Демоны Луффи

Я любовно развешивал флаг нового Маринфорда на флагштоке в своей капитанской каюте, думая о том, какие заботливые у меня накама. Надо же, припомнили то, что совсем вылетело из моей пустой головушки! Умилительно. Я любовался проделанной работой, и краем глаз поглядывал на бывшего вице-адмирала Момонга. Пытался понять по лицу реакцию на флаги столпов мирового правосудия в пиратской каюте, а по реакции — мотивы этого человека. Офицер дозора, или бывший офицер — это ещё предстояло выяснить — дышал неровно, но скорее от легкой, но быстрой пробежки, чем от вида на мятые немного пыльные флаги организаций, которым он служил и клялся в верности. В каюту он зайти не решился, но к косяку входной двери прислонился: — Зачем они тебе? — Спросил он прямо, кивая на флаги. — Понятия не имею, — честно ответил я. — Может быть, чтобы польстить своему самолюбию, а может, чтобы глядя на них предаваться сентиментальности, и вспоминать о пережитых приключениях. У меня много барахла, которое я собирал на разных островах. Кое-что напоминает о друзьях, кое-что о победах, а кое-что о неудержимом пиратском веселье. Когда плыть становится скучно, и заняться нечем, я разглядываю эти вещицы, ведь у каждой из них своя история, — я стёр пыль с золотой одноразовой Ден-Ден-Муши вызова пяти, потом поправил челюсть Арлонга, невольно подумав о том, что времени с этих приключений прошло уже очень много… — Ты действительно необычный пират… — вздохнул Момонга, явно не радуясь подтверждениям своих каких-то сомнений. Я пожал плечами и вышел из каюты, запирая дверь. Вскоре мы покинули и Санни, чтобы остановиться в кафе на набережной, которое организовал один рыбочеловек. Рыболюди-то вовсю налаживали быт на острове, и бывший город демонов всё больше походил на обычный город людей, с кучей магазинчиков, лавочек с товарами, изготовляемыми рыболюдьми, или привозимыми моими пиратами, которые рыболюди у нас с удовольствием выкупали, чтобы перепродать своим же. Таким образом, все были довольны, получая необходимое, а кто-то ушлый и сверх необходимого, не будь мы пиратами… Правда, приходилось следить, чтобы жить на острове могли не только богатые рыболюди. Так что место становилось всё менее пустынным, а оживлённым и милым. Единственное, это наш квартал, квартал пиратов, а так же замок и территория вокруг озера оживали лишь когда весь мой флот был в сборе… — Итак, как тебе вообще в голову пришла мысль присоединиться к нам? — спросил я, поедая заказанное мороженое, которое изготовляли и привозили на остров рыболюди специально для детей острова и девушек моей команды. Но, а капитан чем хуже? Тоже вправе насладится лакомством, тем более после успешной вылазки. Момонга ограничился кофе, не подозревая, что он в этом кафе откровенно дрянной. Предупреждать его не стал, ши-ши-ши. Момонга долго молчал, и, хлебнув кофе, даже не поморщился, отчего я разрывался от восхищения и разочарования. Почему? Потому что у нас уже соревнование было, кто сможет больше выпить этой дряни, не поморщившись. Лидировала Бонита, за ней был боцман с флагмана Орлумба, потом были Джет и Хайрудин, (последний не совсем честно, потому что его глоток был с пять наших кружек), и заканчивал пятёрку лидеров Идео. Я и глотка выпить не мог, так что был среди отстающих, предпоследний, и совершено не понимал, как местный кофе вообще можно было пить. Хозяин кафе-то, наивно полагал, что у него лучший кофе минимум на Гранд-Лайн, раз к нему столько пиратов наведывается за сим напитком, но… Короче, и тут, какой-то дозорный, тоже уделал меня с полтычка. И обидно, и… — Я однажды рискнул поделиться своим впечатлением о тебе, Соломенная Шляпа, и своими сомнениями в некоторых приказах с другом, — осторожно пытался объясниться Момонга. — А он взамен мне рассказал о событиях, произошедших в Арабасте, и на Панк-Хазард, которые у нас были особо засекречены, отчего правды не знал