Демоны Луффи

      Я вздохнул, думая о том, что подписался добровольно на проблемы, а желание наверняка того не стоило.              Накама сидели вокруг стола и ждали… Каких-то объяснений, видимо. А я и сам хотел с ними поговорить, когда попривыкнут, но теперь и не знал, о чём и стоило ли.              — Так вот, значит, каков ты, Луффи?! — со странной улыбкой произнёс Усопп. — Знаешь, я сейчас узнал в тебе того пирата, который, едва сойдя на берег моего родного острова, глядя мне в глаза, заявил, что взявший в руки оружие должен быть готов к смерти. — Он поднял на меня взгляд, и сомнений в нём не было. — Ты был вторым пиратом, настоящим пиратом, которого я увидел в жизни…              — А первым был твой отец, Ясопп, да? — понимающе усмехнулся я. Усопп серьёзно кивнул: для него это было важным. — Да, он — пират, каких поискать, настоящий морской волк и хороший друг, — кивнул я в ответ, грустно улыбаясь: по Шанксу и его накама, тем, кого ещё тогда, в детстве, считал старшими друзьями, я скучал.              Но ничего, время придёт — встретимся, я был уверен.              У Усоппа заблестели глаза при упоминании отца… Наверное, так же блестели у меня, когда речь заходила о Шанксе.              — Прости меня за сомнения, — внезапно осипло попросил Усопп прощения. — Правда, прости. Ты был собой, пиратом, всё это время. Просто мы не замечали этого. Я больше не буду сомневаться, — совсем тихо, едва слышно добавил он. И был серьёзен. Действительно просил его простить. И ждал ответа. И не только он: друзья смотрели на меня также, будто бы даже извиняясь за то, что не замечали раньше… меня. И, кажется, принимали нового.              — У вас были и есть причины сомневаться, — пожал плечами я и кивнул Усоппу, мол, не бери в голову: видел, что он осознал. — Доверие — сложная штука, — вздохнул я, глядя на свою команду и улыбаясь одними уголками губ: — Мы все тут в вопросах веры не без греха, а? Я не смог сразу доверить вам свою природу; Зоро подозрительно относился к каждому новому накама; Нами, Робин, Усопп — понятно. — Ребята тоже вздохнули, признавая. — Чоппер сколько ты нас боялся? — Стратегический запас оленины повесил голову виновато. Я посмотрел на своего кока и плотника поочерёдно: — Санджи, а ты ведь тоже не сразу понял, что на нас можно полагаться? Френк, ты до сих пор здравой настороженности не утратил, верно? — Новый накама, глядя мне в глаза, кивнул, улыбнувшись, будто был рад, что я это понимал и принимал. — А вера она такая, либо есть, либо её нет.              — К чему ты ведёшь? — от чего-то с облегчением раскуривая сигарету, поинтересовался Санджи. Я пожал плечами: в голове давно сидела мысль о том, как всё было бы просто, если бы можно было безоглядно верить. Идеалистично? Нереально? Чревато последствиями? О да, это было так. Но…              — Может, хватит, а? — спросил я вслух без особой надежды. — Мы команда. Наши цели, мечты и даже жизни зависят друг от друга. Так хватит сомневаться? Вы рискнули поверить демону и последовать за ним, какие после этого у нас ещё могут быть сомнения друг в друге? — спрашивал я, предлагая авантюру гораздо сумасбродней, чем отправиться в полёт на небо, в надежде найти там Скайпию. — Ну хотя бы попробуем?              Накама напряжённо молчали. Я видел: они тоже хотели просто верить. Но тоже, как и я, понимали, чего эта авантюра может стоить как для отдельно взятого члена команды, так и для всех нас в целом.              Зоро вздохнул.              — Я поверю, — твёрдо решил он. Я вопросительно на него посмотрел. — Последую примеру капитана, — ухмыльнулся он, весело и невесело одновременно. Взгляды накама тут же скрестились на нём. А он и так объяснить хотел: — Ты поверил в меня, просто взглянув в глаза, если подумать — первый. И даже зная, что я проиграю, тогда, в бою с Михоуком, ты верил в меня, верил, что выживу, и однажды и с этим противником победа останется за мной. А ведь я ждал, что будешь останавливать, — Зоро хмыкнул чему-то своему, качнув головой, а потом, снова ухмыльнувшись, глянул уже на остальных: — И, ты прав, я сомневался и в Ведьме, и в Усоппе, и в Тупом Коке, что они стоят доверия, кто уговаривал меня подождать и дать шанс? — Накама тут же ме-е-едленно перевели взгляды на меня. — И ведь ни разу не ошибся! У меня нет причин не верить тебе, капитан. А раз так, если мы будем верить тебе, а ты будешь верить нам всем — ни у кого из нас не будет причин не верить и друг другу.              