*** Клей ***
Этот лисенок. Странный он. Почему-то рядом с ним Клей терял свое обычное холодно-равнодушное спокойствие. И это беспокоило. Поэтому даже в дни, когда не дежурил, он уходил из дома. Для крылатого привычно весь день провести в небе или на крышах. Квартира нужна только для сна. Ну, и от непогоды укрыться. А с крыши башенки на угловом доме было прекрасно видно, как Ник валяется с книгой на своем матрасе, ужинает или играет на флейте, сидя у окна. Клей мог следить за ним часами. Он вообще любил наблюдать за людьми с крыш, но только на улицах. Заглядывать в чужие окна он считал недостойным. Но за лисом почему-то наблюдал. Утешал себя тем, что просто беспокоится за него. — Клей, мне сегодня сказали, что от меня оборотнем пахнет. — Кто? — Один чувак в трактире. Ну, мужик. Здоровый такой! С косой, и в татухах весь. Нюхал меня, нюхал. Я уж не знал, куда от него деться. — Зачем с кухни выходил? — Лализа приболела. Вот я и помогал грязную посуду собирать, а этот пристал. Интересно ему, видите ли, что я за зверь. А потом и выдал — оборотнем пахнет. Это значит, я оборотень? — У оборотней два облика: человек и зверь какой-нибудь. Никаких полуформ. Этот мужик, наверняка, сам оборотень. Скорее всего волк. Есть у меня один знакомый волколак. Хочешь отведу тебя к нему? Опытный. Учить умеет. Может, научит тебя оборачиваться, если ты и в самом деле оборотень. Ник с радостью согласился. У Клея накопилось отгулов на две недели. Ник отпросился у Аши на месяц. Она ворчала конечно, но отпустила. Дело-то важное. В самом начале осени они покинули столицу и углубились в обширные леса королевства. Верхом Ник ездить не умел, поэтому добирались пешком и на попутных телегах. Неделю потратили на дорогу. Клей извелся весь, хотя, виду не подавал. Он бы за день долетел, даже с Ником вместе. Вот только, носить людей и лисят в когтях и не ранить он не умел. Когти — они для охоты предназначены. Берт очень обрадовался. Он всегда Клею радовался. Хотя, уже два года прошло, как они все между собой решили. На лисенка здоровый оборотень произвел неизгладимое впечатление. Гора мышц, татуировки по мощной спине и плечам, суровое лицо — все признаки альфа-самца. Ник на его фоне просто терялся. Он даже ушки поджал и хвост между ног спрятал, но руку для рукопожатия протянул. — Никита. — Берт. А чего имя женское? — Оно не женское. Просто Ник. Интересно, он догадывается, насколько выдает свои чувства? Для крылатого скрывать эмоции — привычное дело. Так принято. Выставлять себя напоказ — недостойно, даже неприлично. Живя среди людей, Клей привык видеть другое поведение, но сам оставался верен традициям. Берт тщательно обнюхал Ника и подтвердил — да, пахнет оборотнем. Согласился попробовать научить оборачиваться. Клей сто раз, кажется, повторил, что расплатится за Ника сам. И оплаты с Ника чтоб не смел требовать. Берт на это жутко злился, пугая лисенка, и отказывался от платы вовсе. Клей уже привык жить в городе, но по-настоящему свободным чувствовал себя только в лесу, а лучше — в горах. Он наслаждался простором и безлюдьем, несколько часов каждое утро посвящая тренировкам. В столице ему для этого приходилось выбираться в пригородный лес. Не любил, когда за ним наблюдают. Тут правда тоже был один восторженный наблюдатель — лисёнок украдкой следил за танцующим с клинками крылатым. Но его блестящие от восхищения оранжевые глаза почему-то не смущали. — Клей, где ты так научился? Научи меня! — Вот мой учитель, — стрельнул взглядом в сторону оборотня, — Не торопись к нему в ученики набиваться. Оплата у него не дешёвая. Тебе не потянуть. — А долго ты учился, чтоб вот так? — Три