибо наводило на мысли, которые я не хотел думать. — Сенгоку рассказывал, что Акаину часов восемь на весь личный состав кричал, а потом напился… — влез дедушка, до этого подозрительно молчавший. — Луффи, он точно тебе это с рук не спустит. — И зачем вы всё это мне говорите? — не скрывая скуки и тоски, спросил я, роняя голову на сложенные на столе руки. — Я ведь укреплю позиции, а потом… Они ничего не успеют сделать. Ничего. У меня уже назначено рандеву с Кайдо. — Гарп заржал, что-то лопоча о гордости и прыткости. Я его игнорировал. — Ты же не забыл, брат, что стать Йонко — не предел моих мечтаний. — Тут уж засмеялся и Сабо: — Действительно, вот я — идиот. И чего только ожидал от тебя? — Я пожал плечами, не поднимая головы. Глаза закрывались сами собой, но пока я ещё держался. — Ладно, тогда я просто предупрежу, — произнёс брат, когда отсмеялся. — Луффи. — Пришлось поднять голову всё-таки. — Они издали закон, по которому к смерти приговариваются все, кого можно назвать семьёй пирата. То есть предки, включая бабушек и дедушек, и родителей, братья и сёстры, дети и внуки, и даже правнуки. И неважно родные или приёмные, это касается и опекунов, и, в общем, всех, кого пират мог бы назвать родными. — Я мгновенно проснулся и ошалело посмотрел на брата: они что, совсем рехнулись? Сабо понимающе хмыкнул, но продолжил мысль, к которой вёл: — Официально этот закон принят, чтобы предотвратить появление новых пиратов в новую пиратскую эру, которую, между прочим, объявил ты. Помнишь, в колокол дозора звонил? Неофициально этот закон — рычаг давления на одних пиратов, и способ для провокаций других. Они посчитали, что раз уж равновесие мировых сил ты разрушил, они могут строить любое новое равновесие. Они будут использовать семьи пиратов для шантажа, и в качестве заложников, чтобы контролировать и управлять нами. А особо непокорных они будут провоцировать, понимаешь? — Я так понимаю, закон создан для меня? — скривился я, когда до меня дошло, что всё это время пытался сказать мне брат, о какой опасности предупреждал. — Луффи, твои близкие все сильны. Мы можем за себя постоять сами. Они не решатся связываться. Но ответь мне на вопрос: А у твоей команды, у твоих командиров родственников и близких много? — Я устало расфокусировал взгляд, пытаясь припомнить всех близких моих накама. Сабо понял это несколько по-своему: — О, по глазам вижу, что до тебя дошло, что я пытался сказать. — А сразу сказать про закон никак?! — фыркнул раздражённо я. Сабо пожал плечами, явно остро сожалея, что я опять понял его попытку вразумить меня не так, как он хотел. — Ладно, хорошо, я учту. — Сабо устало и замученно потёр себе переносицу, помял виски, и жалобно-жалобно спросил: — Луффи, ты вообще понимаешь, сколько человек сейчас зависит от твоих решений? Понимаешь, что это тебя будут провоцировать? — но сила голоса его нарастала с каждым вопросом. — Понимаешь, что тех, кому ты доверяешь, будут шантажировать близкими, пытаясь вынудить их предать тебя? Понимаешь, что тебе придётся опасаться удара в спину отныне? Понимаешь, что тебе нельзя поддаваться на провокации? Что нельзя рисковать целым флотом ради нескольких человек? — почти вскричал он. Я фыркнул. У Сабо и Эйса был иной склад ума, отличный от моего, и совсем иные приоритеты. Я всегда это знал. И если раньше пытался объяснить поступки им, в детстве, то сейчас понимал, что они просто не поймут. Не поймут, что моя команда знает, что я — безумец, но именно поэтому они и последовали за мной. Потому что мечты каждого из нас большинству населения мира покажутся безумными. Потому что решиться попытаться их исполнить — безумие само по себе. Потому что на пути к таким мечтам, просто глупо размениваться на мелочи. Я знал, что Сабо не поймёт моих причин, а команда не поймёт, если однажды я откажусь, рискуя всем, спасать кого-то одного. И я знал: командиры моих дивизий точно такие же. Они тоже последовали за мной по той же причине. Они сделали свой выбор в вопросе: умереть в погоне за мечтой, или всю долгую жизнь жалеть о том, что испугался, что так и не попытался предпринять хоть что-то ради