Демоны Луффи

Стоило нам, позавтракав уже, выйти на центральную площадь, ту самую, где обычно проводились казни или показательные смотры рядов дозора, как тут же выяснилось, что… никакого совета альянса не было. Он просто не состоялся. Слух о словах Луффи распространился так быстро, что никто не осмелился прийти, кроме самого организатора — Эйса. Разумеется, тот был очень недоволен и даже зол. Его накама, командиры дивизий, по-прежнему были с ним, да и многие из союзников не усомнились в мнении о поступке Маримо и необходимости действовать на опережение, меняя планы и заочно осуждая нашего старпома. И всё же… так рьяно, как накануне, выказывать своё неудовольствие мало кто смел. А узнали мы об этом из первых уст. Буквально от самого Эйса. К тому времени на площади собралось много народу, то ли желали узнать о том, что делать дальше, после завоевания, то ли интересовались чем кончится конфликт. И не зря мы отправились именно туда: там нас, похоже, и дожидались. Огненный Кулак был там же, разговаривал о чём-то с Сабо, у них-то Луффи громко, легко своим командным голосом перекрывая шум толпы, и поинтересовался: — Ну и? Что вы там нарешали на своём совете? — на устах его изгибалась лукавая ухмылка, взгляд искрился искренним весельем, всё говорило о хорошем настроении капитана и о том, что у его противников, кем бы они ни были и кем бы себя не мнили, просто не было шансов. Площадь… мгновенно очистилась: народ рассосался по её краям так, что все могли прекрасно видеть и слышать происходящее. Пираты любили шоу, даже когда на них решались их собственные судьбы. А Эйс, услышав голос младшего брата, застыл на мгновение, а потом медленно, так, словно кипел от едва сдерживаемого гнева, повернулся. Пальцы его сжимались в кулаки, желваки играли на лице, но в руках он себя всё же держал. Дышал глубоко — хотя издали это было не очень ясно, площадь всё-таки была большая, а мы располагались на разных её концах. — Благодаря твоим усилиям, совет не состоялся, — хмуро сообщил он. А может, он и не был так взбешён, как мне почудилось. Но недоволен точно был. — Моим усилиям? — в сильно переигранном удивлении переспросил капитан весело. — О чём ты, братец? — Кажется, Эйса он вот так сразу откровенно провоцировал. На что? Сразу решить всё дракой? Сомнительно мне было, что это помогло бы вразумить кого-то помимо Огненного Кулака. Всё же он был не единственным ропщущим. — Запугал тех, кого назвал союзниками… — так же мрачно, не поддаваясь на провокацию, напомнил Эйс. На Луффи он смотрел исподлобья, словно оценивая, чего ждать. Но на его слова робко кивали некоторые пираты в согласии… — Я? Запугал? — скорчил ошеломлённую рожу капитан. Я подумал, что он сделает вид, будто оскорбился, но нет. Он фыркнул смешно, а потом широко осклабился: — Поверь мне, я даже не пытался этого сделать. Я просто предупредил, что будет, если вы примете решение, так или иначе неугодное мне. — А это не запугивание? — выкрикнул кто-то из толпы. — Разве не ты говорил, что альянс — это равенство? — наседали на капитана со всех сторон, в том числе и старик Наварро. — А теперь ты вынуждаешь нас… — Альянс — это равенство, да, — важно кивнул Луффи, перебивая. — Я даже распустил ради этого флот, если помните. Но «равенство», — издевательски и раздражённо выделил он слово, — не даёт ВАМ права судить МОИХ накама, кем бы они ни были. — И слова-то он чеканил даже раздражённо. Шипел их. Но стоило договорить — вновь широко, даже ласково улыбнулся. И, судя по бледным лицам пиратов, улыбку и слова они оценили правильно: их мнение не то что ни во что не ставили, но даже не планировали с ним хоть сколечко считаться. И, конечно же, их это возмущало! Но поди выскажи возмущения сильнейшему пирату, который несколько мгновений назад раздражённо шипел, а теперь — блаженно улыбался. Нет, в толпе было безопаснее. Помалкивать было безопаснее. А их мнение и старший брат того самого сильнейшего может высказать… Удобно устроились… ублюдки. И ведь не понимали, как выглядели со стороны. Прав был Луффи, называя их трюмными крысами. Сбивались в кучу при опасности, по крайней мере, они точно так же, как «мельники». Ныне даже быть их союзниками не шибко хотелось. Но понять их тоже было можно: Луффи был мало того, что сильнейшим, так ещё и вёл себя непредсказуемо, слишком… по-мальчишечьи нагло, не так, как уважаемые пираты. Они не знали, способен ли он был убить их, не моргнув глазом — силы, по слухам, хватило бы точно. Но и так как собственными глазами они её не видели в большинстве своём, да и помнили, что они не подчинённые, а «равные» союзники — считали, что имеют право давить и требовать. На совете ведь такие нюансы альянса не оговаривались… Вынудить сильнейшего пойти у них на поводу? Вряд ли многие из них осознавали, чего хотели. А впрочем, причин такого поведения было немало… — Ты всё ещё намереваешься спустить своему старпому с рук его действия? — с каким-то… тоже усталым, обречённым вздохом тем временем спросил Эйс у Луффи. И что-то такое звучало в его голосе, что я подумал: он ведь тоже мог не желать воевать с любимым младшим братом. — Ты всё ещё надеешься, что самоволие моего Старпома хоть немного уменьшило мою веру в его преданность? — недоверчиво, вопросом на вопрос, ответил капитан. И, кажется, всё-таки спровоцировал Эйса, потому что тот вскричал: — Преданность?! О какой преданности может идти речь, когда он самовольно покинул команду и ещё и отправился невесть куда, невесть почему, с нашими врагами, с твоими врагами, Луффи! Включи благоразумие хоть на миг. — Считаешь, что потворствовать страху — это благоразумие? Считаешь, сомнение в накама это благоразумно? — кажется, искренне не поверив, переспросил Луффи. Он уселся на каменный заградительный блок, скрестив ноги, и, упираясь в колено локтем, подпирал рукой подбородок: всё ещё надеялся обойтись без демонстрации силы, но не рассчитывал на быстрый результат, как понял я. Но то, как капитан смотрел на… оппонентов, как был расслаблен, как легкомысленен — о, это напрягало и раздражало многих. Пираты злились. И даже те, кто не считал проблему с исчезновением Маримо такой уж значительной, теперь, кажется, судя по лицам, принципиально не желали спускать это с рук. Как импульсивные мальчишки они желали что-то кому-то доказать, и не так им было важно, что именно, главное — заставить с собой считаться. Не то чтобы мы или сам Луффи вели себя иначе, но у меня возникали сомнения в том, кто выставлял себя большим несмышлёнышем в этой ситуации. Вот и Сабо решил помочь Эйсу в увещевании младшего брата. Он вздохнул, вышел из толпы на несколько шагов ближе к нам, вставая так, будто в любой момент по какой-то давней привычке готов был разнимать братьев. И, похоже, что так оно и было. Однако обратился он всё же к нашему кэпу: — Луффи, ты всегда был понятливее Эйса. Так выключи упрямство и включи мозги, пожалуйста, — просил он, поправляя шляпу так, чтобы полями прикрыть глаза от солнца. — Не так уж Эйс и не прав… — Луффи фыркнул, и Сабо осёкся, кажется, лучше Эйса понимая, как договариваться с младшим братом. Он спокойно, без обвинений в глупости, терпеливо объяснял: — Меня восхищает твоя верность накама и убеждениям. Но ты сейчас достиг того положения, в котором, как лидер, не имеешь права и на малейший просчёт или осечку, и тем более не можешь позволить себе полагаться на одну лишь удачу и доверие. Я хмыкнул: и ведь не скажешь, что он был не прав. — Предательство самого верного сторонника Короля Пиратов — это уже дело не только его капитана, но и всех пиратов, — ввернул своё слово тот самый пират, который ещё на совете поднял вопрос о лидере, которым в последствии и был назначен Луффи. Мрачный тип. Редко высказывался, но всегда по делу. — Раз уж у нас альянс, мы должны обсудить, как поступить с ним. Пираты загомонили, поддакивая, кивая. Но Сабо, кажется, не был доволен тем, что его прервали. Помассировав переносицу, он, однако, не стал оглядываться, просто продолжил мысль. — Сейчас от твоих решений и действий зависим все мы. И это естественно, что нам не нравится, как легко ты готов подставить всех нас ради одного друга, — прищурившись заявил он. Луффи демонстративно оглядел толпу и хмыкнул каким-то мыслям. На Сабо он смотрел не так, как на Эйса и остальных «бунтарей». Согласен с ним он не был, но, кажется, уважал значительно больше. А уже только это для меня о многом говорило… Да и, судя по рассказам кэпа, в конфликтах между ним и Огненным Кулаком именно Сабо всегда выступал миротворцем. А Эйс, словно поддаваясь внутреннему огню, был вспыльчивым. Вот и теперь, он вскричал, вроде как дополняя брата, но всего лишь высказывая свои мысли: — Это не вопрос веры, это вопрос здравого смысла, понимаешь, Лу, чёрт тебя дери?! Капитан с иронией на лице вздёрнул в наигранном удивлении брови, переспрашивая: — Здравый смысл? По-твоему, в тебе сейчас говорит он? — Да! — убеждённо прикрикнул Эйс в ответ. Луффи смотрел на него, смотрел, лицо его медленно вытягивалось, пока он не схватился за голову… — Ох, горе мне, горе! — воскликнул он, да так, что от неожиданности я, да и не только я, вздрогнул. Он же, раскачиваясь на блоке как в припадке, аж выл: — Сиротинушка я несчастный! У всех моих братьев страшная смертельная болезнь. У них мозги и здравый смысл! — он смешно вытаращил глаза, в которых блестели слёзы — наверняка веселья — и переигранная тоска. Просто неподражаемая актёрская игра! Я не выдержал и захохотал в голос, вторя уже многим нашим, покатывавшимся со смеху. От оного на глазах выступили слёзы, а ступор Эйса и Ко, написанный на вытянутых лицах, только подливал масла в огонь. И вопрос удивлённого Усоппа… — А чего, у демонов мозгов нет, что ли? — … вызвал лишь новый взрыв гогота. Особенно истерика началась у наших друзей, когда в ответ Луффи скорчил обиженную рожу, ткнул пальцем в братцев, и, обернувшись к нам, пожаловался плаксивым голосом: — Мои смертельно больные здравым смыслом братья думают, что нет, — он картинно шмыгнул носом и снова завыл: — Горе мне, о горе! Я не заметил, как осел на вымощенную камнем площадь, как раз возле того блока, на котором сидел капитан. Сил смеяться уже не было. Я мог лишь беззвучно трястись, пытаясь успокоиться. И восхищаться, конечно, неподражаемостью засранца-капитана… Но Эйс такого издевательства — потешались-то в том числе и над ним — конечно, не выдержал. — Прекрати кривляться, Лу! — рявкнул он, кажется, невольно вложив в вопль Королевскую Волю. По крайней мере, звуковая волна по крепости прокатилась знатная. Вот только эффект был обратный. Ребята икнули и… заржали снова. — О, а ведь и правда, — будто бы о чём-то вспомнив, подал голос снова крайне довольный Луффи. Вид у него был настолько хитрющий, что на ум невольно приходило сравнение с молодым котом, который был сыт, а потому лишь игрался с добычей. Образ дополнял появившийся хвост, которым он помахивал резко в разные стороны. Глядя на него такого, народ стал успокаиваться — во-первых, хвост привлекал внимание, во-вторых, просто прислушивались, что ещё скажет этот пройдоха. Ну он и сказал: — Есть у меня ещё один брат, который здравым смыслом уж точно не страдает. А если бы страдал — этого разговора просто не было бы, — ухмыльнулся он, не скрывая нетерпения в ожидании реакции. — Что? — переспросил готовый уже рычать Эйс, не подводя ожиданий младшего брата. — Ты что, успел ещё с кем-то побрататься? — Луффи лукаво пожал плечами. — И кто он? — Вообще-то я обещал ему не говорить братьям о нём. Он считает вас сумасшедшими, и не без причин, между прочим, — с готовностью пояснил кэп. — Но раз уж такое дело… — он сделал интригующую паузу, а потом сдал своего очередного брата с потрохами: — Его зовут Ророноа Зоро. — Тут уж засмеялся в голос даже подошедший на площадь Шанкс, да и Сабо — который, вообще-то, был на стороне Эйса — безуспешно пытался скрыть смешки за кашлем. У нас же… не было уже сил даже стонать. Честно. Я сидел и чувствовал нехватку кислорода. В висках уже пульсировало, челюсть с непривычки ныла от всё того же смеха, а плечи и грудная клетка гудели. Но… было хорошо. А пока я хохотал, краем сознания пытался понять, когда они успели побрататься. И не мог припомнить ни одного случая, когда они оба умудрялись полностью ускользнуть от взглядов команды. Да и… смысл было скрывать это от нас? Но Луффи не шутил. Совершенно точно не шутил. В этом не было смысла. — Вот уж кто нашему капитану истинный брат, — с какой-то не очень понятной эмоцией в голосе, то ли с… нежностью, то ли