года почти. Потом ещё устроили несколько спаррингов с Бертом. Не чтоб перед кем-то покрасоваться. Вовсе нет. Просто вспомнить, убедиться, что силы есть и реакция не ухудшилась. Вспомнил. Правда не совсем то, что хотел. Как отчаянно он когда-то хотел победить оборотня! С кинжалами Клею не было равных. Он легко доставал противника благодаря длине рук. Крылья отвлекали, сбивали с толку, не давали подпустить к себе на расстояние удара. Клей быстро пустил оборотню кровь и поединок завершился. С мечами было сложнее. Много внимания уходило на перья. Нельзя позволить их повредить. В свое время Клей больше года ходил наполовину общипанным, пока научился отводить их от прямого удара. Касания вскользь они выдерживали без особых повреждений. Вот и сейчас он со своими двумя тонкими клинками долго кружил вокруг мощного оборотня с огромным двуручником. Плясал, уклонялся, обманывал, подныривал, стелился по земле, но Берт таки отсек ему кончик крайнего правого пера. Это считалось поражением. Клей отсалютовал победителю, убрал клинки за спину и, ухватив пострадавшее перо, плавно потянул. Так больнее, зато луковица не повредится, и новое перо вырастет быстрее. — Ой. Зачем ты его выдернул? Оно же почти целое, — расстроился лисёнок. — Ничего. Через месяц вырастет. Иначе год с кривым летать придется. — А куда ты его денешь? — не отставал любопытный хвост. — Сожгу. — А можно мне? И ушки поджимает. Отдал, конечно. Хотя не в правилах крылатых свои перья оставлять. Ник уволок полуметровое белое перо куда-то к себе и спрятал. Устраивать при нем спарринг в зверином обличии без оружия не стали. Волчьи зубы против когтей крылатого — слишком кровавое зрелище. Лисенок не готов пока такое видеть. Ушли подальше в лес. В общем, Клей пробыл с ними неделю и вернулся в столицу. А Ник остался. Берт обещал. Сто раз пообещал! Но Клей все-равно улетал с тяжёлым сердцем.*** Ник ***
— У каждого оборотня два облика, две тени. Они есть у тебя с рождения. — Понятно, базовая комплектация. Ой, ну чего опять по уху?! — Слушай, не перебивай! Чтобы сменить облик, тебе надо покинуть тело. Дать ему умереть. Создать новое и вдохнуть в него жизнь. — Что-то мне расхотелось пробовать… — Каждый раз после оборота твое тело новое. Поэтому все раны заживают. Как бы сильно ни был ранен оборотень, если у него хватит сил обернуться, он будет абсолютно здоров. — А как же твои татухи? Почему они не исчезают? — Это клановые метки, они появляются сами, растут и меняются с течением жизни. По ним даже можно отследить некоторые события жизни оборотня. Но я не об этом хотел рассказать. Твое тело будет меняться с возрастом, вот что я имел в виду. Облик не постоянен. Оборотни растут, взрослеют, старятся и умирают. Медленнее чем люди, но всё же. — Все круто. Может уже пора попробовать? — Торопыга. Слушай и запоминай. Самое сложное — изъять свою суть из тела. Дальше все пойдет само. Только тень правильную выбери. Их там две, не ошибешься. Хотя с тобой может быть по-другому. Так вот. Для того, чтоб суть вышла из тела, нужно расслабиться и слиться с миром, впустить в себя сумеречный ветер, почувствовать его движение и покой. Похожее состояние ты переживаешь в момент засыпания и после оргазма. — А вот тут, пожалуйста, поподробнее! — Ха-ха-ха, не боись лисёнок. Дрочить не заставлю. Это на крайний случай. Учись так. Садись в тенёчке, закрывай глаза, слушай лес, лови течение сумеречного ветра. Ты должен почувствовать, что ты един с ним, а тело в данный момент лишнее. Понял? — Понял, принял, осознал. И я приступил, хотя чувствовал себя полным идиотом. Но Берт — здоровый мужик с длинной чёрной косой — несколько