Демоны Луффи

Кайдо без церемоний встретил нас пушечными залпами. Издали. Неожиданно и ожидаемо одновременно. Причём, обычные пушки на такое расстояние не стреляли, а никто из наших не мог припомнить, чтобы корабли Кайдо были оснащены чем-то дальнобойным. Противники подготовились… Наверняка планировали серьёзно потрепать мой флот ещё до того, как мы сойдёмся борт к борту. Вот только они не рассчитывали, что мы приведём с собой шторм… Тучи над нами сгущались. Молнии сверкали в них, пока ещё горизонтально, не искав цели для удара на воде, например, мачты. Ветер трепал паруса из стороны в сторону, что сильно снижало скорость нашего продвижения, но иначе было нельзя. Волны пока ещё небольшими валами прокатывались под кораблями, хлестали о борта, захлёстывая на палубу. Буря была ещё только в процессе зарождения, в конце концов, даже дождя ещё не было. Но силу шторм только набирал. А вдали звучали чуть приглушённо пушечные залпы. Огонь вёлся непрерывный, по всем направлениям, в которых находились мои корабли, и вёлся если не со всех судов флота Кайдо, то не меньше, чем с десятка. У нас были пушки, стрелявшие так же далеко, но их было совсем немного. Я приказал вести ответный огонь, но наводить пушки на цель как можно точнее. Почему? Потому что флот Кайдо обстреливал нас больше плотно по площади, чем по целям. Его тактика была эффективна именно массовостью. Потому, не имея возможности ответить так же, наш ответный огонь стоило сосредоточить на подрыве конкретных целей: либо по главным мачтам, либо по орудиям, либо ниже ватерлинии, чтобы сразу пробить трюм и пустить на дно. И мы защищали корабли свои как могли. Отбивая пушечные ядра, ловя и собирая их при подлёте, разрывая тоже при подлёте техниками боя. Короче, защищали наши пиратские дома. Но Кайдо и тут смог нас удивить. В сплаве металла его ядер был кайросеки, из-за чего в первые минуты пока ещё удалённого боя пострадало много моих фруктовиков. Хороший был расчёт. Всё-таки сила даже фруктовика-матроса превышала силу обычного матроса раза в три минимум. То есть Кайдо с ходу вывел из строя немалую часть моих сил, когда мои фруктовики, прикоснувшись к ядрам падали обессиленными, или подорванными. И что уж говорить, мы пропускали ядра. В парусах наших кораблей появлялись дыры, страдали мачты, палубы и корпуса, а то и люди. Не все наши могли защищать корабли так же эффективно как моя личная команда… Впрочем, Санни был не таким большим кораблём, и защищать его было проще. Сильные ветра, поднятые мною, несколько отклоняли пушечные ядра от кораблей, тем более что из-за кайросеки они были облегчены, но мог ли сильный ветер сбить тяжёлый металл? Мог. Но не тот, который поднимал бурю вокруг нас. Ветер, который сносил и металл, и камни, ещё проще мог просто-напросто уничтожить деревянные корабли. И если совсем уж на чистоту, инициативу в этой войне мы упустили сразу, да и вообще она началась совсем не в нашу пользу. Эта война была похожа с нашей стороны на коллективное самоубийство, хотя бы потому, что флот Кайдо превосходил мой больше, чем в три раза. Но ведь это всегда было так! Я всегда бросал вызов превосходящим силам, и побеждал! И всё же на вражеский фронт, на этот раз, я смотрел мрачным взглядом… Хотя мелькнула и радостная мыслишка: как же всё-таки было хорошо, что мои проблемы со слухом всё-таки решила демоническая кровь братца! Иначе я бы точно был совершенно небоеспособен уже после первого пушечного залпа… — Луффи-сан, — вырвал меня из неоптимистичных мыслей неожиданно неуверенный голос Брука. — Возможно, это сейчас не имеет значения, но… я, кажется, вижу в воде то ли призраков, то ли души мёртвых, йо-хо-хо-хо-хо, — нервно рассмеялся он. Я отвлёкся, с раздражением глянув на своего музыканта. Но вид у него был такой, будто это — действительно важно. Призраки в воде?! И что-то в облике Брука заставило меня не только отвлечься от пока ещё удалённого боя, но и подойти к борту, чтобы глянуть на воду в том месте, куда указывал друг. А там… Что-то белёсое, полупрозрачное, похожее на скопление медуз, плавало под самой поверхностью воды, не глубже чем на три ладони. Оно было похоже просто на медуз, или на какое-то пятно в воде, может быть на водоросль. И то и дело это нечто становилось прозрачнее, почти совсем исчезая, а потом становилось ярче, словно наливаясь цветом. То и дело множество таких пятен, то распадались на более мелкие, то снова собирались вместе, формируя пятно примерно одинакового размера и формы, что могло подтверждать теорию о медузах. В чём же тогда заключалась странность? В том, что медуз легко сносили и волны, и, тем более течения, которых в этих водах хватало. И что-то другое тоже унесло бы. Но эти пятна… они оставались на месте. А ещё они имели форму человеческого тела, и более яркие, насыщенные белёсостью точки там, где у людей были глаза. Я смотрел на это непонятное явление, и понимал, каким-то внутренним чутьём, что от этой хрени в воде стоит держаться подальше… И я только собрался уж проверить свои чувства, попытавшись с помощью подвластных мне течений разогнать белёсое нечто, как вдруг… оно вынырнуло. Это было похоже на то, как голова какого-то пловца показалась над водой. Но оно было полупрозрачным, водянистым, словно состояло из какой-то особой, непрозрачной воды, и вместо волос у этого нечто была… на вид морская пена, пятна которой, похоже, я и видел белёсыми на воде. А «Глаза» этого нечто… смотрели на