с уважением произнёс Джимбей осиплым со смеха голосом. — Может, не по крови, но по духу. И это было правдой. А ещё правдой было то, что именно поэтому чёртовому Маримо я немножечко… завидовал. А может, не немножечко… Но капитан довольно улыбался, мы — пытались отдышаться, а наши оппоненты тем временем с неверием и даже с потрясением смотрели на нас. Не понимали, наверное, почему мы гоготали, почему в столь серьёзной ситуации позволяли себе такое легкомысленное поведение. Не понимали нас. — Чёрт, да вы и правда… безумны, — выдохнул Эйс, кажется, даже успокоившись. Он смотрел на младшего брата удивлённо, его команда — с недоумением, а союзники — с нетерпением и даже злостью. Всё-таки как бы пираты не любили бы шоу, а и выдержкой не отличались. Но сильнейший как раз по непонятной для них причине и тянул время… Терпение кончалось и у Эйса. — Луффи, не вынуждай меня идти на крайние меры… — не просил, уже требовал он. — А ну-ка, ну-ка, что ты можешь сделать? Устроишь в альянсе, среди нас, тот же раскол, который я начал в рядах дозора? — недобро ухмыляясь спросил капитан. Огненный Кулак, явно собиравшийся возмутиться после первых слов Луффи, осёкся, и… будто бы даже побледнел. — Что? Не подумал об этом, да? — тоже заметил реакцию брата кэп. — Ты в своём репертуаре. Вобьёшь чушь в голову и упрёшься в неё как баран, а самое главное — хоть в колокол бей — не заметишь. Сторонники Эйса… зароптали. И я по лицам видел: многие из них стали сомневаться в собственной позиции. Я даже хмыкнул, когда понял, что они о расколе не подумали. Вот они, пираты, во всей свой красе! Впрочем, я тоже не задумывался о проблеме с такой точки зрения… Эйс прикрыл глаза и достаточно долго что-то обдумывал, прежде чем ответить на обвинение. Уже спокойным голосом, но по-прежнему решительно, он произнёс: — Чтож, пусть так. Раскол — это лучше, чем рисковать всеми пиратами сразу, заявляя, что человек, отправившийся без твоего дозволения с врагами — да ещё и добровольно, а не скованный кандалами — не предатель, который может уничтожить всё, что ты же и создал. — Зоро меня не предавал, — фыркнул кэп. Он посерьёзнел и говорил уже без тени шуток: — Это говорю я, Монки Д Луффи, капитан пиратов Мугивары. Я говорил это вчера. Говорю сегодня. И моё слово не изменится и завтра. Но ты… — обратился он к Эйсу и, выпрямляясь как-то гордо, опасно прищурился: — Ты ставишь под сомнение моё, МОЁ, слово перед всеми? — Что? — не поверив ушам, переспросил Огненный Кулак, кажется, возмущённый неприкрытой претензией к собственному заявлению. — Да ты не понимаешь, что до сих пор тебе просто немыслимым образом везло. Тебя никто и никогда не предавал! — Меня сейчас пытается предать мой брат, — холодно одёрнул его Луффи. Но Эйс, кажется, и не услышал, его уже несло. — Мы тоже не хотели верить, когда Тич нас предал и убил Татча. Мы не могли поверить, что наш товарищ, который всегда был заодно с нами, сражался плечом к плечу — предал, да ещё и убив одного из нас! Мы не верили, что он лгал нам всё время. Марко, ну скажи хоть ты! — переключил он внимание на бывшего члена команды Белоуса: — Макгай, Уайти… — Кто угодно, Эйс, только не Зоро, — покачал головой Властелин Грома. Уайти-тян кивнула, без тени сомнений на прекрасном лице: — Согласна. Я скорее поверю в твоё предательство, чем в его… — Что?! — даже опешил Огненный Кулак. — Вы что, забыли?! — Зоро не мог предать, Эйс, — твёрдо повторил Макгай свою позицию. — Луффи вас что, зомбировал? Марко… — не унимался Демон Пекла, просил, искал поддержки среди старых друзей по команде на стороне Лу, но… не находил. — Знаешь, Эйс, — вздохнул Феникс, даже… с жалостью, что ли? — Это чертовски приятно знать, что твой капитан верит тебе, верит в тебя вот так, — он мотнул головой в сторону Луффи, — безоговорочно, до конца, и готов за эту веру драться насмерть… Даже с любимым братом. — Разве это не вызывает желание воспользоваться доверчивостью? — поинтересовался старик Наварро. Марко фыркнул громко, закатил глаза и даже усмехнулся чему-то, а потом посмотрел на капитана вопросительно, будто спрашивая разрешение высказаться или сообщить информацию, обычно не предназначенную посторонним ушам. Луффи размышлял несколько мгновений, в которые все присутствовавшие на площади в полной мере оценили преданность такого… бывалого и уважаемого многими пиратами человека одному конкретному капитану. И то, что заговорил Марко лишь после кивка, могло бы о многом сказать наблюдательным личностям… Если таковые имелись. — Эйс, прислушайся к совету друга: не зли своего брата, — игнорируя весь собравшийся сброд, обратился Феникс к другу. Тот демонстративно закатил глаза. — Будь Луффи тем доверчивым и наивным идиотом, который безрассудно шагает в бездну и лезет в пекло, и которого ты в нём видишь — нас бы здесь и сейчас не было бы. Не было бы альянса пиратов, не было бы ни флота Огненного Кулака, ни флота Мугивары, ныне распущенного, не было бы этой победы, — спокойно перечислял Марко. — Бывшие пираты Белоуса по большей части были бы вообще мертвы или сидели в тюрьмах. Ты бы был мёртв, — сказал, словно точку поставил он. Эйс слушал со скепсисом, остальные — с интересом. Марко было плевать на зрителей, он просто серьёзнее, чем обычно при нас, продолжал свою мысль: — Ты удивляешься, почему мы отказываемся урезонивать Луффи, но… Помнишь, — вдруг спросил он, как-то… опасно сверкнув взглядом, — как кто-то сидел на эшафоте и смотрел, как умирают за него друзья? А кто заставил тебя одуматься, помнишь? — Я мысленно присвистнул, потому что не ожидал от Феникса, что он мог бить так, по больному. Но… он ведь знал, что делал? — А как остатки флота тогда ещё Белоуса зажали на рифах сговорившиеся Линлин с Кайдо? — Эйса перекосило. Вот именно так. Не лицо, а гримаса недовольства. — Помнишь, кто разругался с нами напрочь, из-за чего был с насмешками, как вздорный, рвущийся в бой, мальчишка, посажен под арест, чтобы не угробил себя. Но смылся и, чёрт его задери, сначала договорился с Йонко по отдельности один на один, а потом ещё и вывел каждый из кораблей из-под их огня неповреждёнными? — Я, да и все, посмотрели на Луффи: мы, команда, не знали этого. Не говорил, зараза. Но кэп, судя по отрешённому напряжённому лицу, был и сейчас не слишком рад тому, что эти факты кто-то… упоминал. — Ты тогда от страха за него не заметил, как некоторые из наших товарищей, уже было попрощавшихся с жизнью и готовившихся подороже оную продать, чуть не с благоговейным уважением смотрели на него… Впрочем, он, зараза, тоже не заметил. Или сделал таковой вид. С него станется… — Марко со смешком, который поддержали многие из нас, покосился на Луффи. Тот дёргал хвостом и с живейшим интересом наблюдал за пролетавшей мимо бабочкой. Я фыркнул, подавляя улыбку: в эту его игру точно мало кто верил. — А помнишь, когда я свалился от ран и измотанности, кто толкнул тебя командовать флотом и помог одержать несколько побед рискованными, но решающими тактиками, после чего команда Белоуса признала тебя новым лидером? Кто кропотливо собирал секретные сведения о врагах втайне ото всех, что позволило в итоге составить план действий и сохранить остаткам флота Отца не только себя, но и большую часть его территории? — Марко задавал провокационные вопросы, Огненный Кулак… неприятно щурился. Но я не смотрел на них, я смотрел на окружавших Эйса пиратов. Это было интереснее, ведь они… смотрели на Луффи по-новому, недоверчиво, но оценивающе. Видимо, пытались осознать, что наш кэп был горазд не только одерживать победы, орать об их трусости и брать на слабо, но и довольно-таки давно уже влиял на баланс сил в мире, и не просто ощутимо, а решающе. Самое же ироничное было в том, что это… мало кто замечал. Даже мы, знали что-то хотя и не всё, а значения ведь не придавали. Марко открывал глаза и нам тоже, мне. Но главное — Эйсу: — Ты ведь никогда об этом не задумывался, верно? А ведь это он сделал тебя Йонко. Твой младший брат, слово которого ты сейчас ни во что не ставишь, — упрекнул Феникс. Огненный Кулак молчал, поджимая губы недовольно. — И я решил последовать за Лу, когда понял, что, если бы он захотел, легко мог бы возглавить флот Белоуса в обход и Марко, и тебя, — поддакнул Макгай. — Но… он так предан тебе, и так уважал нас всех, что за всё прошедшее время и словом не намекнул на то, чем на самом деле мы все и ты в особенности ему обязаны. — Могу поспорить, гордость твою задевать не желал, — насмешливо заметила Уайти. — Да и нашу. Нас обошёл… так легко и играючи всем запудрив носы… мальчишка. — Она хохотнула, но смотрела на Луффи с такой нежностью, моя прекрасная мелорин, что жарко становилось мне, а сердце обливалось кровью от того, что взгляд этот был направлен не на меня. Мужлан не только не замечал взгляда, но и снова и снова отталкивал её обладательницу. — Ну хватит раскрывать мои карты! — прикрикнул он не очень громко, но в голосе отчётливо звучало недовольство. Пф, как будто он мог этим заставить нас замолчать. В конце концов, был бы совсем уж против того, чтобы его игры раскрывали всем — не позволил бы Марко говорить, но он позволил, и Марко, ухмыляясь, поинтересовался: — Я даже не сомневаюсь, что ты, кэп, и сейчас используешь уход Зоро для каких-то планов и целей, которыми пока ни с кем не делился, а? — Зачем? Зоро же не проблема, — пожал плечами капитан, легко забывая недовольство. — Да и некогда мне пока об этом думать. У меня другая проблема, посерьёзнее. Старший брат, — доверительно сообщил он и вздохнул совсем не картинно. Неужели быть клоуном в такой ситуации было тоже нелегко? Мысль показалась бредовой, и я сразу её отмёл. Эйс, кажется, собирался возмутиться, вот только ему и слова вставить не дали. — Не понимаю, Лу, почему после всего Эйс не верит твоему слову… — искренне недоумевал Генри Вейн. Странный пират, слишком легко принявший Луффи капитаном и, кажется, действительно не понимавший, как можно было ему не верить. А может, так лишь казалось — по его лицу сложно было понять о чём он думал. Но кэп ему верил почти так же беспрекословно, как нам или Рэкхему, вот я и не пытался его в чём-то подозревать. — Этот конфликт на самом деле тянется очень давно, — снова вздохнул Луффи Генри в ответ. Вздохнул и запрокинул голову, глядя в небо. — Братья… никогда не понимали, почему я снова и снова рискую всем и… побеждаю. И бесполезно говорить, что вы мне не простите, что я себе не прощу, поступи я хоть раз иначе. — Простили бы на самом деле, ему бы мы простили многое. Но не поняли бы, да. Потому что, возможно, этот стиль жизни, по-настоящему пиратский, под девизом «всё или ничего», и привлекал нас? — Они считают, — Луффи усмехнулся, — что у меня нет права рисковать ни командой, ни даже собой ради всего одного человека, потому что я — капитан, ответственный за людей, доверивших мне свои шкуры. И в этом есть своя правда, — кивнул он, посмотрев на братьев, словно пытаясь им сказать, что прекрасно понимал такую точку зрения, как и мы все, и даже был с ней согласен, просто выбрал для себя немного иной путь: — Но мы-то знаем, что я могу сколько угодно рисковать, потому что мою спину эти самые люди, вы, — кэп улыбнулся, — и прикроете. А вы знаете, что я из кожи вон вылезу, но ваши шкуры уберегу. — И мы кивали или улыбались, или просто выражали согласие с его словами: действительно ведь знали. — И именно поэтому мы вместе можем жить так, чтобы ни о чём не жалеть, рискуя всем и ничем одновременно. А мои братья предпочитают не играть с его величеством Случаем, — скривился Луффи искренне. Ну конечно! Ему ведь это было скучно. — А вдруг у меня не хватит сил? А вдруг я сдохну за свои убеждения, как им жить, зная, что не смогли меня остановить, защитить? Не своей ведь смерти боятся, а тех, кто им дорог. Моей в том числе, — не сомневаясь, добавил он, глядя попеременно то Эйсу, то Сабо в глаза. — И плевать им на то, что я рад буду сдохнуть за то, во что верю, если придётся, что я считаю это лучшим, чем бояться всю жизнь. — Сабо вздохнул, Эйс поморщился. Они не были согласны с такой точкой зрения младшего брата, считали её глупостью. А я… тоже так считал, глупостью. Безрассудством, из-за которого мы все не доживём до старости. И, конечно же, это было дурным ребячеством, которое должно было однажды пройти — вера в то, что лучше умереть в погоне за мечтой, чем дожить до старости, жалея, что так и не попытался достичь желаемого. Но это тоже было ложью. Потому что дожить до старости, не попытавшись достигнуть мечты, я считал бо́льшей глупостью, чем