исполнения желания. Не все из них жили так всегда, но мои идеи оказались заразны. Потому что погибнуть в погоне за мечтой, или бросая вызов миру ради спасения близкого человека — в этом была какая-то особая честь. Но конечно, не надо умирать за мечты, или близких, нужно ради них жить. Вот такой вот я глупый и наивный мечтатель. Но возможно это единственное, что сохраняло во мне человечность. Усмехнувшись мыслям, я вдруг осознал ещё одну вещь, уже касающуюся вопросов брата: — Я понимаю, что дозор и Мировое Правительство вырыли себе могилу, — отрезал я. Сабо ошеломлённо посмотрел на меня, явно не ожидая подобного ответа, и не понимая, каким образом Горосэи сплоховали. Наверняка был уверен, что это — серьёзный ход против нас. Я усмехнулся снова, и принялся объяснять: — Пираты не любят сотрудничать друг с другом, но когда есть общий враг, общая цель — это сила, способная объединиться. Мало кто это понимает, и уж точно не наше правительство. Поэтому когда разъярённые пираты всего мира, злые от того, что кто-то покусился на их близких, объединятся перед общим врагом, у Мирового Правительства просто не хватит сил, чтобы противостоять нам, — я прищурился, и улыбнулся: — Мне же будет проще стать королём пиратов… — Сабо совсем обомлел, мол, как это связано?! Я улыбнулся шире: — Я однажды всего лишь одной речью объединил кучку пиратов, которые минимум презирали друг друга, и объединялись временно, чтобы сбежать на свободу из Импел Даун. Они теперь сильнейшая дивизия моего флота, и самая сплочённая, преданная друг другу и мне команда во флоте после моей. Могу попытаться объединить вообще всех… — Деда мгновенно загоготал, хлопая по столу от экстаза: — Вот это мой внук! — заявил он. Сабо внезапно ткнулся носом в сложенные в замок руки на столе. Его плечи подозрительно подрагивали. Видать тоже понял, что объяснять мне что-то бесполезно. Он бормотал что-то под нос, про «обречены». На этом разговор с братом был окончен, и я отправился в кроватку, чтобы наконец-то поспать. Все соглашения и иные дела с представителями Йонко я обсудил ещё с самого утра. Джоз с Джеком почти сразу после этого покинули мой штаб, и уплыли. Они и так слишком долго ждали моего пробуждения. Команды затосковали на суше, да и Эйсу нужно было укреплять власть над островами, которые мои пираты отдали ему, как мы и договаривались. И если Джоз ещё мог позволить себе болтаться, прохлаждаясь где-нибудь, хоть бы и у меня в штабе, то Джекки, Правая Рука и Первый Помощник братика не имел на это права. Бен задерживаться не собирался тоже, но к отплытию готовился только следующим утром. Я надеялся, что вечером мы ещё посидим, и он расскажет мне ещё каких-нибудь баек о похождениях Шанкса и его команды. Ничего необычного в соглашениях не было. Проход судов по акваториям, торговля, сотрудничество… Короче скука та ещё, хоть и необходимая. Возможно, ещё и из-за неё мне и хотелось спать. Правда до спальни я так и не дошёл. По дороге меня перехватила Уайти. — Капитанчик, здравствуй, — порывисто обняла она меня, а точнее повисела на шее пару мгновений. — Рада видеть, что ты без нянек своих. — Я прямо-таки обиделся за своего оленя. Ну да, накануне он от меня не отходил ни на шаг, а как сказал Зоро — и весь месяц предыдущий редко меня покидал. Но это же от беспокойства… Так что я хмуро напомнил: — Чоппер не нянька. Он — врач. — Уайти хмыкнула, но отвечать не стала, вместо этого почему-то воровато оглянувшись, уточнила: — Скажи мне, кто-нибудь из твоей команды сейчас в штабе есть? — Нет, они договариваются с королём одного из наших королевств, вроде, — пожал плечами я, пытаясь припомнить, что мне с утра говорили Робин и Моне. Я тогда ещё спросонья был, и реальность осознавал смутно, но, кажется, что-то вроде этого они и говорили. Но это неважно, важно знать, зачем ей это: — А что? — Отлично. Идём! — воскликнула пиратка, внезапно хватая меня за руку, и потащила куда-то быстро, почти бегом. — Уай, куда ты меня тащишь? — пытался протестовать я. Ледяная Королева мельком обернулась, и приподняла уголки губ в улыбке, лукаво сверкнув глазами: — В постель, разумеется. — Я едва