Ребята переглянулись, улыбаясь чему-то легонько. То ли словам Зоро, то ли каким-то мыслям — схожим или разным. А потом девчонки улыбнулись уже одному мне, так широко, довольно, согласно…              — Верить капитану наша су-у-упер обязанность, — кивнул Френки тоже согласно.              — Я не буду сомневаться больше, — повторил Усопп, качая головой.              Все посмотрели на Санджи, курившего и разглядывавшего потолок с нечитаемым лицом.              Это была какая-то миграция взглядов…              — Быть может, получится не сразу, — заметил он со вздохом, спустя несколько мгновений тишины. — И предложение верить от демона звучит подозрительно, знаешь? — он глянул на меня уже весело, и ответа больше не требовалось: его решение было ясно. — Но попытаться стоит, ты прав.              — Вот и решили, — констатировал Зоро удовлетворённо. Я прищурился: он своими замечаниями как будто специально подтолкнул команду к этому самому спонтанному, безосновательному решению, а не отреагировал на мои слова. Так не было ли это проявлением — очень нечастым, между прочим — его понимания об обязанностях старпома? Всё-таки, раз уж в команде появилась субординация, его она тоже касалась, он ведь был первым после меня… Но спрашивать об этом было не с руки: Зоро оскалился внезапно, наклоняясь над столом, чтобы быть ближе ко мне, и хитро-хитро заметил, глядя в глаза: — Кэп, ты ведь понимаешь, что раз уж мы решили верить — у тебя больше нет оправданий для того, чтоб скрывать от нас свои планы. Это, считай, первое нормальное собрание команды, и мы имеем право знать, что ты задумал. А ты совершенно точно что-то задумал. Колись, — практически требовал он, насмешливо ухмыляясь.              Я вскинул бровь.              — Но и вы должны доверять мне, даже если я не делюсь планами, разве нет? — Зоро сел ровно: ответить на это ему было нечего. Я пояснил: — У меня может быть масса причин, чтобы не делиться планами, например, если от этого будут зависеть наши общие цели или даже жизни. Это может являться и недоверием моим к вам, — остановил я желавшего что-то сказать старпома взмахом руки, — да, как и требование выкладывать планы. — Я усмехнулся, когда Зоро снова закрыл рот. — Поэтому, давайте условимся так: я не стану скрывать от вас того, что вы имеете полное право знать, от чего зависим все мы и наше будущее, — фактически обещал я. — Но меня ничто не обязывает делиться своими мыслями, верно? — вопрос был риторическим, но ребята всё же кивнули, обдумав это. — Значит, и планы, которые ещё находятся в стадии обдумывания, я могу не озвучивать.              — Торгуешься? — со смешком даже не спросил, а констатировал Зоро. Я пожал плечами вполне серьёзно. Он вздохнул, признавая: — Ладно, это справедливо.              Накама смешно переводили взгляды с него на меня и обратно.              — С чего ты решил, что у меня есть планы? — полюбопытствовал я, откидываясь на спинку очень даже удобного кресла.              — Ещё Эйс спрашивал тебя об этом в Арабасте, например, — теперь пожал плечами уже Зоро, — и ты тогда не ответил, а отговорился. Твой дед на прощание нас предупредил, что не удивится, если вдруг выяснится, что ты уже размышляешь над тем, как свергнуть Мировое Правительство…              — Да. Гарп-сан тогда заметил, что у всех представителей клана есть не только сила, но и амбиции, — кивнула Робин, подтверждая. Я прикрыл глаза, буркнув в досаде:              — Чёртов старик!              И ведь действительно, неизвестно было чего ещё он им наговорил. А мог очень даже многое… Не стоило оставлять их наедине ни на миг, но пришлось.              