Левиафан, или Взгляд из тени

Красная шашка сдвинулась на клетку вперёд. Пальцы замерли над доской, словно бы в раздумье, и аккуратно сдвинули вперёд чёрную. Потом лёгкий щелчок – и первая шашка перепрыгнула вторую, «съедая» и проходя в «дамки». – Неплохо, дорогуша, – пробормотал Левиафан в пустоту и потянулся к доске. – А если так... Шашки прыгали через клетки, отгоняя друг друга, побеждая или пропадая с доски. Они с Оле когда-то играли именно такими шашками – маленькими, красно-чёрными, на магнитиках. Дорожный набор, купленный в ближайшем ларьке. До этого игра как-то прошла мимо них, а тут они увлеклись и играли целыми днями. Дешёвая пластиковая доска постоянно трескалась, и демон каждый раз чинил её щелчком пальцев. Нормальный набор почему-то так и не купили. Оле всегда выбирал красные, а Левиафан – чёрные. Пусть играть чёрными, будучи демоном, звучит очень банально, но Оле нравился красный свет, а Левиафану было плевать. А теперь он двигал один набор руками, а второй магией, и почти мог поверить, что играет не один. – Сегодня всё закончится, – он говорил вслух, не задумываясь. – Гриша придёт. Послушный мальчик. Особенно когда Билли держит его на коротком поводке. Да, послушный мальчик. Хороший, вежливый, воспитанный, которого всю жизнь учили подавлять в себе зверя, а не давать отпор. И сейчас привычка сыграет против него. – Они уже повелись. Кто по головке погладит, тот и друг... кто ж так воспитывает детишек, дорогой мой, – Левиафан коротко рассмеялся. – Не бойся, я буду аккуратен. Никому не нужны лишние мучения. Чёрные шашки кончились. В жизни Оле выигрывал всего пару раз. Левиафан покосился наружу, убеждаясь, что солнце ещё высоко, и расставил их снова. Шар вперёд. Два шага. Через шашку. Съел. Потерял. Билли бы сейчас уже орал. Крутил пальцем у виска, призывал взять себя в руки, не слетать с катушек. Но Билли здесь нет. Он залетал ночью, буквально на десять минут, доложил обстановку – всё шло по плану – обвёл помещение подозрительным взглядом и улетел. Без обычной порции шуток и дурацких вопросов. Будь это кто другой, Левиафан уже точно заподозрил бы, что тот спелся с Григорием или мальчишками, но речь шла о Билли. А Билли, при всех своих замашках гопника, по-своему благороден. Шашки танцевали по клеткам: чёрное, красное, чёрное, красное... Весь мир – шахматное поле. Фу, как банально. Ещё хуже, чем театр. Кстати, интересно, почему именно шахматное? Шашки же лучше. Там нет предопределённости. Любая может пробиться в дамки. Было тихо и хорошо. Левиафан чувствовал себя абсолютно спокойным. И ему до сих пор не хотелось кашлять. Подарок судьбы, затишье. Плохой знак – они бывают перед бурей... Чушь. Нет никакой бури, кроме той, что творит он сам. Сгущались тучи – природа в кои-то веки не поскупилась на декорации. Поднялся ветер, Левиафан выглянул наружу, чувствуя, как воздушный поток треплет волосы, одежду и даже скрытые в нематериальном плане крылья. Как будто он снова молодой. Демон, прячущийся в море от собратьев и демон, впервые поднявшийся на Землю вместе с Оле. Рядом с морем он всегда был сильнее. Марк молча расставлял по углам свечи, стягивал с камня покрывало, обнажая жертвенные узоры. Левиафан смотрел на него. Рыжие волосы явно нуждались в расчёске, а глаза чуть покраснели от недосыпа, но лицо оставалось бесстрастным. Рубашка чуть оттопыривалась сбоку – там, где висел пистолет. У них было два пистолета – с обычными пулями и освящёнными. Оле погиб от обычной. – Знаешь, я тебя убью, – лишённым всякого выражения голосом сообщил Левиафан. – Как только закончим работу. Как только Билли отвернётся. Там ты мне будешь не нужен. Он уставился в сторону и пробормотал: – А ещë я просто больше видеть тебя не могу. Шло время. Левиафан поглядывал на часы. Два часа. Три. Билли появился после пяти. Возник в воздухе, шумно отдуваясь – так и не смог привыкнуть, что дышать ему больше не нужно – и Левиафан сразу все понял: – Идут? – Ага. Только что прошли под знаком. Левиафан посмотрел на доску, где черные шашки как раз загоняли в угол красную. Действительно ли Оле просто нравился цвет? Или просто он больше не хотел быть... плохим? Он ведь смотрел фильмы. Читал книги. Красивые, умные книги, и как минимум половина из них говорила о добре. Героизме. Любви, милосердии, справедливости. Обо всём, что демон и голем разрушали каждой своей миссией. Наверное, именно научив Оле читать, Левиафан подписал ему