не подавился воздухом, но вообще ситуация веселила. — Хм, а что мы там забыли? — приподняв брови в изумлении, весело поинтересовался я. — Я хочу уложить спать своего капитанчика, — так же весело ответила она, пожимая плечами, но уже не оборачиваясь. — Вот так вот прямо? Даже охмурить не попытаешься? — ещё более изумлённо спросил я. Она ведь предпочитала сама провоцировать мужчин, каким-то образом затмевая разум так, что её жертва или любовник обычно лишь смутно и урывками помнил близость с ней. Я исключением не был. И именно ради физической близости, похоже, меня в постель и тащили. Так почему же вдруг… Но вот поворот коридора, и моя спаленка, в которую меня затащили буквально за шкирку. — Нет. Это перестало быть забавным, — серьёзно ответила Уайти Бей. И тогда я не менее серьёзно поинтересовался: — Зачем тебе это? — О, во мне говорит эгоизм и самомнение. Я знаю, что не первая у Монки Д Луффи. Но я хочу быть первой у Йонко Монки Д Луффи. И хочу, чтобы этот Йонко был со мной по своей воле. — Вот всегда знал, что женщины странные и страшные. Конечно, Уай объяснила, но я так и не понял, зачем ей было быть первой у Йонко. От мыслей она меня отвлекла, зазывно улыбнувшись, и облизав губы юрким язычком. А взглядом она была настоящей хищницей в тот момент, отчего мне становилось не по себе. И только после своего действия, явно провоцирующего характера, она спросила: — Ты против? — она сняла свою капитанскую шляпку и сбросила капитанский плащ, красиво поведя плечами. Длиннющие ноги, широкие бёдра, узкая талия, в целом точёный стан, красивая осанка, пухлые губы… Воспоминания об этом теле нахлынули разом, легко затопив сознание. Отчего я и выдохнул: — Я — не я, и совесть не моя, — и я утянул её на себя, чтобы упасть в постель, и тут же подмять чертовку под себя. Сон? Какой, Морской Король задери меня, сон? Не помнил, что это… Много времени спустя, или немного, но я проснулся от шевеления рядом с собой. Сон уходить не спешил, поэтому я сумел открыть лишь один глаз, и заметить, что за окном смеркалось, а Уайти неспешно одевалась. — Уходишь? — Да. Не хочу, чтобы твоя команда застала меня в твоей постели. — Я, смутно понимая о чём она, захотел спросить «почему». Но в этом не было нужды: — Точнее не хочу видеть, как ты пытаешься оправдаться перед друзьями. Ты же такой мнительный, местами, капитанчик, что даже и не скажешь порой, что пират и один из худших, — смеялась надо мной, женщина! И губы трубочкой вытянула, делая вид, что её расстраивает моё поведение. Я, почти проснувшись, игриво спросил: — Я, по-твоему, мнительный, значит? — А вот ответь мне, почему ты не прикасаешься к девушкам из твоей команды? — провокационно спросила Уай. — Ты — пират. Увидел, пожелал, забрал себе. А они — твои, так почему же?.. — Я, проснувшись окончательно, перевернулся на спину, и с удовольствием потянулся. Где-то в теле что-то хрустнуло, но странно, тянущей боли в боку я больше не чувствовал, да и в голове, будто бы прояснилось, будто бы даже от близости с женщиной. Хотя на деле ничего странного в этом не было: я же выпил за сутки очень много крови Морских Королей, которой, оказывается, и пичкал меня Чоппер, просто договорившись с Санджи, что кровь больших чудищ, пойманных на мясо, кок оставляет врачу. То-то я думал, где Чоппер её берёт, и сомневался, что она — человеческая. Впрочем, запасы оленя для переливания тоже иногда сливались мне. Хорошо, что не часто. Так вот, крови я выдул много, и мне просто оставалось подождать, когда она ускорит мою регенерацию. Видать это и произошло. — Потому что боюсь разрушить команду, наверное, — пожал я плечами, отвечая командирше третьей дивизии моего флота. — Это всё равно, что перечеркнуть доверие. — А девушки твои, кажется, были бы не против, — фыркнула Ледяная Королева, вроде как утвердившись в моей мнительности. Она поправляла бант на шее у зеркала. Оттуда и продолжила мысль: — К слову, у тебя вся команда странная. Я тут на досуге пыталась охмурить хоть кого-то из твоих симпатичных парней. Они моих попыток, кажется, даже и не заметили. Теперь я не понимаю, почему мне удалось охмурить