Хотя, возможно, деда просто их испытывал.              — И то, что ты сказал о Флорианском Треугольнике, и то, что пошёл на договор с Джевелри Бонни, говорит о том, что планы-то есть… — согласился с Зоро и, заодно, видимо, продолжил его мысль (раз мой старпом кивнул) Санджи. Тут уж мы все округлили глаза, потому что эти двое бывали солидарны, но в редких случаях.              Однако доводы были такими, что не ответить на них я не мог.              — Да не имею я никаких планов, — вполне честно со вздохом признался я. — Даже толком не знаю, как становиться Королём Пиратов буду. — Тут я даже хохотнул, потому что это было в какой-то мере забавно: мечта была, а плана по достижению — не-а. Я знал только, что не хотел идти путём Роджера, но другой вариант предполагал войну чуть не со всеми Йонко и Мировым Правительством одновременно. Не сказать, что эта перспектива меня устраивала. Точнее нет, меня-то, то есть моего внутреннего демона, может, как раз и раздирал азарт устроить заварушку такого уровня, но, глядя на лица накама, я понимал, сколько жертв в ней будет, а потому сопротивлялся. Жизнь всё-таки ценил. С новым вздохом, скрывая мысли, я даже резковато заметил: — Не стану скромничать, я многое способен просчитать: наши действия, вероятные реакции противников, и уже нашу реакцию на эти реакции. Но жизнь становится предопределённой, если жить по тщательно выверенному плану. Это скучно, — покачал я головой вроде бы серьёзно, но всё равно надулся, вытягивая губы в недовольстве: не хотел так жить и не собирался, о чём и заявлял. — Я слишком люблю сюрпризы от самого мироздания, когда не знаешь, что произойдёт в следующий миг и как ты сам поступишь… — Накама разулыбались — уже понимали, как я мыслил, даже как мыслил тот я, к которому они ещё не успели привыкнуть. — По той же причине я не останавливаю снегопады, например, — кивнул я им, припомнив вопрос, кажется, Санджи, в момент, когда ребята поняли, что с таким капитаном, как я, им вовсе не обязательно было защищать Санни от осадков. — И по той же причине думаю, что Флорианский Треугольник — это интересно. Разузнать что там и почему… — я лукаво, предвкушающе и даже заискивающе в какой-то мере улыбнулся команде, мол, давайте, это же так здорово! И накама отвечали мне тем же предвкушением… Нет, конечно, Усопп втянул голову в плечи и бормотал что-то об очередной болезни, а Нами и Чоппер не скрывали трусливых мыслишек, но… взгляды горели у них у всех.              — А Джевелри Бонни? — напомнил Зоро об ещё одном пункте собственного интереса.              — Попалась пиратка, которой явно требуется помощь. Жертвовать ради неё своими интересами глупо, — я фыркнул, снова пожимая плечами, — но и отказывать человеку в беде не по мне, тем более это, может быть, и выгодно, и интересно. Всё-таки могла бы — давно бы отсюда выбралась: корабли-то похоже тут нередко курсируют. — Я задумчиво постучал ногтем указательного пальца по столешнице, прикидывая, сколько прибывающих и убывающих судов мы видели, пока болтались на курорте. Выходило не меньше дюжины. — Но нет, несмотря на то что торопится, она ждала, когда мы, пираты, решим это место покинуть. Почему?              — Возможно, просто ни один корабль не отправлялся на Сабаоди? — предположила Робин. Накама вообще задумались, видать, им не приходил на ум такой вопрос.              — Но она могла попасть на остров, откуда корабли на Сабаоди идут часто, — возразил ей я. — Конечно, с пиратами проще договориться, но не думаю, что она не смогла бы тайно проникнуть на другие корабли и сойти с них, так и не попавшись. А причины ждать нас ведь явно были…              Накама молчали, обдумывая интересную загадку. Но никто никаких предположений не высказал больше.              Впрочем, их не было и у меня.              