меня. Нет, у них не было ничего похожего на радужку или зрачок, но я просто откуда-то знал: оно не только живое, но и его внимание приковано ко мне! А когда оно открыло рот, чёрный, зубастый, смотревшийся как трещина в горной породе, … я явственно ощутил и мурашки по позвоночнику, и как у меня дыбом встали волосы по всему телу, и нечто сродни ужасу. И всё потому, что чем шире оно открывало рот, тем сильнее я чувствовал давление на своей черепушке, тем сильнее слышал тот самый звук, который услышал ещё в прошлое моё посещение этого проклятого места. Звук, который сводил с ума, как раз-таки вызывая галлюцинации, чувство паники… Но я не видел ничего подобного во время разведки! Я обернулся вовремя, чтобы заметить, как этот звук действовал на накама. До его появления они просто были напряжены, но спокойны. Теперь же они заволновались, заоглядывались нервно, глядя на противника и… нервно сглатывая, будто от страха… Звука большинство не слышали, но слышал Чоппер, слышали Фукабоши и Джимбей, Педро и Морковка, нервно прижимали руки к ушам Марко и Моне, видимо, из-за сил Дьявольских Фруктов, которые придавали им некоторые животные особенности, включающие и острый слух. Я снова обернулся к неведомому существу, горя желанием заткнуть его. Звук, который оно издавало, нарастал, вызывая откровенную панику, подавляемую лишь силой воли. Как его заткнуть? Я решил попытаться это сделать, просто шваркнув в его пасть струёй воды. И… это помогло! Звук пропал, а существо скрылось под водой. Это что же получалось? Не ветер вызывал звук, а эти, неведомые существа, которые больно сильно походили на прочитанные мною когда-то описания мифических… сирен?! Допустим. Но знал ли об этом Кайдо? Нет. Не мог. Наверняка предполагал, что звук вызывал ветер, как Робин, и он планировал этим звуком воспользоваться. Да, если знал бы — не сунулся, потому что понял бы, что эти существа были так же опасны и для его команды, а не только для моей. Или он знал, и каким-то неведомым образом сумел договориться с сиренами, чтобы они пытались деморализовать только нас?! Или посчитал, что риск для его команды был допустимым?! Я смотрел на белые пятна в воде, и понимал, что мне нужно вернуться к бою, потому что ответов на свои вопросы я всё равно не получу. Но и нужно было как-то обезопасить накама от сирены… Течения на них не действовали, пока они были в воде. Да и когда высовывались над водой, я не уверен, что попади я сирене не в рот, — или что там у неё было вместо рта, — на неё вода подействовала бы. Это означало, что и штормовые волны были бесполезны. И звуком их голосов управлять тоже было невозможно. Как же тогда на них повлиять? Я смотрел на воду. Бой отошёл для меня на задний план, потому что из-за этих тварей мог полечь не только весь мой флот, но и флот Кайдо. И вот я смотрел на воду, и видел, как медленно выплывает из глубин морская пена, приобретая формы человеческих тел. Когда «призраки», уже несколько, снова готовы были вынырнуть, я отвлёкся от них на взрыв, прозвучавший над головой, и взрывной волной едва не сбивший меня и Брука с ног. Периферическим зрением я заметил в тот миг, что и сирены потеряли к нам интерес. Я вмиг обернулся и даже не поверил глазам! Они действительно потеряли к нам интерес. Но… интерес вернулся, стоило только мне на них посмотреть… Как там говорилось в легенде? Привлекали внимание моряков пенными локонами, зазывали голосами, а потом сводили с ума? Очень правдоподобно! Получалось, что моряки, увидев белые пятна в воде, похожие на призраков, смотрели на них. Собственно, им достаточно было внимание одного смотрящего на корабле, чтобы звуком голоса свести с ума всю команду. Однако увидев за бортом диковинку, на сирен наверняка сбегалось посмотреть большинство членов экипажей, а значит… Складно получалось. Но проверять теорию было попросту некогда. Так что и минуты не прошло, как до всех командиров моих дивизий и капитанов кораблей моего флота, был донесён прямой приказ не смотреть на воду, и, на всякий случай, не касаться её. Приказ было велено донести до последней пороховой обезьяны, то есть до всех членов моего флота, с кратким пояснением о сиренах. Внушением прониклись быстро. Моя команда тоже, особенно после того, как Робин моя припомнила легенды о сиренах, и в мельчайших подробностях, не отрываясь от боя, рассказала о том, как именно они разрывали и пожирали заживо моряков, после того, как свели их с ума. А моя Язва рассказывать ужасы умела как никто иной… Короче, я посмел надеяться, что сирены не станут особой помехой в этой войне, хотя и сбрасывать со счетов их не стал. И, казалось бы, с момента начала боя прошло много времени, но… так только казалось. Я и на сирен этих потратил не больше пяти минут. Но на войне всегда так: минуты казались часами, а часы — вечностью. Просто потому, что слишком уж многое в бою порой зависело всего лишь от одной доли секунды. И бойцы не имели права этих мгновений терять. За время, на которое я отвлёкся от войны, изменилось не столь многое. Флоты продолжали расстреливать друг друга, разнося корабельные снасти в щепки. Пираты метались по кораблям, обслуживая орудия, или пытаясь защитить корабли. Всюду царил хаос. Крики, пожары, приказы вышестоящих по званию зычно разносились над палубами, легко перекрывая даже пушечные залпы. Щепки, выбитые ядрами из древесины кораблей, казалось, как пули свистели в воздухе, с невероятной для дерева скоростью разлетаясь