тебя, — она обернулась, и упёрла руки в бока, будто ожидая ответа. Но взгляд её был задумчив… — Может, напряжение войны шедшей тогда сказалось, а может, долгая разлука с командой была тому причиной. Хотя вероятно, что я… восприимчивый к женскому вниманию, — заметил я весело, улыбаясь. Некстати вспомнилось замечание Сабо о том, что я — бабник. Настроение хотело было испортиться, но Уайти красиво колокольчиком рассмеялась, прежде чем дойти до меня, чмокнуть в щёку, и удалиться. Так что настроение передумало падать… Я потянулся снова, пребывая в прекрасном настроении, высокой бодрости духа, и отличном самочувствии. Спать больше не хотелось, в ушах звенеть перестало, думалось легко и свободно, без усилий как накануне. Настроение было настолько хорошим, что ничто не могло его испортить. Даже скорый отъезд Бена не мог омрачить мне его. Мы с ним, кстати, весело провели вечер и половину ночи у костра. Бен рассказывал о капитане своём, и о приключениях с ним. И честно говоря, эти приключения не многим отличались от моих. Разве что большим благоразумием. Да, Шанкс, в отличие от меня, предпочитал не рисковать своими людьми, а потому не вынуждал их бросаться за ним «в бездну», к неизвестности. И да, его безумные приключения были разбавлены славными попойками, дебошами и загулами. Всё как в старые добрые: дядя любил выпить, и не боялся попасть в глупую ситуацию из-за этого. Так что многие рассказы о приключениях, Бен заканчивал тем, как его капитан проснулся в объятиях очередной красотки, имя которой даже не помнил, а она оказывалась или женой главы островных якудза, или дочерью короля, из-за чего им с командой приходилось спешно сматываться, ибо с Шанкса требовали за поруганную честь дочерей, племянниц, внучек, или за измены жён. И, естественно, смотаться без проблем тоже не получалось. Я искренне смеялся, прекрасно понимая и дядю, и Бена, и в тоже время мне было не смешно. Я ведь прекрасно осознавал, что люби я выпивку так же как Шанкс — я был бы точно таким же разгильдяем. Нет, не то, чтобы я таким не был, просто старался всё же избегать скользких историй. Даром, что пират. Но посиделки у костра кончились, и утром, с первыми лучами солнца, старого знакомого, можно даже сказать друга, я проводил. Он, вместе со своими накама, быстро скрылся под рифовой стеной моего штаба. И вот только когда из гостей в замке остались только свои — брат и деда — я занялся изучением сложившийся в мире за месяц моего отсутствия ситуации. Читал газеты, анализировал то, что мне докладывали командиры, и… Короче, делал выводы. Не то, чтобы ситуация в мире меня волновала, мешала моим планам, или вынуждала подстраиваться под обстоятельства. Просто как капитан флота я обязан был её знать. Всё-таки, говоря о капитанской ответственности за жизни подчинённых, Сабо был прав. Просто так остро как он я к этому не относился… И всё в моей жизни было как всегда: стоило что-то начать планировать тогда, когда заниматься этим было бессмысленно, как все планы летели на мелкую закусь Морским Королям… Около полудня мне позвонил Сенгоку на Ден-Ден-Муши, который Зоро мне всё же вернул. Вот честно, чьего звонка я не ждал, так это звонка бывшего адмирала флота Морского Дозора, а ныне главы какой-то там маринерской инспекции. И началась наша беседа как обычно, то есть как обычно для моих бесед с дозором. Со взаимных колкостей: — Монки Д Луффи! — воскликнул Сенгоку с рычащими нотками в голосе, начиная разговор первым, услышав моё мычание в трубку. — Не сказать, что я рад слышать твой бодрый голос, и понимать, что ты не только жив и здоров, но ещё и снова в победителях. — Я хмыкнул. — И всё же я рад, что ты оказался сильнее Линлин, — Ден-Ден-Муши, передающий не только голос собеседника, но и его эмоции, тяжело вздохнул. Тяжело вздыхающая улитка смотрелась несколько комично… — Сенгоку! Какая честь! — не скрывая издёвки, воскликнул я в ответ. — Неужели такой великий человек как ты звонит, чтобы меня поздравить? — Не язви, будь любезен, Мугивара, — рыкнули мне. — Знаешь же, что поздравлять пирата с достижением для дозорного непозволительная низость, почти