Демоны Луффи

***

Я почти ненавидел Маримо! Не то чтобы я когда-то его любил, но, во всяком случае, не думал, что однажды настанет день, когда именно от его поступка у команды, но больше всего у капитана, будет… столько проблем. Хотя это тоже не совсем верно. Проблемы были не у команды, а только у одного Луффи. Но мы были вместе с ним на прицепе, как вагончики море-поезда, поэтому его проблемы были нашими проблемами. Все мы понимали, что Голова-Трава был тем человеком, надёжным моряком и старпомом, который обычно легко решал проблемы капитана — их вряд ли мог бы решить кто-то ещё. И… пожалуй, из гордости он наверняка боялся быть обузой для одного неугомонного демона (как и все мы, если честно). И только очень серьёзная причина могла заставить Зоро проблемы создать… Впрочем, вероятно он об этом даже не думал, когда отправлялся в море с дозорными. Но это не отменяло факта, что его поступок грозился стать… фатальным не только для самого Маримо, но и для планов Луффи и его новенького альянса всех пиратов. Вот, казалось бы, ушёл и ушёл, не предупредив. Что в этом такого? Как будто самовольство и… предательство были у пиратов настолько редки, что о каждом из них знали буквально все. Не-ет, это было частым явлением. Случись такое с кем угодно другим — и внимания бы не обратили. Не зря же, вон, предательство команды почившего Белоуса неким Маршаллом Д Тичем, сопровождавшееся смертью одного из накама, заметил только Эйс. Точнее отреагировал, как на нечто необычное, только он. Остальные злились и презирали предателя, но молча. Это была обычная практика. Мстили за предательство, конечно, очень многие, но шибко шума не поднимали. Вот только с нашим Луффи даже самые заурядные ситуации становились исключительно фантастически своеобразными. Так вышло и на этот раз. Маримо ушёл так, что это для большинства выглядело предательством. А предательство Первого Помощника, Правой Руки да и вообще просто лучшего друга будущего — а для кого-то и настоящего — Короля Пиратов перечёркивало все сладкие речи этого самого короля. Пираты запомнили, что Луффи говорил о трусости. И когда они только-только начали верить в сказанное, уход или предательство, не важно по каким причинам, стал «ударом в спину» не кэпу, а вере пиратов в него. Именно она, и без того пока слабая, и пошатнулась, готовая вот-вот то ли истечь кровью, то ли просто умереть. И… ни Луффи, ни мы ничего не могли с этим поделать. Ничего. Ни аргументов в защиту накама высказать, ни рассказать об этом ублюдке, ни просто выгородить. Ни-че-го. Просто чтобы не подставлять того, кто… подставил нас. Мы могли только верить, более демонстративно, чем когда-либо… Впрочем, обстановка накалилась не сразу. Было утро. Последний линкор дозора вместе с Маримо давно скрылся за линией горизонта. Сквозь остатки тумана блекло и болезненно светило солнце. А в Новом — хотя, точнее в бывшем — Маринфорде царила суета. Взбудораженные победой, немного омрачённой «предательством», пираты занимались делом. Исследовали остров и строения на нём, пытаясь составить карту. Изучали как местность, так и на чём была построена основа обороны форта. Подсчитывали «добычу», начиная от запасов еды, медикаментов, строительных материалов, боеприпасов и даже золота, и не заканчивая ничем. (Разве что раненые товарищи уже были подсчитаны, обработаны врачами и отложены в сторонку, чтоб под ногами не путались). Коки готовили завтраки командам, стараясь скооперироваться, чтобы не было стонов на тему «а почему у них вкуснее». Но выходило неважно. Слишком разными были привычные рационы команд, способности коков и их понятия о том, что вкусно и полезно. Моя команда была уже накормлена, прямо в процессе труда, потому я в общей поварской вакханалии не участвовал и имел возможность видеть и слышать происходящее, почти по привычке таскаясь за Луффи… Вместо Головы-Травы. А капитан, организовав работу почти всем пиратам, занимался самым важным делом: оценкой боеспособности форта. Осматривал акваторию, выискивая особенности, которые можно было использовать, например, в оборонительных целях. Проверял толщину стен форта, соотносил расположение орудий с картой местности, испытывал пушки на готовность к стрельбе… С ним таскался десяток человек, в числе которых, помимо меня, был Френки. Ну, а остальные — приближённые Йонко и просто важные пиратские «шишки», посчитавшие, что рядом с кэпом непременно происходит что-то значимое или что таким образом можно стать приближёнными «Королю». Они шумно общались между собой, обсуждали увиденное, предлагали планы действий и… косились на Луффи. Все, кроме человека Шанкса, державшегося немного в стороне, но поближе к нам, Мугиварам. Сам Луффи не замечал никого. Он просто делал отметки для себя, иногда тихо — или вообще через амулет — обсуждал что-то с Френки и не спешил делиться соображениями с окружающими. А судя по отсутствующему взгляду, мысли его и вовсе были далеки от форта… Наверняка где-то рядом с Маримо. Но это не мешало ему командовать всеми и каждым — как будто уже был Королём для всех — и совершенно не замечать этого. Хотя в действительности мало кто это замечал. Его приказы просто молча исполняли, иногда лишь уточняя детали. Так мы и обходили форт, посещая все места, показавшиеся важными именно Луффи. А сопротивление мы встретили лишь в одном месте, в доках. Там командовал сравнительно молодой капитан небольшого флота, и когда кэп не попросил, а приказал обыскать доки на наличие строительного и корабельного мусора и сразу построить из него брандеры — возмутился. Мол: «Зачем? Для чего? В этом нет смысла. Люди устали и так, а брандеры не решат проблему возможной осады». Луффи проявлял чудеса терпения, деловито и обстоятельно, хотя и не сдерживая язвительность в голосе, объяснял: — Мы нанесли им удар, с которым они не смирятся. Они попытаются отбить Маринфорд, и не раз. А если не получится вернуть форт сразу — они организуют блокаду. Мы — пираты, а не портовые крысы, чтоб сидеть на берегу длительное время, пока провизия не будет сметена до последнего зёрнышка. Мы скорее сами друг друга перережем. Потому, в случае морской блокады, нам брандеры очень пригодятся. И лучше, если они будут готовы. — Не слишком ли ты беспокоишься, Луффи? — лукаво поинтересовался Шанкс, как выяснилось, находившийся в тот момент в доках. Кэп фыркнул: — Разве не ты этому меня учил, рассказывая байки о крепостях и их завоеваниях? — вопросом на вопрос ответил он. — Я запомнил. Если мы хотим удержать форт, закрепиться — мы должны быть уверены, что орудия работоспособны, боеприпасов достаточно и они доступны для быстрого ответа. У нас должно быть достаточно медикаментов и продуктов питания, а ещё пресной воды — и это главное. И источник или опреснительные установки должны быть защищены от саботажа. Будем уверены, что наши люди всем необходимым обеспечены — сможем держаться тут долго. И позаботиться об этом мы обязаны сразу, разве нет? — Верно-верно, — со смехом подтвердил Рыжеволосый, поднимая руки, словно сдаваясь. Луффи фыркнул снова и, игнорируя любимого дядюшку, отправился дальше. Мы потащились следом. Вообще по началу это было совсем незаметно, а может я не обращал внимания, отслеживая только кэпа. Да только со временем я начал… слышать. Слышать множество пересудов, в скоплениях пиратов. Стоило нам появиться, как, словно порыв ветра, шелестевший в листьях, по пиратам волнами расходились шепотки. Утром робко и несмело, к обеду они становились всё громче и отчётливее. Они обсуждали Маримо и его «предательство». Пираты не только гадали о причинах, они… выражали опасения вопросами о произошедшем, которые не решались задать вслух прямо нам, но зато выкрикивали из толпы. Получая вместо ответов от нас лишь предположения, выдвинутые интересующимися товарищами, они начинали… сомневаться. Гипотезы становились всё бредовее с каждым часом, обрастая слухами и подробностями наиболее уверенно высказанных утверждений. Сомнений возникало всё больше, и они становились отчётливее, а потом перерастали в страх и разочарование… Разочарование в «Короле», говорившего красивые речи о верности, но преданного собственной Правой Рукой. Таковы были пираты. Такова была наша натура, привыкшая жить в море, где оживали мифы, легенды, а порой и самые больные фантазии. Мы