никто, — я прикрыл глаза рукой, и расхохотался: человек, который мог рассказать подробности моих приключений на этих островах в дозоре был только один… — Смокер! Вот ублюдок! — Вы действительно договорились? — прищурился Момонга, словно, назвав кодовое имя, я снова подтвердил какие-то его подозрения. Диалог с этим человеком напоминал мне какую-то игру, в которой игроки не знали кто за кого и против кого, и вся игра сводилась к попыткам угадать по какую сторону баррикад находится собеседник. Я тоже прищурился: больно уж сильно простой вопрос напоминал осторожную попытку разузнать секретные сведения. Но в такие игры я тоже умел играть: — У меня много странных друзей. Одним больше, одним меньше — не всё ли равно? — усмехнулся я. — Ты не ответил, — не дрогнув ни мускулом, что меня уже порядком напрягало, и, продолжая цедить дрянной кофе, будто находя его невероятно вкусным, заметил бывший дозорный. — Я не доверяю тебе, — прямо сообщил я. — Ещё не настолько обезумел, чтобы не понимать: дозор очень хотел бы иметь своих людей в моих рядах. Шпионов ко мне засылать пытались разными способами, но они не срабатывали. Поэтому человек твоего положения и статуса, который демонстративно отрёкся от всего, и сражался против товарищей, чтобы ему поверили те, кого он ещё совсем недавно считал врагами — это подозрительно втройне. — Момонга молчал. Я продолжал давить на мозги: — Думаю, если ты действительно шпион, по плану было необходимо, чтобы в твоё предательство поверили не только мы, но и твои товарищи и даже друзья. В такой ситуации логично предположить, что к недоверию ты готов, а потому готов доказывать свою преданность любой ценой. Выдавая секретную информацию, убивая дозорных, выполняя мыслимые и немыслимые поручения. Ну, и так далее. Понимаешь, как я мыслю? — спросил я, выдавая как на духу свои подозрения и умозаключения. — Смокер предупреждал, что просто не будет, — вздохнул Момонга. И это была первая эмоция, которую я увидел у него с момента, когда он к чертям правосудие посылал. — И как же мне доказать…? — А тебе это вообще нужно? — вопросом на вопрос ответил я, тут же поясняя: — Предал дозор, потому что не устроило правосудие Мирового Правительства — прекрасно. Тебе незачем навязываться в мой флот, если ты действительно не шпион. Ты можешь присоединиться к кому угодно, кого сочтёшь достойным, или же организовать свою команду, и вовсе не обязательно пиратскую… — это была откровенная провокация. Потому что я хотел знать, почему он желал присоединиться именно к моей команде. Разве не унизительно было такому как он, подчиняться такому как я? Мне казалось, что очень унизительно. — Ты приглашал меня, но теперь не рад… — Надо было соглашаться, когда я предлагал. Тогда это было бы не так подозрительно, — пожал плечами я. — А вообще у тебя благородный дух, как у нашего общего дымного друга. Но дух приключений тебе чужд, а мой флот ведёт именно он. — Ну не представлял я как-то бывшего вице-адмирала предвкушающего приключение на грани безумия, или веселящегося вволю по поводу его окончания на пиратской пирушке. Не представлял. Мне казалось, такие люди вообще ничего не знают, кроме службы. Конечно, моё мнение было предвзято, но… — Ты привык быть солдатом, вечным подчинённым, от которого зависит только выполнение поставленных перед ним чётких инструкций выполнения задач. Мои накама же редко получают чёткие указания, скорее общие цели, для достижения которых каждый из нас делает всё, что может, а не то, что должен. Чувствуешь разницу? — спросил я. Момонга глотнул ещё кофе, с задумчивостью разглядывая кружку в руке и, вздохнув, спросил: — Думаешь, ваша жизнь не для меня? — Я не знаком с тобой, чтобы утверждать наверняка. Мне так только кажется, — кивнул я. — Но вообще, я пытался выяснить, почему ты хочешь присоединиться именно ко мне. Если верить твоим словам, в идеи дозора ты больше не веришь. Революция