безрассудство, о котором говорил Луффи, но и в котором можно было испытать себя, почувствовать, что по-настоящему жив, что не упустил свой шанс чего-то достичь. И я так же, как капитан, не понимал, почему пираты, достигшие столь многого, были с этим не согласны. — Ты прав. Я действительно так считаю, — согласился Эйс с утверждением Луффи. Он тоже присел на обломок чего-то, готовый к долгому разговору. Выглядел он спокойным, и я удивлялся, как быстро он вспыхивал и «гас», будто действительно был воплощением огня. — А ты… разве нет? Может, капитан и должен первым идти в бой, но умирать должен последним из команды. Пока есть хоть кто-то, о ком он должен заботиться — он не имеет права на смерть. Разве ты считаешь не так же? — вроде как даже удивлённо спрашивал он. Луффи, прежде чем ответить, помолчал задумчиво. И вдруг ошеломил встречным вопросом: — Ты когда-нибудь задумывался, почему твой отец добровольно сдался дозору и был казнён, в то время как большинство его накама живут и благоденствуют даже двадцать с лишним лет спустя? Стоило ли говорить, что тишина на площади воцарилась мёртвая? Про Роджера до сих пор ходили легенды. О нём до сих пор, как с недавних пор о Луффи, говорили шёпотом. И, конечно, жаждали узнать о столь легендарном и таинственном пирате. Всё-таки мало кто ведал о нём вообще хоть что-то, кроме легенд… — Опа, а вот это уже интересно, — произнёс Шанкс, тоже явно не ожидавший, что кто-то поднимет тему его почившего капитана. Эйс прищурился, как-то странно пробежался взглядом по толпе, будто бы загнанно. Не желал говорить об отце открыто или опасался того, что Луффи мог сказать? — Он был смертельно болен… — осторожно ответил он. — И что? — тут же переспросил кэп. — Разве это причина пирату подыхать на плахе, так и не увидев рождения сына, которого, между прочим, мог и лично защитить, вместо того, чтоб доверять его дядюшке-дозорному? — Лицо Огненного Кулака… очень уже выразительно вытянулось. Луффи хмыкнул: — По лицу вижу, что ты даже мельком об этом не думал… — Как это вообще связано с темой наших прений? — раздражённо чем-то поинтересовался Эйс. А всё-таки тема отца ему была отчего-то неприятна. Но Луффи не стал отвечать на вопрос. Вместо этого он перенаправил его единственному присутствующему человеку, который знал ответ наверняка: — Шанкс? И тот с ответом не медлил, лишь хмыкнул, будто этого и ожидал. — Эйс, твой отец пожертвовал собой, договорившись с Мировым Правительством, что взамен на его смерть за членами его команды, да и за пиратами вообще, теми, что тихо сидят по норам, перестанут охотиться, — пояснил Рыжеволосый. На губах его была усмешка, но застывшая, горькая. Да и в голосе звучала грусть, которая отзывалась где-то в моём сердце беспокойными мыслями о том, каково это, провожать на казнь капитана, отдающего жизнь за тебя. — Только семью не рискнул доверить Мировому Правительству. И вдруг меня озарило подозрение. Озарило? Нет, это слово было здесь совершенно неуместно. Луффи и Маримо… они ведь часто рассуждали о судьбе Гол Д Роджера. Так часто, что это даже беспокоило, потому что Голова-Трава сравнивал кэпа с почившим Королём Пиратов, сравнивал судьбы, убеждения, стремления… и всё время что-то подозревал. Будто бы… всерьёз опасался, что наш Лу мог поступить так же, как Роджер. Но, а что если он сам узнал что-то от дозора и решил поступить как Король Пиратов, отдавая свою жизнь… за нас? Это, конечно, было маловероятно. Всё-таки жизнь нашего короля стоила гораздо дороже его старпома. Не так уж часто появлялись в истории короли пиратов, но они сами могли, по идее, столько угодно менять себе Первых Помощников. Но а что, если Маримо желал спасти Луффи от участи Роджера? В конце концов, один раз он уже пытался обменять жизнь кэпа в обмен на свою. И обменял бы, если бы капитан не очнулся вовремя. Всё равно казалось бредом. Но… мысль не отпускала, будто бы была не далека от правды. Да и действительно, какая ещё могла быть причина, чтобы этот придурок ушёл с врагами?! — Так как это связано с предательством Зоро? — не понимал Эйс. А вот я — понимал. Понял. — В отличие от тебя, твой папаша способен был верить не только семье или команде, но даже худшему врагу, — ответил Луффи. — Твой отец рискнул поверить Мировому Правительству. И не ошибся. Накама-то его никто не трогает, — заметил он под болезненный, но согласный смешок Шанкса. — А ты не способен поверить даже слову брата, рискующего доверять лучшему другу. — И в голосе его было всё: и понимание, но и презрение, и даже обида. — Я не мой отец! — истерично воскликнул Огненный Кулак так, что сразу стало понятно: ему не нравилось, когда его сравнивали с великим отцом и, тем более, когда ставили того в пример. Однако конфликт перетекал в новую плоскость. Это был уже конфликт братьев, не понимавших в чём-то друг друга с детства. И сдавалось мне, что Эйс, как я накануне вечером и говорил Луффи, просто завидовал брату. Может, он и сам этого не понимал и происходило это где-то глубоко в душе. Но то, как он отреагировал на сравнение с отцом, Королём Пиратов, то, что он пытался навязать своё мнение новому королю… Но ведь Эйс был не похож на человека, который станет завидовать брату. Совсем не похож. Они все были такими, что скорее порадуются друг за друга, чем… Нет, всё-таки я Эйса не понимал. Вот с чего он вообще так отреагировал на уход Маримо?! Неужели только потому, что боялся повторения войны Белоуса, только в большем масштабе? — Быть таким, как капитан Роджер, от тебя никто и не требует, — степенно заметил Шанкс. — Просят лишь… — он замялся, подбирая слова, — не быть столь категоричным в суждениях о людях и поступках, хотя бы. — Я хмыкнул восхищённо: как тонко и деликатно он сообщил Эйсу о его проблемах. Но, жаль, тот пропустил это мимо ушей. Зато зацепился за Рыжеволосого, как за спасательный круг: — Шанкс, ну хоть ты… Уверен, ты — понимаешь, какой это риск, и что у нас нет на него права, — с надеждой заявил он, явно рассчитывая на помощь со стороны Йонко. — Луффи всегда был непослушным, но ты… Тебя он не может не послушать. — Я сомневаюсь, что Луффи станет слушать вообще кого-то, — фыркнул Шанкс очень скептично, но и весело. — Тут кто-то называл его моим преемником. Это не так, — качал он головой. — Он преемник твоего отца, Эйс. Я ведь королём так и не стал. А твой папаша (мой капитан) никогда и никого не слушал. Кроме Рейли, своего старпома и брата в одном лице, — уточнил он после нескольких секунд задумчивости. — Не сомневаюсь, Луффи такой же. Он и в детстве меня не слушал, так с чего ты решил, что теперь начнёт? Да и… я верю Луффи, — лукаво сверкнув глазами, заявил он. После момента тишины осознания, я бы сполз на землю от смеха, если бы уже не сидел. Хохотал беззвучно, но трясся весь и думал, понимал, что капитан, и правда, многое взял от Шанкса, а может, они просто были по-родственному похожи. И… я был рад, что у Луффи была такая поддержка, человека, столь важного для него. Смеялись многие вообще-то, снова. А сторонники Эйса недоверчиво косились на Рыжеволосого. Шумно стало. От обсуждения, смеха, ворчания… Но несмотря на это на площади отчётливо прозвучал вопрос Нами: — Лу, только не говори, что собрался как Роджер за нас… И на площади снова воцарилась пронзительная тишина. Кэп закатил глаза и фыркнул, но со смешком признался: — Я думал об этом, но сомневаюсь, что сработает дважды. Войну так не остановить, — покачал головой он. — К тому же, я ещё пожить хочу, а голова или даже команда простого Йонко аппетиты Тенерьюбито вряд ли удовлетворит. — В тот момент много пиратов выдохнули с облегчением. Даже я. Не заметил, как задерживал дыхание: вопрос-то волновал. Но не Шанкса. Он ткнул логтем своего стоявшего рядом с ним старпома в живот, привлекая внимание к себе, и хохотнул: — Бен, Бен, ты слышь, как заговорил. Простой Йонко… — потянул он насмешливо. Но… мне показалось и в его голосе тренькнуло какое-то… облегчение? — Видать, быть простым Йонко нас уже не устраивает… Ваше величество, — обратился он к Луффи с сильно наигранным почтением, — надеюсь, трон и корона вас устроит? А то они тоже банальны среди простых смертных. — О, ну конечно же не устроит! — в тон любимому дяде ответил кэп, картинно хватаясь за сердце и хитро щурясь. — Вот, говорят, на морском дне покоится корона хозяина этого мира, утраченная, когда оному надоело бродить по безжизненным камням и он разбился, прыгнув со скалы, чтобы кровь, сила и вечная жизнь его обратились водой, давшей начало всему, — сделал вид, что припомнил он одну из легенд о сотворении мира. Вообще-то, почти забытую, ведь рассказывали её очень редко. — Думаю, его корона мне подойдёт, — решил Лу самодовольно. Шанкс присвистнул от таких «запросов» и, кажется, намеревался пошутить в ответ, но… — Вы можете посерьёзнее?! — мрачно попросил Эйс. — Зануда, — хором отреагировали его родственнички. Да-а, семейка была та ещё. Бороться с ними? Себе дороже. Мастера выносить врагов и мозги всем несчастным, кому не посчастливится просто невовремя оказаться на их пути. У таких оставалось два варианта: пойти за ними следом или бежать за край света, как можно дальше, а если замешкались — копать могилку, если не себе, то здравому смыслу точно. Мы все были неизлечимо больны… Я философски затянулся табачным дымом. Больным идеями кэпа мозгам не помогло. — Эйс, пожалуйста, прекрати драматизировать, а? — скривившись попросил Луффи. — Ну ушёл накама Короля Пиратов и ушёл, с врагами или нет, как ушёл, так и вернётся. Огненный Кулак очень тяжело вздохнул. — Почему ты так уверен, что он вернётся? Что он не выдаст врагу наших планов? — кажется, без особой надежды на ответ поинтересовался он. И Луффи это ожидание полностью удовлетворил, когда, глядя исподлобья, лаконично буркнул: — Потому что. — И это все твои аргументы? — снова как пламя взвился Огненный Кулак раздражённо. Капитан устало вздохнул, уже не скрывая, как его достала вся эта ситуация. — Эйс, я мог бы сказать, что он отправился с дозором по моему заданию, выгородил бы накама. Ты бы сразу отстал, верно? Но я так не сделал. Почему? — задал он наводящие вопросы. И, в отличие от его старшего брата, другие пираты задумались. Ведь действительно, почему? Это ведь было так просто и решало проблемы, раз уж кэп упрямился. Всё-таки совсем глупцами они не были… — Потому что и сам сомневаешься в нём? — недоумённо и не уверенно попытался ответить Эйс. Луффи вздохнул ещё тяжелее… — Оказывается, от власти тоже можно отупеть, — тихо фыркнул он. А потом его лицо скривилось, исказилось как-то. Он выпрямил спину, гордо вскинул подбородок, прищурился и мстительно громко заметил: — Пожалуй, сделать тебя Йонко было опрометчивым поступком. Но я хотел заполучить Марко в команду, а без вас двоих пиратов Белоуса некому было возглавить. Развала флота союзников я тоже не мог допустить… — скалясь, рассказывал капитан. Правда, оскал его был мрачен, будто бы расчёт его сбылся не так, как он хотел. И всё же слова… Я смотрел на Луффи и понимал — он действительно сделал это, сделал Эйса Йонко. И Марко в команду заполучил. Может, конечно, так сложилось, потому что он этого желал, ведь удача была на его стороне. Однако я не сомневался в том, что на итог он оказал немалое влияние. Только теперь… серьёзно или нет… жалел? — Но, может, это было бы меньшей ценой, чем то, что сейчас мой брат пытается ставить мне палки в колёса… — Ты серьёзно? — осёкся Эйс. Луффи тут же осклабился, но уже весело. — Нет, конечно, — заявил он, да так, что в его утверждении невозможно было не усомниться. Но и быть уверенным в том, солгал он или сказал правду, тоже было абсолютно невозможно. Вот так, всего несколько слов, а десятки пиратов уже ломают головы, пытаясь понять, насколько Мугивара Луффи был искренним, и не играл ли он всеми… прямо здесь и сейчас. Эйс тоже смотрел на него настороженно. Не верил. Но, кажется, понимал, что младший брат действительно… мог сделать то, о чём заявил. Развивать же тему он не пожелал. — Хорошо. Давай оба успокоимся, — попросил он, хотя непонятно почему: Луффи был спокоен. Уж мы-то это знали, научившись распознавать его настроения. — Ты хочешь понять, почему я настаиваю на том, что Зоро предатель? — Кэпу, кажется, было понятно лучше, чем самому Эйсу, но он всё равно медленно кинул. — Я объясню. Мы оба знаем, что хотя ты вполне можешь просчитывать всю многоуровневую ситуацию в мире с многочисленными вероятностями, всё же не любишь этого делать. Ты терпеть не можешь, когда всё идёт предсказуемо. Для тебя