судачили, предполагали — в шутку — самое дикое, что взбредало в ум, но кто-то верил пустым словам, таких становилось всё больше и, в конце концов, мы и сами задумывались, не могла ли шутка обернуться реальностью. Сознание само дорисовывало объяснения бреду, и пираты уже верили тому, во что и сами верить не хотели. Не нам, одному Луффи, сначала тихо, но потом всё смелее в спину со всех сторон раздавались недоумённые, а потом злые и обидные вопросы и насмешки. Мы неторопливо прогуливались по острову и, кажется, все пираты, которые были похрабрее, но не были знакомы с нами и, в особенности, с кэпом лично, желали непременно озвучить при свидетелях собственное мнение о произошедшем. — Где же верность твоих накама, о которой ты разглагольствовал, Король? — с издёвкой спрашивали одни. — Как бы нам не вышло боком слепое доверие сильнейшего из нас… — ворчали другие. — Ророноа Зоро — предатель, но что, если у них вся команда такая? — задавались вопросом третьи. И всем, всем было нужно, чтобы мы услышали. Напряжение нарастало как лавина, летевшая с горы и приводившая в движение всё больше снега и льда. Мы и так были центром внимания, куда бы не заявились, но теперь оно… отчуждало, было негативным. И постепенно от нас отставали и девались куда-то наши спутники, пока не остались лишь мы да накама Шанкса. Впрочем, и он в какой-то момент что-то шепнул Луффи и, дождавшись понимающего кивка, исчез. Вокруг нас образовалась буферная зона, в которую никто не рисковал входить, чтоб не оказаться под обвинительными взглядами… Я всё косился на кэпа, настороженно оценивая обстановку. Френки тоже оглядывался, прикрывая нам спины. А Луффи… будто ничего и не замечал, будто никакого накала вокруг него не было. Он просто шёл в известном одному ему направлении, а перед ним расступались скопления пиратов. Многие из них явно ждали, что им вот-вот всё объяснят, другие опасались возмездия за скверные мысли о Голове-Траве или о нас в целом, высказанные вслух — все они напрягались при нашем приближении. Луффи было всё равно. По пути к главному зданию, где в архивах рылись друзья, нас попытались остановить и потребовать объяснений. Но… кэп не сбавляя шага продолжал идти. Задерживать его силой не посмели, потому я смотрел, как он прорезал собою преграду, как тёплый нож резал масло, и понимал, что главным его качеством, за которым и следовало столько людей, было вовсе не умение говорить, не хитрость, превращавшая врагов в друзей и союзников. Нет. Даже не убеждения, удача, сила или ум. Стойкость — вот, что заставляло многих идти за ним, как за Королём. Луффи был хорош во многом, но именно стойкость делала из него того, кем он и был. И ныне эта самая стойкость была поистине выдающейся. Вот казалось бы: демон, вспыльчивый и раздражительный, хотя и умеющий держать свои порывы под контролем. В другой ситуации он бы уже набил морды половине из тех, кто смел поносить Маримо, или попросту плюнул на всё, собрал бы нас, команду и, может быть, друзей, и отправился бы путешествовать дальше, просто не желая иметь дел с теми, кто сомневался в его накама, а значит и в нём. Но ныне Луффи проявлял просто чудеса терпения. Если бы я не знал его — а я знал, пристально наблюдая за капитаном с тех самых пор, как выяснилось, что он хоть и вынужденно, но обманывал нас в своей природе — подумал бы, что ему действительно не было дела до происходящего вокруг. Он был расслаблен, словно бы рассеян, ни на кого кроме членов команды и бывшего флота не смотрел, но и не избегал пиратов, просто скользил по ним безразличным взглядом. И молчал. Возможно, кто-то такое его состояние даже принял за растерянность и слабость, но не я. Я даже не уверен был, видела ли это команда, так хороша была игра. Хотя… нас всех провести ему было непросто. А мы знали: Луффи молчал только когда был глубоко погружён в себя. Было ли это просто тяжёлыми раздумьями о чём-то важном или воспоминаниями о каком-то малознакомом нам прошлом, а может его одолевали не располагающие к болтовне эмоции — кэп молчал. Но случался у него и ещё один повод не открывать рта. Не такие уж редкие моменты это были, когда он попросту боялся… сорваться. Тогда он сам уходил в себя, запирался где-то в мыслях и, как я думал, боролся с самим собой. Существовал ли для него внешний мир в такие моменты? Наверное да, ведь не раз и не два побеждал в той внутренней войне демон. И это было даже иронично сейчас, ведь когда такое происходило, достучаться до него мог разве что… Голова-Трава, который временно с нами отсутствовал. И Луффи вёл себя нетипично. Не замкнулся в себе, а просто… так непривычно… терпел?! Кажется, он снова готов был противостоять всеми миру, но в этот раз не войной — как обычно — а терпением и стойкостью. Пиратское недовольство обрушивалось на него, как воды всех пяти великих океанов на Ред Лайн, а капитан продолжал стоять на своём недвижимо и несокрушимо, как та же скала, разделившая мир на полюса. И сколько бы ни пытался её разрушить морской дьявол — продолжал снова и снова разбиваться о вековечную «твердыню»… Луффи был самим воплощением непокорного океана, но не зря Маримо так часто сравнивал его со скалой: убеждённость и стойкость кэпа были поистине соизмеримы с Рэд Лайн. Пойди, сдвинь такого с выбранной им позиции. И вот это качество он и выставил на всеобщее обозрение, скрывая и собственные эмоции за ним. А внутри у него, должно быть, бушевал настоящий ураган — под стать его натуре. Я был в этом уверен. И глядя на его стойкость, честно признаваясь себе, я был горд тем, что судьба привела его ко мне, что он позвал меня с собой, и что у меня хватило духу, несмотря на ложь, продолжать за ним следовать. Другие? Они видели в Луффи лишь то, что желали увидеть. Это… удручало. А главного здания нам достигнуть всё-таки не удалось. Путь преградил тот, от кого и я, и тем более кэп, ждали этого меньше всего. Эйс. Он как-то просто встал на пути у младшего брата, будучи серьёзным, собранным, явно с какими-то решительными намерениями. Луффи, глядя на него, остановился всё же, очень тяжело выдохнул, прикрывая глаза, будто подтверждались его худшие опасения, и устало повёл плечами. Но Огненный Кулак не стал дожидаться его слов: — Торопишься скрыться с глаз, братишка? — с ходу, криво изгибая губы и складывая руки на груди, поинтересовался он. В голосе не было ни заботы, ни беспокойства, только тон старшего брата, заставшего младшего за не невинной шалостью и намеревавшегося сразу его отчитать. — А объясниться не желаешь? Луффи вздохнул снова. — Какой смысл в объяснениях с людьми, которые не желают слышать? — досадливо ответил вопросом на вопрос он, но в лице не изменился. И взгляд, который он поднял на брата, был твёрд. — Твой накама… — начал было что-то говорить Эйс, но кэп быстро и даже жёстко его перебил, воскликнув: — Я знаю, что сделал мой накама! Получше тебя знаю, — в его голосе тренькнули раздражение и даже злость. — Хоть что делай, но мою уверенность ты не пошатнёшь: Зоро не мог предать меня. Никогда. Если он ушёл, не предупредив, значит, посчитал, что так нужно. Это — всё, что вам нужно знать! — воскликнул он, невольно подтверждая мои мысли. А вокруг — то ли на шум, то ли за нами следили — уже собирались пираты. Эйс, в отличие от кэпа, голоса не сдерживал. Хотя я не понимал, почему? Такие разборки на виду у всех… Они выглядели то ли как попытка укрепить своё влияние, то ли надежда воздействовать на упрямца хотя бы с помощью толпы. Я сомневался, что первая причина вообще имела место быть, но… Но чем демоны не шутят?! В Эйсе я не сомневался… А с другой стороны, я и не думал, что он мог засомневаться в любимом младшем брате, особенно так… публично. Они во многом не сходились во взглядах, часто спорили, даже дрались, но редко когда окружающие знали причины. Да и не особо интересовались, потому что друг за друга они всегда горой стояли. Но то ли что-то изменилось, то ли… В общем, теперь они выступали на разных сторонах зарождающегося конфликта. — Лу, не веди себя как неразумный, недальновидный мальчишка хотя бы на этот раз, — Эйс почти рычал, не то требуя, не то отчаянно умоляя не упрямиться. И слышали его, конечно все, кто находился поблизости. Но недоумевали: обвинения звучали так, будто спор был старым и просто возобновился. — Это уже не локальная