Джисон вдыхает полной грудью свежий, еще не повидавший сырости и морозов, воздух, и наблюдает за тем, как несколько маленьких, но очень, очень ярких бабочек приземляются на ароматный пышный цветок прямо у его ног, расправляя свои крылья, будто ободок в волосах юной девочки. Прекрасные и такие
свободные.
Не хватает, вот тут, в груди, чего-то такого важного, необходимого и питательного, как воды в знойный жаркий день и воздуха в замкнутой комнате. Но что это? Что так сильно терзает его разум, сердце и душу. Неосязаемое, незримое, простое и, пожалуй, обыкновенное. Да, Джисон знает, точнее, он чувствует, терпит и желает того, чего так просто не достигнуть.
Он желает забыться,
окунаясь в бескрайний океан вороха облаков, телесно касаясь той самой заветной мечты, что мягко стягивает конечности.
Его глубокий взгляд скользит по макушкам домов, медленно, осторожно наблюдая за лицами людей, идущих навстречу. Обычные, самые простые. И Джисон такой: обычный, простой, неловкий, неуклюжий мальчик, порой глуповатый, но очень-очень добрый.
— Напомни мне, черепашка, что мы здесь делаем? — мягким голосом около уха, а пальцами Минхо касается чужого плеча, наблюдая едва уловимый взор хрупкого тела.
Джисон косится на Минхо через плечо, моргает пару раз и выдыхает, размыкая пересохшие и слегка шершавые губы, взглядом утопает в чужих черных глазах, будто в бездне мрака и тьмы.
— Мы… Мы идём к моему другу, — отвечает, собирая мысли в единую цепочку. Странную кашу в голове он мешает собственными руками, размазывая себя по стенке непонимания, которая затягивает, как страшный штормовой водоворот.
Мальчик ловит на себе взгляд черных глаз, замечая в них странные огни непонимания, удивления, смятения и
беспокойства. Пламя, что полыхало совсем чуть-чуть, разгорается в настоящий пожар, а сердце, нынче бьющееся в своём нормальном ритме, загоняется в непонятной агонии, безустанно тарабаня по рёбрам в надежде раздробить их в пыль. Джисон чувствует жжение в горле, острые иглы и тяжелый камень на дне желудка. Он тянет вниз, заставляет согнуться, упасть, прижаться к земле и зарыдать, глотая сухую пыль и грязь, что скользкой пленкой желания скуют внутренности.
Так нельзя, неправильно, ужасно.
Джисон улыбается уголками губ, а глаза его загораются в лучах полуденного солнца. Тень от ресниц мягко ложится на щёки, и мальчик, сморщив нос, сжимает в кулачке чужую рубашку. Минхо сводит брови к переносице, всматриваясь в нежные черты джисонова лица, и кривит губы в усмешке. Намёк о том, что
«рано или поздно ты мне всё расскажешь» плотной нитью опутывает тонкую шею Джисона, кончиком касаясь сердца, вонзая в него своё остриё.
— Долго ещё? — Минхо смотрит вперёд, а легкий ветерок забирается под рубашку, лаская прохладой бледную жаркую кожу.
— Нет, совсем немного, — говорит, ведя Минхо по широкой улице вдоль домов вверх. — Только, как бы это сказать?
— Говори — как есть, — пожимает плечами, плотью чувствуя чужие взгляды на себе.
— Это касается моего друга, — тяжёлый вздох слетает с джисоновых губ мягким облаком, растворяясь в потоке ветра. — Феликс — непростой человек. Его характер — это магическое ядро. Неизвестно, что можно ожидать от него. Он добрый, правда, очень добрый, но, знаешь, трудно предсказать ход его мыслей, действий, поэтому, если он решит
копнуть глубже, уверяю тебя, вопросы у него будут странные.
— Если он такой, по твоим словам, экстравагантный, то почему вы дружите? — Минхо ведет взглядом по чужому профилю. — Это, конечно, не мое дело и до человеческих замашек мне далеко, но все же, черепашка, почему?
— Потому что он единственный, кто на мой вопрос: «Можно с тобой познакомиться?» ответил простым: «Если ты станешь мне другом, то, конечно, давай знакомиться!» — Джисон выдыхает, замечая искрящимся взглядом вдалеке заветную вывеску. — Остальные ребята моего возраста попросту не желали отвечать.
— Понятно, — выдыхает Минхо, сглатывая непонятно откуда взявшийся вязкий ком.
— Поэтому, я уверен, он задаст кучу нелепых вопросов, лишь бы выяснить, кто ты такой, — Джисон широко улыбается, слегка ускоряя шаг.
— Пф, и не таких проходили, — дракон хмурится, а мальчик, бросив на него взгляд, дует губы, придерживаясь заданного пути. — Черепашка?
— Что?
Джисон поднимает на Минхо свои огромные, блестящие глаза, а мягкий розовый румянец застилает его щёки тонким слоем. Дракон сглатывает, хватая изнутри щеку острыми клыками, и ощущает, как необычное чувство сжирает изнутри приятно, рождая после себя волшебное и трепетное.