от взрывных волн. Они, щепки, и сами наносили людям увечья, чем-то даже хуже пуль. Я знал это, потому что помнил, как на войне за территорию Белоуса мне однажды в плечо угодила такая щепка. От них ведь сложно увернуться, слишком уж плотно разлетаются. Корабельный врач Эйса сразу предупредил меня тогда, что такие раны заживают плохо, ведь извлечь дерево из раны, не оставив заноз почти невозможно. И рана у меня действительно долго гноилась и не заживала. И вот, новая война, и новые волны щепок, словно выстрел дробью. Они не серьёзно, но ранили уже многих. А нескольким единицам досталось и серьёзно, если не летально. В воздухе сильно пахло озоном из-за грозы, порохом, гарью и кровью. От запахов мутилось сознание, затуманивая его яростью боя, притупляя инстинкт самосохранения. Типичная картина войны. Впрочем, звон стали ещё не зазвучал. Но корабли уже приблизились друг к другу достаточно, чтобы характер боя поменялся. Просто бойцы дальнего боя вступили в этот самый, бой. Зазвучали выстрелы пистолетов, мушкетов, ружей. Стрелки вступили в противостояние, стараясь пристрелить не только противника-стрелка, но и попасть в наиболее опасных для своей стороны противников. Усопп под прикрытием Френки, обстреливал врагов из пистолетов, подаренных ему его отцом. Но и сам наш плотник обстреливал команду Кайдо из своих оружий, встроенных в его тело киборга. В тоже время Санджи уничтожал ближайшие корабли противников из нашей супер-мощной пушки Санни, находившейся в его пасти. Раз расстояние уменьшилось, а позади флагмана не осталось наших кораблей — можно было и пальнуть. На соседнем от Санни моём корабле, подаренном мною моим же эльфам, вёлся непрерывный обстрел Пиратов-Зверей. Целились остроухие как всегда точно, и использовали различные наконечники для стрел, в том числе и отравленные, и взрывные. На других моих кораблях стрелки тоже не сидели без дела. Но и противники в стороне не оставались, обстреливая нас. И я был у них целью номер один. Приходилось почти натурально танцевать под непрерывной пальбой, чтобы увернуться от всех пуль. И я радовался, что не зря настоял на массовом обучении Воле Наблюдения по той книжице, свистнутой мною из библиотеки любимых туземцев Чоппера. Я как никогда чётко понимал, что это спасло жизнь многим, в том числе и моим накама. Потому что у Кайдо было мастеров стрельбы гораздо больше, чем среди нас. Я тоже отметился, лично сняв пистолетом матери одного неудачливого стрелка с марса флагманского корабля Кайдо. Зря, что ли, меня мой канонир стрелять учил?! Незадачливый стрелок рухнул прямо к ногам взревевшего от ярости Кайдо. Можно сказать, что я удачно попал… Но и это было не всё. Фруктовики тоже не собирались отсиживаться на кораблях, им тоже не терпелось в бой, вступить в него до того, как корабли поравняются. Все, буквально все, кто с помощью своих сил Дьявольских Плодов мог поразить противника на расстоянии, по одному или массово, эти самые силы начали применять. На борта чужих кораблей пока никто не лез: никому не хотелось оказаться одному в окружении, но вот издали… Бой начался, почти полноценный. И все, кто не мог защититься или увернуться от атаки противника — неизменно падали. Дьявольских Плодов было слишком много, и его силы были различны. Кто-то, как моя Робин, ломал противнику кости, сворачивал шеи, кто-то забрасывал бомбами, кто-то пытался закусать искусственными челюстями, созданными проклятыми плодами. Моих пиратов травили, жгли, вырубали, заставляли нападать на своих, запудривая мозги или управляя телами. Был в команде у Кайдо один страшный человек, он мог управлять кровью своей и людей. Мог останавливать её или ускорять, или… управлять телами с её помощью, как мог управлять людьми, словно марионетками, с помощью нитей, покойный Дофламинго. В принципе, ему ничего не стоило просто убить человека, лишив его крови. Но он предпочитал управлять врагами, и заставлять их убивать своих. Страшная сила, от которой вряд ли была защита. Но и условия использования силы этой были: он мог управлять кровью лишь тех людей, на кого попала хоть капля его собственной крови. Когда и как он успел разбрызгать свою кровь по кораблю Орлумба, я не знал, но… последствия были ужасны. Мои фруктовики тоже без дела не сидели. Робин ломала противникам кости, Бей замораживала всех, кто попадал в поле её зрения, или отстреливала с двух рук сразу. Пистолетами-то, она владела мастерски. Не так, как Усопп, конечно, но… мастерски. Макгай призвал молнии, и прицельно палил в лидеров. Хэнкок безостановочно стреляла сердечками, созданными её силой, благодаря которым противники частично каменели. Пиратов-Зверей заливали маслом и ртутью, травили и жгли. Цезарь напускал на корабли противников целые облака ядовитого газа, от которого, несмотря ни на что, у противников нашлась защита. Человеколюбие? Пощада? На войне, когда противник точно не станет тебя щадить? Нет, сумасшедших среди нас, и среди противников не было. Это была не война, а самая настоящая бойня, мясорубка. И к запаху крови и пороха, быстро примешались тошнотворные запахи палёной плоти, и жареного мяса. А к звукам примешались крики ужаса и боли, но и яростные боевые кличи тоже… Мои люди падали оглушёнными, ранеными или мёртвыми. А я стоял и только и мог, что сжимать кулаки и зубы, отчего уже судорогой сводило челюсть и скулы. Я стоял, защищённый барьером Бартоломео, растянувшего его на столько кораблей, насколько мог, но по