война, и снова полагаться на веру и удачу глупо. Мы все потеряем слишком многое, в случае если на этот раз ошибёшься! — пытался достучаться до кэпа Огненный Кулак, кажется, действительно настроенный серьёзно. — Понимаешь? Один неверный ход — мы все пойдём на дно. А мы — не как твоя шайка… — начал было он, кажется, едва не высказав о нас, Мугиварах, нечто нелицеприятное. Но… поймал недобрый, тяжёлый взгляд Луффи и осёкся. Капитан оскалился очень… неприятно: услышал и явно не намеревался спускать Эйсу его слова, пусть и не произнесённые. Обстановка и без того разогретая, напряжённая, накалялась ещё больше. Пираты с интересом следили, ожидая, чем закончится противостояние братьев. Да и просто прислушивались, те, кто не знал этих двоих. Но было видно, что поддерживали они в большинстве своём Эйса. А тому было на всех плевать. Он только смотрел на младшего брата требовательно и упрямо, ожидая ответа, реакции, хоть чего-то. Но Кэп недовольно смотрел на окружающих, а ещё явно, как и Эйс, плевал на их представления и требовательность. И не собирался отступать, прогибаться, ради каких-то выгод. Мог, да. И понимал, что подрывает собственный авторитет, выставляя себя — как выразился Эйс — недальновидным мальчишкой. Но несмотря на это, на все риски, как и всегда, он был готов даже разрушить то, что сам создал. Не боялся последствий и брать на себя ответственность за них. И… за это я его безмерно уважал. За спиной шумно выдохнул Френки: — Столько великих пиратов испугались предательства одного… всего одного пирата, — произнёс он горько. Я обернулся на него, вовремя, чтобы увидеть, как он качал головой: — Это как-то не супер. — Этот один пират знает слишком много о наших планах! — возмутились из толпы. Луффи вдруг засмеялся, кажется, искренне. И дополнил: — И даже более того, Зоро знает, как мыслит ваш будущий Король, знает мою душу, — почти глумился он над толпой, глядя при этом на брата. Не было в его взгляде ни вызова, ни предупреждения, но Эйс отчего-то всё равно отшатнулся. — Лу, а нам точно нужен весь этот сброд для успешного ведения войны? — из всё той же толпы раздался голос Орлумба. И стоило ему это сказать, как вокруг него тоже образовалась буферная зона… Почти. Ведь он был не один, а с Идео, Алладином и Беллами в окружении членов их команд. Они выглядели недовольными, наверняка от наездов на Маримо и кэпа. И, судя по лицам, руки у них чесались что-нибудь сделать с идиотами… Я их понимал. От людей, незнакомых, чужих, обвинявших нас в том, что мы верили, просто потому, что они чего-то опасались или хотели повлиять на нас, хотелось свалить. Кем они себя возомнили, что смеют что-то требовать или спрашивать с нашего капитана?! Раздражали, ублюдки… Хотя прекрасно я понимал, что с кэпа спрашивали, как с лидера, да и просто инициатора, не раз и не два произносившего громкие речи о пиратской чести. И всё равно раздражало. Так, что я почти выкурил пачку сигарет просто чтобы держать себя в руках: капитан держал — значит мы должны были тем более. В ответ на вопрос Орлумба Луффи пожал плечами: — Они не помешают… Даже если захотят, — добавил он с неприятным смешком. — Что-то я в этом засомневался, — пробурчал Идео. Парни скептично смотрели на толпу, толпа почти с ненавистью от непонимания — на них. — Вы прекрасно знаете, что несколько крикунов и трусов — это не все, — Луффи усмехнулся снова, лукаво прищуриваясь. — Пока капитаны кричат о том, что я, как капитан, не должен верить в собственного накама, их подчинённые, наверняка задумываются о том, а верят ли их собственные капитаны в них. И завидуют Зоро, понимая, что я в него верю. А вот их капитаны в такой же ситуации в них вряд ли бы верили. Друзья засмеялись, хмыкнул одобрительно Френки, а вот пираты… О, как они разом помрачнели от такой наглой провокации. Луффи, чёртов демон, всё-таки прекрасно знал на что давить людям, чтобы провоцировать их. Не то чтобы он был прав. Пираты верили в капитанов, да и именно они, в основном, распространяли дурные предположения о намерениях Маримо. И всё же слова кэпа не сразу, но наверняка дойдут до них и спровоцируют совсем противоположные предположения. Почему-то я не сомневался, что уже несколько суток спустя некоторые если не засомневаются в собственных трусливых командирах, то хотя бы поймут, почему же Луффи не желал отступаться… И наш хитрожопый засранец, прекрасно это понимая, довольно скрывал глаза под полями любимой шляпы. — Эйс, пропусти, — вернул он внимание к брату. — Меня накама ждут. — Извини, — нахмурился Огненный Кулак, — но я не позволю тебе совершить эту ошибку… — Луффи сделал шаг навстречу, потом ещё один. Намеревался обойти, но… Эйс снова преградил путь и, наверное, хотел схватить его за руку, но… Кэп от движения ушёл ловко, а потом и вовсе как-то хитро крутанулся, делая ещё шаг и, конечно же, оказался за спиной у брата, тут же отправившись в сторону здания. Нашему продвижению, разумеется, никто больше не препятствовал. Несмотря на то, что довольных исходом разговора было немного… Впрочем, так проблему было не решить, и это понимали все. А накама были увлечены изучением документации дозора, да так, что наше появление не сразу заметили. В архиве царила тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаг, раскладываемых в одном известном друзьям порядке. И пока Френки не подал голоса, на нас не обратили ровным счётом никакого внимания. Зато потом… на нас обрушился шквал дурных новостей. Среди них нашлись и сведения о вездесущих шпионах, которые были хоть во флоте Мугивар и других Йонко, хоть и в альянсе. И нам до сих пор лишь везло, что дозор получал доклады о наших планах с опозданием или вовсе оставался без оных: разведчики были слишком мелкими сошками, а потому и узнавали о решениях и действиях лишь тогда, когда пираты начинали что-то предпринимать открыто. Но, например, о нашем штабе в Новом Мире Мировому Правительству было известно, в том числе и о способе туда попасть. Только действовать они не решались, потому что незаметно к нам на остров было не проникнуть, а действовать изнутри не рисковали из-за… «мирных жителей», которые могли пострадать. Что-то в этом было не чисто, потому что, во-первых, существовал приказ о смертной казни для имевших связи с пиратами, а во-вторых, в других-то местах они мирных не щадили… Особенно, если оными были всего лишь рыболюди, низшая раса. В любом случае, это было ожидаемо, но от того не более приятно. Была в новостях и косвенная информация о создании Мировым Правительством какого-то супероружия, равного по мощи с которым ещё не было в истории… человечества (что было отчего-то особо подчёркнуто). Кэп этой информацией заинтересовался очень даже живо. Были упомянуты в нескольких документах какие-то исследования истории, природы и физических особенностей демонов. Ничего конкретного, но сам факт уже вынуждал напрягаться. Хотя это тоже было и ожидаемо. Ну, а «вишенкой» на десерте стал отчёт о том, что был найден особый Дьявольский Фрукт, позволявший иногда чётко, а иногда расплывчато видеть будущее. В настоящее время имя владельца держалось в строжайшей тайне, но было ясно, что такой фрукт могли доверить только самому преданному стороннику даже не дозора, а самих Тенерьюбито. И именно с помощью силы этого Дьявольского Плода дозор когда-то узнал и о том, где и когда мы должны были вернуться из пропасти Конца Мира. Тогда они пытались как-то по-глупому нас задержать, хотя их появление чуть ли не испугало, ведь мы подозревали, что, например, Момонга, тогда ещё новичок команды, мог всё-таки оказаться шпионом. Теперь было ясно: дозор тогда не был до конца уверен в силе фрукта, фактически не желая рисковать, отказался отправлять более серьёзные силы для нашего уничтожения. А потом так же они узнали заранее о том, что Луффи объявил войну Кайдо. Мы-то думали, они просто перестроились как-то и блокировали флоты, пытаясь удержать нас от боестолкновений. А они… знали, знали даже итог войны. И не желали допустить объединения флотов двух Йонко под эгидой уже Короля. И этот фрукт по-настоящему грозил проблемами… Дешифровкой отчётов занимались Макгай, Джимбей, сам Момонга и прекрасные мелорин — Робин-чан и Моне-суан. Они-то и сумели прочесть приказ: «Не допустить рождения Короля Пиратов». — Почему документ не был уничтожен? — спросил