Демоны Луффи

      Да, жизнь странная штука. Живёшь себе, живёшь в удовольствие — вдруг БАЦ, и простой и понятный тебе мир вдруг становится больше и сложнее. И ты больше не хозяин своего маленького мирка, потому что его составляющие зависят уже не от тебя, а от кого-то другого, на кого ты не имеешь влияния, перед кем ты абсолютно бессилен. И что-то в тебе неотвратимо меняется от осознания, что раз изменился твой мир, то ты — больше и не ты вовсе, а кто-то другой, кто-то новый, ещё совершенно незнакомый тебе, и у него свой незнакомый мир, в котором тебе придётся жить, привыкая, смиряясь, а не подстраивая под себя, как привык.              Примерно такие мысли появлялись в моей голове, когда я смотрел на Иренею. Они были вызваны сомнением, что я — не человек, а потомок демона. И хотя я не понимал, что это означало для меня, какие перемены несло в мою жизнь, я вдруг осознал, что сам себя не знаю. И это звучало очень печально, как приговор.              Потому что что-то внутри меня отзывалось на эту чёртову незнакомку, непривычное, даже как будто чуждое, но и своё при этом, а я не мог это контролировать.              Пока я размышлял, Иренея напросилась жить с нами, а Эйс, мой глупый старший брат, отчего-то согласился. Правда, он поставил ей условие, что она ответит на все наши вопросы.              — Согласна, — легко решила женщина, тут же лукаво спрашивая: — Но захотите ли вы знать ответы?! — Мы промолчали. Честно говоря, я действительно сомневался, что во мне текла кровь демона. Но интуиция, которой я привык доверять, твердила, что это правда.              Вот так живёшь себе, живёшь, а потом ХРЯСЬ — и мордой в лужу.              Хотя я понимал мотивы брата, почему он решил привести Иренею в наше гнездо. Историю-то она нам рассказала, а вот что это означает для нас — промолчала, как я уже заметил ранее. Эйс наверняка решил выяснить буквально ВСЁ, что его интересует.              Между тем было время обеда. Но мне, впервые за всю мою жизнь, есть совсем не хотелось. Я автоматически передвигал ногами и не заметил, как мы пришли к нашему домику на дереве. Эйс сразу полез на любимую ветку, Иренея исчезла, а мимо меня прошёл здоровый тигр и посмотрел с удивлением: обычно мы за ним гонялись, но не охотились — добычи хватало — а в этот раз мы даже не обратили на него внимания…              Не до игр с тиграми было.              И вот я сидел на корне дерева и пытался изложить мысли и сомнения в потрёпанную, но пустую тетрадку с хорошей кожаной обложкой, которую достал из дома, а ранее нашёл в Сером Терминале. Если не ошибался, такие тетради использовали в качестве корабельных журналов. Но не это главное, а то, что я отчего-то, едва умея писать разборчиво, решился начать вести дневник. Мне думалось, что это может помочь распутывать клубки собственных мыслей или не упускать из внимания какие-то малозаметные, но важные события жизни. Хотя начал я с того, что пытался найти подтверждение собственной демонической природы, перебирая самые яркие воспоминания из жизни…              И не такой уж длинной она была, чтобы не уместиться в нескольких страницах дневника. Где родился — не знал (хотя по россказням деды — прямо в море), родителей — тоже. Всё, что помнил из раннего детства — это сурового деда, героя морского дозора: своеобразных морских блюстителей порядка, которые должны были оберегать простых жителей от пиратов и бандитов, короче, от грабежей или набегов с моря, но, в основном, конечно, они занимались истреблением людей, которых не устраивали порядки Мирового Правительства. Были этакими сторожевыми псами, героем которых был мой дед. Я не знал за что.              Он был вице-адмиралом Морского Дозора, а потому редко сходил на берег с корабля. А я жил с ним какое-то время на военном линкоре. Наверное, Гарп собирался вырастить и воспитать меня прямо в море самостоятельно. Но я всегда был шумным и любопытным ребёнком, а потому часто падал за борт или с марса (меня едва успевали спасать), или непоправимо повреждал руль, совершенно случайно, просто играя рядом, отчего линкор налетал на рифы или сбивался с курса. И, в общем, я доставлял много проблем. И если деду это даже нравилось, он только выдавал мне пару затрещин под громкий заливистый хохот, то Морской Дозор не намеревался терпеть значительные убытки из-за одного мальчишки, пускай и внука Героя.              