не для тебя, согласен. Но и пиратство — тоже, — я замолчал, молчал и мой собеседник, явно пытаясь собраться с мыслями. Он долго буравил взглядом остывающий кофе, прежде чем сделать очередной глоток и признаться: — Честно говоря, я и сам не знаю, — он снова вздохнул, и, словно пытаясь объяснить не какие-то свои мысли, а какое-то своё чувство словами, начал издалека: — За годы службы я привык доверять инстинктам, особенно, когда ситуация вокруг накаляется. Я знаю, что ты не тот человек, которым тебя видят Горосэи, Конг, Акаину и прочие. Я знаю, что ты скрываешь какую-то тайну, и твои люди тоже её знают, и не собираются выдавать, потому что преданны тебе. Большинство из тех пиратов, против которых я сражался с юности, не знали, что такое преданность, но вы — знаете. Может, ты и пират, но ты ДРУГОЙ пират, — он из-под бровей глянул мне в глаза, словно пытаясь по их выражению угадать, о чём я подумал, услышав такое из его уст. — Я понял это в Эниес Лобби, когда увидел остров заваленный телами. Я знаю, там соотношение твоих сил к силам твоих врагов было один к тысячи. Но ещё я знаю, что, не считая СП-9, практически всех в одиночку уложил ты. Кем нужно быть, чтобы в одиночку уложить десять тысяч солдат — сложно представить. Но меня поразило не это, а то, что многие из этих десяти тысяч были живы. Ты был в ярости. Мы все это видели. Но даже будучи в ярости, ты старался не убивать своих врагов. В то время как мне, и ещё четырём вице-адмиралам было приказано уничтожить вас любой ценой, даже если этой ценой будет правительственный остров и тысячи раненных, но живых наших товарищей, — это он произнёс, поморщившись от досады. На его лице я видел эмоции, но не чувствовал в них фальши. А высказывал мне он, похоже, свои мысли. — В тот момент, поражаясь силе, способной в одиночку противостоять десяти тысячам солдат, я понимал, какая угроза исходит от тебя, и почему тебя нужно уничтожить любой ценой. Но потом, просматривая отчёты об убытках и потерях, и понимая, что в той истории злодеями были не вы, пираты, а мы, дозорные, (причём злодеями мы были сами для себя), я впервые усомнился в том, что делал почти всю жизнь. Понял, что для людей может существовать и другое правосудие, которое вполне могут олицетворять и пираты, — он закончил, но, не дождавшись моей реакции, добавил: — Не знаю, понимаешь ли ты, о чём я пытаюсь сказать, но… — Правосудие — дурное слово, — фыркнул я, заметив: — Мне больше по душе слово «справедливость». Хотя оно звучит слишком лживо для пирата, — я замолчал в задумчивости, доедая остатки своего растаявшего мороженого. Момонга рассказал, когда появились его сомнения в идеях дозора, и на чём были эти сомнения основаны. Он так же поделился, почему желал присоединиться к моей команде. Причин он действительно и сам не понимал, но, вроде, ему просто казалось, что мы отличаемся от большинства пиратов, и именно поэтому… И как бы я не пытался найти малейшую нелогичность, фальшь в признании, я её не находил. Получалось, что Момонга не был шпионом, и действительно просто разочаровался в дозоре, как и многие до него. Или он был превосходным лжецом, но пока причин так думать не было, стоило дать возможность сильному человеку присоединиться к моей команде: — Чтож, я услышал, что хотел. Честно говоря, не вижу причин давать тебе шанс, но накама меня не поймут, если я этого не сделаю. Будешь плавать с нами, и участвовать во всех наших авантюрах. Посмотрим, приживёшься или нет. И имей в виду, никто из моей команды не станет доверять тебе безоглядно, пока мы все не убедимся в твоих намерениях, или пока ты не станешь думать как настоящий пират, — предупредил я серьёзно. Момонга в удивлении вскинул брови, кажется, не ожидая, что я так быстро всё решу. Он уточнил: — Испытательный срок? — Я важно кивнул. — Всем его даёшь? — Только тем, кто напрашивается ко мне сам. Обычно я приглашаю в команду, и