общей договорённости, закрывая флагман в первую очередь. Я стоял и из последних сил сдерживал свою природу, свою естественную ярость, своё желание лично уничтожить каждого, кто посмел тронуть моих людей. Инстинкты демона и принципы человеческого воспитания стали во мне смешиваться, давая странные реакции в итоге. И вот мне прямо в тот миг хотелось рвануть на корабли противников, и разметать их по щепке, а их хозяев на кровавые ошмётки. Кровь моя бурлила, словно вскипев от ярости. Почему же я сдерживался? Потому что пока мы не сошлись борт к борту с противниками, как капитан, как лидер, я просто обязан был сохранить хладнокровие. Моим противником был только один человек, на которого я имел право тратить силы в этой войне. Потому что если мне не хватит сил его одолеть — все жертвы будут напрасными. А я не имел права позволить им умереть напрасно. В конце концов, все знали, что мы — в меньшинстве. Знали, что сила — на стороне Кайдо, и преимущество было за ним. Да, все знали, на что шли. И все шли… добровольно. И вот я сжимал кулаки, и выплёскивал ярость только одним способом, которым мог: штормом, который порывами ветра моей ярости ломал вражеские корабли, который ударами молний моей скорби выжигал противников в приличном радиусе, а остальных ослеплял. Но даже так, пытаться сохранить разум, сохранить хладнокровие — было почти мучением, изощрённой пыткой воли и самодисциплины. И не облегчало мне состояние знание, что рука Зоро, покоящаяся вроде бы спокойно, на рукоятках его же мечей, дрожала… Он тоже с трудом сдерживался. Время текло невыносимо тягуче и медленно. И, казалось, флоты стояли на месте, ничуть не приблизившись друг к другу за целую вечность. Но… на самом деле просто прошло всего несколько минут. А люди падали и кричали, а пушки и пистолеты всё грохотали и грохотали, что-то взрывалось, что-то горело. Считанные секунды — а жертв столько, будто прошёл час. И казалось, будто само время желало продлить эту… агонию, в которую вдруг впали два пиратских флота, по эгоистичному и амбициозному желанию их капитанов. Это война была, пожалуй, самой страшной, по-настоящему страшной, из тех, на которых мне «посчастливилось» побывать. К тому времени, как первые корабли стали сходиться борт к борту, а схватка перешла на совершенно новый уровень, когда запела сталь, а многие из боевых человеческих единиц исчерпали уже свои резервы и их выживание свелось к надежде на то, что вражеская техника боя, или техника боя своих, их не зацепит, когда пал барьер Бартоломео, а сам он вступил в бой уже едва успевая прикрывать собственную шкуру - все понимали, что больше откладывать, оттягивать самый главный бой, от которого зависел во многом исход всей войны, просто преступно. — Ребят. Дальше — без меня, — тихо шепнул я своим накама, зная, что они услышали. — Выживите, пожалуйста, хотя бы вы. Для меня. — Иди, — подтолкнула меня Нами. Почти в тот же миг я стартанул, раскрывая крылья, но, не задерживаясь в воздухе, чтобы крылья не ранили. Впрочем, и тех секунд мне хватило, чтобы увидеть какое жуткое зрелище из себя представляли оба флота. Поломанные горящие корабли, заваленные телами, заполненные обезумевшими людьми, больше похожими на зверей… Но к счастью, или нет, к тому времени я и сам был на грани того самого безумия, животного желания ради чего-то непонятного убивать себе подобных. Ну, точнее убивать людей. Всё-таки я человеком не был. Так что просто некогда было поражаться человеческой природе. Я был уже демоном, который глядя на всю кровищу просто ревел от восторга… Мы схлестнулись с Кайдо без лишних слов или приветствий. Схлестнулись на его флагмане. С рыком, и желанием уничтожить противника самым жестоким способом. Мы сражались как звери, бездумно нападая друг на друга, но и не позволяя себе пропустить хоть один удар противника, прекрасно понимая, что он может быть последним. Этот бой был настолько упоительно яростным, что обычную для демонического обличия жажду крови я совершенно не чувствовал. Желание порвать противника, одолеть его, затмевало всё. Лишив себя силы Дьявольского Фрукта, мне практически заново пришлось учиться драться, больше не полагаясь на пластику резинового тела. Но должен признать, без этой силы, я смог стать быстрее и юрче. Но Кайдо… Как бы быстр и ловок я бы ни был, он успевал отбить и мои атаки, и меня самого. Сила ударов была такая, что воздух трещал от столкновения Воль Вооружения и Королевских Воль. Корабль то ли был очищен для боя между нами, то ли мы всех смели в море первыми же атаками… Удар. Удар. Ещё удар. Попытка достать ятаганом плечо, а после блока попытка хвостом подрубить ноги. Всё было заряжено Волей Разрушения, моей единственной надеждой на победу над бессмертным. Но физическая не сила, но мощь была на стороне Кайдо. Он отбивал. Защищался. А Воля Разрушения не действовала через блок из Воли Вооружения. Так что мой враг снова и снова проламывал мною то палубу, то дерево каюты. Но и я отвечал тем же, ведь как бы крепко он не стоял на ногах, но и он летал от моих ударов, ломая собой мачту, или стены в корабельные помещения. Мы рычали. Мы не замечали боли в отбитых даже защищённых Волей телах. Мы не замечали, как от напряжения сводило судорогами мышцы, как немели конечности, от того, что кровоток пережимался разгорячёнными мышцами. В этом бою в ход шло всё, как оружие. Когти, зубы, ноги, руки, кулаки, мои хвост и крылья и его рога, мечи, щепки, и даже тела