раз при мне обернулся в волка и обратно. И я не уследил момент оборота. Вот стоит мужик, раз! и вместо него здоровенный серый волчара. Жуть! Медитировал дня три, потом плюнул и подрочил, пока Берт не видел. Надо же знать к чему стремиться. И у меня неожиданно получилось! Когда тело перестало потряхивать, я ощутил привычную расслабуху и сознательно усилил ее. Растёкся лужицей на жёсткой койке, отпустил все мышцы, даже дыхание стало еле ощутимым. Настолько погрузился в это, что в какой-то момент вдруг почувствовал невесомость. А потом раз! И я вишу в пустоте. Вокруг полумрак, как в сумерки, когда вроде свет какой-то есть, но непонятно откуда он берётся. Только искорки мерцают. Лёгкий туман течёт, колышется. Невдалеке три тени болтаются. Присмотрелся, в наличии были лис, человек, и няшка с шерстяной жопкой. Выбрал человека, по понятным причинам, потянулся к нему. Туман потёк, наполнил очертания фигуры, и вот в этот сгусток тумана в форме человека я и нырнул. Хлоп! Лежу на койке, ногам прохладно, шерсти-то нет. Забытые ощущения. И хвоста нет! И уши нормальные, человеческие! Омайгад! Как же я по вам скучал! Мои маленькие аккуратненькие ушки! Завернулся в одеяло и побежал к Берту хвалиться. Он очень обрадовался, даже обнял меня и повёл кормить сразу. Есть и правда жутко хотелось! Я потом внимательно себя рассмотрел. Человеческое тело оказалось явно помощнее того ушастого недоразумения. Рост прибавился, хотя Берту все равно в подмышку дышу. А вот с Клеем, наверное, почти сравнялся. Крылатые не бывают очень высокими, как я понял. В плечах тоже раздался. На голове теперь росли волосы, а не шерсть, чёрные и непослушно торчащие во все стороны. Черты лица почти не изменились, только стали более человечными, что ли, глаза нормального размера и цвета — просто серые. Стало понятно, что мне в районе восемнадцати-двадцати лет. Главное, я больше не выглядел няшкой, был нормальным симпотным парнем. Годно! Новое тело мне нравилось, но, глядя на оборотня, понимал, что есть к чему стремиться. Несмотря на запрет крылатого, попросил потренировать меня. Берт легко согласился, даже платы никакой не потребовал. И чего Клей на него взъелся? Нормальный мужик. Так что оборотень теперь гонял меня по полдня. И оборачиваться не давал, а то, мол, толку от тренировки не будет. Сенсей, блин. Вторую половину дня я упорно менял облик. Требовалось довести оборот до автоматизма. Сперва все тестил на няшке и человеке. Менял их туда-сюда. Когда понял, что процесс отхождения в мир иной освоил на пять баллов, решился на лису. Как дрочить лисе не представляю, поэтому хотел быть уверенным в этом тонком моменте. Ну, что могу сказать. Бегать на четырех лапах надо уметь. Или просто голову отключать. Тогда само получается. Как у той сороконожки. Берт хвалил, опять обнимал и сказал, что лиса тоже надо тренировать, а для этого надо просто много бегать, охотиться, плавать. Плавать не хотелось от слова совсем. Еще свежи были воспоминания. А с остальным полностью согласен. Так что скучать не приходилось. Смущало, что после каждого оборота я оказывался голым. Одежда никуда не исчезала, просто падала. Берт своей наготы не стеснялся вовсе. Практика. Наверное, со временем тоже привыкну. — Ты должен научиться совершать оборот в любом состоянии. Пока ты оборачиваешься только из состояния глубокого расслабления. Этого недостаточно. Когда злишься, боишься, в панике; когда бежишь, плывешь, или падаешь, у тебя не будет возможности расслабиться. Понял? — Понял, принял, осознал. И тренировки продолжались. Вечерами можно было приставать к оборотню с вопросами. Он обычно охотно отвечал. Кроме одного раза. — Берт, а как ты познакомился с Клеем?*** Берт ***