у Момонги Луффи, когда ему рассказали всё, что выяснили. — Дозорные никогда не думали, что эту крепость, бывшую G-1, когда-либо смогут захватить пираты. Акаину потому и перенёс сюда штаб: не только удачное расположение прямо в зоне боевых действий, то есть в Новом Мире, но и неприступность, — сложив руки на груди, пояснял наш «ручной дозорный» кривовато усмехаясь. — Видишь ли, до тебя не находилось среди врагов Мирового Правительства лидеров, способных не только рискнуть, но и столь успешно захватить форт. — Появление такого человека было лишь вопросом времени, — фыркнул Лу скептично, но аргументы принял. Хотя и, в отличие от команды, кажется, отказывался понимать, что такие, как он, рождались раз в тысячелетие в лучшем случае. — В любом случае, теперь они не будут столь легкомысленны, — заметил Педро, перебирая бумаги. — Да и здесь была предусмотрена система уничтожения архива. Просто благодаря внезапности атаки и информации от Момонги мы успели раньше. — Чтож, у врага есть козыри в рукавах и знание об их существовании нам особо ничего не даёт, — констатировал капитан. — Ведь раз они знали об исходе войны с Кайдо — могли предвидеть и эту атаку. — Чудо, что этого не произошло, — мрачно кивнул Марко. — Говорит лишь о том, что способности Фрукта слабо изучены или имеют массу ограничений. Но рассчитывать на это в дальнейшем опасно. — Луффи задумчиво постучал костяшками пальцев по дереву одного из архивных столов. — Сюда пытались прорваться союзники, — доложил Марко. — Думаю, многие из них в курсе существования архива. Будем делиться информацией? — Нет, — резко ответил Кэп в тоне, который редко использовал в разговоре с командой: в приказном. — Дальше командиров и старпомов моего бывшего флота эта информация уйти не должна. Даже ушей моих братьев не должна достигнуть. Это приказ! — уточнил он и смотрел на каждого из присутствовавших по очереди, не с подозрением, но требовательно глядя в глаза так, что сразу становилось ясно: это был тот самый редкий случай, когда неповиновения он не потерпел бы. И раньше я бы возмутился, но теперь лишь в голос со всеми нестройно, но браво гаркнул: — Да, капитан! — Теперь необходимость этого понимали все. Луффи удовлетворённо улыбнулся, снимая с шеи клеть. Ею он весело махнул, крутанув вокруг пальцев, и заявил с весёлой, лихой ухмылкой: — А чтобы избежать вопросов, важную документацию спрячем в самое надёжное место. Третью часть остального уничтожим. Никто ведь не знает о том, что уничтожение архива удалось предотвратить полностью, — скалился он. Мы ухмылялись ему в ответ… Вообще в архиве существовало несколько разделов, в том числе и секретный, доступ к которому был лишь у наивысшего офицерского состава званием не ниже вице-адмирала. И именно с этого раздела друзья и начали изучение. Благо, что он и был самым… небольшим, ведь остальные разделы нам пришлось изучать бы годы. А благодаря возможности Робин с помощью силы Дьявольского Плода отращивать части и органы собственного тела, то есть с помощью множества её рук и глаз, ребята быстро изучили секретную документацию, скопившуюся с Войны Белоуса. И… там было много ответов на наши вопросы. Но Луффи первым делом в клеть перетаскал архив, относящийся к годам путешествия его знаменитого дядюшки, Гол Д Роджера, покойного Короля Пиратов. Перетаскивал он как-то… молча, с особым рвением. Но вряд ли его интересовали подробности путешествия, как и предпринятые дозором и Мировым Правительством вообще действия по уничтожению опасного пирата. Значит, дело было в другом. В чём? Почему-то первыми на ум приходили воспоминания о многочисленных разговорах Луффи с Маримо, которые они оба не слишком афишировали, но в которых упоминалась судьба и казнь Роджера. Ох, и напрягало меня это каждый раз, когда всплывало. Да и всю команду напрягало, особенно, мелорин… Была какая-то у нашего капитана с Головой-Травой… тайна, что ли? Которая угнетала Луффи. Хотя с архивом он расправился быстро и присоединился к накама в изучении документов. До вечера мы так и просидели. Я отлучался, чтобы приготовить обед, а потом и ужин. Ребята тоже выходили кто куда, да и те же командиры бывшего флота к нам наведывались неоднократно. Но никто, никто из нас до самого вечера не посмел ни спросить у Луффи о Маримо, ни выяснить, как он планирует проблему решать. Просто подумали, что не стоило тревожить его темой, которая наверняка и так успела набить оскомину. И конечно же, до вечера мы управились с «бумажными делами», часть документов припрятав, часть решив обнародовать, как результат наших поисков, часть оставить нетронутой, а ещё часть просто уничтожить, имитируя привычки дозорных. А потом нам пришлось и выбраться из здания. Правда необходимость не была вызвана проблемами с союзниками, а повод скорее должен был позабавить: оказалось, что Усопп успел вызвать отца, известного как самого лучшего стрелка и меткого пирата, на поединок. Команды не планировали это афишировать, да и вообще нашли укромное место, где и много зрителей просто не влезло бы, но и испытало бы мастерство стрелков в полной мере: там был сильный, постоянно меняющий направление, ветер. Вообще-то это была просто стрельба по мишеням из разнообразного оружия с разного расстояния, но всё равно бой обещал быть зрелищным. Команды собрались в полных составах, однако вместо того, чтоб разделиться и болеть за своих накама, почему-то наоборот перемешались и поддерживали как старшего, так и младшего. Было в этом что-то по-своему уютное, в таком единении команд великих пиратов, двух поколений, старшее из которых весомо повлияло на становление младшего (пусть и только через капитана). Нет, мы, конечно же, хотели бы, чтобы победил Усопп, а команда Шанкса желала видеть его проигравшим. Мол, его время ещё придёт. Но всё равно видеть, как Луффи восседал на вытащенном откуда-то ради такого случая столе вместе с любимым дядюшкой и азартно спорящим с ним же — было каким-то особым удовольствием. Кажется, они говорили впервые с тех пор, как Шанкс покинул деревню Фуша. Почему не разговаривали всё это время? Почему вдруг решили заговорить? Ответов я не ведал, да только наговориться они не могли. Даже напряжённо наблюдая за боем отца и сына — своих канониров — и стуча кружками с чем-то хмельным по всё тому же столу так… одинаково, они хвалились друг другу достоинствами сражавшихся друзей и спорили обо всём. И команды, кажется, не знали, какое зрелище интереснее: бой или воссоединение этих двоих. А сражение закончилось обидно: ничьёй. И хотя Ясопп явно не поддавался сыну, не желая уступать первенство так легко, но и Усопп выкладывался на полную. Оба ни разу не промахнулись: их мастерство было столь велико, что даже при сильных порывах ветра, снаряды достигали центра целей на расстояниях, которые можно было увидеть только с помощью Воли Наблюдения. И, конечно же, Усопп, стоя на дрожащих, подкашивавшихся ногах, но восторженно сверкая глазами, поклялся, что однажды отца одолеет. Это же пообещал всем и Луффи, тыча в Шанкса пальцем и называя старпёром, чьё время уходит в прошлое, так… по-мальчишечьи… И, конечно, старшие смеялись над младшими, но и гордились ими… Однако весёлую попойку нам, к сожалению, испортил… Эйс. Он пришёл в компании нескольких наиболее сильных и влиятельных среди союзников пиратов и даже не пригласил, а потребовал у Шанкса и Луффи, чтобы они явились на организованный им совет, на котором будет решаться судьба нашего старпома и вырабатываться новый план ведения войны, раз уж старый попал к врагам. Я… просто не верил ушам. Потому что такого мог ожидать от кого угодно, но только не от старшего брата нашего капитана. Ну не создавал он впечатление столь… Я даже не знал, как его назвать. Но очень хотел набить ему морду за хоть и ублюдка, но друга. А заодно и за Луффи, которого фактически предавал брат… Шанкс в ответ на требование заявил, что ему это неинтересно, но человека он пришлёт — послушать, что нарешает организованный совет. Эйс был этим недоволен, но просить большего у дяди не посмел. А вот когда Луффи сказал, что и ноги его и его накама, а также преданных союзников на совете не будет, Огненный Кулак совсем рассвирепел. Раздувая ноздри от едва сдерживаемых эмоций, он прорычал: — Да, многие из альянса уже считают тебя Королём и