Что? Все обрывается, исчезает, пропадает в плотном водовороте и подчиняет себе сильного духом и телом.
Неужели?
— Ничего, — голос Минхо звучит тихо и сухо, без живости, что так присуща молодому дракону.
Джисон тянет уголки губ вверх. Рубашка в его кулаке смята в один большой комок, а глаза пылкими искрами изучают чужие: чёрные, необыкновенные,
потрясающие. Внутри все так приятно сжимается, сердце трепещет, а чувство легкости застилает разум, убаюкивает, позволяя окунуться во что-то воздушное и зефирно-сладкое.
— Мы пришли, — говорит Джисон, становясь напротив деревянной резной двери со вставками цветного стекла.
Пальцы, что сжимали ткань чужой рубашки, расслабляются, и Джисон, улыбнувшись Минхо, аккуратно ступает на ступенчатый порог, вдыхает глубоко и отворяет дверь. Приятная мелодия звоночка трелью проносится по всему помещению.
Хозяин, ты где? К тебе посетители пришли! Минхо скользит взглядом по лакированному деревянному полу, дальше, к прилавку, который пустует, цепляясь своим вниманием за странную глазу игрушку рядом с лампой.
Переливается.
— Что это? — он подходит ближе, заглядывает как можно глубже, пытаясь отрыть ответ на свой же вопрос, но кроме нелепой формы и ярких цветов он не видит ничего.
Джисон беззвучно хихикает, делает пару шагов вперёд, становясь плечом к плечу с Минхо, и улыбается: легко, тепло, непринуждённо, беззлобно, именно так, как он может.
— Это стеклянная роза, — говорит и видит, как темные брови Минхо ползут к переносице.
— Ни капли не похоже, — ворчит, складывая руки на груди. — Черепашка, ты как розу разглядел в этом безобразии?
— Ты смотришь не под тем углом, — смеётся, а у Минхо внутри что-то трескается от этого смеха.
Ах да, это же лёд дал трещину. — Вот, — аккуратно касаясь пальцами ножки, Джисон разворачивает предмет на сто восемьдесят градусов, глазами наблюдая ровные, плавные линии лепестков, переливающийся в лучах лампы цвет алмазов в центре. — Теперь похоже? Это отец Феликса смастерил такое чудо. С первого взгляда может показаться ерундой, но если взглянуть под нужным углом — получится необычайное искусство.
— Так и с людьми, — Минхо выдыхает и нехотя отрывает взгляд от искрящегося цветка.
— А раньше ты глупил, когда я пытался тебе объяснить, Джисон, — и в проеме, прямо в нескольких шагах от пары, стоит мужчина, седина в бороде которого сверкает серебром, а глаза — глубокие и синие — по-доброму щурятся, изучающе скользя по молодым лицам. — Ты всегда так забавно пыхтел и злился!
— Ну Мистер Ли! — Джисон хнычет, морщит нос и глядит на мужчину плаксивым взглядом. — Все не так было! Вы просто непонятно объясняли.
Минхо поджимает губы.
— А где Феликс? — Джисон оглядывается вокруг в надежде зацепиться взглядом за своего веснушчатого друга, но от того и тени нет.
— Феликс ушёл минут десять назад. Сказал, дела есть в городе, — синий взгляд скользит по Минхо, вверх, до самого лица. Глаза в глаза, и дракона ведет слабой хваткой у горла. — Так зачем вы пожаловали?
— Мама попросила вас зайти к нам домой. Говорит, дымоход барахлит, — уточняет Джисон, сияя улыбкой во все тридцать два, делая маленький шаг вперёд, цепляясь глазами за взгляд Мистера Ли. — Пожалуйста, когда вернётся Феликс, скажите ему, что я заходил, — мальчик едва заметно рдеет щеками, сминая подол своей рубашки пальцами.
Мужчина улыбается. Кожу вокруг синих глаз пронзают возрастные морщины, и он, уложив грубую ладонь на макушку Джисона, треплет чужие светлые волосы и мягким голосом касается юного сознания:
— Конечно, дорогой, я передам сыну твои слова, — мальчик хмурится и скидывает со своей головы чужую ладонь, надуто приглаживая взъерошенные волосы. — Не обижайся, Джисон-и, я же не со зла, — мужчина отходит к прилавку, — а к матушке твоей я обязательно зайду. Если не сегодня, то завтра.
Джисон в своей привычной манере улыбается и становится бок о бок с Минхо, который, сложив руки на груди, ждёт.
Не смей!
Только попробуй!
— Теперь мы можем идти? — спрашивает, ловя на себе изучающий взгляд синих глубоких глаз.
Джисон поднимает на него свои огромные глаза, и Минхо может заметить, как причудливо сверкает на их дне бесконечная галактика звёзд, та самая, которую он наблюдал высоко в горах глубокой ночью.
Только ты мне нужен. Без тебя моё сердце замрет. Прошу. Помоги.
