Красота как проклятие

Тренировки продолжались. Интересно, что третья переходная форма у меня сохранилась. Причем, оборачиваться в неё так и осталось проще всего. Я спрашивал Берта почему, но он не знал ответа. Говорил, что проще всего в изначальную оборачиваться, в которой родился. Однако, оборотней с полуформой как у меня он не встречал. Вот такой я эксклюзив. Привычка все анализировать и систематизировать никуда не делась. Постоянно пытался вписать происходящие в понятные мне процессы в привычные термины. Программерские. Ну вот, например, пусть человек, то есть оборотень — это программа. Тогда сознание — это какой-то важный ресурс, без которого она не работает. Там у нас и данные и управление и вообще… То есть это даже не база данных, а скорее контроллер, как в MVC. Итак, сознание — контроллер. Он управляет всей программой. У него в распоряжении два класса для тела — человек и лис. Когда я оборачиваюсь, контроллер удаляет текущий экземпляр тела, выбирает класс для нового, создает новый экземпляр класса и инициализирует его сознанием. Паттерн фабрика, элементарно. Все, программа работает! Воу! Какой я умный! Только непонятно, откуда взялась промежуточная форма… Не вписывается она в мою идеальную систему. Там, конечно, программа работала в аварийном режиме. Вот и начала лагать. НО! Как бы программа ни лагала, а создать сама новый класс она не может. Вот никак! На это способен лишь программер, то есть боженька для программы. Ндя… несрост. Если вспомнить, как это все происходило… Очухался в воде. А до этого был в сумеречном мире, теперь это понятно. Я прекрасно помнил полумрак, тени, огоньки. Значит, прежний хозяин пытался перекинуться, что логично для оборотня в критической ситуации. И в процессе… того… в общем, заканчивал процесс уже я сам. Как смог. И выходит, соорудил эту самую полуформу тоже я. Ну, я ж гений, кто бы сомневался! Накопипастил из того, что было под рукой. Уж это я умею! Гуглить и копипастить — самые востребованные навыки в нашем деле. И что мне даёт это знание? А то, что я теоретически могу себе и четвёртую форму сделать, и пятую. Да хоть стопятьсотую! Да я грёбаный метаморф! Только пробовать ссыкотно… Вдруг нос с хером перепутаю… — Берт, ты почему один живешь? Ты вон какой! Крутой. На такого девчонки должны гроздьями вешаться! — Ха, — невесело усмехнулся здоровяк. — Нужны они мне. Тем более гроздьями. Мне один только нужен. Да вот только ему я не нужен… — Хреновый расклад… Сочувствую, чувак… — я озадаченно замолчал, потому что до меня вдруг дошёл смысл сказанного. — Ээээ… «Ему», говоришь? В смысле, ты по мальчикам что ли?! — инстинктивное желание отодвинуться оказалось сильнее здравого смысла. — Кхм… Почему-то это его «кхм» прозвучало как «определённо, да»? — Воу-воу-воу, бро! Предупреждать же надо! — я реально струхнул. Не, ну правда! Кругом лес, ни одной живой души на километры вокруг. А этот лось! Он — гей! Гей он, Карл! И вряд ли предпочитает подставлять. И тут я такой, няшка с аппетитной жопкой. Ахтунг! Аларм! Вите надо выйти! Всё это металось в моей бедной голове, пока я сидел пришибленным зайцем рядом с этим чудовищем и пытался раствориться в воздухе. Что-то упорно щекотало подбородок, привлекая к себе внимание. Блин, это же хвост! Он трусливо затискался между ног и прижался к животу, щекоча белым кончиком подбородок. Берт глянул на мой жалкий вид и принялся хохотать. — Успокойся, Ник! Я ж сказал, мне один только нужен. И это не ты. Думаешь, Клей оставил бы тебя здесь, если бы сомневался? Аха-ха-ха! Ты бы