саблезубый

Чонгук переворачивает страницу, поправляя очки. Стоит только опустить голову, как те съезжают к кончику носа. Хочется сказать: и жили они долго и счастливо. Но впереди ещё одна глава. Чонгук захлопывает книгу, поведя плечом. Под родными глазами залегли глубокие синеватые тени. Чонгук тыкает указательным пальцем между чужих бровей. Не хмурься, детка. Юнги, кажется, еле заметно моргает. Чонгук не верит в сказки, но в этот раз…. Возможно?.. Что, прямо сейчас?.. Сумерки становятся каким-то гиблым временем. Чонгук встряхивается, разогревая мышцы. Два против одного. Такова жизнь. За ним захлопываются двери клетки, оставляя один на один с собственной сущностью. Чонгук не чувствует себя человеком. Богом? Дьяволом? Монстром? Монстром. Саблезубый. Саблезубый. Металлическая решётка впивается в щеку и немного висок. Чонгук задирает верхнюю губу, отталкиваясь. Нет. Этого не будет. Не сегодня. Хруст чужих костей, как ангельская музыка, зверь внутри рычит, упиваясь властью. Но... Нежность же, да? Он тоже умеет урчать. Юнги кажется хрупкой куколкой. Чонгук всё ещё держит лёд, пытаясь спасти быстро заплывающий глаз. Сладкий. Милый. Красивый. Солнечный. Чонгук вздыхает, устало откидываясь на спинку неудобного стула. Ветер играется с полупрозрачной шторой. Вообще-то нельзя, но здесь слишком душно даже с мощностями кондиционера. Повторяющийся звук усыпляет, Чонгук растекается измученной пастилой. Что-то тёплое касается покрытой синяками кисти руки. Он дёргается, от неожиданности подпрыгивая на месте. — Юнги-я?.. Угольно-чёрные ресницы трепещут, а взгляд тёмных лисьих глаз забирается в самую душу. Неужели?.. Вот так просто?.. И не нужно было даже продавать свою душу? Хотя… Она и так давным-давно принадлежит не ему.