Зато Зоро снова поинтересовался:              — Я так понял, что тебе зачем-то нужно на Сабаоди, и ты туда собирался до того, как заключил с Обжорой соглашение, верно? — снова прозорливо заметил он. Я загордился своим Первым Помощником немедленно:              — Вы понимаете, да, почему Зоро наш старпом? — восхищённо обратился я к друзьям. — Я ведь не говорил этого прямо, но всё-то он замечает и понимает правильно. — Зоро с Санджи фыркнули одновременно, только по причинам разным: судя по тому, какие эмоции я чуял от кока, он тоже заметил мою оговорку. Ну я и не отрицал, что он тоже вполне мог бы стать моим Первым Помощником… Если бы не любил готовить до безумия (из-за чего у него нередко не хватало времени на что-то кроме), не увивался бы за каждой юбкой, ну и если бы я не встретил Зоро раньше — а он был лучшим, это признавал и сам Санджи, хоть и не при нашем фехтовальщике. — Ты прав, — кивнул я ему. — Мы с Трафальгаром Ло договаривались встретиться на Сабаоди. Да, тем самым, с которым я побратался, — кивнул я снова на немой вопрос в глазах. — Ну а кроме того, мы не сможем попасть в Королевство Рьюгу, не побывав на архипелаге.              Тут мне пояснять не пришлось — Робин с Френки на пару быстро объяснили, что остров рыболюдей находился практически на дне океана, то есть в десяти тысячах метров под водой, где давление этой самой воды раздавило бы что угодно, кроме, разве что, морских обитателей. Но всё-таки попасть туда и жить там можно было благодаря особой смоле, которую выделяли мангровые деревья, растущие всего в нескольких местах Гранд-Лайн. Одним из таких мест и был архипелаг Сабаоди — а он как раз и располагался в мангровой роще, корни которой уходили к самому дну — туда, куда нам и нужно было в конечном итоге попасть.              Объясняли нам это специалисты, конечно, мало понятным простым смертным языком, но суть уловили все: на Сабаоди нам нужно было в любом случае, и попутчицу мы вполне могли с собой прихватить. За достойное вознаграждение, разумеется.              — Но ты всё равно обманул прекрасную леди, — ворчал Санджи в итоге. Я собственные действия более комментировать не стал, зато попросил:              — Санджи, я не сомневаюсь в том, что, когда речь заходит о женщинах, ты помнишь о том, что их интересы и желания, которым ты так любишь потакать, не должны вредить команде. И всё-таки прошу тебя быть осторожным и помнить, что и в дозоре, и в Мировом Правительстве есть женщины, которые пожелают нас уничтожить, да и среди пиратов таковые найдутся. Поэтому не будь слишком уж доверчивым на их счёт, ладно?              — Эро-кок, — снова расчихался Зоро, но после пары таких чихов не выдержал, заржал в голос.              И несмотря на то, что просил я искренне, действительно думая, что его страсть может однажды погубить и его, и нас, но всё равно возмущённо и высокомерно посмотрел на меня, собираясь что-то сказать. Не позволила Робин:              — Кок-сан, капитан-сан прав, — ответила ему за меня Робин. — На Гранд-Лайн, а в особенности среди пиратов, множество людей готовых буквально на всё ради каких-то целей. А девушки нередко пользуются своей привлекательностью и наивностью моряков-романтиков, втираются в доверие, а потом предают. И нередко для обманутого это заканчивается гибелью. Я сама так делала. И с вами хотела так поступить, ещё там, на Виски Пик, — Робин ласково улыбнулась нам, вызывая у меня смешок и нервные сглатывания Усоппа. Но я согласно кивнул:              — Помнишь Конис из Скайпии, Санджи?              Накама, все, кроме Френки, синхронно вздохнули, припомнив одну запуганную дурёху-предательницу, которая могла бы и погубить нас вообще-то, но которую мы всё же простили.              — Справедливо, — согласился кок, выдыхая сигаретный дым, от которого упорно хотелось поморщиться.              