это… скучно, — уверенно говорил Огненный Кулак, глядя Луффи в глаза. И… в общем-то, не ошибался. — Так что можешь сколько угодно строить из себя хитрожопого манипулятора, который давно просчитал всё или почти всё, но правда в том, что Ророноа Зоро ушёл неожиданно и для тебя. И не зря ты уточнял у накама, в кандалах он был или нет, — усмехнулся Эйс, щурясь. — Это о чём-то тебе сказало. О чём-то таком, что подтверждало какие-то твои подозрения. Это говорит о том, что предпосылки к его уходу были, и вы с Зоро их обсуждали, но, судя по твоему удивлению тогда, он не послушался твоей воли, — рассказывал он о своих наблюдениях и выводах из них, в общем-то, не далёких от истины, как я сам понимал. — В каких случаях это возможно? — задавал Огненный Кулак сам себе вопрос и тут же ехидно, даже едко ответил: — Только если он не был согласен с тобой и решил действовать по-своему, а то и вовсе вопреки. Он был недоволен тобой, а так как он знал тебя лучше большинства присутствующих — если не ошибаюсь — будучи гордецом, он вполне мог и… — Предать такого ублюдка, как я? — перебил Эйса Луффи. Тот сбился с мысли, но всё равно уверенно кивнул, криво усмехнувшись: — Да. Скажи, если я не прав. Но я ведь прав, верно? — насмешливо спрашивал он, зачем-то поднимаясь на ноги. — И ты всё равно продолжаешь утверждать, что он верен тебе? Что не предавал нас? — Луффи снова так же насмешливо, как и брат, кивнул. Эйс воспользовался этим, чтобы задать каверзный вопрос: — А зачем бы тогда ему уходить именно с дозорными, с врагами, если он, в случае недовольства тобой, мог просто покинуть команду? Знаешь, варианты благих поводов мне, как бы ни хотелось, отчего-то совсем на ум не приходят. — Я мысленно присвистнул, готовый аплодировать братцу капитана: думать и делать выводы ещё не разучился, да и быстро оправдался в глазах собравшихся. И то, как он встал… выпрямившись в полный рост, как ухмылялся невесело одним уголком губ, как смотрел… свысока? Пожалуй, впервые я увидел в тот момент в Эйсе не просто старшего брата собственного капитана, не просто хорошего, сильного пирата, а лидера, великого лидера. Пусть он был не столь велик, как его младший брат, но кровь в них текла одна, и они оба были её достойны. — Думаешь, мне нравится обвинять человека, которому так верит брат? Нет, — качал головой Эйс. — Но я сомневаюсь, что, заявляя о своём доверии, ты честен с нами. Что бы вы все ни говорили, — обвёл он взглядом всех нас, тех, кто был на стороне Луффи, — а я всё же достаточно хорошо тебя знаю, братец. Ты лжец, как и мы с Сабо, — заявил он. — Нас к этому сама жизнь приучила, там, в Сером Терминале, помнишь? Мы не из тех, кто лжёт ради власти или чтобы манипулировать людьми — таких мы презираем — но мы из тех, кто для защиты интересов или близких, или себя, вполне можем искусно лгать. Ты просто решил как обычно, что это твоя проблема. — Я даже хмыкнул: и ведь снова не ошибся. — Твоя, ну и, может быть, твоей команды. И ты не желаешь выносить проблему за пределы узкого круга доверенных лиц, отказываясь понимать, что информация, которой владеет твой Первый Помощник, ныне находящийся добровольно — добровольно, и я это подчёркиваю — у врагов, подставляет не только тебя, но и нас всех. И ты единственный, кто думает, что это только твоё дело, — закончил он речь странным выводом. Луффи смотрел на него… как-то даже удовлетворённо. Будто тот, наконец, оправдал его ожидания. Эх, если бы это решало проблему… — Я… лгу? — переспросил капитан недоверчиво, а потом вдруг как-то… с неподдельной тревогой в голосе, воскликнул: — Эйс, мой накама сейчас один в окружении врагов. Добровольно он там или нет — он один. Так как я, Я, его капитан, его друг, могу оставить его без своей веры, скажи мне? — спросил он. И теперь уже Огненный Кулак смотрел на него недоверчиво. Он молчал почти минуту, вглядываясь в младшего брата, прежде чем удивлённо выдохнуть: — Тогда ты по-настоящему единственный, кто сейчас в него верит. А остальные, те, кто поддакивает тебе, всего лишь уважают тебя, а может, и побаиваются. Ты один, понимаешь? Единственный, кто верит в Ророноа Зоро. И тут уж мы не могли не встать сами… — Один? Луффи один? — переспрашивали наши ребята, переглядывались и дружно, в один голос… хохотали. Мы все хохотали. Не весело. Над тем, как Эйс «представлял» себе нас и наши отношения. Утверждение Огненного Кулака было смешным, но оно и возмущало. Просто где-то внутри рождался гнев при мысли о том, что Луффи, наш хитрожопый ублюдок-король — и вдруг один. Мы, кто не стояли, встали. Встали все. Кто не сразу — начали вставать, когда другие зашевелились. И минуты не прошло, как плечом к плечу с капитаном, тоже вставшим, выросла стена. Живая стена из пиратов, которые разделяли с нашим лидером его взгляды и веру. Не из дани уважению и, тем более, не из страха. А потому что невыносима была мысль о том, чтобы оставить его одного или поверить в предательство Головы-Травы. Мы чувствовали друг друга. Я чувствовал плечи команды, друзей, чувствовал на плечах руки тех, кто стоял в рядах позади. Но главное, я чувствовал непоколебимую веру, объединявшую всех нас. И знал, что все мы в тот миг смотрели на Эйса и Ко одинаковыми взглядами, полными презрения и жалости. Да, мы жалели их, потому что они не могли чувствовать того, что ощущал в тот миг каждый из нас — единства. И они это видели, видели общую, одну на всех, решимость просто до конца верить, и отшатывались, глядя на нас с потрясением и даже со страхом, потому что они не могли не ощущать силу наших чувств. — Ты прав, Эйс, — подал голос Марко насмешливо, — но лишь в одном: Лу — наш лидер, которого мы безмерно уважаем и немного, в меру, побаиваемся. Но мы все последовали за ним добровольно, каждый из нас, а боимся мы лишь одного: что окажемся недостойными быть братьями и сёстрами великого пирата. — Верим ли мы Зоро? — подхватил мысль Феникса Рэкхем. — А он — наш лидер. Второй после Короля и Первый в его отсутствие. — Вы все… — невольно сделал шаг назад Эйс, неверяще глядя на нас, но, словно опомнившись, спросил: — А если ваш Зоро пойдёт войной на Луффи, что вы… — Не станем мешать, — фыркнул я. — Верно. Без нас разберутся, как всегда, — ярко-ярко улыбнулась сияющая Нами-суан, поддерживая мои слова. И многие из наших тоже высказались в поддержку. И Орлумб о том, что только так и стоит жить, и Кавендиш, что без веры величия не бывает, и Хайрудин, наш великан, что даже большой человек, никто без веры, и Вейн, что даже Кайдо верить умел до самой смерти. Мы фактически гомонили, выражая согласие с нашим бессменным лидером. И это было такое чувство… Я был горд тем, что являлся частью такого разнообразного, но единства. — Впечатляет, правда? — выдохнул Луффи с улыбкой на лице. В его голосе тоже отчётливо звучала гордость. — А тебе знакомо ощущение такой силы, такой веры за своей спиной, когда не просто веришь, а совершенно точно знаешь, что ты. Не. Один? — спрашивал он у Эйса риторически. — Ты ведь не испытывал его? Никогда, верно? Даже в проклятом Энлибоне, когда за твоей спиной был я, — не спрашивал, уверенно утверждал он о чём-то, что могли знать только двое братьев. — А знаешь, ощущение этой мощи — оно и само по себе придаёт сил и уверенности. Когда ты один — ты сам за себя, и всё, что у тебя есть, это надежда на собственные силы. О, даже этого достаточно, чтобы сворачивать горы и брать города. Мы оба с тобой это знаем, — покивал Луффи согласно выражению лица Огненного Кулака, который, кажется, хотел что-то сказать. — Но представь, а лучше даже смотри на нас. Видишь, это, — он раскинул руки широко, как бы указывая на нас всех, — мои братья и сёстры, может, не по крови, но по духу. Я знаю, они все за меня будут драться насмерть, они знают, что я буду драться за них. И Зоро — один из нас. — И друг за друга каждый из нас станет демоном, — ввернул на полной серьёзности свои пять белли Сай, тоже гордо. Да что там, гордость распирала изнутри и меня. То был эффект нашей сплочённости и слов Луффи, объявившего нас всех членами своей семьи. — Фью… Кажется, все эти речи, события и мечты вокруг короны Короля Пиратов становятся реальными… — выдохнул ошеломлённый старик Наварро, глядя на нас. У него были так широко открыты глаза, что это удивляло само по себе: не было похоже, что он был способен так раскрыть набрякшие по-стариковски веки. — Ты бы обернулся, Эйс-сан, — попросил довольный Джимбей. — Многие из твоих людей хотели бы быть частью такой силы. Но и я, и многие из нас уже сражались с ними плечом к плечу. Они уже нам братья. — И ты мне брат, не только кровно, — подхватил его мысль капитан. — И сдерживает тебя только страх… — Ставишь под сомнение мой авторитет при всех? — ощерился Эйс, чуть ли не злобно. — Ты ведь боялся всю жизнь, — пожал плечами Лу. — Боялся расправы от врагов отца. Боялся, что мир узнает о том, чей ты сын. Боялся насмешек. Боялся за нас с Сабо, вместо того чтобы в нас верить. Боялся людей, окружающих тебя. Но больше всего ты всегда боялся самого себя, верно? — не спрашивал, утверждал он. — Верно. Мы росли вместе. И, наверное, никто так и не узнал тебя лучше, чем я. И, думаю, Уайти права. Это от тебя стоит ожидать подлости, потому что ты всегда боишься. — Нарываешься, Лу? — зарычал уже конкретно взбешённый Эйс. Если мне не изменяло зрение, проявлялось в нём что-то демоническое. Какие-то отдельные черты… — Ты забыл о моём упрямстве, брат, — покачал головой Луффи отрицательно. — У тебя нет таких аргументов, которые были бы способны пошатнуть мою уверенность в собственном старпоме. Я тоже не могу привести аргументов по некоторым причинам, — констатировал он выводы из всего спора, в общем-то. — Но, похоже, страх предательства так поглотил тебя, что ты не отступишь, готовый потерять веру и брату… Хорошо. Пусть так. Однако между нами есть конфликт. Мне было бы плевать, если бы это не создавало опасность раскола в альянсе, — скривился кэп совсем не демонстративно. — Как ты любишь говорить? Ответственность? — уточнил он риторически. — Ну вот считай, что сейчас я её и проявляю. — Он выпрямился, сделал шаг вперёд, отделяясь от нас, и заговорил уже как-то… официальным тоном, не просто как пират, чьи утверждения ставили под сомнения, а как… Король? По крайней мере, стать в нём чувствовалась в тот миг такая, что хотелось невольно склонить голову, а то и преклонить колено в почтении: — Как назначенный вами же лидер, а кроме того, как инициатор создания альянса, так или иначе я отвечаю за всех здесь присутствующих, даже если они равны по статусу мне. И не могу допустить раскола, даже если его инициатор мой брат, — решительно заявил он. — Так что, как ты понимаешь, твои действия, подрывающие взаимоотношения внутри альянса, я не вправе спустить с рук. — Шах и мат… — тихо хохотнул Идео где-то поблизости. — Лично пожму руку тому, кто сможет хоть раз обставить короля, — согласно хмыкнул Кавендиш. Луффи, не замечая тихих комментариев накама, продолжал: — Но так как ты брат и это не изменится, уж мы-то можем между собой договориться, а? — Я не видел его лица теперь, но, судя по голосу, он коварно ухмылялся. — Не только Огненный Кулак недоволен, Мугивара… — попытался было напомнить о себе тот мрачный тип, что на совете поднял вопрос о лидерстве в альянсе. Но капитан от него просто отмахнулся: — Для вас у меня есть решение. Напомните об этом, когда я разберусь с братом. А теперь будьте любезны помолчать. — И хоть сказано было спокойно, все собравшиеся было возмутиться благополучно заткнулись. В голосе же Луффи чувствовалось что-то… хищное? И если так, то добычей этого хищника был его же старший брат: — Так вот, Эйс, в отсутствие возможности решить конфликт с помощью аргументов, предлагаю сделать это по старинке. Боем. — Я усмехнулся: всё шло, как, похоже, мы и думали ещё накануне вечером, сидя на камбузе Санни. — Как равные Йонко. Победишь — я прислушаюсь, проиграешь — признаешь за мной право победителя… — хитро предложил Луффи. Эйс смотрел на брата со странным оцепенением, но собравшиеся не ждали его реакции. Они и сами не верили тому, что услышали, а потому уточняли друг у друга: — Право? Он потребовал право у брата? Я их понимал. Право победителя для пирата фактически означало ту самую ставку на жизнь: «всё или ничего». Победитель получал всё, проигравший оставался ни с чем, да ещё и сам в полной власти победителя. Потребовать право у Йонко означало потерю титула, флота, земель, всего в случае поражения. И хорошо, если проигравший становился пиратом, которому путь к вершине