предательство. Я по делу. — Какое дело может связывать дозорного и пирата? Тем более бывшего Адмирала Флота и действующего Йонко? — не удержался я, хотя и звучало это несколько по-детски хвастливо. — Дело? Всего лишь просьба этого пирата к дозорному спасти от гнева ныне уже побеждённой Йонко, близких его накама, не связанных с пиратством, — ехидно отозвался Сенгоку, напоминая мне о том, что я однажды просил его об одолжении. Это сразу уничтожило весь мой весёлый настрой, и вынудило насторожиться: — Я внимательно слушаю. — Так-то лучше, — хмыкнула Ден-Ден-Муши голосом лучшего друга деды. — Короче, твоих людей я защитил, по-своему, конечно, но вот отпустить их не успел, — Сенгоку снова вздохнул, будто бы не знал, как сообщить мне неприятную новость так, чтобы это не вылилось в проблемы для дозора. — Ты знаешь о новом законе, касающимся родственников пиратов? — Наверное, в тот миг я мгновенно побледнел, потому что понял, к чему мог вести столь странную беседу бывший адмирал флота дозора… Я… просил его, ещё когда мой флот только-только сформировался после моей победы над Донкихотом Дофламинго. Просил силой дозора защитить не последних для команды людей, проживавших в Ист-Блю. Я планировал войну с Большой Мамочкой, и знал, что она очень любит подчинять себе пиратов, или уничтожать их, воздействуя через близких. Для моей команды, по крайней мере, для известных её членов, таких людей было немного, тех, кто не мог защитить себя сам, и тех, чья связь с нами была очевидна. Так, например, плотникам Галлей-Ла, Докторине королевства Драмм, Королю Арабасты, Королю и принцам королевства рыболюдей ничего не угрожало. А вот некоторым друзьям из моря, которое я считал родным, реально грозила опасность… — Стой! Раз уж ты упомянул закон, значит, дело пахнет чьей-то казнью… — я выдохнул, чуть судорожно: — Ты же не хочешь сказать, что Кайю-чан, Ноджико, старика Гендзо, и боевых коков Баратти во главе с Зеффом вы собираетесь казнить за связи с нами? — прямо спросил я. Сенгоку долго молчал, прежде чем молвить: — Некрасиво вышло, но ты прав. Акаину заинтересовался, почему я решил проинспектировать базы в Ист-Блю без указаний сверху, так что… Их казнят через неделю, не очень публично, но событие обязательно осветят в прессе. Горосэи считают верным ходом начать исполнять закон именно с близких твоей команды. — СОЖРИ ТЕБЯ МОРСКОЙ КОРОЛЬ, СЕНГОКУ! — выругался я так, что эхо ещё долго гуляло под сводами каменного замка предков. Крепкий стол из какого-то дерева, тоже оказался разломан в щепки. Да, я ожидал, что он подтвердит мои худшие подозрения. Но всё равно… — Чёрт, как я мог вообще довериться дозорному?! — сокрушался я. Совсем ведь не подумал о хитрозадости бывшего адмирала флота. Подлые стратегии Акаину ни в какое сравнение не шли с многоуровневыми многоходовыми комбинациями Сенгоку. Мне, пирату, даже в ум не пришло, что дозорный использует мою просьбу как возможность надавить на меня. Стыд и позор! Сенгоку был, конечно, человеком чести, человеком, понимающим, что дозор не всегда справедлив, а его правосудие далеко не абсолютно, и всё же он, разумеется, был предан присяге. И следствием того, что я забыл об этом, стали существенные проблемы. И эйфория от победы над Минго не была мне оправданием. — Я… — Не желаю знать, как это произошло, — прервал я оправдательную речь в самом начале. Вряд ли, друг деды собирался оправдываться, но и просто объяснений я слышать не желал. В них будет слишком много лжи. Я вздохнул: чего уж теперь?! Это моя ошибка, и ответственность за неё нести предстояло только мне. Сокрушаться было… поздновато. А вот подвести итоги ошибки можно: — Чтож, сыграно верно, Сенгоку, — признал я, более-менее ровным голосом. — Даже лишившись поста, ты разыгрываешь всегда все козыри, даже если их тебе подкидывает пират. Я не могу оставить этих людей вам на растерзание, значит, я явлюсь на казнь. Надеюсь, ты понимаешь, что я осознаю грамотно расставленную ловушку, что я понимаю — нас будут ждать. — Меньшего и не ожидал, — хмыкнул Сенгоку. Наверняка ведь и рассказал мне о казни для какой-то своей игры. Может, он хотел испортить