* * *
Паренек сидит на коробке, медленно пересчитывая монетки в своей руке. Сегодня у него большой куш, по сравнению с прошлыми днями. Целых десять монет, на которые он сможет прожить дня четыре, если есть раз в день. Самое главное не попасться на глаза страже и тому мужчине, уж слишком богато он выглядел: его кольца на руках были явно из дорогих металлов, серег в ушах было слишком много, что могли себе позволить лишь некоторые очень богатые люди. Один вопрос: что этот человек делал в таком месте с такими скудными, по их мнению, деньгами. Чимин выплывает из-за дерева и здорово так присвистывает, когда видит приятный блеск золота в руках своего друга. — Ничего себе! Хен, вот это да! — маленький омежка мигом оказался рядом со своим другом, одним только взглядом посчитав, сколько на данный момент монет в руках старшего. Не меньше десяти. Он уверен. — Обалдеть. Сколько человек ты успел обчистить, пока я помогал старушке на складе? Дай мне монетку! Я тоже работал, но эта старая клуша мне ничего не дала! Лишь эти пыльные сандали. — Указывает пальчиком на свои ножки. На самом деле, подарок не такой уж и плохой. Хотя бы так его маленькие ножки будут в защите хоть какое-то время. До шестнадцатилетия ему осталось всего ничего, а его тело очень сильно повреждено в самых разных местах. Все к лучшему. Но Тэхен Чимину лишь помотал головой в знак отказа и отвернулся, дуясь, мол, мое. И так чуть не попался. В глазах младшего такая яркая обида блеснула, от чего в сердечке неприятно закололо. Они ведь друзья. Неужели Тэхену для друга одной монетки на хлеб жалко? Не жалко, но Тэхен прекрасно знает, что Чимин эту монету далеко не на хлеб или на какую-нибудь лепешку потратит. Он ее либо в кости проиграет, либо поменяет на что-то дурацкое. Чимин уже отчаялся и хотел закатить истерику, как к ним стала приближаться императорская стража. Человека три-четыре. Все мужчины были одеты в черные одежды, в руках каждого было холодное оружие из той самой адамасской стали, способной разрубить камень одним лишь взмахом. И, кажется, идут они точно к мальчишкам. Тэхен прячет монеты, насторожившись, и просит Чимина заткнуться, чтобы потом точно не было лишних проблем. — Эй, малышня, — один из странников зовет мелочь, надеясь, что товарищи не засмеют, потому что стража не должна разбираться со шпаной малолетней. Так еще и солнце светило так, словно глаза сейчас выжжет. — Мы паренька ищем, который осмелился стащить кошелек у господина Мина прямо из-под носа. Не слыхали среди своих об этом? Может, кто и знает чего. — Нет, дяденька, не знаем ничего. — Чимин улыбается стражнику, прекрасно понимая, что тот, кого они ищут — был Тэхен. Мальчик не глупый. А в голосе его такая сладкая нотка подставы чувствуется. — А ты, хен, ничего не слышал? — младший по-дружески бьет друга по локтю, а тот, не удержав в трясущихся руках все роняет: сам мешочек из ткани, как видно было, очень дорогой ткани, возможно это был бархат, но кто Тэхен такой, чтобы знать такие вещи, монеты и какие-то прочие мелочи, хранящиеся в мешочке господина. Стражник на все это странно отреагировал, кричать не стал и мальчишку бить тоже. Не таков указ его господина был. Мужчина слишком резко хватает юношу, заставляя смотреть в его лицо; не особо приятное зрелище, но все же… — Ты сейчас же вернешь эти вещи Господину Мину. Молись, чтобы он простил тебя за такой поступок. Шевелись. — Швыряет того на землю и говорит что-то остальным. Чимин довольно смотрит на это, но не успевает сползти с камня, как его швыряют к другу. — С ним пойдешь, за компанию. Нельзя так своих друзей предавать, бесстыжий. Если уж он и понесет наказание за воровство, то ты понесешь его за предательство. Тэхён жутко краснеет, ведь его поймали впервые, а еще ему до жути обидно, что его друг, его лучший друг так поступил именно с ним. — Мы нашли воришку. — Мужчина кланяется невысокому парню в красивых одеждах и указывает на парней, стоящих позади него. Чимин уже миллион раз пожалел о том, что сделал, поэтому его личико было все в слезах. Ему жутко страшно и стыдно. Возможно, это их