власти придётся начать с ноля. Так мог ведь и рабом стать. Именно в этом и заключалась странность требования Права от одного брата другому. Тем более когда они заявили друг о друге не только как о союзниках, но и как действительно о братьях, готовых друг ради друга на всё. Иными словами: Луффи то ли действительно всё достало, и он предпочёл решить проблемы одним махом, то ли он… проявлял свою натуру, силу, готовность карать даже… брата, о чём мы тоже говорили накануне вечером. Впрочем, я не сомневался, что свобода и звание капитана личной команды останутся при Эйсе. — Это… серьёзная ставка, — произнёс тот, обращаясь к Луффи. Кажется, тоже не верил, но не тому, что младший брат потребовал у него Право, а тому, что он и сам готов был поставить свои титул, земли, команду на кон в битве. — Неужели боишься сразиться с младшим братом? — ухмыльнулся кэп, снова провоцируя. — Ты перешёл грань, Луффи, — зарычал Огненный Кулак на этот раз отреагировав на неприкрытый вызов. — А мне надоело твоё нытьё, — хмыкнул капитан, посмотрел на нас, на команду, через плечо, прищурившись. На его губах играла лукавая насмешка, и я понял: вот оно, сейчас он себя покажет. И не ошибся. Луффи снова посмотрел на Эйса, не глядя снимая шляпу и нахлобучивая её на голову Робин-тян, и как-то неуловимо… меняясь при этом физически. Немного раздался в ширине плеч, окреп телом, вырос. Немного, но… всё-таки. А кожа заблестела… серебристой полупрозрачной чешуёй, вместо почти привычной чёрной, и казалась бы обычной, если бы не блеск и голубоватый отлив. По рукам зазмеились то ли вены, то ли струи воды или воздуха, закручиваясь вихрями или водоворотами. Нет, были чёрные метки привычного рисунка на открытых участках тела, но они… были тонкими, как нити, очерчивали чешуйки. Да и… удивлявшие чёрные крылья украшенные серебристо-голубым узором, как на коже. Но главное то, чего я не видел никогда прежде: серебристо-голубые рога, торчавшие изо лба или из висков, а может, и с макушки Луффи — не было ясно из-за копны отросших до земли, шевелящихся, словно живые, как какие-нибудь змеи, волос. И что-то мне подсказывало внутри, что это — всё, что капитан принял себя и отныне действительно стал полноценным демоном, не только телом, но и душой, умом и сердцем, а помимо него в мире жил только один такой же демон — их королева. Было в этом что-то величественное и печальное. Естественно все, буквально все смотрели в тот миг на Луффи. У кого-то на лице были написаны вопросы, кто-то просто удивился, кто-то рассматривал и гадал, что вообще произошло с нашим кэпом, кто-то, как Шанкс, просто тихо хмыкнул себе под нос. Но только не Эйс. Эйс… побелел от ужаса, натурального ужаса и, кажется, не хотел верить тому, что видел — всё-таки наверняка лучше всех понимал, что произошло с его младшим братом. — Мне даже интересно, а что, если самый худший кошмар твоей жизни внезапно оживёт и станет реальными? — прозвучал непривычно низкий, рычащий голос демона-Луффи, выражающий даже не насмешку, а самую настоящую издёвку. — И не в ком-нибудь, а в любимом младшем брате, которого ты до сих пор считаешь нужным опекать. — Л-луффи… — икнул Эйс. — Что? Что-то не так? — издевался капитан, кажется, скалясь. — Непривычно, да? Извини меня, к слову. Не так давно я сказал вам с Сабо, что становиться демоном в мои планы не входит. Я даже пообещал что-то на этот счёт… Уже не помню что, — как от несущественного отмахнулся он. — Так вот, я солгал. На тот момент я уже был полноценным демоном, — пропел он насмешливо и… загоготал, так что эхо, кажется, невозможное в крепости, гулко отразило звук от стен построек, и стало мерещиться, что голос, а то и сам Луффи находился одновременно… всюду. Но эхо прекратилось так же стремительно, как появилось. Просто раз — и исчезло, что для него вообще было не естественно. Но… то демон перестал смеяться, решив продолжить издеваться над братиком: — И… вот незадача, ты своими подозрениями и страхами меня достал. Хотел спровоцировать? Ну чтож, ты нарвался. — И больше ни тени насмешки в этом голосе я не услышал. Луффи просто сделал несколько шагов к Эйсу, на ходу приговаривая как-то… хищно: — Иди сюда, братик, я за твои действия тебя отшлёпаю… — Луффи, не смей, — севшим голосом попросил Сабо, попытавшись загородить собой Огненного Кулака, встать между братьями, но… кэп махнул рукой, и его смело мощным порывов ветра прямо в руки революционеров. — Не вмешивайся! — не просил, приказал капитан ему с ощутимой угрозой в голосе. Я сглотнул от неё невольно, потому что возникло ощущение: стоит влезть — он размажет и не посмотрит союзник, накама или брат. Эйс, кажется, быстро понял, что деваться ему некуда. Защититься он не пытался, но… тоже демонизировался. Чешуя, крылья, рисунок живой по телу… Даже аура, будто бы жар от него пошёл, играя отсветами пламени на ближайших поверхностях. Вот только рядом с Луффи он и выглядел не как демон, а как обладатель Мифического Зоана той же формы. Нет, раньше я бы и эту форму посчитал полноценно-демонической, но теперь, глядя на капитана, понимал, что это был совсем другой, более низкий уровень, что ли? Будто Эйс был сыном представителей демонов и людей. В то время как Луффи… Он шагнул, опасно как-то, как хищник подбирается к добыче, немного сгибая ноги в коленях и наклоняясь, готовый прыгнуть. — Похоже, у меня нет выбора, — выдохнул тихо Эйс с досадой и… первым сорвался с места. Я не успел ни вздохнуть, ни моргнуть, а братья Д исчезли из поля зрения. Что-то мелькнуло, а потом… я увидел, как ловко капитан проскользнул под рукой появившегося Шанкса, развернулся всем корпусом неуловимо взгляду и нанёс мощный удар Эйсу в грудь. Тот успел защититься лишь в последний момент, но… не ожидал силы атаки, и его просто смело, как когда-то Кизару здесь же, в этом же форте. Разве что Огненный Кулак не пробивал спиной каменные постройки. Луффи неторопливо распрямился, как ни в чём не бывало, будто не он отправил в полёт любимого брата только что. Был спокоен и собран, но все понимали: на этом он не остановится, да и на пути у него лучше не стоять. И тем на фоне кэпа ярче контрастировал Шанкс. Судя по позе, он хотел остановить братьев, вмешаться. Вот только… то ли он сам изначально неверно рассчитал скорость, то ли Луффи успел среагировать, и теперь Рыжеволосый с каким-то недоверием, удивлением смотрел на собственную руку, которой, видимо, не успел остановить нашего кэпа. Так, глядя на неё, он и попросил: — Луффи, только не до смерти. Он всё же твой брат. Стоявший к нему спиной капитан передёрнул плечами, фыркнул чему-то своему и усмехнулся: — А это как получится. Шанкс ответить не успел. Подул сильный ветер, Луффи пригнулся, а потом прыгнул вдогонку Эйсу, почти мгновенно исчезая из виду. А там, на горизонте, уже бугрились штормовые тучи, и порывы ветра, долетая до острова, завывали в щелях и по улицам форта. Раскачивалось море, доносились отголоски грома. Но… что-то светилось там, вдали, будто бы зарница или маленькое солнце взошло с той стороны, где обычно заходит, а может, комета какая падала на землю? Но это просто был демон, высвободивший свою силу. Демон Пекла. Битва обещала быть напряжённой, но и зрелищной. Шанкс, наконец, опустил руку и всмотрелся туда же, куда смотрели все. Если бы я не смотрел на него в тот миг, наверное, и не заметил, как он длинно выдохнул, не облегчённо, не обречённо, а просто будто произошло что-то, чего он ожидал давно. Но он не торопился объяснять свои действия… И жаль, но сражавшихся мы не видели совсем, слишком далеко от берега те были и, сдавалось мне, не случайно. Ведь новый шторм разразился внезапно, да такой, что отголоски сражения едва не сметали форт с лица мира. Сверкали молнии, подозрительно прицельно бившие в одно место где-то над Гранд-Лайн. Огненные всполохи освещали небо, море и землю, окрашивая в медь проливной дождь, обрушившийся на нас, мешающий дышать и видеть: везде была вода, будто мы, не заметив, опустились на дно океана. Ветер ураганными порывами, а может, ударными волнами срывал флаги, выбивал стёкла, гнул, ломал, крушил всё, что попадалось на пути, и был он такой силы, что приходилось за что-то цепляться, чтобы просто устоять. Он согнул и вырвал «с корнем», утащив куда-то вглубь острова, эшафоты, восстановленные дозорными после нашей последней атаки на Маринфорд. Порывы ветра порой были ледяными настолько, что в мгновение ока замораживали в лёд струи дождя и солёные брызги хаотично накатывавших на берег волн, и форт вместе с нами быстро покрылся бы толстой ледяной коркой, если бы другие шквалы не были бы обжигающе горячими, такими, что лёд таял и испарялся, а человеческая кожа едва не покрывалась ожоговыми пузырями. Гром, а может, звуки ударов, то низким гулом, то грохотом закладывали уши так, что порой услышать что-то помимо него было невозможно. Они даже перекрывали и без того оглушавший ливень… Но хуже всего была Королевская Воля сразу двух демонов. Она спонтанно лупила по площади, по акватории, и камни, стены трещали, а люди падали на колени или без сознания… И привыкшие к этой силе не были исключением. А Воля меняла направление, и борьба двух её обладателей заставляла то небеса разверзнуться, разойтись всем тучам, показывая солнце и голубое небо, чтобы в следующий миг расколоть уже океан. И воды того дыбились, устремлялись в небо, даже не волнами-цунами, а морями, будто кто-то или что-то перевернул мир вверх тормашками и разом вся вода устремилась вниз, для нас взлетая наверх. А потом небо и земля возвращались на место и океан обрушивался на землю, смывая на дно то, что ещё не было смыто: здания, орудия, огромные куски площади и причала, и даже шхеры. Не говоря о слабых людях, глупо замешкавшихся поблизости от стихии… Мир вокруг плавился и мёрз, тёк и трескался, рушился и бушевал, и, кажется, не было от этого спасения. Сколько это продолжалось? Кажется вечность, но наверняка лишь считанные минуты. Многие пираты пытались защититься… И правильно, иначе шансов уцелеть не было бы вовсе. Вот только реально помогли только барьеры Бартоломео, да Шанкс с несколькими людьми, кажется, пытались сдерживать убийственно-разрушительную волю демонов волями своими. Бежать? Прятаться? А куда? От этого было не спастись. И хоть корабли, скрытые бухтой, чудом оставались целыми — не считая поломанных мачт и реев — отправляться куда-либо в такой шторм было ещё большим безумием, чем обычно совершали мы, Мугивары. А укрываться внутри зданий… Ну, послабее психикой и волей так и сделали и, конечно, укрылись от ветра и дождя, но мы понимали: их в любой момент могло попросту завалить. Нет, форт пострадал не так сильно. Лишь от прибрежной зоны почти ничего не осталось. Но кто знал, когда стихии разбушевавшихся демонов окончательно выйдут из-под контроля?! Вот самые стойкие и оставались на дальнем от берега краю площади, сгрудившись в кучу, чтоб легче было защищаться. Ведь ничего ещё не кончилось… И мелорин прижимались ко мне так тесно в поисках защиты, что если бы не необходимость их защищать, я бы уже умер от счастья… и близости прекрасных женских тел, конечно же. А они всё сверкали. Вспышки света вдали. Вспышки силы дравшихся братьев… Разглядеть силуэты было невозможно, но в том, что они продолжали сражаться — не было никаких сомнений. — Рыжеволосый… Как думаешь, кто… — в одну из передышек между порывами ветра, когда ливень на краткий миг стих, а издали не доносились громы, проорал явно оглушённый, как и все присутствовавшие, старик Наварро. Он орал, а я… едва его услышал, догадавшись о крике лишь по мимике лица и напряжению грудной клетки. Шанкс не раздумывал ни секунды. И я скорее прочёл по губам: — Лу. — Почему вы так уверены?! — возмутился Джекки, Первый Помощник Эйса. — То, что он стал… — Сила Демона Пекла в огне, а Демона Шторма… в море. В отличие от Эйса, Луффи в родной стихи, — вместо Шанкса ответил Марко. — Точнее стихиях. — Не в этом дело, — покачал головой Рыжеволосый. — Эйс боится того, чем стал Луффи. А Луффи играет, всего лишь играет. Было что-то в словах Шанкса такого, что мне вдруг вспомнилось, как совсем недавно кэп отмахнулся от обещания, данного братьям. Тогда я не обратил на это внимания, но сейчас… Играл ли он тогда, заявив, что даже не помнит, что именно обещал? А зачем? Спровоцировать Эйса, испугать? Или же когда он давал обещание — давал, лишь чтобы успокоить, не посмотрев на то, что слова лживы? Что-то в этом было не так. Конечно, я не знал всего, но всё равно не верил, что Луффи — наш Луффи — мог отмахнуться