тем, кого пригласил, обычно доверяю. Тебя я приглашал, но не ждал, что согласишься, — снова пожал я плечами, и перешёл к более насущным вопросам, которые очень интересовали: — Ладно, расскажи-ка мне, как дозорные узнали о том, что Нефертари Виви и принц Фукабоши в моей команде? — Их опознали члены Мирового Правительства, во время сражения за интересующий дозор остров, после твоей победы над Линлин, — пожал плечами Момонга. — Не понимаю, разве наследники королевских семей могут быть настолько безответственными, чтобы добровольно… — И они, и их родители прекрасно осознавали риск и чем королевствам грозит распознавание их, как моих накама. У нас у всех были причины, чтобы на этот риск пойти, — пояснил я, делая мысленную заметку: — Кстати, спасибо, что напомнил. Нужно предупредить Нептуна и Кобру о грозящих проблемах. — Момонга усмехнулся: — Прав был Соколиный Глаз, когда сказал, что твоё главное и самое опасное оружие — приобретать опасных сторонников. — Ты всерьёз пытаешься стать одним из них, — насмешливо фыркнул я, лукаво щурясь. Мой собеседник, залпом допивая кофе, (отчего меня передёрнуло), тоже повеселел: — Да, но… Мугивара, ты — один из четырёх повелителей Нового Мира Гранд-Лайн, Йонко. Самый удачливый пират за последние годы, который непринуждённо вписал своё имя в историю как Худший из Худших. Наверняка твои закрома ломятся от золота. И я никак не пойму, почему на твоём острове в столь приятном заведении подают столь отвратительный кофе. — Я расхохотался в голос и долго не мог успокоиться, хлопая по столу ладонью от угара. Сквозь смех я и выдавил: — Мы соревнуемся на то, кто больше выпьет этого дрянного кофе, не поморщившись. И ты только что меня сделал. Потому что я морщусь и от запаха, — едва отдышавшись, признался я честно. Момонга сначала удивился, а потом рассмеялся тоже, заметив: — Скучно с вами, похоже, точно не будет… — Я снова важно кивнул. Но волна веселья кончилась: — Не ответишь на вопрос? — Я заинтересованно вскинул брови, и он продолжил: — Что это за остров? Почему его нет ни на одной карте, и более того, нет даже упоминаний о нём? Как вы попали в новый Маринфорд так быстро и без корабля? И как оказались здесь столь… мгновенно? — Это четыре вопроса, — усмехнулся я, но всё же ответил. Правда так, чтобы и ответ был, и важной информации, (например, для дозора), в них не было: — У нас при себе есть порталы, которые в любой момент позволяют переместиться в один из двух моих штабов и не только. Но что это — я не скажу. Я прибыл в Маринфорд на своём парусном каноэ, и переместил накама отсюда с помощью тех же порталов. Как они работают — я тоже не скажу. Этот остров принадлежал предкам основателя клана Д. Я по праву наследник. Хотя это работает по принципу «нашёл — моё». Если бы его нашёл Эйс, Ло, или ещё кто-нибудь из моих родственников — остров принадлежал бы им, как и замок. Предки же и скрыли остров от мира, и было это задолго до появления Мирового Правительства. — Кем же были твои предки? — снова прозвучал осторожный вопрос. Я лукаво прищурился, усмехаясь: — На этот вопрос я тоже не отвечу. Идём, я найду тебе здесь жильё, — вставая из-за столика, позвал я нового накама за собой в пиратский квартал городка, чтобы предложить бывшему дозорному жить или со всеми моими приближёнными в бунгало или замке, или же в квартире одного из домов. Момонга выбрал квартиру. И я ему сказал, что если ему нужны будут какие-то вещи или дополнительная мебель — стоит обратиться в магазины к торговцам, сказать, что от меня и всё дадут. Устроив бывшего дозорного, я с ним распрощался: были дела. Нужно было выяснить, что происходило на рубежах моей акватории, ведь предполагалось, что там были битвы с дозорными. Мы-то быстро со своими делами управились, но морские бои так быстро редко заканчивались. Хотя, судя по отсутствию просьб о помощи через амулеты или Ден-Ден-Муши — там всё было хорошо. Не