последний день на земле. — Ты хочешь сказать, что меня обокрало два человека? Два ребенка? Ты меня за идиота держишь? — Юнги укоризненно смотрит на перепугавшегося стражника. Пожалуй, двоих бы он заметил. Слишком много несостыковок. Но не состыковки эти были у Юнги лишь потому, что он недооценивал этих парниш. Тот, что постарше, Тэхен, и не такое умел. — Нет, мой Господин! Не в коем случае! Ваш мешок и деньги были найдены у него, — палец указывает на темноволосого, — а его мы привели, потому что он подставил друга. Юнги кивает стражнику. Интерес берет свое, и мужчина подходит чуть ближе к юнцам, поглаживая рукав своей дорого расшитой рубахи. — Так низко. Друга своего предавать. Даже обычное воровство я не так осуждаю, как предательство. — Юнги смотрит четко Тэхену в глаза, улыбаясь как-то странно. Его лицо было под стать аристократу, если бы не тонкая линия шрама, рассекающая глаз. Интересно, как он его получил. Чимин же льет слезы, воя от досады. Стражник, держащий его перевязанные руки, бьет мальчика по спине полой палкой бамбука и приказывает ему замолчать. Сейчас все внимание на Тэхена. — Зачем деньги украл? На что хотел их потратить? — интересуется альфа у старшего парня и продолжает налаживать свой рукав. Тэхён молчит, перебирая в своей светлой головушке множество ответов на этот вопрос. Он прекрасно понимает, что любой ответ может просто напросто не понравится такому влиятельному человеку, но делать нечего, ему срочно нужно что-нибудь придумать для них с Минни. Что касается его, старший потом проучить этого мелкого, но как бы то не было, он не может оставить друга в беде. Парень подходит к своему другу, медленно обнимая за плечи, заставляя уткнуться в шею, чтобы хоть чуток привести себя в чувства. — Е… — Тэхён сам по себе дрожит, а тут еще такая сильная нагрузка на него, потому что последний раз парень говорил что-то несколько месяцев назад. — Е… а… — Тэ склоняет голову, пытаясь прийти в себя, когда слишком сильные спазмы в горле заставили его зажмурится, чуть ли не глотая слезы от боли, которую он испытывает. — Е… да-а… Темноволосый почти плачет, но Чимин берет все в свои руки, отрываясь от вкусно пахнущей шеи своего друга, сжимая его ладошку так сильно, словно ища какой-то поддержки. — Тэ, он… Тэхёни не может говорить. Это все из-за специй. Кто бы знал, что тогда, чтобы просто утолить свой голод и не умереть, двое подростков чуть не погибнут от испорченной каши, найденное где-то на задворках какой-то лапшичной. Они надеялись, что специи все исправят, но, кажется, это было совершенно зря. С тех пор Тэхён молчит, каждую ночь чуть ли не задыхаясь от сильнейшего кашля, который сдавливает горло. Чимин тогда несколько дней лежал с дикой болью в животе, не смея даже повернуться, а ведь они просто хотели поесть. Младшего снова бьют полой палкой по спине, но уже с большей силой. — Молчи. Не у тебя спрашивали. — Ругается стражник. Мин переводит свой строгий взгляд со старшего на младшего, махая рукой, чтобы этот придурок не забил мальчика. Хоть он и такой, все же он еще ребенок. — Какая смелость в тебе. Он не может говорить, но тебе слова вовсе не давали. Но ты все равно раскрыл свой рот. — Юнги усмехается, а лукавый взгляд молодого господина сменяется более жадным, задумчивым. Красивый омега, но характер у него гнилой. Немного подумав, Юнги кивнул главному из стражи. — Немого отпустить и дать ему денег, чтобы в следующий раз ручонки свои к чужим богатствам не тянул, а друга его, — поглаживает рукав, щурясь, — накажите его, а после переправьте ко мне в гарем. Пусть Хосок приведет его в порядок. Я все сказал. Лишь после того, как Юнги покинул пределы дворика перед своими хоромами, стражники зашевелились. Тэхена повели в одну сторону, а Чимина в другую, готовить к наказанию. Для этого у Юнги даже специальный человек имеется. Негоже такому знатному господину вести все самому, естественно у него есть человек. — Сто пятьдесят золотых тебе хватит? — спрашивает один из мужчин и проводит омегу в кладовую, где по всей видимости хранилась часть денег Господина. Глаза подростка разбегаются в разные стороны, он совершенно не понимает, почему такая забота только к нему, и почему его друга забрали в гарем. Неужели он так понравился господину. Нет-нет, Тэхён не может этого допустить, он обязательно что-нибудь придумает. А сейчас, чтобы не привлекать лишнее внимание к себе, парень берет столько монет, сколько можно унести в руках. У него не особо большой выбор, но эти деньги, возможно, как-то помогут вызволить Минни на волю. Как только его вышвыривают на улицу, старший убегает в свое ветхое, самодельное жилище, прихрамывая на одну ногу. Он должен спасти друга.* * *