от обещания. Но… мог ли он, становясь демоном, потерять и то, что было так ценно… для нас? Не мог. Я верил. От мыслей отвлекла волна, поднявшаяся над фортом на такую высоту, что вполне могла бы смыть его полностью вместе с нами. Аквалагуна в сравнении была простым прибоем. Волна пенилась, вздымаясь в небо с каким-то внутренним гулом и вот-вот грозила начать заворачиваться на нас. Но мы только и успели от неожиданности испугаться да судорожно обдумать, как на неё воздействовать, как она замёрзла в считанные секунды и в следующее мгновение уже обрушилась в воды Гранд-Лайн огромными кусками льда. Ветер донёс откуда-то рык и вопль, вспышка света пронеслась сверху вниз за осколками замороженной воды, ударной волной разбившей остатки и осыпавшей их на форт. И… и вдруг всё смолкло. Нет, дождь продолжал лить, ветер дул, но их шум… Он стал обычным. А может, так казалось из-за того, что уши были заложены. И вспышки молний стали явлениями обычной грозы. Неужели битва кончилась? Так быстро… Стихия, кажется, уходившая, становилась фоном, а тишина в форте стояла такая, будто не было на острове тысяч пиратов. И никто, никто не осмеливался задать вопрос, ответ на который хоть и был очевидным, всё же был у всех на устах — так казалось. Мгновения текли минутами, минуты — часами. От облегчения, что буйство стихии прекратилось, подкашивались ноги — им больше не нужно было натуживаться, чтобы удерживать тело на месте. От напряжённого ожидания результата битвы братьев страшно хотелось курить, но сигареты промокли, да и дождь ещё шёл… Не любил я такие моменты. Не любил ждать капитана. Знал, что тот не мог проиграть, но беспокойство всё равно снедало, потому что было неизвестно в каком состоянии Луффи вернётся к нам, а в каком будет его противник… Я осмотрелся: на площади — точнее на её развалинах, покрытых обломками льда — осталось не так много людей. Капитаны, командиры, старпомы и штурманы, да редкие рядовые. Многие из них обессиленно сидели прямо на плацу, у кого-то даже были видны ссадины или царапины. Одному из пиратов вообще несколько судовых врачей пытались перевязать, судя по всему, пробитый чем-то череп… Не повезло мужику… А с другой стороны, жив — и ладно. А небо разветривалось, море успокаивалось, и к нам стали робко подтягиваться, выползая из убежищ, люди. То ли тоже жаждали узнать кто победил, то ли выходили посмотреть, что произошло… Всё-таки стихия разбушевалась неожиданно, было же солнышко с утра… А о происходящем между братьями, похоже, знали только те, кто и был на площади. Да и наши были в курсе не все… — Эй, братец, что здесь происхо… — обратилась ко мне Рейджу, обалдело глядя на разруху в форте, который был целым ещё… совсем недавно? — Лу подрался с Эйсом, — пожал плечами я, насмешливо ухмыляясь. На лице сестры тут же отобразилось понимание со смесью опаски. Она передёрнула плечами и выдала: — Ну и где этот засранец? — Да вот он, — откликнулся… Луффи. Я, да и все, мгновенно, настолько, насколько это вообще было возможно, обернулись. И… Это действительно был он. Он, весь в ссадинах, с дырой в крыле, с подозрительной чернотой в боку, будто обуглившейся кожей или чешуёй, нависал над телом Эйса. На глазах распарывая себе клыком запястье и вливая хлещущую кровь брату в рот, кажется, насильно. И на шею ему нажал, чтоб глотал… Я выдохнул: значит, Эйс был жив. Тот закашлялся, попытался оттолкнуть Луффи, но… кэпу удерживать его труда, кажется, совсем не составляло. Закончив поить брата собственной кровью, он встал, зализывая рваную рану на запястье и придерживая целой рукой черноту на боку. Видок у него был так себе, но у Эйса — гораздо хуже. На том, кажется, живого места не было. Но смотрели все всё равно на Луффи, потому что… Да, раненый, уставший, но тем не менее стоявший так прямо и гордо, так… непреклонно, на фоне чёрного неба и тёмного моря уходящего шторма, в свете пробивавшихся сквозь разрывы в тучах лучей солнца он уже не выглядел «простым» Йонко. Вряд ли вообще отныне у кого-то повернётся язык так его назвать. Это звание для него отныне и было слишком… простым. — Ты следующий, — хохотнул поблизости от меня Бен, дружески толкая локтем Шанкса. И было забавно то, что Тича никто из них всерьёз не воспринимал. А Луффи скривился, кажется, от боли, и морок величия развеялся. Остался просто наш родной и привычный капитан, который поймал взгляд Джекки и мотнул головой, показывая себе за спину, то есть на Эйса, мол, займитесь своим капитаном. Команда Огненного Кулака почти в полном составе тут же кинулась к нему. А кэп перевёл взгляд на командиров брата. Он не стал напоминать им о собственном Праве Победителя, по которому флот Эйса отныне принадлежал ему. Просто приказал: — Свободны. Желаете следовать за Эйсом и дальше — валяйте, хотите покинуть альянс — тоже неволить не стану. — И командиры также не стали роптать, только склонили головы в ненаигранном почтении и благодарности. — Признаёшь, Эйс? — насмешливо спросил тогда кэп у брата. И не сразу, но мы услышали в ответ низкое, хриплое, булькающее: — Признаю. Слух похоже потихоньку возвращался. Луффи выдохнул, кажется, с облегчением, обозрел толпу пиратов посреди разрухи и скривился чему-то. — Ну что, есть ещё желающие усомниться в моём слове или в моих накама? — с издёвкой поинтересовался он. Пираты переглядывались, но скорее не для того, чтобы как-то сговориться и высказать собственное мнение, а потому что выискивали самоубийц и просто идиотов, которые могли бы рискнуть пойти на это. То ли желали, чтоб кто-то продолжил демарш за них, и им не пришлось рисковать собственной шкурой, то ли посмеяться над таким хотели. Но, как ни странно, идиот нашёлся быстро. Из толпы неторопливо, но твёрдо вышел тот самый странный мрачный тип, который на совете рискнул поднять вопрос о лидерстве. Он посмотрел на Луффи оценивающе, хмыкнул чему-то своему и спросил прямо: — Ты же понимаешь, что этой дракой может быть и убедил брата, но мы — остались при своём мнении? Силой ты, конечно, заткнёшь многих, но, опять же, не всех и ненадолго. У Луффи дёрнулся глаз. Он их закрыл, медленно выдохнул и кивнул: — Понимаю, Хорниголд. Всех вас, чёртовы ублюдки, понимаю. Но поступать наперекор своим убеждениям и принципам не могу, не могу оставить своего старпома, друга, брата без своей веры в него, как вы того желаете, — Луффи поморщился каким-то своим мыслям, прошёл вглубь площади так, чтобы оказаться снова в окружении, и вздохнул в очередной раз. Перед ним снова расступались, да и тишина на площади повисла снова гробовая. Она не оглушала, нет, но давила на уши после давешнего грохота похуже, напрягала, вынуждая нервничать в ожидании слов кэпа. Тот этого, кажется, не замечал. И заговорил он будто не с нами, а с самим собой: — Иногда я думаю, зачем мне всё это? — риторически спрашивал он. — Я с раннего детства жаждал лишь одного: моря, — совсем шёпотом произнёс Луффи, вызывая у меня облегчённый выдох: слух восстановился. — Помню, однажды свалился за борт дедушкиного линкора, не впервые оказавшись в воде, но впервые — в открытом море. И, пожалуй, именно тогда ощутил столь взволновавшую меня мощь морской стихии. — Он передёрнулся всем телом, будто сама мысль о море до мурашек будоражила его до сих пор. Чтож, он так об этом говорил, о привычном, родном, что и я чувствовал всей сущностью особенность для себя этого короткого, но такого необъятного слова «море». — Оказавшись на суше, я пытался вернуться, чтобы просто снова ощутить… океан, но… был слишком мал. Потом меня напичкал своими байками о приключениях Гол Д Роджера Шанкс, и мне захотелось стать уже пиратом. А потом он лишился руки, спасая меня, и я пообещал ему стать Королём Пиратов… — Краем взгляда я заметил, как напрягся Шанкс. Все слушали внимательно, потому что что-то было в монологе Луффи такого, правдиво-откровенно, и это хотелось… слышать? — Что меня побудило тогда дать это обещание? — спрашивал Луффи сам себя. Но вместо ответа, пожал плечами, запрокидывая голову и глядя куда-то в небо: — Я по-настоящему к тому времени жаждал только свободы, символом которой для меня и стали пиратство и море. Да, но даже если бы этого желания у меня не было — океан продолжал меня манить. А я… наверное просто решил доказать всегда великому в моих глазах Шанксу, что он не зря пожертвовал рукой, спасая дурного мальчишку, — его губы дрогнули в улыбке. Но он резко голову опустил и посмотрел на окружившую его толпу снова, холодно, решительно… презрительно, не как пират или король, как демон, которому пытались помешать жалкие ничтожные отбросы. Проняло даже меня. Я вдруг вспомнил, что тоже не раз и не два мешался под ногами у капитана просто потому, что был слаб, вспомнил, что создавал ему проблемы. И хотя я знал, что этот ублюдок не пожалеет отдать за жалкого меня свою шкуру, мне тем не менее остро захотелось из кожи вон вылезти, но сделать всё, чтоб этого никогда не произошло. Я усмехнулся мыслям и констатировал: всё-таки демоны как-то влияли на сознание. Снова захотелось курить, но… зашарив по карманам я, конечно же, нашёл вместо любимых сигарет мокрую кашу из картона, какой-то особой бумаги и табака, вместо пачки. — Хотите вы этого или нет — я стану Королём Пиратов, — заявил Луффи жёстко, непреклонно, угрожающе. Но в толпе в основном фыркали, просто потому что уже считали его королём, даже если не признавали этого. Но кэп был себе на уме, как всегда. Непонятно кому и пояснял: — Я стремился к этому большую часть жизни, потому что дал обещание — к настоящему моменту далеко не только Шанксу — а значит, цели достигну. Но нужны ли вы мне для этого? Нужно ли мне воевать с Мировым Правительством, спасая пиратство? Нужно ли мне было освобождать острова от чьего-то гнёта, бороться за акваторию, доказывать кому-то, что я сильнее почивших не без моей помощи Большой Мамочки и Кайдо? — спрашивал он жёстко, возможно, разрушая тем самым чьи-то представления о нём и о себе. Ведь если начистоту: Луффи, для того чтобы достигнуть целей, не нуждался даже в команде. Это было… обидно, очень. Но… правдиво. И оттого приятнее было, что за нас, за накама, он всё же готов был пойти на многое. — Нужно ли мне сейчас стоять здесь, слушать ваше трусливое блеяние и думать, как вас… убедить оставить идею менять планы или предпринимать какие-то действия по отношению к моему старпому? Подумайте хорошо, нужны ли мне вы? — спросил кэп саркастично, но не дал и минуты на раздумья. Только фыркнул, как сплюнул, отвечая: — Вообще-то нет. Не нужны. Так почему же я это делаю, зачем? — а вот этот вопрос он задавал себе, кажется, на полном серьёзе. — Я — Демон Шторма. Вряд ли меня можно назвать морским дьяволом, и всё же море действительно моя стихия. Спокойное или бурлящее оно будоражит моё сознание, зовёт… — Луффи выдохнул и, словно в ответ на слова, с моря прилетел порыв ветерка, который проскользнув мимо людей, запутался в подпалённых Эйсом длиннющих лохмах капитана, играясь с ними. Кэп на мгновение поддался ветру, будто тот его повёл, повернулся за ним и… тот закрутился вокруг Демона Шторма маленьким, но настоящим ураганчиком. В тот миг мечтательное выражения лица Луффи исказилось от раздражения и лёгкий бриз мгновенно превратился в сильнейший шквал, снова заставивший напрягаться, чтобы устоять на ногах. — И вместо того, чтобы искать приключений где-то посреди океанов, я трачу. Время. На вас, — выделяя слова, прочеканил он, едва сдерживая гнев… Сдерживая? Не-е-ет, нет. Луффи его не сдерживал, не в этот раз. Легко поддаваясь эмоциям или собственной природе, он со вкусом, но и со злостью, шипел: — О, знали бы вы, как все меня бесите, — он снова посмотрел на толпу, на этот раз свысока, и лицо, и так не по-человечески жёсткое, от ярости совсем потеряло плавность линий. И пираты смотрели на него снова во все глаза, невольно отступая от Луффи, но ещё не понимая, что быть демоном — это не всё равно что принадлежать к расе необычных людей, вроде длинноруких или иметь силу Дьявольского Плода. Не понимали, что демонами не зря запугивали детей. А я смотрел на капитана и понимал, что вот оно, то, что от нас скрывали. Сущность, утаённая за принципами. Сущность чуждая людям. Именно такая, какой её описывали в страшилках: сильная, властная, расчётливая, циничная, высокомерная, коварная, полная гнева и презрения ко всему живому… Ну, может, не ко всему, но… Стоило признать: Луффи был великолепным лидером не только по духу, нраву, взглядам на жизнь, но и по крови. Не в отца, деда и дядьёв, а в далёких предков, что правили миром. Но