Наверное, поэтому деда иногда и оставлял меня у знакомых на разных островах, когда отправлялся на важные задания дозора. А по возвращении устраивал мне «тренировки». Пожалуй, самое яркое воспоминание о таких тренировках останется со мной на всю жизнь: это был полёт на воздушных шариках в небо. Сложно представить, каким человеком надо быть, чтобы отправить родного внука «покорять небеса» на воздушных шарах. Пусть даже для закалки характера, но всё же… Мне всё-таки и четырёх лет не было. И повезло, что ветер тогда пригнал шарики к лесу. Там они и лопнули, а я остался висеть на дереве. Какого результата можно было достичь такой тренировкой мне неизвестно и по сей день. Но я верил, что деда просто садист и не преследовал каких-либо целей, а мстил за испорченный мною корабль.              Было ещё воспоминание об одной из тренировок. Полёт в пропасть. Тоже по инициативе деда… Точнее он меня в пропасть скинул и велел выбираться оттуда самостоятельно. Я-то выбрался, но страху натерпелся — жуть. Так что деда у меня действительно был суровым.              И ещё и удивлялся, чего это я его боюсь…              Ещё были джунгли… Ну, тут я деду был благодарен, так как желудок и нервы с тех пор у меня стальные, да и сам я стал просто непереносимым оптимистом. Проще говоря, потерял страх за свою драгоценную шкурку… Хотя блудить мне там не понравилось. Страшно было. Хищные звери, ядовитые ягоды, грибы и растения, и… Но я действительно тогда перестал бояться и боли, и смерти, и отравлений. Особенно отравлений…              Хм, и ведь если подумать, я ел тогда сырое мясо и ничего такого в этом не видел. Скорее наоборот: мне нравился его вкус. Быть может, это потому, что я потомок демонов?              Да, дед всё-таки приложил руку к тому, чтобы я стал тем, кем стал, хотя он и рассчитывал на иное. Из плюсов такого детства: отсутствие страха за жизнь, смелость, стальные нервы и желудок, привычка к морской качке, отличное знание внутреннего устройства военных линкоров. Из минусов: патологический страх перед собственным дедом и несколько психических травм на всю жизнь.              И удивительным было то, что плюсов в том было всё же больше.              Однако по каким-то причинам в какой-то момент Гарп больше не мог позволить себе заниматься мной, и тогда моё самое ранее морское путешествие завершилось в Ист-Блю, на острове Рассвета в королевстве Гоа, а точнее в маленькой деревеньке под названием Фуша, что стояла на побережье острова. Дед привёз меня на свою родину.              Чтож вполне милая, мирная и тихая деревня. Так показалось мне на первый взгляд. Хотя там было скучно, и от скуки я, прикидываясь идиотом, искал приключений на задницу, вновь и вновь влипая в неприятности.              А потом, однажды, на горизонте появился пиратский корабль. Я помнил тот день просто отлично, ведь это был один из тех дней, которые были поворотными в моей жизни. Я помнил, что, разглядев пиратский флаг, все «мирные» жители Фуши вооружились вилами, топорами и другим оружием, готовясь отразить нападение. Меня тогда сумели изловить и не пустить на пристань путём лишения свободы. Но я всё видел из окна харчевни, где меня заперли. Жители Фуши были настроены очень воинственно, но красноволосый капитан пиратского корабля только смеялся, глядя на серьёзных «защитников». По-доброму, смеялся. Он беспрепятственно сошёл на берег, а потом сказал, что у него есть много отличного сакэ и он совсем не прочь поделиться. Представился красноволосый капитан Шанксом…              А какого было его удивление, когда он узнал, что я внук Гарпа! Его лицо выражало просто высшую степень изумления. На радостях встречи он сильно напился и рассказал, что в Фушу его послал дядя. И этим дядей оказался мой дед! Шанкс же и рассказал мне, что у меня всего было три дяди. Один из них — он сам. Ещё один дядя, двоюродный, Король Пиратов Гол Д Роджер! А последним дядей был его же старпом, некий Сильверс Рейли — мой родной дядя: он взял фамилию матери и скрыл наследный инициал в имени. У них с моим папашей матери были разные — деда-то тоже был не промах. А отец мой, Монки Д Драгон, являлся лидером революционеров и самым разыскиваемым преступником в мире!              