совсем, но я оказался прав. Флот Ёнта-Мария потерял два маленьких корабля и несколько человек. Но все нападения были успешно отбиты, и острова остались под нашим контролем. Кстати, хорошо, что мы рискнули и рассеяли силы флота, потому что нападению дозорных подверглись все острова, которые мы решили защищать от них. Некоторые мои командиры, не дождавшись сообщений, отправились на помощь, почти сразу после возвращения в штаб. Силы, видать, у них имелись. А вечером я слушал отчёты о происходящем. Но ничего интересного в них не было. И, тем не менее, у нас была одна проблема: что делать с Арабастой и королевством Рьюгу?! В общем-то, ясно: хотя бы предупредить. Но я чувствовал ответственность за судьбу королевских семей и самих королевств, конечно же, из-за Виви и Фукабоши. Тем более что мы столько сил потратили, рискуя жизнями, чтобы эти королевства спасти. Было решено, что Джимбей и Боши отправятся к Нептуну и предупредят его, а заодно и решат, как быть в случае предъявления королю обвинения в пособничестве пиратству. По новому закону за это могли казнить королевскую семью и всех их приближённых, а это пахло новой кровопролитной войной, которую рыболюди и те, кто подрезался их защищать или выиграют, или поголовно окажутся в рабстве или на эшафоте. И это не оборот речи. Меня обещали держать в курсе дел. Ну, а к Нефертари Кобре решили отправиться мы с Нами и Виви, которая всё же решила отправить Каруэ домой, ведь на корабле он часто мешался. В Арабасте у королевской семьи положение было сложнее, потому что неизвестно как население отреагирует на связь с нами. За Нептуна-то вступятся его подданные. А Кобра во время прошлой революции уже был под подозрением у его народа. Конечно, по словам Виви, люди знали о том, что от пирата их страну спасли другие пираты, которые откликнулись на её просьбу. Но, тем не менее, отношение к пиратам у них было предвзятое. Вообще, за связь с Йонко Кобра либо должен был лишиться короны и отправиться на эшафот, в назидание другим правителям, либо Арабаста должна была перестать считаться частью Мирового Правительства, если люди не пожелают сменить власть. Так что, переместившись в наш подводный штаб Рая Гранд-Лайн, мы ухватились за Виви. Ну, а Зануда скомандовала своему перстню «обратно». Пять минут — и мы в тронном зале королевского дворца в Алубарне. Кобра, Игарам с женой, и Пелл были нам очень рады. Хотя, конечно, они были гораздо больше рады возвращению своей принцесски. Естественно жена Игарама решила устроить нам пир. Нами сопротивлялась, но не я: эта женщина, до странности похожая на сестру-близняшку супруга, готовила вкусно. Так что меня поздравили с достижением, просили передать всем приветы и поздравить с известностью всех, кто участвовал в событиях в Арабасте, включая Робин, хотя она и была в то время на стороне покойного ныне Крокки. Приятно было, что друзья оставались друзьями, несмотря на изменения в социальных статусах… О делах король решился заговорить первым, когда в Алубарне уже стемнело. Он собрал свою старую гвардию доверенных лиц, и попросил меня, наконец-то, сообщить, что же такого стряслось, что я явился лично. И я рассказал о законе, о планирующемся, по слухам, досрочном собрании правителей, и о том, что и дозор, и Горосэи знают, что наследница трона Арабасты моя накама. Новости шокировали жителей королевства песков, а потому молчали они долго. Виви и Нами в это время от моего лица и от лица команды говорили, что если что — мы не сможем быстро среагировать и помочь, что в Рае Гранд-Лайн правит дозор, и даже протекция одного из Йонко имеет небольшой вес. Печально, но это было правдой. И именно поэтому судьба Арабасты волновала меня больше, чем судьба Рьюгу. Слова дочери возымели эффект, и вывели короля из шокированной задумчивости. Он сказал, что этого следовало ожидать рано или поздно. Но расстроен особо он не был. Просто он больше не