Захотелось высказаться ещё и на этот счёт, но…              Я припомнил, как мы с Эйсом и Сабо пробовали. Ну, дети-беспризорники, крутившиеся среди преступников — чего ещё от нас было ждать? Спёрли у Дадан сигареты и учились курить. От дыма кашляли, такого противного, горького, вызывавшего и желание блевануть, и продышаться свежим воздухом, но всё равно курили, пока не научились «как взрослые» — это же так круто, быть взрослым! Но стоило один раз увидеть мужика, чуть на стенку от невозможности покурить лезшего, посмотреть, как он унижался, выпрашивая хоть одну сигаретку — как мы живо осознали, что на его месте быть не хотим. И мы благодарили небо за то, что не успели «втянуться». А потом и интерес пропал. Но было ведь…              А я не знал, почему Санджи стал курить. Быть может, это была и вредная привычка, блажь, но могли ведь и причины быть. Так что… я снова промолчал.              Да-а, много друг о друге мы ещё не знали. О многом даже не догадывались. Но честно пытались притереться характерами друг к другу, осторожно, с пониманием того, сколько тьмы и, может быть, даже боли было в прошлом каждого из нас. И дело шло, медленно, но…              Вот теперь я даже вздыхал с облегчением, снова и снова, потому что это было по-настоящему потрясающе — быть собой, не сдерживаться.              Но, в то же время, я не был уверен в том, что готов был поделиться проблемой грызущей меня порой борьбе за власть над самим собой с самим же собой, но только демоном.              Далеко нам было, пожалуй, до того, чтоб стать «командой мечты» Френки, которой он доверил свой корабль…              По крайней мере, далеко было в моём понимании того, какие отношения должны были быть в «команде мечты».              Мы сидели в тишине, не гнетущей, лёгкой, даже уютной, но с какими-то мрачными нотками. Складывалось впечатление, что мы все думали о чём-то таком. И это будто бы нас даже… роднило.              Вдохнул чему-то Усопп, глянув на меня решительно, хмыкнул Зоро, Нами сжала кулаки, Чоппер перевёл взгляд с улыбавшейся тонко и свободно Робин, на Френки, смотревшего куда-то в никуда…              Мои накама…              — Так какой курс, капитан? — наконец, прерывая тишину, просила Нами деловито. — Сабаоди?              — Идём по Логу, — покачал я головой.              — Принято, капитан, — улыбнулась Штурман. Ребята снова заулыбались, выражая и поддержку решения, и, главное, готовность продолжить путь. Вместе.              И это чертовски дорогого стоило!              Кажется, для всех нас.              Но, в общем, собрание на этом было окончено, ибо накама удовлетворились моими ответами. Так что мы спокойно разошлись спать, а на утро отправились в море. И, к нашему общему напряжению (всё-таки чужак на корабле), за ночь Джевелри Бонни никуда не исчезла, а на Санни начался новый виток притирания сложных характеров друг к другу. И не накама друг с другом, а нас с Обжорой.              Началось это ещё за завтраком, когда я упрекнул Бонни в обжорстве, умяв при этом гораздо больше. Не то чтобы мне жалко было еды, ведь на острове мы запаслись, просто хотелось развлечься. Но гостья скандалить не спешила, с трудом сдерживая желание, как минимум, наорать на меня. Продолжилось это тем, что мы просто (даже Санджи, видимо, в солидарность) игнорировали Бонни, чем сильно её раздражали и бесили. Но забавляло это, похоже, всех, кроме самой Обжоры…              Однако без ответа она нам такие выходки не оставила, и… съела все драгоценные мандарины Нами. Навигатор её убила бы, а мы помогли бы, потому что это было покушение на имущество, которое время от времени тайком подъедали все. Но, между командой и кровавой расправой, к сожалению, встал договор о ненападении.              Жаль. За мандарины действительно хотелось бить.              Хотя Нами, каким-то образом, возможно, с помощью Чоппера, сумела договориться с Карой, и та сильно пугала Джевелри при любой удобной возможности. Обжора злилась, обижалась, почти ненавидела нас всех, но терпела молча, явно планируя месть — в этом я убедился, когда после очередного пережитого испуга, Бонни, совершенно не замечая меня, сжала пальцы в кулачки и прошипела:              — Это война!              