накама Кайдо, и даже тряпки, способные на короткое мгновение отвлечь внимание противника. Корабль жалобно стонал и трещал, корабль не выдерживал боя такой мощи. Обломки мачт и реев летели, словно были ленточками. Вокруг бушевало море, которое дыбилось от столкновения Королевских Воль, давление которых, никто из нас не то, что не сдерживал ни на миг, но и не ослабевал. Под этим давлением более тонкое дерево давно уже расщепило в опилки. Под этим давлением умирали все, кто попадал в зону его действия: и друзья, и враги. Под этим давлением могли выжить лишь двое. Но корабль не был одним из этих двоих. В какой-то миг его, в конце концов, просто разорвало. Части сразу же пошли на дно, но некоторые отдельные куски палубы оставались на плаву. И тут уж давление Королевских Воль всё-таки пришлось уменьшить… А как остаток палубы болтало на волнах… Равновесие очень пригодилось! Я атаковал, как мог, используя и ветер, и воду. И чтобы защититься, и чтобы ослабить противника: вода-то была морской, а Кайдо был фруктовиком. И чтобы напасть, конечно. Ветер огромной ударной силы легко сносил Кайдо с ног, заодно доламывая некоторые ещё не утонувшие части его флагмана. Я использовал и лёд, и даже ранил противника пару раз, но… без силы Воли Разрушения эти атаки не имели смысла. Они были фактически бессмысленной растратой сил и времени, ведь я имел относительное счастье видеть силу Дьявольского Фрукта Кайдо в действии: сила регенерации. Любые, даже смертельные раны, затягивались на его теле в считанные секунды. Морская вода лишь замедляла этот процесс, но слишком ненадолго. Я был шокирован чудовищностью этой силы, ведь однажды мне удалось отрубить ледяной пластиной Кайдо кисть руки. Она упала на палубу и покатилась по ней, и Царь Зверей взвыл, а кровь хлынула из обрубка так, что, казалось, так вся и вытечет. Но хлестала она ровно пять секунд, а потом сама остановилась, и ещё за какие-то несколько мгновений у моего противника отросла новая кисть. А старая… словно бы растворилась в воздухе, исчезнув. Когда стало ясно, что исход этого боя определит либо опыт или хитрость, либо выносливость, когда стало понятно, что как когда-то, кажется, миллионы лет назад, во время боя с Мамочкой, бездумно нападать на противника попросту глупо, ко мне внезапно вернулся разум. И я вдруг понял, что всё это время, Кайдо упускал массу возможностей меня зацепить или даже ранить. Он упускал их, потому что… боялся, что я задену его. И именно поэтому я никак не мог ударить его Волей Разрушения… — В чём дело, Кайдо? Ты боишься меня, нахального щенка?! — с вызовом, провокационно рыкнул я, с хриплым заливистым смехом отбивая атаку. Всё-таки этот бой был чертовски упоительным! — Думаешь, я не понимаю, что ты припас какой-то козырь в рукаве? — рявкнул в ответ Кайдо. — Думаешь, я настолько глуп, чтобы верить в собственную неуязвимость? Глупых мальчишек отпугивает миф о моей бессмертности, и пара показательных выпадов ломает их мечты и надежды одолеть меня. Но ты не такой. Ты бы не полез, если бы не был уверен в том, что у тебя найдётся управа на меня. Нет. Я тебя к себе НЕ ПОДПУЩУ, — хрипло заорал он, с такой силой отбивая мой ятаган, что я не смог удержать его в руках, и он улетел куда-то в море. Царь Зверей замахнулся, чтобы сразить меня мечом, который мне теперь нечем было отбить, но в последний миг мне удалось поднырнуть под его руку, и от удара уйти. И дальше Кайдо не давал мне возможности не то, чтобы просто атаковать или контратаковать, а даже просто одного момента на то, чтобы призвать свой меч. Удары сыпались один за другим, молниеносно, кажется, бездумно, и разум просто не успевал среагировать на сигналы Воли Наблюдения. Если бы я был человеком, если бы мои мышцы не были бы мышцами демона, если бы я не обладал сверхчеловеческой скоростью, тут бы мне и пришёл бы конец. Но я вертелся на одних инстинктах и везении, терпеливо ожидая того момента, той единственной доли секунды, которая позволила бы мне атаковать и сменить защиту на наступление… А вокруг царил хаос войны. Мне некогда было наблюдать ни за друзьями, ни за врагами. Но всеобщее отчаяние я чувствовал нутром. И, кажется, все устали уже от ярости боя. И, кажется, сил уже ни у кого не оставалось даже просто, чтобы поднять меч, не то, чтобы драться. У Кайдо было больше кораблей, и людей было больше. Но силы уравнивал всё ещё бушевавший шторм, и… мой приказ не касаться воды и не смотреть на неё, потому что я успевал почувствовать, и даже мельком увидеть, вертясь вокруг Кайдо, как прыгавших с горящего корабля в воду Пиратов-Зверей заживо терзала в кровавые ошмётки… вода. Впрочем, сирены, как оказалось, могли и выпрыгивать из воды, забирая с собой в воду зазевавшихся вояк… И как хорошо, что я догадался не вызывать дождя! Это наверняка облегчило бы сиренам… прыжки. А на их голоса уже никто не обращал внимания. Да и сами они не выли: добычи хватало. И так бы Кайдо и продолжал меня выматывать, и, наверняка, остался бы в победителях, если бы не внезапно раздавшийся боевой клич, и следом раздавшаяся отборная ругань, чертовски знакомого голоса, перекрывавшего все звуки боя, и закончившаяся фразой: — Мугивара, грёбанный ублюдок, если мы все здесь поляжем из-за тебя, я на том свете тебе покоя не дам! Кайдо мгновенно отвлёкся, и склонил голову к плечу: — Голос Юстасса Кида?! — Я расхохотался: значит Ло с командой и союзниками-минками всё-таки умудрились вытащить команду