« — Джини…
Джин поднимает взгляд, смотря на…
— Папочка? Ты…жив?
Омега кивает, обнимая сына, который сжимал родителя в своих руках, не сдерживая слез, которые были наполнены грустью и тоской по папе. Он умер так давно и неожиданно, оставив после себя лишь тонну воспоминаний и маленький комочек нежности. Оставив Джина одного.
— Папочка. — скулит омежка в плечо родителя, по которому скучал всю свою жизнь без него. — Я так… Так тебя люблю. Я так тосковал, боже.
Джин срывается на рев, сжимая родителя в своих руках, боясь, что тот уйдет, если хватка ослабнет, но тот оставался здесь, нежно гладя сына по спине.
— Джини, — шепчет папа, — Джини, ты молодец. Джини, все хорошо. Я буду и есть всегда рядом, малыш.
— Папочка, ты видел малыша Гуки? Нашего малыша? — спрашивает Джин, замирая. — Он вырос таким красивым альфочкой с твоим запахом, папочка.
— Джини, он прекрасен. Ты молодец. Ты не в чем не виноват. — говорит родитель, сжимая сына. — Но Джини, Гуки сейчас нужна твоя защита вновь. Милый, пожалуйста, защити его и себя вновь.
— Отчего?
— От…
«я буду преследовать тебя во снах…
когда твоя жизнь уже не будет жизнью…»
раздается грубый голос, и все вокруг исчезает, оставляя Джина наедине с…»
Джин просыпается ночью резко и неожиданно, будя Намджуна своим криком. Волосы омеги прилипли ко лбу из-за многочисленных холодных капель пота на горячем теле. Ким поднимается, пытаясь придти в себя и вспоминая кошмар (ли?). Его начинает морозить, будто о сию секунду окунули в ледяную воду. Джин подрывается с постели, нелепо скатываясь с большой кровати на холодный паркет, что не улучшает температурные перепады Кима, и бежит в комнату младшего брата.
Коридор встречает темнотой и криками Намджуна, который, кажется, сшиб что-то в попытке догнать мужа. Джини пробирается через дымку черноты и мрака, открывая дверь в комнату братика, где должен спать его маленький Чонгуки, но… Постель почему-то непривычно пуста, а комната не освещена голубым светом ночника со слоником, который купил Гуки Сокджин на первые заработанные деньги. Чонгуки каждую ночь зажигает его.
Ночник выключен. Чонгука в постели нет. Чонгука нет в комнате вообще.
Омега дышит рвано, несется в ванную, буквально снося невинную дверь с петель, ища любимого альфочку с серыми глубокими глазами. Но там нет его. И на кухне нет. И в квартире Чонгуки нет.
Джин падает на пол, отбивая нежную кожу коленок, падает, сгибаясь пополам.
Где его Гуки? Где его малыш Гуки?
« — Джини, милый. — нервно теребил рукава отцовской кофты омега. Он волновался, наверное, слишком сильно, учитывая происходящее в данный момент его жизни.
Ребенок смотрел на родителя внимательно, изучая поведение папочки, изредка отвлекаясь на мультфильм, который он так любил смотреть в это время. Но который он может пропустить, если любимый папочка попросит его это сделать.
— Джина...У тебя скоро будет братик. — краснея рассказал омега, зарываясь в рукава кофты. — Самый милый, самый очаровательный и милый братишка.»
« — Отец, папочка умер из-за Гуки? - тихо шепчет на ухо серьезный Джин, сжимая кулачки.
— Почему ты так думаешь, Джини? - удивляется альфа.
— Потому что так все говорят. - сильнее хмурится омежка.
— Они врут, потому что наш Гуки самый очаровательный и милый малыш. А ты должен защищать его от всех лжецов и завистников, пока он еще маленький.»
« — Малыш Гуки?
Джин зашел в освещенную лишь одним ночником спальню младшего брата. Младший плакал, изредка прерываясь на чихи своим маленьким красным носиком. Гуки заболел, потому что няня забыла его в коляске во дворе их дома.
— Малыш Гуки, это я. Твой братик Джини.
Джин берет на руки годовалого малыша, обнимая и прижимая к себе крепко-крепко. Ребенок смотрит своими серыми глазками на старшего брата, переставая плакать.
— Ты очень горячий, малыш Гуки. — заключает Джини, касаясь губами лба брата, как делал их папочка, когда еще был жив. — Но тебе уже дали лекарство. Поэтому тебе нужно поспать, чтобы вылечиться.
У малыша задрожали губки, а вниз, из крохотного носика, потекла зеленая сопля. Джини быстро стер салфеткой ее и унес братика в свою спальню, тихо напевая колыбельную. Они устроились на розовой постели омежки, укрываясь пуховым одеялком.
— Малыш Гуки, ты спи. А я буду тебя защищать и охранять. Потому что я старший братик, я обещал папочке и отцу, что ты будешь самым счастливым очаровательным и милым малышом.»
— Джини? — шепчет родной голосок, и Сокджин поднимает красные глаза на брата, который спешит обнять омегу.
Он тут. Он рядом.
Его Куки.
Его малыш.
— Я не справился. Не справился. Я тебя… Я не защитил. Я… Это моя вина, малыш. Это из-за меня эта тварь сделала это с тобой! Гуки, прости меня, пожалуйста, Гуки.
Джин плачет, сжимая в своих руках своего братика. Маленького. Милого. Лучшего. И…живого. Своего самого родного и дорого маленького человечка.
А Намджун аккуратно стирает свои слезы, стоя позади, ведь.
Виноват только он.