приговор. – Лети туда, глаз с них не спускай. Мы встретим. Билли кивнул и испарился. А Левиафан медленно встал и поправил пиджак. Вот и всë. Он окинул быстрым взглядом свечи, узоры, две термокружки по краям схемы – их наполнили святой водой, которая тоже фигурировала в ритуале. Снять крышки – и готово. Главное, не уронить. – За мной, Марк, – Левиафан бесцеремонно снял у него с пояса пистолет. Как странно. Вот этот самый курок. Одного нажатия вполне хватило, чтобы рухнул мир. Демон проверил предохранитель и двинулся к выходу. Голем пошëл следом. Дул сильный ветер, серые плотные облака застилали небеса. Голова была ясной, и всё вокруг виделось кристально чëтким, как никогда прежде. Никакого тумана, никаких осколков. Левиафан шëл по старому асфальту, перешагивая через трещины. Когда голоса мальчишек послышались совсем близко, он прыжком взлетел на каменную гряду и махнул рукой Марку, зовя за собой. Голему с его ростом пришлось просто шаг пошире сделать. Левиафан лëг, опëршись о локоть, и вгляделся в дорогу. Вряд ли Григория хватит дальше этой точки. Интересно, они правда так легко поверили, что отсюда их заберёт вертолёт? Ангелочек шагал чуть впереди. Двоедушник – сзади, а Феликс цеплялся за его руку, заглядывал в лицо и радостно улыбался. Да-а, он точно демон. Только демон может, пусть и бессознательно, так играть на чужих чувствах ради своей выгоды. В данном случае – на чувстве вины. Григорий бледнел, кусал губы, оглядывался и то и дело оттягивал расстëгнутый воротник рубашки, словно тот его душил. Но – молчал. Кивал на болтовню Феликса, вымучивал улыбку в ответ на пристальные взгляды Филиппа. Знаки на браслетах ангелочка едва тлели, так что опасность он наверняка чувствовал, но учитывая ситуацию, наверное, он чувствовал еë вообще везде. А вот Феликс... у него что, чуйка вообще отказала? Они подошли уже совсем близко, а Григорий всë молчал. Левиафан даже вперëд подался – неужели так ошибся в человеке... – Стойте! А, нет, всë же не ошибся. – Почему? – Феликс захлопал глазами, не выпуская руку Григория. – Ребята, туда нельзя. Левиафан спокойно наблюдал, как Григорий тянет детей назад, запинается, смотрит на Филиппа – ну разумеется, к кому поворачиваться в такие мгновения, как ни к ангелу. Что за детский лепет, неужели ему признаваться никогда ни в чём не приходилось... Левиафан поймал себя на том, что ему всё-таки неприятно. Двоедушник ему почти понравился. Думающий, вежливый, начитанный. Они ведь очень понимающие, эти начитанные люди. Наверное, в другое время у них с Григорием мог бы сложиться неплохой тандем. Что ж, тем больше причин разорвать эту связь сейчас. – Как нехорошо, Гриша. Голос Левиафана, многократно усиленный эхом и чуть-чуть магией, разнесся над дорогой. Детишки вздрогнули, Феликс схватил Филиппа за руку, а Григорий завертел головой в поисках источника звука. Но Левиафан предусмотрительно не вставал. – Менять сторону в последний момент. Разве не глупо? Григорий бросил попытки найти его взглядом и вместо этого развел руки, загораживая ребят: – Я не хочу быть чудовищем! – запальчиво выкрикнул он. Что ж. Не будь. Левиафан прицелился и выстрелил в голову. Григорий чуть приоткрыл рот и упал. Лицом вниз, без криков – превращения заставляют привыкнуть к боли. Мальчишки шарахнулись в сторону, Филипп толкнул Феликса на асфальт и рухнул сверху, видимо, закрывая от будущих выстрелов. Как трогательно. Ангел и демон. Впрочем, они ведь до сих пор верят в свою человечность. – Ещë один труп. Какая гадость, – Левиафан аккуратно вернул на место предохранитель. Воздух рядом пошëл рябью, и появился Билли, сверкающий ярко-синим: – Зачем?! Он же привел их. Это уже ничего не меняло. Зачем вы... – Я обещал освободить его от мучений и освободил. Марк! Марк прыгнул на дорогу, загораживая детям путь к отступлению. Левиафан плавно спустился с другой стороны. Филипп быстро скатился с демонëнка, принимая боевую стойку. – Ну что, детишки? Действие подходит к своей кульминации? Левиафан перевëл взгляд на Феликса. Мальчишка лежал на животе, вжимаясь в асфальт голыми локтями и коленками, футболка и шорты потускнели от пыли, и даже черты лица словно бы заострились – тяжело играть в выживание после стольких лет уюта и спокойствия. Он не шевелился и смотрел с тем же ужасом, что и тогда, в Штутгарте, а в глубине зрачков дрожал крохотный синий огонëк. – Конец игре, Феликс, – тихо сказал Левиафан. – И выиграл я.