потерянная лента / the lost tape

— Кто тебе сказал? — спросил Аластор с улыбкой на губах. — Не многие переживают мое чувство юмора. — Я п-п-присмотрел себе одного счастливчика — Чтобы выжить? — Для того, чтобы н-н-нас-насладиться им, — пояснил он с обаятельной улыбкой.       Прежде чем Аластор успел продолжить болтовню, демон-громогласник начал свой следующий сегмент разговора.  — Д-дав-давай узнаем друга немного лучше, боль-боль-большой парень, — сказал он, потянувшись в карман еще раз. На этот раз он вытащил набор карточек с записками, поправляя их когтями. — Это должно пролить свет, — терпеливо пробормотал Аластор. — Т-т-теп-теперь, Мистер Аластор Р-р-р-радио Демон, вы человек СМИ. — Да, — согласился Аластор, подыгрывая маленькой беседе. — А я с-слышал, что у вас была страсть до вашей ОГО смерти…       Аластор открыл рот, чтобы ответить, но едва успел вдохнуть, прежде чем «хозяин» рванулся вперед. — Но ваша п-п-п-программа вряд ли фокусируется на нов-нов-новостях. — Это ад. У нас нет недостатка в журналистах для освещения новостей, таких как они. — Вы б-б-были в курсе новостей жителей З-з-зем-земли? — Не могу сказать, что это так. — ХОРОШО, — сказал он величественно, взмахнув рукой. — У меня есть лакомство для Вас! Немного н-н-н-новых новостей в виде шоу-викторины, чтобы поднять вам рейтинг!       Улыбка Аластора стала шире. — Вы г-г-г-готовы играть? — спросил Макс, резко наклонившись вперед. — Я всегда буду готов.       Макс поправил свои карты, возбужденно шевельнув бровью. — В 1945 году на к-к-какой премии Оскара Д-д-д-директор переключил ф-ф-фокус в дневном телеэфире и изменил этим эфиры навсегда?       Аластор посмотрел на незнакомца с сомнением. — Боюсь, что это вне моей компетенции. — Вы только посмотрите на него, др-др-друзья, — ответил ему Макс. — Следующий вопрос! К-к-к-кто является вдохновителем разгромного хитового шоу « Все справедливо», что в настоящее время работает весть т-т-твой сезон на всех ч-ч-четырех крупных сетях… — Все это будет связано с телевидением? — спросил Аластор, а в голову закрадывалось самое опасное: скука. — Т-т-ты действительно прав!       Аластор почти пожалел эгоистичного дурака. — Последний вопрос, — сказал ему Макс с усмешкой в ожидании. — Хорошо — Чья скорбная преждевременная смерть сопровождалась миллионами людей на ПЕРВЫХ ЖИВЫХ телевизионных похоронах? — Дай угадаю… — Это был я. — Захватывающе.       На лице Аластора застыла мертвая улыбка, когда он принял участие в этом изнурительном, двумерном обмане артиста. Развлечения были, но хрупкие, как тонкая фанера на чистом тщеславии. — Т-т-теперь мы знаем друг друга немного л-л-лучше, — сказал Макс, как он бросил его каталожную карточку вслепую через плечо и двинулся дальше к следующей части своей программы — Я могу объяснить тебе причину всего этого.       Видимо, не было бы части интервью. С другой стороны, репутация Аластора предшествовала ему. — О, там есть причина, — Аластор размышлял с вежливым удивлением. — Естественно. Должен же быть кульминационный момент. — Я на краю своего места, — спокойно произнес Аластор. — Я здесь, чтобы предложить сделку. — Действительно, — промурлыкал Аластор, глаза сузились до восхищенных щелей. — Сделка, говоришь.       