доверял Мировому Правительству, из-за которого его страну чуть не разрушил Крокодайл. Военачальник Армии Арабасты и Кодза, бывший революционер страны песков, а ныне один из министров короля, в один голос заявили, что у страны теперь хватит сил, чтобы защитить себя самостоятельно. Оба были готовы поднять свои армии для защиты страны, и не собирались давать в обиду Нефертари Кобру. Единственное, Коза просил Зануду выступить перед народом страны снова, и рассказать, что на самом деле происходило во время восстания в Арабасте, начиная с момента, когда она вступила в Барок Воркс. Он просил рассказать, как она узнала о Крокодайле, и о том, что он стоит за смутой в стране, рассказать о том, как повстречала нас, пиратов, почему просила нас спасти её страну и почему доверилась нам. Хороший ход, я так думал. Ведь если поступить так, то жителей Арабасты будет уже не обмануть лживыми статейками в газетах. Ну, или, по крайней мере, они обманут не всех… Тут действительно было важно действовать на опережение. Принцесска думала недолго, и утром следующего дня жители страны узнали правду не отрывками, а целиком. Попытки поднять восстания против королевской семьи за связь с пиратами были, но их задавили сами жители Арабасты, которые, на удивление, несмотря ни на что, доверяли своему королю и его дочери. Даже когда рядом с последней стояла хорошо известная во всём мире штурман из команды Йонко Мугивары, Кошка-Воровка Нами. Теперь никакие обличающие семью Нефертари статьи в газетах были нестрашны королевству, потому что люди знали правду из первых уст. Во время речи Виви, Король и его приближённые активно составляли план по защите и укреплению прибрежных городов и поселений от возможных нападков со стороны дозора или Мирового Правительства. Я немного помогал, но не слишком: кому как не королю и его приближённым знать особенности своей страны?! Глупо было влезать в это со своими идеями. Так что я смотрел на их решимость, и понимал: за них можно было не волноваться. Снабдив короля связью со мной, я посоветовал ему напоследок, что если к нему заявятся представители Мировой Революции, не спешить гнать их прочь, а для начала выслушать предложения. Я знал, что не все страны, решившие поддержать революцию, поставляли отцу деньги, оружие или людей, как это считалось. И что у многих королей он просил только убежищ для своих людей, и щедро за это платил, а ещё, в случае нападений, организовывал защиту. Такой мирной и бедной стране, как Арабаста, подобный договор пошёл бы только на пользу. Кобра согласился послушать, что им предложит, если предложит, самый разыскиваемый в мире преступник. Когда мы с Ведьмой собрались возвращаться в штаб, Зануда неожиданно приняла решение снова отправиться с нами. А ведь и я, и Кобра, да и вообще все были уверены, что она останется дома в момент неопределённости будущего страны. Но нет, она решила, что пока её отец в силах править, пока у него есть на кого опереться кроме неё, её место в команде друзей и своего капитана. Отец отпустил её с улыбкой, прося меня позаботится о его дочери. А вот Каруэ, пятнокрылая утка, хоть и был нашим накама, но, к счастью, всё понимал, и оставался добровольно. Хотя у него была возможность перемещаться в любой из моих штабов и обратно. Уже находясь в замке, я столкнулся с Боши и Джимбеем. Оказывается, они тоже успели вернуться. На грядущие проблемы Нептун отреагировал легко: рыболюдей никогда особо не жаловали, а потому они были практически всё время на осадном положении, метаясь между пиратами, дозором, требованиями Мирового Правительства или Тенерьюбито, и работорговцами, всё время норовящими поймать кого-то из рыболюдей и продать подороже на невольничьем рынке. Нептун сказал, что его успокаивает мой флаг, развевающийся над его дворцом, что ему уже всё равно, признаёт его королевство Мировое Правительство или нет, потому что он доверяет Мугиварам. Ведь