Естественно, что я не мог не предупредить накама о том, что стоит ждать гадостей. Зоро тут же заговорил про «не надо было брать» и «за борт её, и дело с концом». Впервые за долгое время Нами была с ним солидарна — хотя, почему-то мне казалось, что зла она была не только и не столько из-за мандаринов. Френки было по большей части всё равно, Усопп и Чоппер Бонни побаивались, Робин веселилась с ситуации. Санджи искренне пытался разорваться между «мелорин».              А я… Ну, я был за команду, но сдерживался. Не только из-за договора, а ещё и потому, что больно подозрительным казалось терпение вроде бы бойкой пиратки. Что-то же вынуждало её терпеть? Не думал, что в том же договоре дело было. Нет, терпела ради накама, с которыми явно что-то произошло. И я это, как капитан, понимал очень хорошо. Потому и не наседал.              Но всё равно уходил спать, как и все, встревоженным: не знал ведь, чего можно было от Бонни ждать.              И о, как хорошо, что мне не спалось! А то дремать-то я дремал, но заснуть от чего-то не мог, будто предчувствуя… И вот, где-то в середине ночи, когда мои накама, парни, уже давно видели десятый сон, я вдруг сквозь полудрёму не услышал, а сразу почувствовал как в мою кровать, под моё одеяло, юркнул кто-то… Юркнуло тело, судя по грудям и шелковистой коже, женское, обнажённое, и нагло прижалось ко мне.              Сонливость, как от кофе, словно рукой сняло.              Я лежал в объятиях, напряжённый, даже закаменевший, и судорожно размышлял о том, что же делать. Потому что… потому что не было никаких сомнений в том, что меня желали подставить, или ещё хуже, спровоцировать. И не то чтобы я совсем не интересовался противоположным полом, и не то чтобы мне были неприятны женские объятия, просто это вызывало определённые, чисто мужские неудобства. Организм-то у меня был молодым, не испорченным, и ему было плевать на мою любовь к морю, свободе и приключениям, а также на все данные пиратские клятвы. Он же, организм, был явно не прочь повестись на провокацию и предать меня, со всеми вытекающими.              Сердце билось громко, заполошно, распространяя жар по телу, бросая в пот. Кровь приливала к щекам и не только к ним, вызывая тяжесть, томление. Предательски давило одеяло, стягивали шорты. Мурашки бегали по телу и мысли отказывались сосредоточиться хоть на чём-то, кроме чёртовой женщины рядом.              Я ведь невинным был, как… ну как младенец! Упущение? Наверное. Мы ведь с братьями в Сером Терминале пробовали многое из «всех тяжких», которые нам, беспризорникам, были доступны. Но только речь шла о сигаретах, выпивке и азартных играх. Но вот с блудом, то есть с женщинами как-то не сложилось. Интересовались, конечно, но знакомиться и подкатывать было слишком проблематично. Особенно, когда ты подросток и совершенно не планировал отношений — а это вообще пугало, ведь ощущалось, даже просто на языке, как обязательства, долг, кандалы. Ну а бордели в Гоа были такие, что ими и взрослые мужчины брезговали, не то что мы.              Дадан, помнится, по пьяни даже сокрушалась, что в наших с Эйсом жизнях не было мужчин, которые научили бы нас, растущих парней, «жизни», имея в виду именно, что блуд. И, может быть, в этом было зерно истины, несмотря на то что вокруг нас всегда хватало мужиков множества сортов и видов, настолько разных, что при воспоминаниях о некоторых я морщился, а другие не единожды предлагали нам пройтись «по бабам».              Но, факт был в том, что мысли о голых девушках в моих объятиях не могли не вызывать у меня смущения. Даже нет, не совсем смущения, а… неловкости? Неудобства? Особенно, если девушка была вполне реальной, ощутимой, и буквально обнимала меня.              Вот пройтись самому полностью обнажённым по городу перед теми же девушками — не вопрос. Делал так и не раз.              Но вот так…              Это было досадно, но, считал, что мне простительно.              Тем более что зато я умел справляться с инстинктами. Просто успокаивая мысли и чувства. Конечно, в этот раз понадобилось немало времени — с ощущением упругих мячиков-то, упиравшихся в руку и грудь и мешавших сосредоточиться на отвлечённом. И всё-таки я справился, пусть мстительница и успела сама уснуть за это время.              