себя видел! Уши прижал, глаза как блюдца! Ну ты смешной! Он потрепал меня огромной ручищей по голове. И я понял, что перекидываться при нем в человека больше не буду. Нафиг-нафиг, так рисковать тылами! — А Клей знает? — уточнил я для порядку. — И как он к этому относится? — Вот у него и спроси, — отрезал оборотень, встал и потопал рубить дрова. Я призадумался. Так-то, всегда нормально к заднеприводным относился. Толерантность, и все дела. Мне в общем-то похер, кто кому чего и куда вставляет, пока мужики не начинают в платья рядиться и губы красить. Пока это не касается меня. Ну, Берт — нормальный мужик. Только оборачиваться при нем в человека перестал, я ж без одежды… И хвостом поменьше крутить старался. Ну мало ли, вдруг у него башню сорвет от моей неземной красоты. Хотя всегда оставался вариант перекинуться в лису. Не будет же он лису трахать. Или будет? Ой, бида-бида… — Берт, а как вы детей обороту учите? Как им про оргазм объяснять? — Ха! Никак. До двенадцати-тринадцати лет обычно у всех получается совершить первый оборот. Во сне. Тут важно, чтоб рядом кто-то опытный оказался, успокоил, подсказал. Ну, а если не получилось, то можно уже и объяснить. Опытный оборотень может молодого подтолкнуть, а особые мастера и против воли обернуть могут. Быть лисом мне не очень нравилось. Бегал он хорошо, маленький и юркий. Вот собственно и всё. Охотиться оказалось трудно. Инстинкты не спасали, приходилось всему учиться. Я на мемчиках видел что лисы башкой в снег ныряют, только зачем они это делают, не интересовался. Оказывается, мышей ловят — это их основной рацион питания. А сырые мыши на вкус такое себе, на любителя. Но Берт требовал, чтоб этому тоже учился. Нафига? Я ж в лесу жить не собираюсь. Берт говорил, надо поймать кого-то крупнее мыши. Тогда, мол, почую азарт охоты и проникнусь. Ну-ну. Короче, отправил зайца искать. Сказал, без него в дом не пустит, буду в лесу ночевать. Не хочу комаров кормить. Побежал искать этого грёбанного зайца. Забрался я далеко. Старался держаться поближе к реке, как Берт учил, чтоб по ней потом обратно вернуться. На нюх рассчитывать не приходилось. Не, с самим-то нюхом как-раз все зашибись. А вот найду ли обратную дорогу по запаху? Не уверен. Как раз нюх и подсказал, что что-то не так. Неожиданно потянуло дымом. Я сперва не придал значения, но вскоре понял, что дело плохо. Когда увидел, как оттуда улепетывает всякая живность. Неужели, пожар?! Пока ещё далеко, но, в чём самое палево, двигался он с той стороны, где остался дом Берта. Я без понятия, что надо делать во время пожара в лесу! Поэтому заметался. То ли бежать назад, надеясь проскочить к дому, то ли уже драпать, куда глаза глядят. Не зная, с какой скоростью распространяется огонь, я потерял драгоценное время. Вскоре уже драпал, поджав хвост и не разбирая дороги, а за спиной гудело пламя. Откуда-то справа раздался волчий вой. Берт! Я залаял в ответ. Здоровый серый волк выскочил из зарослей и помчался рядом. Мне показалось, что его шкура уже местами подпалена. Волколак свернул вправо, уводя за собой, и я с облегчением доверился ему. Река! Точно! Рядом же река. В воде мы будем спасены! Вот только, с той стороны уже бушевал огонь. Нужно пробежать прямо между горящими деревьями. Инстинкт кричал во мне: «Стой! Туда нельзя!» Берт ломанулся через пламя, показывая дорогу, а я опять замешкался и все испортил. Пока топтался на месте, прямо перед носом рухнуло горящее дерево. В панике я шарахнулся в другую сторону и понёсся, не разбирая дороги. Мамочки! Как страшно!