как он сдерживал в себе это, как не сошёл с ума от двойственности взглядов на мир, чувств? Или не было этой двойственности, был просто многогранный Луффи, чья натура, чьё отношение к чему-либо зависело от множества условностей и факторов? Как и людская, в общем-то. Кажется, постоянство тоже не было свойственно демонам, а это значило, что злившее Луффи сейчас, завтра могло его же веселить. — Знали бы, как зверски трудно мне сдерживать желание просто поставить вас на колени, — продолжал кэп. — Силой, которой у меня вдоволь, и страхом передо мной, высшим существом. — Не в характере Лу вообще было такое заявлять, но он заявил. Однако… и ведь не поспоришь. — Вы такие жалкие, ничтожные черви, копошитесь под ногами, думая, что можете манипулировать мною, — уничтожал он самооценку пиратов планомерно. И многие готовы были уже возмутиться, но Луффи, буквально по слогам протянул: — А ведь вас так легко… раз-да-вить, — и неожиданно и… ожидаемо высвободил свою Волю, вместе с Аурой Демона. Да так, как не выпускал никогда прежде среди друзей. Волосы мгновенно зашевелились на затылке от ужаса, дыхание спёрло, так что ни вдохнуть, ни выдохнуть. К земле нас, даже команду, просто физически прижало. Рухнули, кажется, все, но убедиться, посмотреть я не мог. Не было сил и воли сопротивляться, шевелиться, думать. Сердце запертой птицей билось в грудной клетке отчаянно, запуганно, словно желая выскочить или разбиться. К горлу подкатывал комок тошноты и паники. Наверное, в другой ситуации я бы, не слушая голоса разума, бежал куда-то, спасался, но в тот момент придавившая так, будто буквально пыталась выдавить из людей жизнь, Королевская Воля, лишала даже инстинкта самосохранения. Страшно было. Непонятно от чего, но страшно. Страшно до желания опорожниться прямо под себя, прямо тогда и там. И как удавалось сдерживаться, не теряя достоинства хотя бы в своих глазах-то? Уши отчего-то снова заложило, и нос, и во рту ощущался вкус крови. Перед глазами темнело, чуть не до потери сознания. Но несмотря на всё это в голову, будто с помощью какой-то магии или просто силы, набатом просачивались слова существа, теперь по-настоящему внушавшего трепет: — Мне нужно всего лишь захотеть и прекратить сдерживаться, и вы пожалеете о том миге, когда посмели тявкать на Зоро, моего брата, — хмыкал он и усмехался, смеялся даже, кажется, наслаждаясь произведённым эффектом и собственной мощью, под действием которой мы все были даже не на коленях. А смех его гулко отражался от каменных стен, их вибрации я ощущал кожей… — О да, я чувствую ваш ужас от осознания моей мощи. Вы-то, небось, наивные, полагали, что я — как вы, разве что немного удачливее, проворнее и сильнее, разумеется. Никто из вас и предположить не мог, что разница столь велика, верно? — вопрошал демон, всё так же риторически, и смеялся, с наслаждением выдыхая: — М-м-м, сладкий миг… А ведь вы ещё не знаете, что ваша, человеческая, кровь для демонов подобна нектару. Нескольких глотков достаточно, чтобы мои раны полностью исцелились, а тело наполнилось силой, — то ли издевался, то ли угрожал кэп. — Да и вкус… он пьянит сильнее самого лучшего рома. — От его мечтательного, вожделеющего вздоха я похолодел. Это были всего лишь чувства, но под давлением Ауры Демона вместе с Королевской Волей они… обманывали разум, ведь казалось, что это… чудовище непременно пустит на кровь не кого-нибудь, а именно меня. Разум отрицал, но эмоции и ощущения в тот миг его глушили. Я задыхался, я дрожал всем телом, будто агонизируя перед неизбежным концом. И хотелось только одного: чтоб кончилось всё побыстрее… Значит, такова была мощь демона? Ха! А ведь это я просил Луффи показать себя… Он вздохнул. Тяжело, сокрушённо, и вдруг… Воля ослабла, аура исчезла. Я снова мог двигаться, но… не мог. Тело не слушалось, не получалось даже опереться на руки, чтобы сесть — их трясло так, что я не мог унять этот тремор. И лишь судорожно хватал ртом воздух… под откровенно глумливые смешки собственного капитана. Конечно, я понимал, что не надо мной глумился. Но задевало меня тоже. А потом по площади снова ударила волна Ауры Ужаса, так, что теперь, без Королевской Воли-то, на дрожащие ножки подскочили уже все, просто на инстинкте самосохранения. Устоять, конечно, после пережитого было непросто, но… собрав силы в кулак, большинство с этим справились. И первое, что бросилось в глаза — все были живы. Не все могли стоять, но живы были точно все. А это означало… что он всё-таки сдерживался, прекрасно контролировал себя и свою силу. Не на всех давил одинаково. Уж мы-то, накама этого демона, знали, что от его Королевской Воли слабые умирали. А ещё у большинства из носа и ушей шла кровь: так оглушило. Я, увидев это, невольно шмыгнул носом, вспомнил, что чувствовал кровь во рту, и… попробовал вытереть лицо рукавом. И даже не удивился, когда понял, что тоже был в крови. Да и… поблизости от меня только напряжённый Шанкс, белый Бен и, как ни странно, Марко, были чистыми. А Луффи ждал, когда придём в себя и готовы будем слушать дальше. Даже переспросил, когда взгляды большинства со страхом, но вернулись к нему: — Очухались? — ехидно осведомился он. И, видимо, удовлетворился тем, что видел на лицах, раз продолжил: — Понимаете теперь, что, когда мне надоест с вами сюсюкаться, разговор будет совсем другим? — Слова доходили с трудом, но… мы понимали. Действительно понимали. — Я мог бы наслаждаться своей силой и властью, и вашим страхом, конечно, — Луффи усмехнулся, но больше не кровожадно, а… горько? — Но вместо того, чтобы уже свернуть шею самому ретивому из вас и смаковать его кровь, я всё-таки сдерживаюсь… уже вторые сутки, — он вздохнул, мрачно зыркнув исподлобья. — Я ранен, я устал морально и физически, я угнетён простой необходимостью выслушивать ваше нытьё, раздражён неверием моему слову и в моего накама, разочарован в большинстве из вас, — перечислял кэп с ноткой былого раздражения, — и всё же, вместо того, чтоб свалить вместе с командой в столь любимое мною море или же всё-таки поставить вас на колени — я стою тут и пытаюсь то ли до вас достучаться, то ли что-то вам доказать. — Я смотрел на пиратов, более-менее оклемавшихся — всё-таки привыкшие к стрессовым условиям, мы приходили в себя быстро — и по лицам многих из них видел: они понимали, что с ними возятся, что им делают одолжение и… это их неимоверно бесило. Но альтернатива этому пугала больше — гнев демона. Луффи помолчал, то ли сам переводил дыхание, то ли давал время в полной мере оценить и соотнести сказанные им слова с его же действиями. Так сказать, дал возможность осознать, что перед нами стоял не человек, лихой и наглый пират, а некто другой, из-за чего и считаться с ним стоит не так, как с прочими. Что было на уме у пиратов я не знал. А по лицам мог предположить не столь уж многое. Но одно было ясно наверняка: они уже не были так уверены, что хотят выступать против Головы-Травы. А ещё было понятно, что они изменят собственное отношение к Луффи… — Знаете, я так в него верю, в Зоро, — снова заговорил он, — что даже действительно не зная о его задумке, всё равно готов за него жизнь положить. Я. Будущий Король Пиратов. Демон Шторма, который мог бы попытаться подмять под себя власть над миром. Вот так вот просто готов сдохнуть за… человека, — подчеркнул кэп, что это говорил не кто-нибудь, а существо с его статусом и силой, тем не менее готовое поставить всё на одного пирата. — А за этого ублюдка я сдохну, за свою веру в него, не позволив никому усомниться. — Он сказал это таким голосом, что сомневаться не приходилось. Но… у меня сердце забилось, словно от предчувствия какой-то пакости. Я насторожился: Луффи явно что-то задумал, опасное для себя. — Давайте, мы с вами поступим так: если вы так сильно страшитесь предательства Зоро — вспомните о том, кто его капитан и кто отвечает за его действия. Вам меня нужно бояться, меня, а не его, — спокойно говорил он, зачем-то стягивая с себя дырявую майку и поворачиваясь лицом к нам, спиной к большинству из тех, кто орал о предательстве Маримо. И смотрел на нас, на накама и верных союзников взглядом тяжёлым, с которым обычно приказывал не вмешиваться. Однако говорил он, обращаясь к тем, кто был за спиной. — Так сделайте со мной то, что желаете сделать с ним, — сказал он тихо, но быстро сменил тон на жёсткий, даже приказной: — Кто не верит моему слову, кто не верит и поносит моего Первого Помощника — пусть побьют меня, пусть даже убьют меня. За честь моих оклеветанных накама я сам, как капитан и друг, пойду на плаху, — сказано было без пафоса, просто и твёрдо, и звучало как констатация очевидного факта. Я ещё не осознал, что именно он предлагал, кому и чем это могло обернуться, но понял, когда резко побледнел Шанкс. С него будто все краски смыли. Лицо вытянулось, черты стали резкими — я отметил в них сходство с демоническими. А губы шевелились, складываясь в одно слово, имя, которое я не услышал, прочитал: Роджер. И вот только задумавшись о том, почему Рыжеволосый вспомнил его, я и осознал… Луффи на полном серьёзе собирался пожертвовать собой за Маримо. Отдать жизнь на растерзание тем, кого успел и оскорбить, и унизить, и показать их ничтожество. И сердце ушло у меня в пятки, кровь отлила от лица. А Луффи, словно не понимал, а может, как раз отвечал мыслям? Продолжал: — А после моей смерти, когда он вернётся — а он вернётся, Зоро сначала напинает вам, трусам, а потом исполнит мечты. Мою и его, — губы кэпа искривились в ухмылку, снова. И о, как же сильно хотелось съездить в тот миг ему в челюсть, чтоб прекратил нести чушь, остановил спектакль, который мог закончиться по-настоящему трагично, и отнюдь не только для одной маленькой, но чертовски гордой команды. Ведь не для того я, мы, каждый из нас прошли огонь и воду друг ради друга, не для того выдерживали испытания верой, чтобы всё закончилось вот так… — И это говорит вам не кто-то там безымянный, это говорю вам я, Я, Монки Д Луффи по прозвищу Мугивара, — он гордо выпрямился, побитый, но всё же демон, и весело улыбнулся, как когда-то на эшафоте ещё в Ист-Блю. — У вас уникальный шанс уничтожить самого Морского Дьявола, — скалясь, ухмылялся Луффи, будто это всё было для него всего лишь хорошей шуткой. — Уникальный и единственный шанс прославиться, уничтожив монстра, способного раздавить вас разом. — А пираты смотрели на него с недоумением и шоком, тоже не могли осознать. И мы стояли, не в силах пошевелиться, всё ещё надеясь, что это… шутка. — Давайте, делайте что хотите, — призывал он, подзуживая. Даже скрыл крылья и хвост, перекинул через плечи длинные волосы и раскинул руки в стороны, чтобы спина казалась ещё более уязвимой. — Хотите плюйте мне в спину, хотите всадите нож или топор, раз вы так боитесь катаны моего старпома. Я пиратской честью клянусь, что не стану защищаться, уклоняться или мстить, — гордо, громко, чётко поклялся он. — И никто из моих накама или моей семьи за меня мстить не будет. — Кэп обвёл всех нас взглядом, не терпящим возражений, и мне пришло осознание: не шутил. НЕ ШУТИЛ, ЧЁРТ ЕГО ДЕРИ. Дёрнулись все, девчонки кинусь было к нему, но на половине пути были остановлены: — СТОЯТЬ! Это приказ вашего КОРОЛЯ! — Луффи закричал, зарычал даже, грозно, жёстко. И мы все встали как вкопанные, просто не смея ослушаться, хотя и прекрасно понимая, чего можем лишиться, если этого не сделаем. А он ещё и добавил тише: — Не мстите за меня. Срок приказа — вечность. — Чёртов эгоист. А нам как с этим жить?! — завопила Бонита возмущённо. Капитан улыбнулся… грустно?! — Я знаю, вы за мной и на эшафот, и на дно, и в бездну. Я знаю, вы готовы разделить со мною жизнь и смерть так же, как и я ваши. — И взгляд был такой внимательный-внимательный, пронзительный, невыносимо-понимающий. — Но вы ведь знаете, что не сможете разделить со мною капитанский долг. Это только мой долг, только моя ответственность, моя. Понимали. Всё, сожрите меня морские короли, понимали. Но принять… Нами со слезами на глазах, дёрнулась снова, однако в этот раз её поймал Марко. Руки у него дрожали… Да что там! Мы все, едва удерживая себя на месте, но притянули меллорин в объятия, не позволяя нарушить ЕГО волю. — У пиратов нет будущего, такова наша доля, забыла? — прошептал Марко, но я сомневался в том, кого он пытался убедить, Нами-суан или себя. — Луффи… — хрипел где-то Эйс испуганно. Но Кэп, более не обращая внимания на нас, словно убеждённый, что мы не вмешаемся и не дадим этого сделать никому, снова обратился к шокированным такой очередной