Да-а, родственники у меня были крутыми… Гордился ли я ими? Наверное, сам толком не понимал. Но примерами для подражания они для меня точно не были.              Я стремился к большему.              К тому же я тогда понял, что именно из-за родни дед меня и прятал в глухом уголке самого слабого из морей.              А тогда, знакомясь с красноволосым дядей, я и узнал, что где-то у Роджера был сын, приходившийся мне братом, пусть и не родным.              Как же я тогда был счастлив, что у меня есть семья! И пусть все они были далеко, но всё же они были…              Я быстро подружился с Шанксом и после тесного общения с ним — решил стать пиратом, потому что меня заразила идея стать свободным человеком. Именно так, с придыханием, Шанкс и говорил: «Пиратство — это свобода». Я просился с ним в море, хотя и знал, что не возьмёт…              Потом внезапно объявился отец. Откуда взялся? Никто не понял, но знакомство состоялось. Отец, кстати, был забавен, когда не хмурился (а не хмурился он, как мне сказали его подчинённые, очень редко). Он просил прощения за то, что ему пришлось меня оставить деду. Но я и не злился, может, в силу возраста и не понимая, что ребёнку нечего было делать на войне такого уровня, но просто принимая, веря, что причины были. Тем более не шибко-то я в нём нуждался, в папаше.              Отец же… После общения с ним я ещё больше вдохновился на пиратство. А когда он свалил на революционный фронт, я даже дурачился, подражая ему и его татуировкам на лице — сделал себе отличительный знак — шрам под глазом.              Глупость была, конечно. Но мне казалось это крутым. А впрочем, я и ныне не жалел об этом.              Ещё одним поворотным моментом моей жизни стал день, когда я слопал мерзкий на вкус фрукт, который оказался Дьявольским Плодом. Его стащила команда Шанкса во время абордажа судна каких-то бандитов. Но я не знал, что это не простой фрукт. Он… словно звал меня, манил съесть. Когда Шанкс заметил мои поползновения — было поздно.              Я очень жалел, что плавать с того мига было нельзя.              Про то, что плавание стилем топора, это тоже плавание — молчим.              Но ктож знал-то?! Факт: съевшие Дьявольский Фрукт тонули неизбежно, потому что их силы отнимало море. Поговаривали, что их создал Морской Дьявол, и неумение плавать было ценой за приобретённую силу. Я, съев Фрукт, стал резиновым человеком. Пули отныне мне были не страшны, потому что я тянулся всем телом. Но зато острые предметы стали для меня вдвое опаснее и держаться на воде я больше не мог.              Потом Шанкс потерял руку из-за меня… Точнее из-за того, что я попался мерзким бандитам, использовавшим меня в качестве заложника и щита. Вот, спасая меня, сначала от бандита, а потом от Морского Короля, жившего в бухте возле деревни, он и потерял конечность. Говорил ещё с важным видом, что его рука стоила меньше, чем моя жизнь.              Хвастался.              А я в тот день решил стать Королём Пиратов, чтобы возместить моральный ущерб. Чтобы дяде было не так грустно без руки, ведь он спас не просто племянника, а будущего Короля…              Ну а вскоре после того дня мой яркий дядя уплыл, оставив мне шляпу Короля Пиратов — своего почившего капитана и старшего брата в одном лице — и кодекс пирата.              А потом, когда дед узнал о моей цели жизни, чуть не убил своим «кулаком любви» — знаменитой воспитательной силой, которая частенько выбивала дух, как из рядовых дозорных в чём-то провинившихся, так и из родичей героя. Ну, я так думал, потому что сознанием при воспитательном процессе не присутствовал.              