только благодаря нам многие его подданные смогли исполнить мечту, и начать жить под солнцем с людьми, пусть даже эти люди пираты. Такое доверие поражало. Но учитывая месторасположение королевства Рьюгу, и то, что мой флот мог сравнительно быстро до него добраться, остужало многие горячие головы даже среди дозорных. Так что за моих ручных рыбок в гигантском океаническом аквариуме, тоже можно было не волноваться. Потом меня нашёл Сабо, который до сих пор оставался в штабе, и про которого я забыл благополучно. Ну ничего, пообщались мало, зато он отдохнул от суеты. Теперь же его в штаб Революции вызывал отец, так что он отплывал. Но… папаша, видать, решил мне подгадить, а потому деда оставался в моём штабе. Прощались душевно, но недолго: Сабо спешил. Затем я заметил самого деду в компании с Момонга. Они что-то приглушённо обсуждали, активно жестикулируя руками, будто в споре. Я хотел было послушать, но просто не успел подобраться: беседу они закончили. Зато дед потом, отозвав меня в сторону, серьёзно сообщил, что Момонга я могу доверять. У меня не было причин не доверять деду, но… В общем, во внимание я принял. Другое дело было, когда Робин мне рассказала, о чём они разговаривали, и подтвердила слова Гарпа. Обсуждали они свой уход из дозора, причины ухода, и понятие о справедливости, из-за расхожести мнений в котором и спорили. Короче говоря, Робин и Деда облегчили мне сомнения по поводу решения довериться дозорному, но держать Момонга в поле зрения, подставляя команду под вероятный удар. Поздним вечером того же дня, после ужина, мы с командой в полном составе, за исключением Каруэ, лежали на лужайке палубы Санни, наблюдая за звёздами. И, во время необычно затяжного падения очередной, но самой яркой звезды, я вдруг понял, что устал от политики, от войны, и от забот о флоте и своей акватории. Конечно, по планам у меня была ещё одна война, грозившая закончиться катастрофой, но Кайдо не спешил её начать, как и я. Разумеется, пока мы сидели без особого дела, он к этой войне готовился, и я, по идее, должен был заниматься тем же самым, но… Порой, чтобы не проиграть битву, перед ней нужно было хорошенько расслабиться. — Ребят, я тут подумал, а не пора ли нам отправиться в следующее приключение? — спросил я. Несколько человек рядом, кажется, вздохнули с облегчением. — Ну наконец-то! Я уж думал, что ты погряз в заварушках, — сварливо отозвался Санджи. — Да, давно пора, — с этим, похоже, были согласны все. — Но куда мы поплывём? — спросила Моне. — Кажется, мы больше не привязаны к стрелке Лог Поса… — заметила Нами. — Это пока. К Рафтелю без направления всё равно не попасть, а карт и Энтернал Посов, сами понимаете, не существует, — ответил я. — А поплывём мы… Помнится, ещё в моё первое плавание по Новому Миру я приметил одно местечко, которое не хотел исследовать без вас, ребят. — Йо-хо-хо-хо, и, кажется, весь мир задрожал от нетерпения! — воскликнул Брук возбуждённо, вскакивая на ноги, и начиная играть какую-то вдохновляющую, но немного суетную мелодию. Только дрожал не мир, а Санни, тоже от предвкушения… — Так вы со мной? — лукаво спросил я, садясь. Накама улыбались в ответ, широко и ярко, и тень усталости исчезала с их лиц на глазах. Новое приключение вдохновляло всех, и его одинаково предвкушали как старички, так и новички моей команды. — Значит, решено. С утра выходим в море! — УРА! — дружно воскликнули мы так, что эхо прокатилось по замкнутому стеной кораллов острову. Мы тут же разбежались по делам, чтобы подготовиться. Я первым делом предупредил Рэкхема, ведь в моё и Зоро отсутствие, фактические решения принимал он или совет командиров. А потом я отправился отдавать распоряжение, чтобы на Санни погрузили дополнительный запас дерева, парусины и канатов, которые могли пригодиться… Местечко, которое я приметил, завораживало и пугало неизвестностью. Накама должно было впечатлить и понравиться…