У него уже было имя дурака, что еще он мог выжать из него? — A… с-с-с-сотрудничество, если хотите, — сказал Макс, щедро взмахнув рукой. — С вашими д-д- десятилетиями опыта, — сказал он, глядя в глаза, намекая на снисходительность, жалость к старику, блестящему там, — и мою скорость, мои идеи — Электрический демон ловко скользнул по пятам вокруг Аластора и обнял его за плечи, махая рукой широко через горизонт Пентаграмм Сити перед ними. — Просто представь.       Аластор бросил на плечо косой взгляд, а затем перевел на неясное оправдание для головы. — Что конкретно вы можете сделать для меня? — спросил Аластор, его тон был медленным и ровным.       Телевизор дернулся к нему с нетерпеливой улыбкой. — Не видишь? — Я вижу, как дурак в мгновение ока лишен какого-либо подобия приличия. — шепотом тени Аластор исчез из-под руки другого и снова появился перед ним. — Невежественный, новичок, пришедший недавно, без уважения к старшим. — Аластор оскалился. — Ты уже показал свою руку, дорогой. Для всех намерений и целей, — сказал он, прикрывая свой микрофон за спиной и вытащив глупую визитку из нагрудного кармана, — я уже владею твоей душой. — С-с-считайте это знаком д-д-доброй веры, — ответил он, ухмыляясь, не двигаясь ни на дюйм. — Хахаха! Для чего? — недоверчиво спросил Аластор. — Вы д-д-доминируете в эфире. А пока… — пиксельная улыбка опасно вспыхнула. — Вы знаете, почему люди стали смотреть телевизор вместо радио, верно?       Аластор потворствовал идиоту с поднятой бровью. — Они поняли, как скучно смотреть радио! — телевизор перевернулся воюющим смехом, усиленным десятками и десятками треков смеха. — Скажи мне, ты, сумасшедший, — насмешливо усмехнулся Аластор. — Каковы ваши рейтинги?       Трек смеха вырезан, заменен воспроизведением благоговейного вздоха зрителей. — Р-р-р-рейтинги?! Ты хочешь поговорить о р-р-рейтингах?! — он взвыл гордо. — Я единственная игра в городе, большой парень! — хвастался он. — Не нужен позывной, когда у вас есть собственные радиоволны!       Улыбка Аластора успокаивала лицо всего этого хвастовства и бравады. — Прямо сейчас, — пояснил он. — Какие у вас рейтинги сейчас?       Эта дерзкая улыбка застыла на лице демона, когда между длинной антенной, установленной на макушке его нелепой головы, проносилось электричество. Аластор слышал контрольный сигнал о передаче и приеме сигнала. — Ш-ш-ш-шесть миллионов грешников — сообщил он.       Аластор присвистнул. — Теперь вы меняете пластинку… — усмехнулся самоуверенный вещатель.       Аластор бескорыстно осматривал свои когти. Он извлек свой микрофон с завихрением и постучал по нему пальцами — поверхностный тест, чтобы убедиться, что он все еще в порядке. — Мне было просто любопытно, сколько телевизоров погаснет, когда я выдерну твою вилку. — Я большеват для антиквариата, приятель. — Не колеблясь ни капли, новый демон средств массовой информации выдвинул кулак, пронизанный электрическим током, темные когти дергались, жаждущие битвы. — П-п-п-показ с-с-с-столетия! — он взорвался. Его голос отозвался эхом далеко за пределами его громкоговорителей, и он звучал изо всех сил в городе. — Подумайте только о р-р-р-рейтингах, — тихо плюнул он на Аластора, низко, только между другими артистами.       Багровые глаза Аластора устремлены только на телевизионного демона. Его улыбка стала очень маленькой, всего лишь минутная кривая губ. Затем он засмеялся. Это был не страшный смех маньяка, а радостное кольцо истинного веселья. Звук этого смеха поглотил огонь его противника. Его улыбка тянулась к одной стороне экрана. Он издал собственный смешок. — Ч-ч-ч-что смешного, большой парень? — он спросил. — Я люблю хорошие шутки…