Вот Шанкса Гарп бы точно убил за то, что я решил пиратствовать.              Ну а так как факт был свершившимся, Дед захотел меня проучить и заставить передумать. Притащил он меня тогда — за шкирку — к горным бандитам, которыми руководила его старая знакомая, Дадан — огромная женщина звероподобного вида. Там-то я и познакомился с братом, сыном Роджера, Эйсом. Очень долго добивался его внимания, (упрямым заразой оказался). В процессе познакомился и с Сабо — сыном местной знати, который не признавал авторитетов родителей. У нас не всё в отношениях с самого начала клеилось гладко, скорее наоборот, но, изучив друг друга лучше, мы поладили и вскоре стали кровными братьями, исполнив древний ритуал (кровь в алкоголь и выпить). Мы упорно тренировались. Сначала, чтобы выжить в суровых условиях, среди бандитов, ворья и просто нищих, потом, чтобы нас не трогали и в наши дела не лезли. Становились сильнее, чтобы нас уважали и боялись с нами связываться. Даже стали, в конце концов, одними из лидеров Серого Терминала.              Правда, в этом были свои сложности…              Серый Терминал — где мы добывали ценности, чтоб потом продать их, а полученную сумму спрятать до времён, когда выйдем в море — служил и убежищем, и источником дохода многих ублюдков-бандитов, мелких пиратов, мошенников и воров. Взрослых людей, которым мы, трое мальчишек, были серьёзными конкурентами. Многие из них пытались с нами покончить, а мы справлялись, бывало с десятком и даже двумя опытных вооружённых людей. Что оных, конечно же, бесило — когда они оставались в живых, а мы умели убивать, если нужно. Но не единожды они договаривались меж собой, отдельные банды, и тогда уже мы выживали лишь чудом, едва не лишаясь конечностей, глаз, зубов…              Тяжело было. И после особенно нелёгкого периода, после нескольких облав на нас — одобренных, а может, и оплаченных жителями королевства, ведь их мы тоже доставали — мы решили «уйти в тень» и больше не рваться к власти, несмотря на то что были мыслишки вообще со временем захватить остров.              А ещё тогда мы поняли, что чем мы умнее и сильнее себя ставили, тем сильнее и хитрее были наши враги. Так жизнь учила, что иногда для выживания стоило скрывать свою силу, ум и даже личность. И мы внимали ей, со временем надевая на лица «маски» личностей, которыми мы не были, чтобы нас всерьёз не воспринимали — так было проще делать дела. Сабо из отличного тактика, способного мыслить трезво и хладнокровно в любых ситуациях, превратился в наивного простофилю. Эйс из сильного лидера, умеющего правильно расставлять приоритеты, к которому тянутся люди, стал высокомерным нытиком. Ну, а я, из гениального стратега, способного придумать выгодный выход из любой ситуации, превратился в уже привычного себе наивного идиота.              Действительно ли мы были таковыми, умными, или выдумали всё, потому что хотелось? Нам казалось, что да, были. Раз навыков хватало облапошивать местную бандитскую шушеру. Хотя в глубине души мы понимали, что мир за пределами острова может оказаться совсем другим, а потому ни на миг не переставали учиться, ведь именно тот мир был нашей целью. Ну а когда у тебя есть прикрытие, образ, который не воспринимают всерьёз — это даёт свои преимущества, ведь от тебя не ждут ничего выдающегося…              И плевать, что маска имела свойство прирастать.              Ещё была история с прибытием Тенерьюбито — Мировой Знати — и пожаром в Сером Терминале, устроенным и нами, обманутыми детьми, в том числе. Пожаре, в котором заживо горели люди, чтоб свалка не омрачила взоров «знатных особ».              Я тогда хорошо для себя уяснил, что из себя представляла знать. И местная, и мировая. И Мировое Правительство…              Огонь той ночи до сих пор пылал у меня перед глазами.              