безусловным лидером. Но не все, Луффи, — всё ещё пытался увещевать Эйс. Вот только в его голосе звучала откровенная угроза. — У нас альянс. Мы — не твои друзья или подчинённые. И если большинство решит, что мы должны быть готовы, а потому принять меры в отношении твоего старпома, как предателя — тебе, — он грубо ткнул капитана указательным пальцем в грудь, — останется только смириться с общим решением. — Мне? Смириться? — холодно, неверяще, удивлённо даже переспросил Луффи. Но в ответ услышал лишь твёрдое, лишённое всяких сомнений: — Да. И, кажется, Эйс действительно верил, что ему хватит силёнок укротить норов младшего брата. Вот только команды двух Йонко, не скрывая скепсиса, фыркали. — Раз ты это говоришь, то совсем меня не знаешь, Эйс, — совсем помрачнел Луффи. Желваки у него вздулись, но ни нотки гнева не тренькнуло в голосе. — Я неоднократно доказывал, что готов пойти на что угодно, рискнуть чем угодно ради накама. Если вы вынесете такое решение… — Неужели развалишь то, что создал сам? — насмешливо, издевательски даже, предположил Огненный Кулак. Я, прикуривая в очередной раз, думал, какой чёрт вселился в Эйса или что за крыса пробежала между этими двумя, и… не находил ответа. — Развалю? — снова переспросил капитан, но на этот раз в тон брату насмешливо. А потом ухмылка исчезла с его лица без следов. Он выпрямился, вытянулся даже, так, что стал казаться выше своего роста, выше… окружающих, вздёрнул подбородок и… посмотрел на брата спокойно, свысока, сверху вниз, как на какое-то забавное животное. В лике проступили звериные черты, на губах ярко выделилась перечёркивавшая их полоска, на шее ожили татуировки. Но он не прорычал, не пообещал, не пытался угрожать. Он просто абсолютно спокойным голосом поставил перед фактом: — Нет, не развалю. Поставлю на колени, как предки ставили на колени… рабов. Или… да, уничтожу. И все возмущения и аргументы Эйса застряли у него в глотке. Да что там, у всех слова застряли в глотках. Слишком уж то, что сказал Луффи, прозвучало … страшно. Не угрожающе, а именно страшно. Тут же вспоминалось, что перед нами стоял не человек, а демон. Вспоминалась сила, которой это существо обладало. И в купе с тоном, которым были произнесены слова, всё это лишало малейших сомнений в том, что всё будет именно так, как он… сообщил. Это было чем-то непреложным в случае, если альянс пиратов, который стал возможен лишь благодаря Луффи, сделает один неверный выбор. А ещё сдавалось мне, что сказанные кэпом слова относились и к Эйсу. И вот именно это пугало по-настоящему… Нет, он уже не раз говорил, что где-то умудрился потерять человечность и с некоторых пор стал полноценным демоном. Но разве такое… дело не перечеркнёт его собственные принципы? Или его настолько достало… «нянчиться» — иначе я это назвать не мог — с пиратами? Но я надеялся, что это просто я чего-то не понимал. Или что до Эйса дойдёт вся серьёзность ситуации, которая провоцировала Луффи на изменения, в том числе и в поведении. Надеялся. И как бы ни было жаль, а испоганенное таким варварским образом настроение было не вернуть. Луффи с Шанксом стукнулись в последний раз кружками с каким-то пойлом, опрокинули в себя и… кэп исчез, шагнув в темноту и растворившись в ней. Куда отправился? Зачем? Неизвестно. Но желание остаться в одиночестве было понятно. Мы же немного посидели с командой Красноволосого, но прежнего веселья, понятно, не испытывали. Так что вскоре разошлись по своим лагерям или делам. Я решил заглянуть на Санни, подготовить продукты, а может и основу к завтраку. И как же я вздрогнул, когда во главе стола в совмещённой с камбузом столовой обнаружил капитана… Он сидел в темноте, подпирая подбородок двумя руками, а локтями упираясь в стол. И, кажется, был глубоко погружен в какие-то мрачные мысли. Я замешкался на пороге в сомнениях: стоило ли входить, мешать, или лучше тихо исчезнуть, а на завтрак приготовить что-то лёгкое? Но, будто бы мысли прочитав, Луффи подал голос: — Если бы я желал уединения — прятался бы в другом месте, — фыркнул он, будто бы даже не мне. — Только не зажигай светильники ярко. Помешают… — Тебя больше Маримо заботит или Эйс? — сорвался с моих губ вопрос раньше, чем я успел подумать об его уместности. Кэп усмехнулся как-то необычно, не мрачно и не весело, не устало, но как… старик, омрачённый заботами о судьбах мира. Такое вот странное сравнение пришло на ум. — Брат… — тихо-тихо, на самой грани слышимости ответил он, совершенно не удивив меня. Я вздохнул, включая небольшой светильник, стоявший у плиты, и больше ни о чём не спрашивал. Гремел посудой, подготавливал продукты… И знал, спиной чувствовал, что Луффи не обращает на меня ни малейшего внимания, о чём-то напряжённо думая. Так напряжённо, что застыл камнем. Из-за этого я подумал, что ему не помешает расслабиться… Вода уже закипала, а достать несколько душистых травок и специй, заварив их правильным образом, ничего не стоило. Впрочем, на это тоже ушло время, а потому кружку с ароматным дымящимся напитком под нос капитану я поставил уже после того, как закончил с приготовлением продуктов к завтраку. Ну и сам уселся за стол… Луффи в первый момент даже не отреагировал на мои действия, но потом как-то машинально всё же отпил и… тут же поднял на меня удивлённые глаза. — Вкусно! — воскликнул он. — Что это? — Нравится? — мельком улыбнувшись спросил я, а дождавшись кивка пояснил: — Просто напиток, который должен помочь расслабиться, успокоиться и собраться. — Капитан, кажется, не слушал, присосавшись к кружке, однако смакуя жидкость маленькими глоточками, где-то в перерывах выдохнув нечто нечленораздельное, но явно благодарное. Мне было приятно, конечно, что мою заботу оценили. Однако опустевшая кружка была быстро отставлена в сторону, и на камбузе снова повисла тишина, на этот раз гнетущая. А ведь я подсел к капитану не просто так. Мне хотелось поговорить. Хотелось… разговорить Луффи, чтобы он выполз из своей скорлупы неприступной молчаливости, в которую редко прятался, но, когда это случалось, невозможно было понять ни о чём он думал, ни как относился к происходящему. Нет, догадаться о темах его размышлений труда не составляло, а вот угадать с направлением… Зачем мне это было нужно? Я и сам не знал. Мне просто не нравилось видеть активного, подвижного и шумного капитана таким… мрачным. А может, я хотел унять какие-то собственные тревоги, которые… не признавал? Но как начать разговор? Кэп то ли по привычке, то ли не желая нас волновать, редко озвучивал мысли добровольно кому-то, кроме Маримо. Но ныне его с нами не было, а давить на друга не хотелось — желающих и так была полная крепость. Кое-как собравшись с мыслями, я насмелился… — Луффи, я знаю, что ты не хотел выделять никого из команды, и всё же так вышло, что Голова-Трава стал тебе ближе всех, лучшим другом, — осторожно начал я, нервно прикуривая в очередной раз, желая разговора по душам, но не умея его вести. Неловко было отчего-то… Очень неловко. Это нервировало само по себе, так ещё и зажигалка забарахлила. И я быстро пожалел о своём порыве, да только отступать не привык… Капитан посмотрел на меня без всякого интереса, устало. По мозгам внезапно ударило осознание, что поговорить он хотел и сам, и для этого ему не хватало одного ублюдка и ставшего причиной… всему. Снова захотелось съездить Маримо по физиономии, просто за то, что свалил кракен знает зачем, оставляя кэпа одного разбираться со всеми проблемами и без того в непростое время. Мысль об этом натолкнула меня на другую… И тут же нашлись нужные слова. Я поддался вперёд, опираясь на столешницу, и, пригнувшись к Луффи, напомнил ему: — Но всё же у тебя есть не только он… — Хочешь знать, что у меня на уме? — перебил кэп меня с ухмылкой не очень искренней. — А уверен, что готов к этому? — Простой вопрос не звучал издевательски, но отчего-то задел за живое. Будто капитан не воспринимал меня всерьёз, как… какого-нибудь новичка команды, не сражавшегося спиной к спине с ним весь путь. Я фыркнул, выдыхая сигаретный дым, но смотрел в глаза Луффи прищурившись: обидел ведь, хотя я и понимал, что у него нервы сдавали. Но кэп понял причину моего недовольства, вздохнул тяжело, прикрывая глаза, и внезапно отобрал сигарету, затягиваясь сам. — Прости, — выдохнул он почти минуту спустя, сигарету