Кида из плена и они поспели как раз к войне… Впрочем, я ведь тоже отвлёкся, и контратаковать не успел. А ещё… Волей Наблюдения я почувствовал, что в меня летит пуля. Шальная или пущенная прицельно — я не знал. Она летела мне в сердце. И Царь Зверей меня атаковал снова. И вместе они загнали меня в ловушку: увернуться от пули, означало подставиться под удар Кайдо, и наоборот, увернуться от Кайдо, означало словить пулю в сердце или… немного левее. Доли секунд на размышления, и я решил, что пуля не так опасна, как удар моего врага. Пропущенный удар этого, с позволения сказать, человека, точно будет смертельным, а с пулей я мог и выжить… Ситуация фактически означала проигрыш, и я даже успел с ним смириться, уворачиваясь и частично блокируя удар Царя Зверей, морально приготовившись почувствовать боль, хотя и защитившись Волей Вооружения, но… внезапно по инерции перед глазами болтнулось что-то, что висело у меня на шее. И я даже отпрыгнул от противника так далеко, насколько позволял обломок палубы, когда почувствовал аромат смутно знакомых цветочных духов… А потом я недоверчиво смотрел на тонкий, как казалось, картонный оберег, который мне подарила одна невозмутимая женщина из страны Вано, со странным именем Томоэ. Пуля, накачанная Волей Вооружения, и не слабой, об этот оберег сплющилась… Я бы очень удивился, но в тот миг у меня на это не было времени. Я успел только осознать, что девушке, по имени Томоэ, я должен был жизнь… И только я успел это осознать, как в следующий момент атака Кайдо, которую я с трудом успел блокировать, откинула и меня самого в воду. Я тут же почувствовал, как невидимая сила потянула меня на дно. Это было, словно чья-то ледяная рука, или щупальце, обхватила меня за торс, и… А сквозь муть воды я видел чуть отличавшийся от прочих вод силуэт и лицо состоявшей из воды красивой девушки, мягко и ласково улыбавшейся мне… Сирена! У меня ушло несколько секунд на то, чтобы догадаться приложить её Королевской Волей. На дно всё-таки не хотелось, а разум ещё соображал. Так что когда призванный ятаган не подействовал, даже напитанный Волей Вооружения, я вспомнил о Королевской Воле. Подействовало или нет — я не знал, но она меня отпустила. Обнаружив, что утянут я, был уже достаточно глубоко, мне пришлось воспользоваться силой воды, чтобы создать течение, и ускорить свой выход к поверхности великого океана. — Ты же фруктовик! — воскликнул Кайдо ошеломлённо, когда я под ускорением буквально выпрыгнул из воды. И я нервно захохотал: — Нет, к счастью, больше нет. Сверкнула молния, словно в ответ моему напряжению, ведь удивляться и реагировать я, возможно и от усталости, уже просто не успевал. Сверкнула она так неожиданно и близко, что на краткий миг ослепила… И меня осенило! Точно, молния! Я снова бросился в бой, и на этот раз мне почти сразу удалось серьёзно ранить Кайдо. Мой меч пропорол ему шею почти до самого позвоночника. Хлынул пульсирующий фонтан крови. К несчастью, в тот миг ятаган не был заряжен Волей Разрушения. И о, как же я об этом жалел! Кайдо отбросил меня, оскаливаясь, и снова заращивая себе смертельную рану за считанные мгновения. Он зарычал, кажется, снова собираясь броситься в бой, но… я воспользовался шансом, ведь такой атаки в тот момент он просто не ожидал. Я закрыл глаза всего на миг, собираясь с силами, и призвал… Не успел развеяться слепящий свет молнии, ударившей в палубу точно между нами, не успели загореться доски под ногами Кайдо, а я, не теряя ни мгновения, уже врезал противнику под дых со всей силы, которой владел. Кулак, заряженный сразу двумя Волями, Вооружения, (чтобы пробить его защиту этой Волей), но главное, Волей Разрушения, дрожал от напряжения. Я чувствовал: в руке едва-едва не лопались сосуды от такого давления, но и внутренние органы Кайдо сминались, вдавливаемые в тело моей рукой. Он согнулся, мой противник, выплёвывая желудочный сок с кровью… Я не знал, подействовало ли, а потому, пока он не опомнился, нанёс ещё несколько сокрушительных ударов. Несколько? Я наносил их снова и снова, всё бил и бил и бил, просто не давая времени опомниться. И бил, не разбирая, куда придётся. Со всей накопленной злостью, на которую только был способен демон, воспитанный людьми. Со всей яростью. Вспоминая всех тех членов моего флота, которые пали у меня на глазах. Лупил и лупил, как безумец, словно с отчаяния. Просто желая закончить войну поскорее. Бил. А потом Кайдо зарычал, и неожиданно заблокировал мою очередную атаку… Заблокировал? Нет. Ему не удалось. Я просто сломал его блок и руку, и… удивился этому ничуть не меньше Царя Зверей. Он охнул, и отпрыгнул назад от меня, настолько, насколько позволяли это сделать плавающие обломки его флагмана, насколько до этого отпрыгивал от него я. Впрочем, в следующий миг он атаковал меня сам целой рукой. Всё ещё немыслимо быстро, он нанёс удар так, что я не успел защититься ничем, кроме Воли Вооружения. И… я не почувствовал давления на коже в районе груди. Зато явственно услышал новый треск костей, явно не мой. Кайдо ошеломлённо и неверяще отступил от меня на пару шагов, и с неподдельным изумлением посмотрел на свою руку… Она на глазах усыхала, у неё обвисала кожа, стремительно покрываясь морщинами и старческими пятнами. Я поднял глаза на самого Царя Зверей и сам тоже невольно отступил на шаг: передо мной стоял не здоровый мужчина в расцвете лет, мощный настолько, что был даже жутким. Передо мной стоял глубокий