Тем более тогда же и Сабо «погиб». Из-за тех же… ничтожеств. Весть об этом, об отплытии и смерти брата, настигла нас с Эйсом внезапно тогда. Сабо отправился в море, чтобы сбежать от родителей — знати — но его лодочка встала на пути у Тенерьюбито, и они её расстреляли из пушки. Даже шанса не дали спастись просто потому, что Сабо, сам того не ведая, встал на пути…              Мы долго горевали, всё-таки он нам с Эйсом стал настоящим братом! Но потом пришла весть от отца, что он жив, но потерял память. Решили: главное, что жив, а память — авось и вспомнит со временем. Веселились тогда… дня три, не меньше.              Затем снова много тренировались, укрепляли влияние на острове и просто жили. Так прошло много времени. И настал этот день, когда жизнь снова перевернулась вверх тормашками.              Не так уж и много воспоминаний для человека, но достаточно для мальчишки.              Даже такой жизни, однако, хватило, чтобы расставить приоритеты, научиться самому заботиться о себе, да и вообще, набраться ума… Который признавал даже Эйс, несмотря на то что был старшим. Это неимоверно льстило мне, ведь он любил задаваться. Но я действительно обладал природной способностью находить из ситуаций неожиданные и очень выгодные выходы. Поэтому в нашей с братом команде мозгом обычно был я несмотря на то, что решения принимали вместе. А Эйс был основной силой, ну и цели тоже он ставил обычно — так выживать было удобнее.              Но никто кроме нас не знал об этом.              Вообще, если подумать, каждому из моей семьи было, что скрывать. И, в основном, это были тайны о семье. Например, Эйс скрывал, что он — сын Короля Пиратов, а ещё что любил отца и восхищался им. Для моего деда, героя морского дозора, главное в жизни — его преступная, по большей части, семья. За семью он готов был порвать любого (за редким исключением). Но, конечно, герою дозора нельзя было выступать за преступность, пусть они и родня. Мой отец скрывал от мира моё существование, ведь это грозило мне смертью, и что он — сын Героя Дозора, ведь это могло подмочить репутацию им обоим. Дядя Рейли усиленно делал вид, что он не относиться к семье, так же как Шанкс. Ну, а про почившего дядю Роджера, который был последним Королём Пиратов — я вообще молчу! О том, кто он и что он, знали разве, что самые дорогие и близкие ему люди, то есть семья и команда.              Я до сего дня был исключением, но в свете последних событий… Демоническую природу придётся прятать и мне, а это — тайна семейная, как не крути. Выходило, что и я стал частью семейной таинственности Д.              Вот такие вот дела.              И жаль, но почти не было в моей жизни событий, которые могли бы подтвердить или опровергнуть слова Иренеи. Не находилось таких воспоминаний. А я… поверить не мог. С одной стороны, часть меня хотела, да почти страстно желала, чтоб это оказалось правдой. Демоны действительно существуют! То есть существовали… И более того, во мне текла кровь демона! Это… было слишком невероятно. И восторг, и какое-то опустошение я чувствовал от осознания. Подъём эмоций, который грозился разорвать меня изнутри, но…              Хотелось найти доказательства этому, хотелось верить, потому что быть особенным мечтал, наверное, каждый ребёнок, но…              С другой стороны, я «каждым» и не был, и понимал, чем такие особенности могли грозить.              Тем более уже обладал ими в виде знаменитой родни.              К тому же рациональное мышление сопротивлялось такой «правде». Ну не было, ни подтверждений, ни… Я полагал, всё это было теоретически недоказуемо до тех пор, пока Иренея не начнёт обучение, тогда-то, может быть, и появились бы вещественные доказательства существования демонов и нашего с ними родства.              А пока… у нас было право сомневаться.              Хотя бы потому, что история современному миру известна была только на восемьсот лет назад. Дальше был век «пропавшей истории», а вот что было ещё раньше… Так, только отдельные легенды отдельных островов. Сказала ли Иренея нам правду? Если да, то откуда она знала историю?! Если же нет, то зачем ей понадобилось лгать нам? Как ни крути, а мы были всего лишь детьми. Хоть и самых знаменитых преступных отцов, но детьми…              В принципе, поразмыслив, я понял, что был не против стать даже демоном. Ради силы, необходимой для защиты близких. Ради защиты моей будущей команды! Ну и ради мечты.              