— Я не хочу, пусти! Пусти! — омега сопротивляется, когда цепкие руки какого-то альфы хватаются за тонкую талию, медленно унося куда-то. Омега, чью сущность поняли почти сразу, начинает плакать, биться ногами, делать все, чтобы его оставили. Он еще так юн, но уже в гареме. — Пожалуйста, — захлёбывается в слезах мальчик. — Заткните его! — выругивается Мин. Естественно сам господин будет присутствовать на наказании. Пусть наказывать будут даже не его слугу, а бездомного мальчишку. Омегу кидают на пыльную землю и тут же обливают ледяной водой. Это делалось для того, чтобы наказуемый смог прочувствовать весь спектр боли, пока его тушку будут щедро избивать слуги Господина Мин. Пока омегу заворачивали в большое полотно, альфа удобно расположился в своем кресле в главном зале и с благодарной улыбкой принимая у служанки бокал разбавленного водой вина. Сейчас нужно быть в здравом уме. Только вечером можно расслабиться. Слышится первый истошный крик. Началось. Омегу начали избивать палками бамбука. Сладкое зрелище для Господина и ужасное для остальных, что были неподалеку от бедного паренька. — Бить его до тех пор, пока он не потеряет сознание. Не убивать!* * *
После наказания, где Чимин с великим успехом потерял сознание еще на седьмом ударе, мальчику обработали раны на теле и привели к главному в гареме своего Господина — Чон Хосоку. Омега был мил на глаз, возможно, даже с чистой душой, что не свойственно в этом мире грязных душ. — Можно было и пожалеть паренька. Он же совсем еще ребенок. — Возмущается старшая омега, принимая тело ребенка. Стражники лишь пожимают плечами и уходят. — Я не хочу, пожалуйста, — тихо скулит мальчик, изредка щурясь от света, проникающего в окно. За этот день он уже сотни раз пожалел о том, что так беспардонно поступил. Неужели ему так сложно были держать собственный язык за зубами. Впредь он будет молчать, а сейчас молится. Ему нужно чудо, которое позволит улизнуть отсюда навсегда. Он даже не прочь работать в порту, где в последнее время слишком часто ошивался, помогая самым разным людям. — Я хочу домой, — слезы переходят в шёпот. Омега садится на пол, не имея сил держать свой вес на тонких ногах. Даже если и весит он болезненно мало, для него это просто непосильная ноша. Чимин простой мальчик с улицы, который остался сиротой еще в четыре годика, когда его родители разбились на корабле в очередном торговом плавание. Тогда-то он и познакомился с Тэхёном, местным сиротой, который каждый день приходил к ним во дворик, тихо тыря яблоки с дерева. — Извини, зайчик, но эта воля не моя. — Омега гладит юношу по растрепанным волосам и поднимает на ноги. — Раз уж Господин послал тебя ко мне, то значит ты его зацепил. Гордись собой! — мальчика уводят в бани Мина, где теперь из простой омеги будут делать гаремного.* * *
— Господин, зачем вы приказали отвести этого оборванца к вам в гарем? Вдруг он чем-то болен? Или попытается навредить вам? — слуга подливает вино в бокал своего господина. Юнги на эти слова улыбается, придумывая, как бы донести всю правильность своих слов. — Хочу проверить этого мальчишку. Не верю, что он такой смелый. Не будь его дружка рядом, он бы в крошку рассыпался передо мной. Если порадует меня, вышлите ему лучшего лекаря, а если разочарует — пустите по кругу между своих или скорми псам. — Боюсь, псы не насытятся одной кожей и костями. — Слуга тихо прыскает в кулак, на что альфа фыркает, веля принести еще вина. — Дайте ему еды. Ах, совсем забыл. Пошли человека