репутацию Акаину моими руками? Почему-то мне казалось, что Горосэи не рискнут второй раз развязывать войну. Значит, небезразличных моим накама людей собирались казнить втихушку, чтобы мы обо всём прочитали из газет. Но Сенгоку предупредил… Ох, что-то тут было не чисто. Мне предстояло решить головоломку. — Хорошо, — снова хмыкнул я. — Предупредить только хочу. Эта ситуация напомнила мне о войне Белоуса. Один раз подобные твои планы уже провалились, и нет никаких гарантий, что на этот раз план выгорит, и дозор твой обожаемый не сядет в лужу снова. — Ситуация изменилась с тех пор, — отрезал Ден-Ден-Муши голосом Сенгоку. Это давало мне пищу для размышлений, ведь означало, что его задумка как-то всё равно связана с планом войны Белоуса, который, кстати, лежал у меня на столе в кабинете. Революция где-то достала его, а Сабо передал мне. — Неужели? — иронично переспросил я. Ден-Ден-Муши снова тяжело вздохнул, уже который раз, голосом Сенгоку медленно, с паузами между словами, объясняя, будто рассчитывая, что я поверю: — Мугивара, я действительно не хотел, чтобы так вышло. — Я, разумеется, не поверил. — Этот закон… он зальёт кровью невинных мир до самого шпиля замка Горосэи в Мариджои. — Я фыркнул злобно: — Мариджои и так залит кровью и слезами невинных, тысяч людей, находящихся в рабстве у Тенерьюбито. Я был там, знаю. Запачкаться больше, чем вы уже себя запачкали, вершители абсолютного правосудия, кажется, невозможно. — И снова тяжёлый вздох сокрушил бедную улитку. Если у неё вообще были лёгкие, ей не хватало их, чтобы выдыхать так протяжно. Мой собеседник явно очень жалел, что я видел чёрную сторону дела, которому он посвятил жизнь. — Неприятно слышать эту правду от пирата, особенно неприятно от такого как ты, — сообщил бывший адмирал флота мне. — Но ты же понимаешь, что этот закон, в нём есть смысл. Боящиеся за близких, больше не выйдут в море пиратами. Вашей братии станет меньше… — Настоящие пираты от своих целей не отступятся, — перебил я его уверенно, с презрением добавляя: — А бандитам, плавающим под пиратскими флагами, плевать на всех, кроме самих себя. Так что в море ничего не изменится. Этот же закон… он может объединить всех пиратов. — Я не допущу этого! — вскричал Сенгоку резко и неожиданно, кажется, давая обещание самому себе. — Ты этим лишь спровоцируешь очередную войну, — констатировал я, и предупредил. Мой собеседник долго молчал, что-то явно обдумывая, прежде чем сообщить: — Чтож, Мугивара, теперь мне жаль, что ты выжил… — И мне жаль, что я был слишком хорошего мнения о тебе, — ответил я. Разговор на этом был окончен. Чувствуя несколько сильных Воль на острове, командиров дивизий, скорее всего, я решил, что мне надо куда-то смыться и побыть одному, поразмыслить над ситуацией. Так что я поспешил скрыть свою Волю, и присутствие, направившись в место, где редко появлялись посетители: в местное хранилище свитков, или в библиотеку. Там не было ни одной книги на понятных людям языках, потому туда и не заглядывали: это было бессмысленно. Я мог там побыть один. Как не странно, новой войны так скоро не хотелось. Мои пираты устали, многие из них были ранены, отстаивая мою акваторию, и не пришли в себя от потрясений. У нас было туго с едой и медикаментами. Нужные нам острова мой флот почти отстоял, утверждая власть над акваторией, некогда принадлежавшей Линлин. Несколько нужных островов ещё предстояло отбить у пиратов Кайдо, Тича и остатков пиратов Большой Мамочки, всего около семи островов и одного архипелага. Кое-какие договора с королевскими семьями и мэрами ещё не были заключены. Да, возни с этим предстояло ещё не мало, а флот-то уже был потрёпан. Так имел ли я право бросать его в новый тяжёлый бой, к которому был подготовлен дозор, но не мы, ради нескольких человек, дорогих моей команде? И стоило ли бросать в бой флот, чего от меня явно ждали, или проще было обойтись командой? Или вообще заслать диверсантов, и просто выкрасть пленников до казни, тихо, было оптимальным решением? Время не позволяло тратить мгновения на размышления, оно ожидало моих решений, которые следовало принять быстро…