Ну а когда здравость рассудка ко мне вернулась, я достаточно быстро придумал, как обернуть ситуацию себе на пользу, ну и… отомстить за попытку дискредитации себя любимого.              Острое желание подло хихикать пришлось задавить в зародыше, чтоб шум не поднять.              А потом осторожничать, выбираясь из объятий и всё устраивая так, чтоб никого не разбудить: ни наглую пиратку, ни моих чутких обычно ребят. Но и с этим я справился — возможность передвигаться по теням сильно помогла.              Закончив, не в меру довольный собой, я ушёл купаться в холодной воде, чтоб окончательно успокоить организм и нервишки. И тут уж оторвался — и полетал вдоволь, и нанырялся, опять таки, умудрившись сделать это незаметно от дежурившей в ту ночь Робин (мы позволяли девушкам команды дежурить тоже, но, в основном тогда, когда я предчувствовал более-менее спокойные ночи). Ну и благополучно вырубился в своей капитанской большой и мягкой кроватке, с предвкушением от ожидания шоу.              А на утро меня разбудил дичайший визг. Причём, судя по звуку, мужской.              Спал я специально в шмотках, чтобы успеть на шоу, а потому, услышав первый звонок к началу спектакля, кинулся к мужской каюте.              Естественно, что визг Усоппа разбудил абсолютно всех. А я подоспел как раз вовремя, для того чтобы увидеть, как Френки пустил слезу, лепеча что о том, что «капитан вырос, и теперь просто СУПЕР-мужик»; как Зоро, заходясь в гомерическом хохоте, захлёбывался воздухом, заваливаясь на кровать, потому что даже сидеть от смеха уже не мог; как Санджи, матерясь сквозь сжатые зубы, то бился головой о переборку, то вопрошал у оглушённой гамом Бонни о том, как она могла «повестись на такого болвана». Вокруг всего этого с паникой на мордочке носился Чоппер, в принципе не понимая, что происходит и отчего все разом сошли с ума.              Бонни, к слову, судя по личику, не понимала, почему при всей этой какофонии я сам «спал» в её объятиях. Видимо, она хотела всё же закатить истерику поутру, обвиняя меня в поруганной чести или чём-то подобном, но…              В общем, я, никем не замеченный, вошёл в мужскую каюту, а за мною подоспели Нами с Робин. И как раз в этот момент, Бонни, перетянув одеяло на обнажённую себя, чтобы сесть и скрыться от мужских взглядов, обнаружила, что всё это время обнимала не меня, а деревянный манекен, с париком чёрных, как у меня, волос, которые и торчали из-под одеяла.              Манекен этот был последним из тех, на которых когда-то мы с Эйсом тренировались под руководством Иренеи. Не помнил, зачем его в Астральную Клеть засунул, но ведь пригодился! А если учесть, что он был так хорош, что на ощупь действительно напоминал человека…              В общем, лицо Джевелри Бонни нужно было видеть. Особенно когда я не выдержал и тоже засмеялся, вместе с Зоро, начавшим ржать по новой. Пиратка краснела, как маков цвет, от злости за неудачу и смущения.              Обидно было только одно: фотоаппарата у нас на борту не имелось.              Исходом я наслаждался ещё долго, смакуя подробности. Например, женщинам вот своим пожаловался во время завтрака, что стоило у Бонни просить поклясться не в том, что не причинит вред команде, а в том, что не будет меня домогаться. Девчонки шутку оценили и похвалили меня за соображалку, но, в то же время, сочувствовали гостье — впервые за совместное путешествие. Мол, унизительно это было для Обжоры.              Но а не сама ли виновата?!              Хотя даже я её зауважал после этого, потому что насмешки, порой унизительные, терпела молча и с гордостью.              Так и развлекались.              Когда мы пересекли границу зимней климатической зоны и вошли в осеннюю, от постоянной промозглой сырости, непривычной выходцам из Южного Океана, пиратка Джевелри Бонни всё же сорвалась после очередной выходки Кары и… неожиданно использовала силу своего фрукта на всех моих накама, превратив их в совсем мелких детей. Наверное, она пыталась это сделать и со мной, но, по непонятным причинам, у неё не вышло: тыкала в меня своими пальчиками, тыкала, а эффект нулевой.              