мне так и не вернув, из-за чего мне пришлось раскурить новую. — Я так и не научился… открываться, даже близким. Такой же как… он, — внезапно скривился кэп. — Эйс? — уточнил я, хотя уже и сам понимал, что моя догадка верна. Луффи кивнул, вздохнул снова и уронил голову на стол, почти проныв оттуда: — Я не хочу войны с ним, не желаю сражаться с братом. Было в его голосе что-то такое, отчего мне показалось, что войну с Эйсом, именно войну, он считал чем-то неизбежным. Но что он подразумевал под войной? Войну амбиций или просто драку за убеждения? — Боишься, потому что он тоже демон? — это казалось мне очевидным, потому что, возможно, один демон мог провоцировать другого демона просто своим существованием. Но… Луффи, затянувшись сигаретным дымом и лишь после этого оторвав голову от стола, возразил печально: — Потому что он, в отличие от меня, остался человеком. Трусливым в плане доверия, полным сомнений и душевных терзаний, но человеком. — Кэп выдохнул это с непонятными эмоциями в голосе. То ли сожаления о чём-то в нём сквозили, то ли жалость, а может и что-то ещё. Смотрел он при этом на стол, но, кажется, не видел его, всё ещё находясь где-то «не здесь». — Трус, способный контролировать свою трусость и преодолевать страхи… Но не все. Не все. Как и я, — говорил он не мне, вздыхая, а будто бы самому себе, просто делая выводы из собственных размышлений. И говорил он о страхах Эйса, как о чём-то хорошо знакомом ему самому. Я вдруг подумал, что несмотря на то, что жизнь капитана мне была известна от самого начала и до того момента, всё же его… я не знал. Не знал, что у него было в голове, на душе. Мог лишь предположить, каково это, родиться человеком, но внезапно узнать, что в тебе течёт кровь тех, кого люди боялись. Каково это - осознавать себя демоном, потомком кровожадных, жестоких диктаторов и рабовладельцев, которых вообще-то презираешь. Каково это, быть демоном среди людей, тех, кого предки считали рабами, тех, кто тебя боится просто из предрассудков. Луффи казался бесстрашным, но так ли это было на самом деле? Почему-то раньше, даже принимая причину его лжи о собственной природе, я не задумывался о том, насколько эта причина, этот страх — страх быть… отвергнутым? — на самом деле действовал на психику, как глубоко проникал в сердце и травил душу. И ведь если задуматься, страх был наверняка не единственным… Я просто представил себя на месте Луффи и… вспомнил страх перед собственной семьёй, перед отцом и братьями, вспомнил ненависть и презрение, что испытывал к ним, вспомнил себя… изгоем. Но если сам я нашёл в конечном итоге свою семью, тех, кто меня принимал, то что же было с демонами? Я-то был человеком среди людей, а они… даже среди людей оставались «изгоями», ведь люди были не способны их понять. И если мне помогли, помог капитан и ребята, то Луффи… получается, что всю жизнь он помогал себе сам. Находил ведь в себе силы сражаться не только с врагами, но и с самим собой, со своими страхами, большую часть из которых вряд ли понимал хоть кто-то из его же команды, кроме… Головы-Травы. Может, потому и не делился особо внутренними дилеммами, что не считал, будто мы, всего лишь люди, сможем его, демона, понять? А Эйс? Понимал ли он? Не это ли было причиной конфликта между братьями? — Чего боишься ты сам? — вдруг прямо спросил я, действительно желая знать, что же там таилось за сталью воли. Капитан даже не усмехнулся, хрюкнул: — Ты меня слышал ведь, а? Как думаешь, насколько серьёзно я заявил, что уничтожу их? — вопросом на вопрос ответил он. Действительно… ответил, непонятно для чего уточняя: — И я ведь сделаю это. Собственными руками уничтожить то, что собирался защищать, каково, а? — поинтересовался он с каким-то нервным или… злым? весельем. И захохотал искренне, но от того ещё более зловеще. Ответить… было просто нечего. Сказать? Я не знал, что сказать. Потому что ситуация была такова, что мой капитан был самым настоящим демоном, который… в силу своих же убеждений не мог себе позволить быть демоном, но всё же оставался им. Смешно и нелепо. На этот раз тишина была для меня неловкой. Не то чтобы я жалел о заданных вопросах, но… кажется, по иронии, хоть ничего нового и не услышал, а всё же знать, что было в голове у Луффи, был не готов. От этого распирало смехом, но смеяться я не решился. Только смотрел на тлеющую в пальцах капитана забытую сигарету… Прошло, кажется, немало времени, прежде чем я смог ответить… Сказать то, что скорее чувствовал, чем осознавал. — Но ведь ты уже демон, который, может, и не легко, но всё же прекрасно контролирует желания и инстинкты, — истинность этого утверждения я понимал уже после того, как озвучил его. И от него рождалось горячее желание доказать, что я и пытался сделать: — За всё время ты ни разу, ни единого раза, не использовал силу против собственных принципов. — Откуда тебе знать? — с интересом посмотрел на меня Луффи, вскидывая брови. В этом был… какой-то наигранный вызов, что ли? — Я ведь не уверен, например, действительно ли желал освободить Дресс Розу от гнёта Дофламинго или же просто жаждал хаоса. Или сейчас, объявил ли я войну против Мирового Правительства ради спасения пиратства или же, прикрывшись благородной целью, использовал ситуацию, чтобы погрузить мир в войну, которая приносит мне наслаждение? — И он смотрел на меня, мне в глаза в тот миг, демон, который никогда не сомневался в целях, а я видел в безднах его зрачков то ли просто отсветы масляной лампы, то ли огоньки зарождавшегося безумия. Меня внезапно прохватил озноб, потому что выходило, что хотя в целях кэп почти никогда не сомневался, он всё же сомневался в собственных… мотивах. — Так вот они какие, демоны в твоей голове… — потрясённо выдохнул я, пытаясь взять себя в руки и успокоить учащённое сердцебиение, которое наверняка слышал Луффи. Да-а, открытие, настигшее меня, было из тех, которые шокировали, но зато мне стало понятно, отчего же кэп не любил делиться с нами мыслями, даже в беседах с Зоро предпочитая секретничать, хотя и доверял нам беспрекословно. — А знаешь, они, твои мысли, пожалуй, более грозные демоны, чем ты сам, — выдохнул я. В тот же момент пальцы — не кэпа, мои — обжёг тлеющий огонёк сигареты, о которой умудрился забыть уже я. И это при том, на сигарету в руках капитана я смотрел долго… Ойкнув, я посмотрел на Луффи, и мы оба как-то вместе нервно рассмеялись. — Да-а, на нервы они действуют отлично… — вздохнув, всё ещё весело кивнул он, когда мы отсмеялись. Но вновь тишина не повисла над нами. Я просто решил сказать Луффи то, что думал с самого утра, но смог сформулировать только теперь. Это то, что мне казалось необходимым донести до сознания капитана, чтобы поддержать. — Я сомневался в тебе, когда ты признался в своей природе, — сообщил я предельно серьёзно. — Но теперь, после всех наших приключений… Я верю тебе, в тебя. — Луффи слушал внимательно, но на этих словах улыбнулся… Одними уголками губ, но всё-таки. Не зря говорил, значит. — И ребята верят. И Маримо, ублюдок, не позволит себе и капли сомнений. И, знаешь, я думаю, они, — я мотнул головой в ту сторону, где находился форт, говоря обо всех скопившихся там пиратах, — тоже верят. Все верят, и Эйс. Просто они слабы духом так же, как мы были слабы до встречи с тобой, так же, как был слаб я. Им не хватает воли или уверенности в самих себе, потому они и наседают так на тебя. Просто хотят, чтобы ты их научил… жить, как живёшь сам, без оглядок. Луффи смерил меня оценивающим взглядом и, кажется, снова задумался. — Интересная мысль, — протянул он и, после нескольких минут обдумывания, воскликнул: — Чёрт, а ведь очень вероятно, что ты прав! Зависть, не силе или власти, а уверенности… — Я кивнул, но он уже поскучнел: — Правда, проблемы это не решает. — Спорим, ты придумаешь выход и решишь проблему ещё до заката завтрашнего дня? — задорно ухмыльнулся я, предлагая спор почти всерьёз и с удовольствием наблюдая за разгорающимся азартом взглядом капитана. — На что спорим? — спросил он, и мрачно-задумчивым, угрюмым больше не выглядел. Ну, а я был доволен собой, ведь поставленной перед собой цели достиг на сегодня. А договориться об условиях спора нам не дал Усопп, кажется, собиравшийся прокрасться к холодильнику в ночи, но наткнувшийся на нас. Он сначала смешно заглянул