за тем, кого мы отпустили. Лучше все держать под контролем, не люблю случайные сюрпризы. Как и было велено, за старшим парнем была выслана целая группа людей, которые должны были проследить за ним и за тем, куда он может потратить свои монеты, так щедро взятые с широкой руки одного из самых приближенных людей императора. Тэхён же в этот момент как-то пытался грамотно распределить монеты, желая сейчас потратить лишь несколько, чтобы позже потратить другие с умом. Услышав на улице шум и гам Тэхён выглянул из своего ветхого жилища, расположенного на крыше одного из маленьких зданий, и стал наблюдать за людьми. Массовость поражала; значит что-то грядет. Парень кое-как вскарабкался на маленький выступ, чтобы позже увидеть главную площадь и сотни горожан его города. Давно такого не было, а все из-за странных иногородцев, чужаков для их земель. Даже ходят слухи, что сам император будет присутствовать на столь важном мероприятии. Если же это будет именно так, у Тэхёна будет как минимум с получаса, чтобы попробовать пробраться в дворец, а там уже и до покой господина недалеко. Возможно именно там и прячут его друга, но сейчас он будет думать о том, как бы туда пройти. — Не пойду. Эти глупые китайцы просто поглазеют на наш товар, а после пойдут дальше, так и не сделав выбора! — во дворце на протяжении нескольких минут стоит ругань, которая похожа больше на детские капризы. И если бы это было хоть чуточкой правда, было бы намного проще. — Мой господин! Пожалуйста, поймите, что вы не можете просто так взять и не прийти на прием! — слуги пытаются сделать все; их господин просто обязан побывать на таком масштабном мероприятии. — Прошу Вас, пройдемте. Вам пора собираться. Намджун не любил китайцев. Всей душой. Но как он может распоряжаться тем, что у него и в помине нет, как и сердца. — Сказал же, что не хочу. Ко мне должен прийти Юнги. У него есть для меня какая-то новость. На встречу пошли моего помощника. — Да господин. — Досадно.* * *
— Ну и как тебе? Хорош, правда? — Юнги с довольной улыбкой смотрит на своего друга и поглаживает рукав рубахи. — Считай, сам сегодня ко мне в руки прыгнул. — Да. Славный малыш. И личико у него подать хорошему любовнику. Но не в моем вкусе. Слишком быстро сломается. — Мужчина, чьи глаза были цвета языков пламени, смеется, щупая лицо омежки, отталкивает от себя. Он точно представил эту картину: его малыш сладко стонет под своим хозяином, и каждый крик наслаждения переходит в крик боли, когда конечности постепенно начнут ломаться от веса господина, яро втрахивающего омегу в постель. Слишком разные. — Уж больно худой. А времени на откорм мне жалко. — Я могу его отпустить? — Да. Но я бы посоветовал оставить себе. За такую красоту в других странах тебе могут хорошо заплатить. Хоть те же самые китайцы. — Мужчина улыбается, очаровывая омегу своими глубокими ямочками на щеках. Слишком хорош. — Я подумаю. Может, мне на сердце придет, оставлю у себя. — Юнги приказывает увести Чимина в главный зал для прислуги, достаточно он уже услышал и увидел. — Твое право. Давай выпьем за встречу. — С удовольствием. — Черт, черт, мы не можем этого допустить! Немедленно найдите его, — из-за двери слышится непонятные возгласы, крики и шум. Все затихает спустя десять минут, а потом раздается топот множества ног, как можно было распознать: человек десять, не меньше. Дверь распахивается и в комнату кидают сжавшийся комок, который тихо скулит, потирая ушибленные места, и только капли крови видны на полу вокруг мальца. — Мой Господин, этот нищий был найден недалеко от гарема господина, — один из стражников переводит взгляд на Юнги. Тэхён надеялся, нет, он желал, чтобы все прошло так, как надо, но кто бы знал, что его поймают таким позорным образом. Когда первые ворота были преодолены, парень вздохнул с большим облегчением, ведь осталось совсем чуток, и он найдёт своего Минни. Дворец естественно заставил юнца раскрыть рот от изумления; конечно, откуда нищему воришки с базара знать, как выглядят хоромы императора, как внутри все дорого и красиво. Как сладко могут жить люди, не