Я стоял, и смотрел на неё, мол, и что ты пытаешься сделать?! Но ничего.              Лица друзей, конечно, умиляли и забавляли, но, вообще-то, это было своеобразной катастрофой для команды, ведь так в состоянии управляться с кораблём и драться оставался лишь я. Пришлось признать, что меня тоже провели: Бонни ведь не причинила никому из нас вреда своими способностями, только вернула в детство, но беспомощными всё же сделала.              Пира-а-атка.              Ситуация была бы неразрешима, и ползать бы мне на коленях, в попытках вернуть накама в прежний возраст, или перестать бы мне быть пиратом, в случае если бы я Бонни всё же навредил. Но, к счастью, у меня тоже было полно козырных карт, припрятанных на крайний случай. Раскрываться, разумеется, не хотелось, так что пришлось воспользоваться Карой снова. Она не была членом команды, как таковым — питомица, боевая подруга. Потому, если она причинила бы Бонни вред, да ещё и по собственной воле, то это не считалось бы нарушением договора. Впрочем, и в этом не было необходимости: я вспомнил ту иллюзию, которую чайки наслали на нас, когда мы высадились на Чёрный Остров…              Каре не составило труда повторить трюк, и очень испуганная Бонни, которая хваталась за руку точно так же, как это когда-то делала Виви, быстро вернула команде прежний вид, притихнув надолго после этого.              И я ведь предупреждал её насчёт нервов…              А ещё через сутки, гостья наткнулась на газету, ту самую, первую, которая вышла после инцидента в Эниес Лобби с нашими новыми розыскными листовками. Бонни на несколько раз перечитала её, потом прочитала все остальные вышедшие с тех пор номера и, ошеломлённая, подошла ко мне, в поисках подтверждения. Спрашивала, правдой было написанное или нет.              Тут-то и выяснилось, что о наших приключениях она не знала совсем ничего с тех пор, как за мою голову дали награду в сто миллионов белли после Арабасты — не удавалось почитать газет. Потому-то она к нам и сунулась — надеялась, что мы попроще других (то есть слабаки), а потому собой почти не рискнёт, связавшись с нами.              В этом она сама с досадой призналась.              Чтож, я тоже перемудрил в рассуждениях, считая и даже рассчитывая на то, что Бонни в курсе нашей последней громкой победы. А вышло… вон оно как.              Но я не упустил шанс похвастаться — мы гордились достижением всё же — и показал гостье трофеи, то есть флаг Мирового Правительства и золотую одноразовую Ден-Ден-Муши «Вызова Пяти». И даже не поленился рассказать, как всё было на самом деле.              Бонни слушала молча. В руках вертела золотую улитку, не отрывая от неё взгляда, а потом, когда я закончил рассказ чудесным спасением, умалчивая о самом факте чуда (Мэри, который пришёл сам), она вдруг решила, что не желает со мной воевать. Сказала, что не пойдёт против безумца, посмевшего открыто бросить вызов Мировому Правительству из-за всего лишь одного члена команды.              Смотреть на нас всех после рассказа Бонни стала совершенно по-новому: с уважением.              Короче, моё новое развлечение на корабле превратилось в немного нагловатую и хамоватую, но, в общем, обычную гостью, которая и не пыталась спорить или как-то выказывать недовольство любыми моими решениями. Ведьма номер три при этом умудрилась найти общий язык с остальными Ведьмами, и мы вернулись к почти привычной жизни.              Война на корабле закончилась, едва начавшись.              Так было, до тех пор, пока мы не выловили в океане бочку с подношением богам и не вскрыли её. Бочка оказалась с секретом: выстрелила сигнальной ракетой, явно привлекая кого-то, кто оставил эту… ловушку?              А потом горизонт заволокло очень густым, непроглядным туманом, из которого в какой-то момент медленно и величаво выплыл настоящий корабль-призрак…