Левиафан, или Взгляд из тени

ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД Никто из них точно не знал, как называется эта штука. Филипп и Феликс использовали слово «лазалка». Оле упорно говорил «канатная пирамида». А Левиафану просто было плевать. Серое остроконечное сооружение, составленное из натянутых под разными углами то ли канатов, то ли обитых чем-то мягким брусьев, почему-то приглянулось ребятишкам, и они день за днём соревновались, проверяя, кто залезет выше. Худой и ловкий Феликс пролезал в щели между верёвками легко, зато Филипп был смелее и не боялся карабкаться на самый верх. Вышло солнце. Левиафан оторвался от телефона и смерил светило крайне возмущённым взглядом – мир сговорился, да? Мало того, что он вынужден торчать среди орущей малышни, так ещё и экран теперь будет отсвечивать? – Ты можешь пойти домой, – сочувственно сказал Оле. – Правда. Я справлюсь. – Я ценю это, но нет, – вздохнул Левиафан. Феликс жил с ними чуть меньше двух недель, и Левиафан ещё не был уверен, что тот идеально контролирует силу. Он посмотрел на пирамиду, отыскивая нужных детей. Они карабкались, Филипп периодически оборачивался и махал, а растрёпанная шевелюра Феликса мелькала довольно высоко – он обгонял. – Иди снимай ребёнка. – Но он... – Сейчас. Вообще-то канатные лазалки не скользкие. Упасть оттуда почти невозможно, но пару дней назад Феликс случайно сделал слишком широкий шаг, сорвался и повис, уцепившись двумя руками за перекладину. Ерунда, в общем-то, там и высоты толком не было, даже пятку не ушибёшь, но... Феликс почувствовал себя падающим. Болтающимся в воздухе без опоры и поддержки. И если Левиафана максимум слегка передёрнуло бы, то детское сознание с воспоминанием о чувстве Падения справиться оказалось неспособно. Как он орал... Словно минимум нож под рёбра словил. Левиафан сорвался и подлетел к канатам буквально с неприличной для смертных скоростью. К счастью, малыш не упал, и Левиафану всего-то понадобилось придержать его сзади и помочь слезть. Хотя очень хотелось не помогать, а отвесить хорошего шлепка – зачем так пугать! Оле уже шёл обратно, таща на плечах весело повизгивающего Феликса. Мальчишка хватал голема за подбородок, запускал пальцы в волосы, тыкал в торчащие уши, а Оле только улыбался. Кошмар. Ну и выдержка. – Конец игре, Феликс. Пора домой. Левиафан произносил эти слова каждый день, и все уже хорошо уяснили, что просить задержаться ещё на минутку бесполезно. – Но я выиграл? Выиграл? – Феликс потянулся к нему растопыренными ручонками, и Оле поспешил поставить мальчика на землю. – Ну разумеется, выиграл, – хмыкнул Левиафан, глядя, как ангелочек тоже слезает с каната. – Ты же залез сегодня выше. Феликс заулыбался, прыгая вокруг, как довольный щенок, и Левиафан опять невольно вспомнил, как тот жался к нему, цепляясь за пуговицы пиджака, после неслучившегося падения с канатной пирамиды. Забавно. Всем демонам в глубине души хотелось, чтобы их поймали, а подфартило только Феликсу, пусть и совершенно не тогда и не так. И он этого никогда уже не поймёт. – Я всё же считаю, что Феликса надо постричь, – заявил Оле, глядя, как дети вприпрыжку шагают впереди, помахивая сцепленными руками. – Оставь его чёлку в покое, – Левиафан несильно толкнул Оле в бок. – Хватит того, что ты Филиппа оболванил, как репку. – И ничего не репку! Где ты вообще видел оболваненную репку? К тому же с короткой стрижкой не жарко. – Сколько текста, – пробормотал Левиафан, проведя рукой по волосам. Оле вдруг пристально посмотрел на него и почти неуловимо изменил тон: – С длинными волосами жертвоприношение продуктивней. Силы, всё такое... Ты про это думаешь? Левиафан помолчал. Снова посмотрел на скачущих впереди мальчишек. Они напоминали какую-то комичную пару из мультика, только Левиафан всё не мог вспомнить, какую. Винни-Пух и Пятачок? Толстый и Тонкий? А, нет, это Чехов... – Ничуть. Просто ему идёт.