*** Клей ***

Крылатый вернулся в столицу, вышел на службу, привычная жизнь потекла своим чередом. Но что-то было не так. Лисёнка не хватало. Клею вдруг стало одиноко. Никто не ждал его дома, не читал его книги, не играл на флейте, не сопел во сне на своем матрасе, не подглядывал за крылатым, притворяясь спящим. Клей вспоминал их немногословные беседы. Точнее, это крылатый был немногословен, а Ник-то любил поболтать, частенько вворачивая непонятные словечки и междометия. Без него вдруг стало пусто. Клей не выдержал, взял внеочередной отпуск и сорвался на неделю раньше оговоренного срока. Уже издали он заметил клубы дыма и сердце болезненно сжалось. Он поднялся выше, где сильный ветер размазывал чёрное облако по небу, позволяя безопасно лететь над горящим лесом. Домик Берта был еще цел, потому что стоял на поляне. Однако, долго ему не продержаться. Клей спикировал туда через клубы дыма и убедился, что дом пуст. Где же все? Крылатый стал кружить в высоте, пытаясь рассмотреть, что творится в горящем лесу. Куда пошёл бы Берт? Ник с ним? Он уже умеет оборачиваться зверем? Мальчишка точно не справится один. Как узнать его среди других животных? Наконец, один силуэт показался ему знакомым. Через горящий лес мчался матерый волк, за ним чернобурый лис. Это Ник? Клей проследил, как волк оттеснил лиса в сторону реки. Да! Это они. Слишком разумное для простых животных поведение. Клей с волнением следил за друзьями, не зная, как им помочь. Вот волколак прыгнул прямо в пламя и понесся к спасительной воде, а лис замешкался. Клей уже видел, как оседает, рушится прямо на него горящее дерево, и понимал, что ничего не успеет сделать. Пронесло. Дерево не задело Ника, но перепугало до смерти. Лис шарахнулся и помчался в противоположную от реки сторону. В панике он бежал не разбирая дороги. Клей видел, что он попал в ловушку. Вокруг уже все горело. Крылатый ринулся вниз, лавируя среди пылающих деревьев, стремительно настиг Ника, привычно, как на охоте, сцапал его за холку и рванул вверх. Лис завизжал и забился в ранящих спину когтях. — Ник, потерпи, прошу тебя! — крикнул ему Клей. — Не вырывайся, я пораню тебя еще больше. Потерпи чуть-чуть! Лис перестал дергаться, только жалобно и хрипло скулил. Клей, работая крыльями изо всех сил, перемахнул через реку и опустился на первой же полянке. Ник выглядел ужасно. Шерсть обгорела, глубокие раны на спине, тяжелое и сиплое дыхание, видимо опалил горло раскаленным воздухом, на лапы вообще страшно смотреть. — Ник! — Крылатый потормошил безвольно лежащее тельце. — Ник! Очнись! Тебе надо обернуться! Не отключайся, Лисёнок! Лис взвизгнул и открыл глаза. Клей оставил его в покое. Оранжевые глаза снова закатились, лисёнок, казалось, отключился. Крылатый не знал, что предпринять, оставалось только ждать и надеяться, что тот всё же сможет перекинуться. И через несколько мучительно долгих мгновений перед ним лежал его лисёнок. С ушками, хвостом и голым пузиком. Получилось! Клей схватил его в охапку и прижал к себе. — Ник! Ник. Ты в порядке? — Да… Если только ты меня не задушишь. — Небо! Как ты меня напугал! — Ты бы знал, как я сам напугался. Фух. Ну все, отпусти меня. Я в порядке. А где Берт? — Я видел его в реке. Он плывет сюда. Не переживай, он справится. — Вот черт! Думал, уже не выберусь. Спасибо, Клей. Ты опять меня спас, — Ник теперь сам благодарно обнял крылатого. Тот накрыл его крыльями и, наконец, облегченно выдохнул. Так их и нашел Берт. Выскочил на полянку, увидел крылатого с лисёнком и просто молча сжал обоих в могучих объятиях. Лисёнок лишь сдавленно пискнул. Берт решил, что настал момент перебраться в город. Здесь на пепелище все равно уже делать нечего. А Клей захотел в оставшееся время навестить родное гнездовье и позвал Ника с собой. Тот неожиданно задумался. Было видно, что ему хочется, но что-то смущает. — А как мы туда доберёмся? Летаешь-то ты быстро, а я хожу медленно. Даже лисом бежать буду дольше, чем ты долетишь. — Посажу тебя в сумку или корзину и понесу. Лис совсем не тяжёлый. Соглашайся! Ник подумал и согласился. Распрощались с Бертом, договорившись встретиться в городе, и разошлись в разные стороны. Крылатый с лисом добрались до ближайшей деревни, где Ник обзавелся одеждой и большой прочной корзиной. В ней Клей и доставил друга в родные горы буквально за день. Лис всю дорогу провёл, свернувшись в корзине, практически не шевелясь. Крылатый догадывался, что с ним что-то не так, но Ник заверил друга, что все в порядке. Может укачивает?