Эгоистично? Может быть…              Но, с другой стороны, о демонах в мире было столько предрассудков. «Я рос как человек, среди дрянных, но людей», — не станет оправданием, когда люди захотят меня уничтожить, если у меня не будет силы спастись.              Быть демоном — наверняка означало одиночество, как само собой разумеющееся. Так найду ли я команду, накама, которые смогут доверять мне безоглядно, даже зная о моей природе, и которым так же безоглядно буду доверять я? Смогу ли я вообще набрать людей в команду, если сразу буду рассказывать о себе? А если не рассказывать правду, то долго ли смогу скрывать её? Да и смогу ли я скрывать правду от тех, кого посчитаю друзьями? И если узнают обо мне, то как поступят? Посчитают предателем? Испугаются? А может, примут меня таким, какой я есть? Или не относиться к команде как к друзьям, а набрать себе подчинённых и должников?              Впрочем, об этом гадать было бессмысленно. Всё шло, как шло. И если от судьбы удалось уйти — значит не судьба. Мне было только одиннадцать. За оставшиеся пять с половиной лет, перед тем как в семнадцать выйти в море — как мы с Эйсом обещали Сабо — ещё очень многое могло измениться… В тот миг я знал лишь одно: надо просто жить.              Но как бы я ни жил, где бы я ни жил, знание о моей природе будет всю жизнь скалой лежать у меня на горбу. И придавливать к земле, топить камнем в море. Грустно…              Так стоило ли становиться демоном? Может, нет, может, и да. Вот только был ли у меня выбор?              Иренея-то, хитрая. Не оставила нам выбора, кроме как учиться у неё — если, конечно, она не солгала. Знала, на что давить. Ведь получалось, что необученный носитель демонической силы — опасен для окружающих. Какие тогда вообще могут быть друзья, о которых я всегда мечтал, если я же сам буду рисковать ненамеренно им навредить?! До обучения, по крайней мере.              А обучение… Иренея обещала Эйсу, что ответит на все вопросы. И меня всё ещё интересовало, какую цель преследовала сама Иренея. Хотя, если она та, о ком я думал, то есть последняя королева Демонов… Не стоило надеяться, что демон исполнит обещание.              Да и не обещала она отвечать правдиво.              От мыслей и записей меня отвлекала сама Иренея. Оказалось, что, пока я думал, она успела поймать нескольких кроликов, освежевать их и развести большой костёр, а потому звала ужинать. Позор, но я этого всего не заметил. А когда она привлекла внимание, тут же почуял удивительно вкуснейший аромат жареного мяса. В желудке недовольно и протяжно заворчало, и я понял, как же сильно успел проголодаться, ведь не ел с самого утра, когда мы на ходу доедали остатки дикого кабана!              Эйс тоже спустился с насеста, и мы вместе обалдело наблюдали за тем, как вертела, с нанизанными на них кроликами, вертелись сами. Пламя костра поднималось на несколько метров над землёй. Жар от него шёл просто плавящий — листья ближайших кустов и деревьев уже завяли и высохли. А рядом пританцовывала Иренея, колдуя над вертелами и мурлыкая себе под нос какую-то мелодию.              — Это моя сила, — пояснила она, когда Эйс спросил о необычном явлении. — Может, и этому научу, если у вас такие стихии проявятся.              — Стихии? — поинтересовался братишка, пытаясь понять, как работали вертела.              — Стихии, — согласилась дамочка и замолчала, явно не намереваясь пояснять что-либо ещё. А ведь обещала ответить на все вопросы…              Кушали в тишине. Кролики были просто восхитительны! Сочные и нежные! Таяли на языке… За последнего мы с Эйсом подрались, но выиграла Иренея, воспользовавшись тем, что мы отвлеклись друг на друга.              Однако во время драки я заметил одну странность. С лица Эйса не сходила улыбка! А ведь это редкость… Впрочем, скоро он и сам объяснил собственное поведение.