Жизнь изрядно потаскала волколака. Где только не был с тех пор как покинул клан и родные леса. Точнее был изгнан. Молодой своевольный самец мешал вожаку. Более того, он не умел контролировать вспышки гнева и желания и не стремился учиться этому. Таким всегда дается выбор: изгнание или смерть. Берт ни о чем не жалел, покинув клан, он повидал мир, возмужал, набрался опыта. Выбрал самый простой путь — стал наемником. Оборотней охотно брали — могучие воины, способные сражаться даже без оружия. А главное не требующие лечения в случае ранений. Оборотень либо лечится сам, либо умирает. Плюс, у оборотней своеобразный кодекс чести. Берт был верен своему нанимателю, пока действовал контракт. До того случая. Судьба занесла его в Кулхан-Ишимский Шайханат. Небольшое, но богатое государство, затерянное в песках Кулхана — смертельно-опасной пустыни, где встречались зыбучие пески и частенько бушевали песчаные бури. Много поколений здесь правили шахи. И нравы были крутые. Начать с того, что здесь до сих пор легально процветало рабство. Сам шах содержал огромный гарем и целый штат рабов. На крупнейший рынок живого товара свозили несчастных со всех известных земель. Даже самых строптивых Кулхан заставлял смириться. Суровые законы, рабский ошейник и никакой надежды на спасение. Вокруг безжалостная пустыня, а значит, помощи ждать неоткуда. Покорись или умри. Берт относился к рабству спокойно. Если кто-то настолько беспомощен, что позволил надеть на себя ошейник, то это только его проблемы. В тот день он в составе небольшого отряда сопровождал хозяина на рынке рабов. Они забрели в отдел дорогих и эксклюзивных товаров, и хозяин остановился рассмотреть очередной экземпляр. Берт от скуки тоже стал смотреть. И залип. На помосте стоял крылатый. Совсем еще молодой. Абсолютно белый. Берт никогда не видел белых крылатых. Он в принципе не часто их видел и недолюбливал этот народ. Они все были красивы какой-то своей своеобразной красотой и очень высокомерны. Берт несколько раз пытался заговаривать с крылатыми. И неизменно в ответ получал презрительный взгляд и молчание. Вот и этот стоял на помосте рабов в одном только рабском ошейнике. И с таким надменным лицом, будто все эти люди пришли сюда лишь затем, чтобы посмотреть на его неземную красоту. А посмотреть было на что. Белые длинные перья, бледная до голубизны кожа, белые волосы, широкие плечи, узкие бедра, стройные ноги… крылатый был абсолютно наг и прикрыться ему не позволяли. Торговец тыкал стеком и требовал то поднять крылья, то развести, то сложить, то повернуться, распушить хвост. И нахваливал товар. Крылатый вздрагивал от этих тычков и послушно раскидывал в стороны божественно красивые белоснежные крылья или поднимал их вверх, окружая себя блистающим на солнце ореолом из перьев. Поворачивался, постукивая сточенными почти до основания когтями. «Что надо сделать с этим гордым существом, чтоб заставить его беспрекословно подчиняться?» — спрашивал себя наемник. Глаза крылатого были опущены, пока торговец не шлепнул его стеком по подбородку. Тогда он поднял взгляд и скользнул им по толпе. Большие розовые глаза на миг зацепились за возвышающегося над всеми оборотня. И ему почудилась в них такая тоска, что продрало холодом до самых костей. Хозяин захотел подойти поближе, прицениться, и Берт готов был его расцеловать за это. Он быстро расчистил ему путь в толпе. Вот только, цена этого чуда оказалась запредельной, и хозяин разочарованно отвернулся. А Берт всё продолжал оглядываться, пока следовал за хозяином вдоль рядов невольников. Поэтому видел, как