за дверь в столовую с палубы, а потом, когда узнал нас, его лицо вытянулось от ужаса. Что-то пролепетав, он всё же присоединился за уже мало что значившим разговором. Потом пришли Морковка с Виви и Энн. Не прошло и пяти минут, как словно почувствовав сбор, явились Марко с Бруком и Джимбеем, а вскоре подтянулись и остальные. Команда уже в ночи была в полном составе. И как-то резко стало неважно, проводил там кто советы альянса или нет, потому что у нас был свой совет, командный, гораздо более важный. И, как ни странно, именно на таком совете обычно гораздо чаще решалась судьба мира… Впрочем, важная тема поднялась не сразу. Накама сначала обсудили ничью Усоппа и Ясоппа, вообще завоевание форта, какие-то слухи, которых наслушались за день, или информацию, которую откопали в архиве дозора. И только потом Марко, на правах Второго Помощника, поднял вопрос, который и требовал обсуждений: — Итак, Капитан, что будем делать? Взоры всех мгновенно обратились к Луффи, но прежде, чем он ответил, своё слово вставила прекрасная Нами-суан. Будто бы и ждала момента, когда-то кто-то заговорит о нашей проблеме, чтобы высказаться. Бойкая, уверенная, прекрасная, как настоящая фурия, она говорила о Маримо то, что я мечтал из её сладких уст услышать о себе: — Зоро слишком много всего для нас сделал, защищал нас, прикрывал собой, столько раз… — она вздохнула тяжело, и как-то даже жёстко в очаровательной требовательности, обратилась к Луффи: — Если эти люди не верят в него, не верят твоему слову — они не стоят тебя, его и нас. — И… с этим были согласны все. Взгляды команды полыхали в тусклом свете светильника гневом и решимостью. Решимостью порвать любого за нашего Старпома, друга, брата… Да-да, брата! Даже я, скрипя зубами, не мог не признать этого ублюдка братом и так же, как и все, горел желанием сделать для него хоть что-то. Хотя был у нас в команде человек, который был согласен, но тем не менее постоянно задавал провоцирующие вопросы, просто не понимая пиратский уклад жизни до конца, как и наши принципы. Вот он-то и спросил прямо, хмуро даже: — Уничтожить мир ради одного накама — разве это не слишком эгоистично? — Ребята вскинулись было ответить, но Луффи поднял руку, чтоб не вмешивались. И не ошибся, предполагая, что вопрос в основном относился к нему: — Ты ценишь жизнь, Демон. Ценишь так, как не ценят ни пираты, ни дозор, ни фермеры, ни Тенерьюбито. И ты боишься стать таким, какими были твои предки. Но всё же готов пожертвовать буквально всем, ради друга… — намекнул он, что слова противоречили действиям. Я хмыкнул, накама кто закатывал глаза, кто мрачно смотрел на бывшего дозорного. Луффи… отчего-то усмехался. — Что же в этом плохого? — поинтересовался он. Я, понимая, что это тоже может затянуться надолго, решил приготовить успокаивающего напитка уже всем, ну и Луффи по второму разу. Не помешает. Так что поднялся из-за стола и снова поставил воду кипятиться. — Тенерьюбито тоже готовы пожертвовать всем, но ради денег и власти. Разные причины. Суть одна, — пояснил мысль Момонга. Он действительно хмурился, кажется, пытаясь найти разницу и опасаясь разочароваться в новой стороне, которую выбрал. Я понимал его. То же самое чувствовал я, когда оказалось, что Луффи — демон. Всё время искал подвохи, скрытые умыслы. Зря. Они если и существовали, то лишь в самом Луффи. — А я ещё не король мира, чтобы жертвовать малым, ради общего блага, — фыркнул он в ответ на поставленный перед ним вопрос. — Моё царство не мир, а только Санни. — Он выразительно осмотрел стены переборок, разделявших палубы корабля на помещения, и уверенно заявил: — Санни — наше королевство. Как его король я отвечаю не только за жизни подопечных, но и за их действия, как моих представителей, — пояснял Луффи, на мой взгляд, слишком издалека. — Да, конечно, каждый из живущих, и мы в том числе, в ответе за эпоху, перед историей, перед потомками. Это действительно так, — кэп кивал собственным мыслям и говорил очень серьёзно. — Но как я могу быть ответственным за эпоху, если не смогу ответить за всего одного члена моей команды или за… старшего непутёвого брата? — внезапно прибавил он тоскливо. — Они и сами за себя в ответе, но всё же один мой подчинённый и друг, а второй — кровный родственник. Так или иначе, а я ответственен за них, у меня есть обязанности по отношению к ним. Так как мне отвечать за мир или эпоху, если не могу этого сделать за самого себя, как за капитана или брата, у которого есть долги? — спрашивал Луффи риторически, тут же жёстко и бескомпромиссно заявляя: — Никак. Момонга долго смотрел на него, но вместо новых вопросов или комментариев, лишь склонил голову, признавая правоту капитана. — Так что будем делать? — напомнил о проблеме непривычно серьёзный Марко после недолгой тишины. — Всё-таки хотелось бы вывернуться и в этот раз, и обойтись без распрей в альянсе. — С Эйсом в любом случае придётся драться, — очень тяжело вздохнул Луффи в ответ. — Иначе он не услышит. Я для него всё ещё младший глупый и наивный брат, а на нём слишком сказалась война Белоуса и её последствия. — Марко понимающе вздохнул. Кэп с досадой на лице зарылся пальцами в волосы. — Он… боится, что последствия ухода Зоро будут ещё более тяжкими, чем предательство Тича, из-за которого он потерял много друзей и капитана. — А остальные? — снова спросил Марко. Но, не дождавшись ответа, наклонился к капитану: — Лу, ты же понимаешь, им сейчас нужны не слова — хотя ты и мог бы их подобрать, — усмехнувшись, поправил себя Феникс, — но раз и навсегда вопрос это не решит. Потому что им нужна сила. Убедиться, что ты действительно тот, за кого себя выдаёшь. Что ты тот, кто поведёт их за собой, как Король, к славе или смерти. — Луффи громко скептично фыркнул, явственно выражая отношение к этому. Марко улыбнулся такой его реакции хитро: — Сомневаюсь вообще, что они согласились на альянс лишь из-за опасности уничтожения. Просто ты дал им цель… существования. Я согласно хмыкнул. Ребята, в целом, тоже одобряли. Понимали: пиратам мало слов, идей, мечтаний, слишком уж привыкли обращать всё в материальные блага, да и мерить ими же. Но если теми ублюдками, с которыми пиратов вечно равняли, двигала цель набить карманы золотом, обеспечивая себе безбедную жизнь, то у таких как мы не было в основном цели иной, кроме самой возможности бороздить моря. Стать Королём Пиратов или хотя бы Йонко может когда-то мечтали и многие из них, но не хватило решимости или силы воли, чтобы пытаться бороться с монстрами, которые Новым Миром заправляли. Думалось мне, что Марко был не совсем прав в том, что у пиратов не было стремлений. Но всё же не было глобальной, безумной цели, которая могла бы взбудоражить кровь, вынудить ставить жизнь на кон, жизнь действительно пиратскую. А Луффи её дал, и кто-то из скуки, кто-то из любопытства, а кто-то, действительно понимая рассказанные капитаном перспективы, решил попробовать поучаствовать в новой затее… И всё же я сомневался, что кэпа они испытывали. Скорее действительно после столь ошеломляющей многих победы, о которой раньше, до появления «Короля», и помыслить не могли, не то что лично поспособствовать, им было страшно, что это кончится так быстро, всего из-за одного предателя. Да и понимали многие, что мы рискнули выступить против слишком серьёзного врага для того, чтобы надеяться обойтись без огромных жертв. И ведь если бы Маримо действительно был предателем, из-за него не только план мог пойти прахом, но и жертв могло быть в разы больше. Не говоря уже о стремительно уменьшавшихся и до того низких шансов на победу. Луффи тоже всё это понимал, но… брать на себя ответственность за весь альянс не как член этого самого альянса, а как его безусловный лидер, не хотел. Слишком его представления о короне пиратов отличались от общепринятых. — Сила, значит? — выдохнул он задумчиво, как раз тогда, когда мы с восхитительными Энн-тян и Моне-суан расставляли всем успокаивающий напиток. — Чтож, да, я об этом думал. Требуя от всех преодолеть страхи, я и сам должен сделать это… — Боюсь, что не только тебе, капитан — хотя тебе в основном — а нам всем придётся показать, что мы сможем, возникни такая необходимость, и безжалостно карать, — сокрушённо, грузно вздохнул Джимбей, вторя Луффи и чуть тише прибавляя: — Вот только, как