выходкой пиратам. — Ну? Чего встали?! — прикрикнул он. — Другого шанса у вас, ублюдки, не представится. А я ведь знаю, что среди вас есть те, кто жаждет моей смерти, кто хочет улучить момент, чтобы прославиться. Мы же пираты, всегда пользуемся шансом, так и не треплите нервы ни мне, ни себе. Бейте мне в спину! — И почти в тот же момент раздался выстрел. Потом ещё один, и ещё. Четвёртый, пятый… А Луффи словно застыл с приклеенной улыбкой, дёргаясь от каждого попадания едва заметно. С губ по подбородку к шее устремилась струйка крови, но он стоял! Всё ещё стоял… А я не дышал и слушал, как выл в руках Фукабоши Чоппер, как бухало в ушах, отзываясь в пятках, собственное сердце. Раздался звон падения металла на камень, все обернулись на звук… Это был револьвер, выпавший из рук. Его хозяин, пират, кто-то из матросов, трясся всем телом, с ужасом глядя на Луффи и медленно оседая на плац. Кажется, он был в шоке от того, что сделал, а может, от того, что капитан действительно даже не пытался защититься. Знал ведь, как и мы, знал, Волей Наблюдения, что пули летели в него. Сглатывали от произошедшего, в попытке осознать случившееся, кажется, все. Тишина была просто мёртвая. А Луффи как ни в чём не бывало, сплюнул кровь, криво ухмыльнулся и поинтересовался: — Ещё желающие? — Слабак, — произнёс презрительно кто-то, отпихивая недоубийцу моего капитана с дороги. Он сделал шаг, а потом с рыком бросился к спине Луффи. Юстасс Кид… — Брат, НЕТ! — истошно, отчаянно заорала Энн-тян, вырываясь из хватки Идео, но вообще-то… поздно. За секунду, буквально за мгновение до удара, Кид замер, остановив кинжал в руке всего в нескольких миллиметрах от шеи кэпа. Я едва не придушил Виви-тян от напряжения, но та и не сопротивлялась. Лицо Кида было перекошено от ярости и… недовольства? Но вот кэп выражал лишь удивление. Впрочем, замерший у многих на устах вопрос он протянул издевательски: — В чём дело, Ю-устассс? — Бить в спину, да ещё и безоружного… — непонятным тоном, кажется, от неясных самому Киду чувств, ответил он. — Раньше тебя это не волновало, разве нет? — переспросил Луффи, уже не скрывая удивления. Юстасс что-то раздражённо прошипел себе под нос, смачно сплюнул и пробурчал возмущённо. — Один ублюдок заставил меня передумать. Я хочу быть пиратом. — Ладно, — после нескольких минут задумчивой тишины, выдохнул капитан, как мне показалось, сдерживая какое-то внутреннее бульканье. Он выхватил меч из невидимых ножен с икры и развернулся к Киду. — Вот я лицом к тебе, с оружием в руках. Бей, — приказал он. И Юстасс, оскалившись довольно, замахнулся, кажется, желая отрубить Луффи голову. И кинжал летел молниеносно, но так… медленно. И всё равно замер, так и не добравшись до шеи. Кид разразился нецензурной бранью. — Какого хрена ты даже не дрогнул? Мы соперники! Ты знаешь, что я хочу тебя убить! — вопил он негодующе, бесился. Но я… я это отмечал лишь краем глаз. Потому что смотрел на спину капитана. Не удивлённо, но… И не то чтобы это были первые раны, которые я видел на нём. Бывали и пострашнее. На вид. И всё же, пять темнеющих багровых углублений три из которых были близко к сердцу, жирно блестевшая на выглянувшем солнце густая, обманчиво медленно стекавшая по спине кровь… завораживали, ужасали. Я понимал, что если бы у придурка не дрожали руки, если бы он решил стрелять не от эмоций — он бы попал, куда явно целился. — Если я сдохну от своей наивности — так тому и быть. Потому что своей верой я всю жизнь жил и живу по сей день, и… буду жить столько, сколько суждено. За свою веру я и сдохну. И БУДУ ГОРД ЭТИМ, — отвечал Луффи, и я слушал, но не слышал. Я просто смотрел на спину и понимал, что на сегодня с меня, пожалуй, довольно. — Чёртов идеалист, — что-то фыркая бурчал где-то Ло. Но и его вряд ли кто-то услышал. Просто толпа, мы все, качнулись вперёд одновременно, а через несколько мгновений я уже осознал себя там, где и желал осознавать: между капитаном и его противниками, кем бы они ни были. Стадный инстинкт у нас был или нет, но мы снова все вместе, всей толпой, которой обычно и ходили на большие дела, стеной встали, чтобы защитить свои интересы, взгляды на жизнь, друга, в которого верили всеми своими гнилыми сердцами. Но на этот раз мы были не плечом к плечу с кэпом, нет. На этот раз тот, кого мы хотели защитить — в том числе и от самого себя — остался раненым у нас за спиной, а отшатнувшийся Юстасс Кид и все прочие были вынуждены лицезреть, ощущать всеми своими трусливыми существами нашу ярость. — ХВАТИТ! — рявкнула Виви, такая же злая, как и все те, кого я видел, осматриваясь, как и я сам. И непонятно на кого мы злились: на себя за то, что позволили ранить Луффи, на него самого за очередную выходку или на упрямую толпу трусливых идиотов, которых наш король назвал союзниками. О да, я просто кипел от гнева, чувствуя, как кровь приливала обратно к голове, как силой наполнялись руки, как в разуме билось одно единственное желание: кого-нибудь порвать. А если не порвать, то поставить на колени… Иронично, что ещё некоторое время назад о том же говорил демон… И мы стояли, мы, люди, и пылали яростью, стояли той самой скалой Ред-Лайн, насмерть, за того, в кого верили, и как никогда до этого, понимали чувства Луффи, разделяли их… на всех, и рычали… А противники невольно отступали, удивлённые, а отдельные — и испуганные. Но, что самое интересное, с нами стоял и Ло с командой, и некоторые люди Шанкса… — Ублюдки, — то ли фыркнул, то ли вздохнул капитан откуда-то из-за наших спин. — Извини, Король, — мрачно и даже холодно, но решительно отозвался Вейн, — но мы свободные пираты и не обязаны подчиняться твоим приказам неукоснительно. — По крайней мере, не тогда, когда идёт речь о жизни нашего друга, брата, капитана, короля… — со злым смешком поправил его Макгай. — И если ты думаешь, что мы позволим тебе в одиночку нести ответственность за каждого, взятого по отдельности, и за нас всех вместе, за весь мир — ты заблуждаешься, — рычал и Кавендиш. — Да, Зоро твой Первый Помощник, брат и накама, и ты, как его капитан, должен защищать его и его честь, как свою и даже лучше. Но он и наш накама, брат и правая рука нашего короля, который готов за него жизнь отдать. И, думаю, не ошибусь, если заявлю, что любой из нас умрёт за него так же, как за тебя, но и как за любого и любую из своих братьев и сестёр. Как и ты сам, верно, Мугивара? — ухмыляясь переспросил Беллами. И когда только успел измениться так сильно?! — Король разберётся по-братски, по-семейному с Эйсом. Не сомневаюсь, они полюбовно решат свой конфликт и без нашего вмешательства. Мы не имеем к нему претензий… — обратился уже к противникам Джимбей. Мы перехватывали слова друг у друга, и, на самом деле, было уже не важно кто именно говорит, потому что говорили МЫ. А когда говорили мы — у мира не оставалось ничего иного, кроме как слушать. — Но вы… Нам плевать верите вы в Зоро или нет, плевать даже верите вы в Луффи или нет. Верить или не верить — ваш выбор и ваше право. Неотъемлемое… — Но если вы, трусливые крысы, страшитесь последствий своего доверия или недоверия, и если из страха желаете вынудить нашего короля и нас отречься от наших принципов, идеалов, от нашей веры, от нашего брата… — Вы не только не добьётесь успеха, но и рискуете потерять союзников, приобретая врагов. — И это было уже предупреждение. Не первое, но, кажется, последнее. Дальше — никто не собирался терпеть. Я знал это. Я это чувствовал. И сами небо и, тем более, море были на нашей стороне. — Трусливая крыса не только бежать с тонущего корабля горазда, но и предавать товарищей, прогрызать себе путь через живые препятствия любой ценой, пожирать общие припасы, будто пытаясь наесться на всю оставшуюся жизнь. И всё это только из страха и желания спасти собственную шкуру. Крыса — плохой товарищ, — насмешливо заметил Идео. А Робин-тян, мило улыбаясь — что выглядело гораздо опаснее её же оскала — обобщила все наши слова: — Мои братья и сёстры хотят сказать, что если вы желаете иметь дело с нашим королём и с нами — вам придётся смириться с нашим упрямством… — Лу когда-то рассказывал, — снова взял слово Марко, — что Эйс говорил ему: верить можно только семье. А ещё, наверное, все обладатели вот этих неприметных безделушек, — он постучал ногтем по медальону, обеспечивавшему мысленную связь с любым из обладателей таких же (они висели на шеях многих присутствовавших), — слышали обещание одного мальчишки найти и сплотить всех членов его семьи. Мальчишка вырос, теперь его называют королём, — Феникс усмехнулся под наши многочисленные смешки. — Нашим королём. Но он — демон, а его семья — мы все, — заявил он, имея в виду, конечно же, живую стену, отгородившую раненного «мальчишку» от остальных. — И, может быть, мы не имеем кровного права так называться, но духовно, для него или для того, чтобы следовать за ним, мы все его демоны. И я крайне не советую никому злить нас всех… — Когда крыса кусается — её убивают, а затем съедают, — ввернул, поддакнув, Педро. Я мысленно хохотнул: уж кому, как не коту, пусть и такому большому, знать это. — Санджи, а ты человеческое мясо умеешь готовить? — вдруг поинтересовалась Энн. Я сначала вздрогнул, но потом понял, что, в общем-то, вполне серьёзно могу и хочу ответить на вопрос. И я ответил. — Нет. Ни одного рецепта не знаю, — философски протянул я с задумчивостью, пытаясь припомнить все кулинарные книги, которые мне попадались. — И хотя учиться и экспериментировать никогда не поздно, я знаю, что Луффи не позволит. Да и сам… побрезгую. Как и вы. — В ответ мне раздалось множество смешков. В том числе, если слух меня не обманывал, и капитана. И напряжение, да и злость тоже, куда-то уходили. Снова становилось легко дышать, снова ветер с моря остужал горячие головы и, словно действительно, как и говорил Луффи, манил куда-то. А тишина казалась блаженной… Она была спокойствием, после насыщенного событиями дня. И ведь действительно, в кругу друзей, которые разделяли с тобой взгляды и чувства — пусть не на всё, так не бывает — было спокойно. Снова хотелось курить, но теперь, чтобы спокойно подумать, переварить этот день и оставить его уже в прошлом, наконец-то. И сигареты даже подсохли, но… не до конца, и я не стал пробовать. — Ну? — прервал тишину Орлумб. — Есть ещё среди вас желающие высказаться? — Но пираты молчали, и тогда старик обратился уже конкретно: — Юстасс? Тот скривился, будто съел что-то кислое, но всё же ответил: — Я всегда желал стать Королём Пиратов, но теперь… понимаю, что у меня просто не хватит на это воли, — его потряхивало, то ли от досады, то ли от разочарования, то ли от едва сдерживаемой ярости, а может… от ощущения нашего единства? — Королём не стать тому, кто добился признания силой, не щадя никого на своём пути. — Эй, кто-нибудь, проверьте всё-таки Кида на здоровье. Особенно психическое, — ехидно из-за наших спин прокомментировал Луффи. — Явно ведь не в своём уме болезный. — ЗАТКНИСЬ! — рявкнул Юстасс, тише добавляя: — Пираты нашли своего короля. И я тебя за это ненавижу! — Ненавижу соперников, которые так легко сдаются, — снова фыркнул Луффи. А я слушал и чувствовал, что улыбаюсь: всё закончилось, и закончилось хорошо. Конечно, не всё было так радужно. Капитан с площади ушёл на своих двоих, но потерял сознание, стоило ему только очутиться на Санни. Тут-то и выяснилось, что у него были ещё Эйсом сломаны рёбра, одно из которых пробило лёгкое, что был порядочно обожжён бок, что застрявшие не так далеко от сердца пули вытащить было не так уж просто, потому что только они блокировали обильное кровотечение, и если их извлечь неправильно, то кэп истечёт кровью за считанные минуты. И как держался-то всё прошедшее время? Неужели всё это действительно стоило таких… рисков? Чопперу пришлось повозиться, да и нам понервничать, скрывая это ото всех, даже от союзников. И я, наконец-то раскуривая сигарету, думал о том, что Маримо морду всё-таки набью. Особенно если посмеет не заслужить такой, поистине королевской веры. А капитан, очнувшись через несколько часов после операции, конечно же, принялся заявлять, что с ним всё в порядке и мы, ублюдки, зря волновались. Ну и получил от меня в морду… Тут же заткнулся. Извинился даже. Мы заламывали руки, читали нотации, высказывали всё, что накопилось, но… вообще-то понимали, что таким уж он был, наш капитан. Всё действительно было хорошо, но… как водится, не кончилось этим. Ведь никто не знал, где в тот момент находился Голова-Трава и почему же он ушёл, никого не предупредив…

***