на помост поднялся неизвестный. Его лицо и фигуру скрывала бесформенная хламида, человек явно не хотел чтобы его узнали. Он собственноручно ощупал товар, даже в рот заглянул. Кивнул лебезящему торговцу. И крылатого увели. «Продали», — понял оборотень. Но он успел уловить запах. А значит сможет найти… Берт сопроводил хозяина до дома и был отпущен. Но к себе не пошел. А пошел искать крылатого. Как он собирался это делать, оборотень и сам не знал. В таких вещах предпочитал полагаться на чутье. Волколак практически наугад бродил по городу, пытаясь отыскать в адском месиве запахов один единственный, который оказался вдруг так необходим. И ему повезло. Он встретил небольшой отряд из четверых воинов, которые сопровождали закрытый паланкин. Запах подсказал оборотню, кто находится внутри. Крылатого куда-то везли. Их пути пересеклись. Иначе чем судьбой это нельзя назвать. Он напал внезапно, без предупреждения и перебил всех. Носильщики разбежались. Под тканью паланкина обнаружилась прочная металлическая клетка. Внутри скрючившись и обнимая себя крыльями, сидел крылатый. На взволнованном лице мелькнула надежда. Берт сбил мечом замок и распахнул дверь. — Лететь можешь? Парень кивнул. — Лети! Быстро. Сюда уже бегут! Крылатый выскочил наружу и чуть не упал, когда натянулась цепь, скрепляющая ошейник с клеткой. Оборотень, не долго думая, перерубил её мечом. Крылатый на миг встретился взглядом со спасителем, склонил благодарно голову, потом оттолкнулся ногами, взлетел и скрылся между крышами. Берт проводил его глазами и тоже поспешил скрыться. Он собирался покинуть город с рассветом. Но ночью в его халупу постучали. Не успел. Он взял в руку меч, собираясь дорого продать свою жизнь, и распахнул дверь. Гость испуганно отшатнулся. Но Берт, поняв, кто пришел в его жилище, быстро сграбастал крылатого, затащил внутрь и захлопнул дверь. — Я пришел… поблагодарить… — проговорил парень, ёжась под пристальным взглядом оборотня. Он зябко обнимал себя крыльями и нервно переступал с ноги на ногу. — Не стоило. Ты рискуешь. Тебе надо выбираться из города. — Но я должен. — Хорошо. Проходи. Берт пропустил его внутрь своего скромного жилища. Крылатый замер посреди комнаты, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Наконец, опустил крылья и дал себя разглядеть. Штаны крылатый где-то раздобыл и даже обмотал что-то поверх тела взамен рубашки. А на шее все также болтался ошейник с обрывком цепи. Берт молча приблизился, осмотрел ошейник, нашёл крепление и одним мощным рывком разорвал его. — Спасибо… — ошарашенно пробормотал крылатый. — Я не знаю как тебя зовут. — Берт, — оборотень продолжал стоять вплотную и не мог заставить себя отойти. Он и так не был многословен, но сейчас каждое слово приходилось из себя прямо выдавливать. Стоял, молчал, слушал, как оглушительно бьется сердце, вдыхал запах и пожирал крылатого глазами. Тот отступил сам, вздохнул глубоко, будто решаясь, и проговорил: — Мое имя Клей-Тон Рой Джаггер. Это мое полное клановое имя. — Ммм… очень приятно… Клей. — Сообщая тебе клановое имя, я приношу свою жизнь в дар. Ты спас ее и теперь она принадлежит тебе, — не дождавшись реакции от оцепеневшего оборотня крылатый добавил, — Моя жизнь теперь твоя. Я твой… Берт хотел было возразить, но это тихое «Я твой» сорвало последние предохранители и плотина рухнула. А потом Берт сделал то, о чем жалел до сих пор. И будет жалеть, наверное, всю оставшуюся жизнь.*** Ник ***
— Берт, а как ты познакомился с Клеем? — Эээээ… длинная история. Пусть тебе Клей сам расскажет, — оборотень быстро поднялся и ушел на кухню разогревать ужин. Странный он какой-то сегодня…