старик, с седыми волосами, обвисшей кожей лица, покрытой теми же морщинами и старческими пятнами. И не было у него больше силы, ни в руках, ни в ногах… — Как ты это… — повис в воздухе изумлённый вопрос. Но я знал на него ответ. В конце концов, это и было моим козырем, и единственным шансом на победу. Просто… я впервые так чётко видел силу воздействия этого козыря на человека… — Четвёртая Воля. Воля Разрушения, — пояснил я. — Она разрушила и состарила твоё тело. — Воля, это — не сила фрукта, — склонил голову к плечу Кайдо. Кажется, мы оба осознавали и никак не могли осознать, что битва, что наш бой… он окончен. Вот так вот просто. — Это… ведь необратимо, даже если убить тебя? — спросил он. Я распрямился, немного, но не до конца расслабился, и покачал головой уже с некоторой грустью: — Необратимо. — Мне бы радоваться, но в тот миг отчего-то было жаль, что столь сильный противник, был больше не в силах противостоять мне… Выдохнули мы одновременно, одинаково огорчённо от того, что славный бой так быстро, неожиданно и ожидаемо, закончился. Я читал это огорчение в его глазах, в мимике его лица, и знал: он видел во мне то же самое. И мы стояли и смотрели друг на друга, кажется, просто не зная, что делать дальше. Я думал о том, что он по-прежнему был моим врагом, но… убить я его не мог, потому что отныне он был бессильным стариком. Одно дело убить врага в ярости битвы, одно дело убить врага из мести, ненависти, или самозащиты, и совсем другое дело убить человека, просто потому что он был врагом. Кайдо был побеждённым врагом, и даже демоническая природа была согласна с тем, что отныне его не обязательно было убивать. Конечно, за ним всё ещё были преданные люди, флот. Но, лишившись силы лидера, они потеряли половину, если не больше как своей силы, так и своей значимости. Так что убью я его, или не убью, зависело лишь от него самого, и от его дальнейших действий. Скажешь, Ник, из-за него погибло много моих людей? Из-за его существования было ранено множество моих друзей? Да. Но из-за меня множество его людей пало, и ещё больше было ранено. Мы были квиты. А теперь, когда он был побеждён, заканчивать войну, просто убивая старика… Это было даже как-то унизительно и… мелочно. О чём думал Царь Зверей — я не знал. Но он вдруг отвернулся от меня, чтобы сделать пару шагов к чудом уцелевшему обломку фальшборта обломка палубы, на котором стоял. На фальшборт он облокотился, и осмотрел происходящее вокруг. Пушечные залпы, оружейные выстрелы, звон стали, треск дерева, крики, боевые кличи и стоны — все морские сражения, и не только морские, были похожи. — Ты понимаешь, что происходит? — вдруг спросил меня Кайдо. — Моя команда верила, что я одолею тебя и стану королём. Я для них капитан, повелитель, великий лидер пиратов, Йонко, Царь Зверей, но всё ещё не король пиратов, — он обернулся ко мне, и я вдруг увидел в его глазах то, чего не замечал раньше, отблеск усталости, отблеск вековой мудрости и опыта человека, много чего повидавшего в этом мире. — Для твоих людей ты уже король, — вдруг хмыкнул он, кривя старческие губы в насмешку. Такую насмешку, как у дедов, по-доброму насмехающихся над внучками. От неприятного ощущения покровительственного взгляда я передёрнулся, но промолчал: теперь было просто низко пикироваться с проигравшим противником. — Прислушайся, — повелел он. — Их боевые кличи, не «за Мугивару», не «за капитана». Они, яростно кидаясь в бой, кричат «за друга!», «за короля!», — воскликнул он тихо. Я прислушался, и услышал, как Уил подбадривал своих людей, бросаясь в атаку. Он кричал что-то о том, что они не за рядового капитана сражаются, а за короля. Кто-то ещё со знакомым голосом, до боли напоминающим голос Бартоломео, видимо, услышал лишь последнюю фразу, и заорал, подхватывая: «За короля!». И их клич подхватывало всё больше пиратов, и было уже не разобрать, вообще-то, кто кричит: Пираты-Звери, или Мугивары. Вскоре клич перекрыл все звуки продолжавшейся битвы. Он оглушал. Но… почему-то не вызывал никаких эмоций у меня. Этот клич — он скорее раздражал. Я ещё не был королём, не стал самым свободным в мире человеком, мне лишь предстояло достигнуть этой своей мечты. Так и какого хрена они… Нет, я понимал, они верили в меня, верили, что я стану королём, но… преждевременно называть меня так. Это ведь было плохой приметой… И… я так и не осознал себя победителем этой войны… — Чтож, вот значит, каков мой конец, вот как выбрала жизнь, — прервал мои мысли Кайдо, отвернувшись от меня, и снова глядя на бой. Мы с ним неожиданно стали островками спокойствия, среди хаоса войны, а ведь всего несколько мгновений назад мы были эпицентром боя. — Жаль, — услышал я глухое, и вдруг увидел, что Царь Зверей… плакал. По его лицу текли слёзы. И несмотря на то, что он был ко мне полубоком, я их видел очень чётко, видел блеск капель воды в свете молний. — Я бы мог сделать ещё многое… — он выдохнул, так и не закончив мысль. Вместо этого он вытер слёзы ладонью, и, перегнувшись через фальшборт, черпнул солёной воды, чтобы умыться. Сделав это, быстрее, чем ближайшая сирена успела его хапнуть, и, обтерев лицо от воды рукавом, он снова повернулся ко мне, уже по-деловому обращаясь: — Я знаю, ты настоящий пират, и всё что я сейчас могу, чтобы самому остаться пиратом, это признать поражение, и сделать хоть что-то, чтобы твоим людям не пришлось уничтожить моих людей. Они ведь будут сопротивляться. — Мы оба хмыкнули: он не