Минхо аккуратно щёлкает Джисона по носу. Уголки его губ ползут вверх при виде недовольного выражения лица и складочки между светлыми бровями, надутых губ и сжатого кулачка.
Прошу тебя, помоги мне!
— Спасибо вам большое, Мистер Ли! — Джисон кланяется мужчине, цепляясь пальцами одной руки за рукав рубашки Минхо.
Лёгкий ветер непринуждённо бьёт в лицо, пронзая кожу, мысли, сердце и душу прохладными иглами, убаюкивая плавной мелодией неизвестности, которая коснулась внутреннего мира так внезапно и необыкновенно притягательно. Приятно. Джисон позволяет себе прикрыть глаза и подставить лицо ярким лучам солнца, окунаясь в водоворот ощущения безмятежности и спокойствия. Его тянет к вершинам, тянет окунуться в ворох пушистых облаков и утонуть, забыться, стать одним единым с небесами, звёздным пространством.
Маленький, он достиг своей мечты — лично встретить необыкновенного монстра с пламенем жарче, чем из глубин Преисподней. И теперь чувство достигнутого ласкает Джисона изнутри тёплым шелковым шлейфом.
— Мне так хорошо сейчас, — шепчет мальчишка, улыбается и алеет щеками. — Знаешь, это такое крутое чувство, когда душу не беспокоит ничего, а телом ты готов свернуть горы, — его огромные глаза цепляются за верхушки высоких деревьев, которые шатаются из стороны в сторону от дуновения ветра.
Джисон вдыхает полной грудью ароматный цветочный воздух.
Минхо безмолвно пихает руки в карманы штанов, расслабляет плечи и, усмехнувшись, наблюдает за размеренно плывущими по небу белоснежными облаками. Голова немного побаливает, а желание разобраться во всём растёт с каждой секундой, пожирая мягкую плоть изнутри голодным зверем. Почему именно сейчас? Глупый, разве возможно выбрать время, когда этому произойти?
Бум! Целый мир взорвался перед глазами, рассыпался, пропал, а чувства, непонятные душе, опутали запястья, шею, щиколотки, лишая возможности бежать дальше.
Бежать вперёд.
— Ты такой забавный, знаешь, — дракон смеётся, ровняя широкие шаги с джисоновыми небольшими.
Они минуют центральную площадь с фонтаном и выходят к окраине города, где людей поубавилось, позволяя возможности расслабить разум пробраться наружу сквозь плотную стену замешательства и сомнений в собственных действиях.
Джисон поджимает губы в тонкую полоску и смотрит сквозь густые ресницы прямо в чёрные глаза Минхо. Чувство потрясающего волнения ползёт от копчика вверх по позвоночнику, тонкими змейками опутывает шею и забирается в голову. Разум плывёт от напора происходящего, и Джисон, вдохнув глубже, замирает, предвкушая нечто необъяснимое прямо здесь, подле
него.
— Только не говори мне, что обиделся, — Минхо складывает руки на груди, растягивая губы в неприятной ухмылке, — черепашка.
— Плохого ты мнения обо мне, — мальчишка хихикает, срываясь с места на медленный шаг. — Пошли уже.
Минхо хмыкает. Он позволяет себе сделать шаг, другой, третий, четвёртый, всё ближе и ближе, чувствуя нежный запах чужой шелковистой кожи. Он прикрывает глаза, а тонкие, едва заметные нити плавно сплетаются в единую плотную верёвку, сковывая по частям железными путами. Минхо вдыхает осознание: медленно, чтобы язык покалывало от сладкого привкуса и жгучей жажды. Если это зависимость, дикое влечение или попытка взобраться
на вершину, то Минхо скинет все свои сомнения в бездну и
шагнёт.
Я стану для тебя всем, черепашка, только подпусти ближе, разреши, не оттолкни и не оставь одного. Прошу тебя, помоги.
Перед глазами светлый, прекрасный, волшебный образ улыбающегося Джисона; в ушах мелодичный смех, что пением скворца въедается в сознание красивой мелодией, а в сердце нечто тёплое и безумно приятное.
— Эй, ты чего застыл? Давай, пошли! — Минхо и не заметил, как вопреки всем своим размышлениям, застыл на месте, а в ушах лишь громкий стук двух сердец.
Минхо смотрит в огромные глаза Джисона и видит в них бескрайние космические просторы с миллиардами звёзд; видит в них себя самого, как в зеркале.
Безумие.
Умоляю, не делай больно, пощади…
— Да иду я, упаси Господь, куда ты так спешишь? — Минхо подходит ближе, вдыхая обжигающий запах.
…иначе…
— И это мне говорит человек, который пять минут назад гнал меня из магазина, — Джисон приглаживает растрепанные ветром волосы на макушке, рдеет щеками и улыбается, смотря снизу вверх в чужие чёрные глаза.
Минхо сглатывает горький, причиняющий невыносимую боль, ком.
…я умру без тебя.