живя завтрашним днем, тем, где все намного лучше. Где солнце светит ярче, вода вкуснее, хлеб свежее, жизнь лучше. Тэхён оказался в какой-то комнате; по виду она напоминала малую библиотеку: Тэхён как-то слышал от чужаков на базаре, что есть такое место. Он попытался пройти как можно незаметнее, но кто-то положил книги слишком неудачно. Все полетело вниз, как и сам Тэ, падая четко к ногам одного из стражников. Раздался дикий крик. Тэхён не особо помнит, как начала бежать, как его пытались поймать, как несколько стрел пронеслись над его головой, а одна даже задела руку. Его поймали так же неожиданно, схватив за талию и кинув в стену. Тогда темноволосый впервые почувствовал настоящую боль. В глазах темнело, тело ломило, но добил полет на пол и еще какие-то голоса. — Я так и знал, что он что-нибудь такое сделает. — Как будто радуется Юнги, восхищенно хлопая в ладоши. Намджун совершенно не понимает, что здесь происходит, а после переводит взгляд на юнца, явно не царской породы. — Кто он? — Друг того омеги, которого я тебе пару минут назад показывал. Намджун, позволь убить его. — Юнги улыбается императору, а тот так и продолжил смотреть на лежащее тело с превеликим недопониманием — Зачем ты пробрался на мою землю? — обращается уже к Тэхену, поднимаясь на ноги. — Ты хотел что-то украсть? Или кого-то забрать? Мальчик молчал, лишь изредка сдувая свою челку с глаз. Ему было необходимо видеть все то, что происходит, даже если это и будет его последний день на этой грешной земле. Услышав вопрос, Тэхён замялся; нужно было обязательно ответить, иначе не сносить ему головы, но как это сделать, если он лишен самого важного ресурса — голоса. Его прекрасного звонкого голоса. Тэ кое-как садится на колени, тихо шипя от сильной боли в руке и лопатке. — И… Ми… — парень жмурится, пытаясь унять ужасный хрип и кашель. — Др… У-ук, — Тэхён снова кашляет, начиная что-то показывать руками. Совсем не то. —…Ой Дру-ук, — выкрикивает парень, хватаясь за горло. Он пожертвует последним, но спасет Минни. — Что с ним? — Он не может говорить, потому что наелся приправ, чтобы не сдохнуть от голода. — Юнги мысленно поблагодарил Чимина, что он все-таки рассказал ему причину севшего голоса Тэхена. Зря только наказывал. Хотя, никогда ничего зря не бывает. — Приправ? Вы что, головой совсем не думаете? В таком случае их с водой размешивают. — Смеется Намджун. Он прекрасно знает, что такое бедность и голод. Еще будучи ребенком он также бегал по базару и воровал лепешки у старика Хана, до того момента, когда выяснили, что он внебрачный сын прошлого Императора. И вот тут жизнь молодого мальчишки расцвела всеми цветами. Он понимает Тэхена. Он видит в нем себя. — Значит, он пришел за тем омегой? — кивает в сторону комнаты, куда еще несколько минут назад был отведен Чимин. Юнги кивает. — Понятно. Что ж… — Обращается к слугам. — Позовите моего лекаря. Пусть он осмотрит обоих. После оставьте их где-нибудь вдвоем. Утром отведите черноволосого в мой гарем. — Да, господин.* * *
—…Ини… — младший летит на всех ногах, когда видит лучшего друга. Неважно, что было раньше, сейчас он просто подросток, с которым вот так ужасно обошлась судьба. Тэхён в жизни себе не простит, если с Чимином что-нибудь случится, поэтому их объятия слишком крепкие и долгие. На омеге самые настоящие роскошные шелка, которые стоят баснословных денег, а вот Тэ все в той же ужасной старой рубахе, порванной по всех местах, где можно и нельзя. — Ми… ни, — темноволосый почти плачет, чувствуя влагу на своем плачет и тихие всхлипы омежки. Это ужасно, на самом деле ужасно. — Я… ыта… счу те… пя. Вы-та-щу. — По слогам произносит тот, медленно вдыхая аромат пряного рахат-лукума, которым пах его друг. Ведь за всеми этими запахами он ни разу не слышал аромат лучшего друга. — Хен, прости меня! Прости! Что бы я еще раз сделал что-то тебе на зло! — воет омега, на что стража быстро к ним подходит, приказывая немного тише излагать свои чувства. — Скоро придет лекарь. Он осмотрит вас и даст каждому лечение. После вас разведут по разным гаремам. Это ваша последняя встреча.