сомневался, как и я. — Но… Ты, не позволь им глупо погибнуть. — Если они достойные пираты — не позволю, — не задумываясь, откликнулся я, с полным осознанием того, что давал клятву пирата побеждённому противнику, который… Который говорил так, словно ждал, что я добью его, или… не мог жить, будучи побеждённым. Да, и всё-таки, что бы о нём не говорили, а команду он свою очень ценил. По крайней мере, тех, кто был ему предан. Кайдо хмыкнул чему-то своему, глядя на меня. Он долго вглядывался в моё лицо, в мои глаза, будто пытаясь отыскать во мне что-то, ведомое лишь ему одному. — Знаешь, сейчас меня утешает мысль, что проиграл не юнцу, рано ставшему известным благодаря своей кровожадности, не бесчестному ублюдку, выбившемуся наверх по головам. — Я хмыкнул, ведь весь мир думал, что я выбился в Худшие из Худших из-за кровожадности, выбился по головам. И, если разобраться, так оно и было. Но я промолчал опять. — Я рад, что проиграл настоящему пирату, королю пиратов, — неожиданно добавил он, склонив голову слегка, будто признавая, кланяясь… королю. И изумление моё он проигнорировал. — Рад. И всё-таки я вижу, ты не жаждешь больше моей смерти, а мне не по душе жить с клеймом побеждённого, пусть и королём. Ты уже победил, так позволь же мне самому распорядиться своей жизнью, и своей смертью… — он просил! Просил… разрешения? Или просил не вмешиваться во что-то, что он задумал? Просить о чём-то, это было не в его духе совсем… С другой стороны, он больше не был амбициозным пиратом, сильнейшим в мире человеком, и мог хорошо это понимать. Хотя… его жизнь и смерть действительно зависели от меня, а Кайдо был умным человеком, и понимал это. Понимал, что проигрывать нужно уметь, что признать поражение хоть и трудно, но это порой единственное, что может сохранить честь и гордость. Пожалуй, в тот миг я зауважал своего противника, побеждённого противника, даже больше, чем уважал его до боя. Я не был уверен, что, окажись я на его месте, смог бы признать поражение… так. Что я мог ответить на просьбу? Ничего. Я снова промолчал, но склонил голову, признавая его право самому распоряжаться своей жизнью и своей смертью, и слегка отвёл рукой, как бы говоря, чтобы дозволяю действовать так, как ему заблагорассудится. И… его старческое лицо вдруг осветила улыбка, сделавшая его вновь молодым. Он лихо оскалился, лукаво сверкнув глазами, и, вскочив на фальшборт, воскликнул: — ПИРАТЫ-ЗВЕРИ! — обратился он к своим так громко и зычно, что шумный бой почти мгновенно замер. Несмотря на шум, несмотря на шторм, его, кажется, услышали все. Мне пришла в голову мысль, что в его духе вполне было крикнуть что-то вроде «мстите за меня до последней капли крови врагов». И это вполне могло произойти. Да только к досаде моей останавливать его было уже поздно. — СЛУШАЙТЕ ПОСЛЕДНИЙ ПРИКАЗ СВОЕГО КАПИТАНА! — кажется, ещё громче завопил он. Я решил, что чтобы он не сказал, стоит сделать так, чтобы его действительно услышали все. И немного повлиял на шторм, чтобы стих ветер, и молнии перестали рассекать низкие тучи, перекрывая шум битвы громом, и добавляя хаоса. Кайдо продолжал: — ВЫ ПОДЧИНЯЛИСЬ ЦАРЮ ЗВЕРЕЙ. ТЕПЕРЬ СКЛОНИТЕСЬ ПЕРЕД СВОИМ КОРОЛЁМ, КОРОЛЁМ ПИРАТОВ. — Пока я осознавал сказанное, Кайдо шумно выдохнул, широко раскинул руки, и… начал падать в море. После боя, после всех быстрых атак и передвижений, в море он падал, как мне показалось, медленно, словно под действием силы дьявольского фрукта замедления, под звук плеска волн. И стоило ему только коснуться воды, как море жадно поглотило моего противника, захлёстывая и утягивая на дно: сирена забрала его. Но это выглядело так, словно Морской Дьявол забрал своего верного слугу, забрал в уплату за силу Дьявольского Фрукта, в вечное услужение. Не прошло и минуты, как он скрылся в морской пучине. Да, море забрало своё дитя. Значит, вот как Кайдо распорядился своей жизнью. Он отдал её тому, кому был предан больше всего, как и многие другие моряки. Он отдал свою жизнь морю. Хороший конец для пирата. И вот, все пираты смотрели на обломки флагманского корабля Кайдо, на которых остался я один. Слегка потрёпанный, но фактически невредимый. Тишина стояла такая, что после битвы она оглушала. И тут ещё природная особенность места, звуком закладывала уши. Его убийственную силу сдерживал мой шторм, но при затихшем ветре, она почти вернулась. Я уже слышал этот противный звук, от которого к горлу подкатывала паника, вызывая желание куда-то срочно бежать и что-то делать: сирены пели, хотя на них никто не смотрел. И мне показалось, что они просто, как дочери моря, а может самого Морского Дьявола, оплакивали Великого Пирата… Или приветствовали нового Короля Пиратов? А может, приветствовали Великого Пирата в чертогах своего отца? Но я стоял на обломке палубы флагмана противников, а вокруг… под тихий плеск волн и поскрипывания мачт от ветра, висела тишина. Все, как и я, осознавали конец Кайдо, и… его последние слова. Но вдруг откуда-то с ближайшего корабля, раздался звук глухого удара чего-то металлического о деревянное. Именно такой звук издавал меч, выпавший из рук на палубу. За первым звуком раздался второй, третий… И вскоре пространство захлестнуло звуками падающего оружия. Это действительно Пираты-Звери бросали оружие, прежде чем… исполнить последний приказ своего почившего капитана, и склониться перед… Королём Пиратов. И они преклоняли колени… передо мной. Ну, Кайдо! Вот уж удружил, так удружил…