сделать это и не перешагнуть ту грань, которая отделяет нас от тех, кого мы презираем, но с кем Мировое Правительство упорно нас равняет. В камбузе воцарилась тишина. От осознания, что времена-то менялись и жизнь вынуждала нас делать что-то такое, о чём раньше никто из нас и не помыслил бы. Приключения — если их можно было сейчас так назвать — становились всё серьёзнее. И если, с одной стороны, это было к лучшему, ведь свидетельствовало о нашем развитии и лишало скуки, то с другой стороны и опасность потерять себя, собственные идеалы, принципы, мечты, а то и жизни, росла. Но второе нас не пугало… — Луффи, покажи им, что ты демон не только внешне, покажи силу, чтоб они видели её, преклонялись перед ней, — не попросил, не предложил, потребовал я. Просто и сам желал видеть эту силу. — Ты ведь… думаешь об этом не так, как мы, люди, верно? Просто… подавляешь это в себе. — Кэп посмотрел на меня очень внимательным взглядом. — Как ты сказал? Поставишь на колени? — уточнил я, отчасти весело даже, потому что не думал, что, после нашего разговора наедине, буду сам просить о таком. На лицо Луффи медленно выполз оскал… не человеческий. Свистящим шёпотом, как-то, чуть не безумно, он выдохнул: — Вы даже не представляете, насколько я порой этого жажду. Поставить на колени, чтоб пресмыкались, боялись… — со вкусом говорил он, прикрыв глаза, кажется, от удовольствия, представляя, как это будет. И это… вызывало мурашки у меня по телу, настолько от его… эмоций было не по себе. — Чтоб ползали, вымаливая снисхождение до тех пор, пока не надоедят, а потом уничтожить, раздавить как… — Он вдруг осёкся, дёрнулся всем телом, а затем вздохнул в очередной раз: — Кхм. Опасно выпускать это на свободу. Не замечу, как утоплю мир в крови… не только врагов. И я смотрел на его замешательство — вызванное, кажется, не тем, что поддался каким-то соблазнительным для себя мыслям, а тем, что озвучил их — и понимал, что был прав насчёт разъедающей его изнутри войны с самим собой. Страшной войны, гораздо более страшной чем та, которую он собирался вести со всем миром. А может, я преувеличивал, оправдывая его? — До этого момента, эту твою сторону знал только Зоро, верно? — бессмысленно поинтересовался я, хотя ответ и так был ясен. И всё же спросил. Только за тем, чтобы озвучить просьбу: — Теперь покажи это нам всем. Только сдержи. — Кэп снова посмотрел на меня. — Покажи, что даже имея силу, ты не спешишь использовать её в угоду амбициям или собственной власти. Так они получат то, что им нужно для уверенности. — Если перестану прятать свою натуру, не уверен, что смогу её сдержать, — фыркнул Луффи недовольно, массируя шею и голову, очень устало, даже замучено. — Мы поможем! — бодро воскликнула Энн, редко подававшая голос на таких командных собраниях. А в этот раз она вызвала широкие, даже радостные улыбки согласно кивавших накама: не знали как, но готовы помочь были всегда. — Твоя ноша гораздо тяжелее, чем мы можем себе представить, — словно в продолжение то ли своих мыслей, то ли разговора, состоявшегося наедине, заметил я. — Но ты её несёшь, как будто бы даже не замечая. Однако чтож мы за команда, если позволяем тебе нести её в одиночку, а, капитан? — хитро улыбнулся я. И меня внезапно поддержали и Усопп, и Марко, Педро, да и вообще парни, но, главное, прекрасные мелорин осветили мир своими улыбками. Виви-тян даже важно кивнула и прибавила к моим словам: — До сего дня мы удовлетворялись тем, что Зоро помогает тебе нести твоё бремя. Больше этого не будет, — клятвенно пообещала она, задорно ухмыляясь. Мне вдруг вспомнилось, как однажды в Арабасте, её родной стране, сам Луффи устроил Принцессе скандал, потому что она брала на себя слишком много, не желая разделять с нами проблемы. И, кажется, она это помнила до сих пор, и теперь ответила на сказанные тогда капитаном слова… В общем итоге выходило, что мы все, всей командой, уговаривали Луффи если не принять свою природу, то частично перестать её сдерживать. Никто из нас не знал на самом деле какими последствиями это грозило и нам, да и миру в целом. Но всё же мы надеялись, верили, знали, что наш капитан не был настолько слаб, чтобы ему не хватило сил справиться с самим собой. Но и, если ему вдруг потребуется помощь, каждый из нас, готов был стать ему опорой, на которую он смело мог полагаться так же, как до этого полагался на одного Маримо. И не пытались мы его заменить вовсе, просто могли, хотели, готовы были продолжать сражаться с капитаном спиною к спине и идти за ним до конца, что бы не происходило вокруг. Просто мы выражали, насколько на самом деле доверяли ему. Луффи откинулся на спинку своего полукресла во главе стола и долго молча смотрел на нас, на каждого в отдельности, и в целом на команду, смотрел на нашу уверенность, и то ли решался, то ли что-то другое обдумывал. А мы продолжали смотреть на него, ожидая вердикта. — Чтож, не получится убеждением — подчиню их силой, — решил он наконец, серьёзно, без тени ухмылки. — Плевать на последствия. В конце концов, они имеют право сомневаться. Они не имеют права требовать. — Тёмный взгляд в полутьме сверкнул хищно, опасно. Я почувствовал, что и сам скалюсь довольно, в предвкушении чего-то необычного, поворотного, того, что манило нас как приключения, было опасным, но обещало что-то ценное каждому из тех, кто решится пойти тем путём, который только что выбрали мы. И в тот момент, кажется, роковой, я чувствовал себя настоящим пиратом, затеявшим бросить вызов миру. В очередной раз, но не в последний… На этом маленькое собрание Мугивар фактически и закончилось. Мы ещё допивали напитки, но желания продолжить разговор ни у кого не возникло. Да и… как ни грустно было признавать, дальнейшее снова зависело лишь от одного Луффи. Мы хоть и были его командой, но всего лишь командой. Никто из нас не имел особо большого влияния. Разве что на членов ныне распущенного флота, но и то, там влияние имели всё тот же отсутствовавший Маримо да Марко. У второго даже побольше власти имелось, ведь он когда-то командовал ещё и флотом Белоуса. Но на этом наше влияние заканчивалась, будучи сосредоточенным всё же в руках капитана… Помочь придумать ему план? Да какой тут план?! Наверняка ведь и сам поначалу пустит всё на самотёк, а потом уже будет разбираться. Тем более что в форте должен был проходить совет альянса пиратов… Которого, к слову, я отчего-то совершенно не ощущал волей наблюдения. Но и выбравшись на палубу, не услышал предполагаемого шума… В общем, в этом дельце было слишком много переменных, чтобы составлять какой-то план. А стратегию нашего поведения мы и так уже выбрали. Что ещё мы могли сделать? Ничего. Так что команда разошлась по каютам отдыхать. Может, если было бы тепло, мы бы устроились спать прямо на палубе, все вместе, как спали отнюдь не редко, но… на глазах у всего альянса дрыхнуть не хотелось. Хотелось как-то укрыться даже от мимолётного внимания, обращённого на Санни то ли в поисках нас, то ли в ожидании неизвестного хода от нас же. И стены корабля были от этого отличной защитой. К тому же, на улице было сыровато и прохладно. Чувствовалась близость Норд-Блю, наверное… Отдыхать не отправился только… Луффи. Что, разумеется, вызвало много шума с нашей стороны, ведь в предыдущую ночь он тоже не спал, и до этого… Да только упрямец отмахнулся, сетуя на то, что всё равно не уснёт и не нужно ему никаких снадобий Чоппера. Перед тем, как уйти спать, я видел, как кэп вспорхнул с палубы и приземлился на шхерах в отдалении. Его спину и крылья слабо, но всё же было видно средь блеска неспокойной воды в свете главного прожектора крепости. А вокруг шхеры раскачивался океан, знаменуя близкий шторм, который и состоялся ближе к утру. А мы знали, кто его вызвал… Как обычно поднявшись пораньше, чтоб приготовить завтрак, я застал Луффи сидящим на фальшборте. Он всматривался в морскую даль, недовольно, как мне показалось, дёргая хвостом. Но, как позже выяснилось, я ошибался: настроение кэпа не было столь мрачным. Он вполне себе был бодр и весел, с предвкушением ожидал пакостей от Эйса, подготовленных ночью… Ну и вообще, судя по роже, у него было то шальное настроение, в котором он был совершенно невыносим. Эйсу я даже отчасти посочувствовал. Ему предстоял… трудный день. Впрочем, как и всем его союзникам...