Левиафан, или Взгляд из тени

Они выросли. Больше не держались за руки, не лазали по канатам, не просили купить новую игрушку. И причёску Феликсу Оле всё-таки поменял. Но так и остались друзьями. Братьями даже – точно в насмешку над восстанием, что навсегда раскололо ангельские ряды. И сейчас Филипп стоял рядом с Феликсом, сжав кулаки, и явно готов был драться до последней капли. Но он не смотрел назад. Левиафан перевёл взгляд на Марка, кивнул, и тот отвесил ангелочку удар по затылку. Не такой, чтоб совсем уж вырубить, но достаточно, чтоб ненадолго оглушить. – Фил! – Феликс тут же вскочил, но замер, увидев, как Марк подхватывает беспомощное тело с асфальта и аккуратно кладёт пальцы мальчику на горло. – Не советую, солнышко, иначе Марк свернёт твоему брату шею. Левиафан обернулся на призрака. Тот висел в воздухе, сверля взглядом тело Григория. Ветер чуть трепал полы пиджака, и из кармана наполовину торчал исчирканный лист – тот самый, что дал ему Левиафан. С какой-то частью ритуала на одной стороне и репликами их маленького спектакля на другой. Забрать?.. Впрочем, ни к чему. – Билли, помогай, не стой столбом! Они дотащили пленников до здания, и Левиафан тут же обрушил камень, блокируя проход назад. В помещении воцарился полумрак, и в этом тусклом свете казалось, что края пентаграмм чуть светятся. Марк швырнул на пол Филиппа, и тот сразу вскочил, пятясь и прижимаясь спиной к стене. Билли опустил рядом Феликса – довольно аккуратно и молча, а это было плохим знаком. Мальчишки крутили головами, глядя на рисунки и свечи, и Феликс вдруг часто задышал: – Фил, я... я это уже где-то видел, я... Филипп положил руку ему на плечо и прижал палец к губам, глядя на Левиафана. Угрожающе свистел ветер, обещая скорый шторм, чуть колыхался призрачный силуэт Билли. Левиафан медленно обходил жертвенный камень, зажигая свечи – две адским пламенем, две обычным, точно по инструкции – и создавая над ними маленький купол от ветра. Адскому огню, разумеется, всё нипочём, а вот обычную свечу и задуть может. – Объясняю популярно, на пальцах, – Левиафан подошёл к ангелочку и посмотрел ему в глаза. – Ты выпускаешь крылья, выдёргиваешь одно перо и отдаёшь мне. Своими руками, добровольно. Если нет, Марк ломает твоему другу кости – медленно, по одной. А это, уж поверь мне, больно. Феликс побледнел и вцепился в Филиппа. – Вы не посмеете! – звонко проговорил ангелочек. – Вы псих, и полиция до вас доберётся! Левиафан засмеялся: – Полиция? Что ж вы не обратились туда раньше? Может, потому что чуяли, что люди вас не спасут? Он подошёл, схватил Филиппа за руку и вздёрнул её вверх, тряхнув так, что браслеты зазвенели: – Как по-твоему, что это такое? – Не ваше дело! – Филипп попытался вырваться, но Левиафан сдавил запястье сильнее: – Не зли меня, маленький засранец. – Это талисманы! – выкрикнул Феликс. – Дядя говорил, что это талисманы, и всё! Левиафан поймал его умоляющий взгляд и разжал пальцы. Филипп сморщился, потирая руку, на которой уже проступали красные пятна. – Талисманы, – Левиафан скривил губы. – Отличное объяснение. А теперь смотрите на правду. Он провёл рукой над браслетами, собирая силу – всю, сколько оставалось, обратно в себя. Его окатило приятным теплом... и в следующий миг браслеты треснули, распадаясь на глазах. Ударил Небесный свет, Феликс взвизгнул, отскакивая от друга, точно от зачумленного, а Левиафан поморщился и прикрыл рукой глаза. Впрочем, почти сразу свет стих, становясь вполне терпимым, словно кто-то прикрутил фитилёк. Левиафан смотрел, как аура возвращает цвет, как ангелочек меняется в лице, заново обретая понимание того, кто он такой и зачем существует. Рядом присвистнул Билли – тоже видит ауру. Семь лет жизни вдали от Небес... Вот номер, а ведь малыш вообще прожил бы куда меньше, если б Левиафан с Оле не похитили его тогда. Слился бы со светом, как тысячи Эфемер до него, и поминай как звали. А сейчас вон стоит с открытым ртом, таращится на всех подряд, и в глазах – целая гамма эмоций. – Демон... Душа из Ада... Голем... Голем! Так Оле и Леви – это были не прозвища? – Гигант мысли, – ехидно ответил Левиафан. Кто-то слегка коснулся его рукава, становясь рядом – Феликс. Движение было бессознательным, инстинктивным, подобно тому, как иные животные сбиваются в стаи при виде противника. Левиафан уставился на его побледневшее лицо и вдруг забеспокоился: отдаст ли теперь ангелочек перо? Ради демона, по сути, наследственного врага, которого лишь по недомыслию всё это время считал другом? У ангелов ведь общее дело всегда превосходит личное, а отдать своё перо неприятелям... – Марк, вверх его и к стене, – резко сказал он. Не успел Феликс опомниться, как здоровые ручищи голема схватили его за запястья и вздёрнули в воздух, а потом впечатали в камень. Филипп вскинул голову, услышав писк. – Возвращаемся с небес на землю, белокрылый. Условие в силе: перо, или наслаждайся его криками, пока не кончатся кости. Марк удерживал мальчишку, прижимая его к стене за запястья. Феликс болтался в воздухе, скрёб по камням ботинками, вес собственного тела оттягивал ему руки, но – ни звука. Филипп молчал тоже, беспомощно крутя головой от одного врага к другому. Всё происходило слишком быстро, но Левиафан не собирался давать им время на осознание. В конце концов, у него у самого времени почти не осталось. Ангелочек наконец поймал взгляд Билла. Призрак шумно вздохнул и шевельнулся, но Левиафан упреждающе вскинул руку: – Стоять! Не дёргайся, Билл. Билли замер. Левиафан с сожалением вздохнул: – Похоже, придётся начать с пальцев. Спускай, Марк. Голем поставил Феликса на ноги и прижал к стене, надёжно фиксируя руки. Феликс поймал равнодушный взгляд разноцветных глаз и не выдержал: – Пусти! Пусти меня, пусти! – Пусти, он ничего вам не сделал! – заорал вместе с ним Филипп. По камню над его головой прошла трещина. Левиафан в мгновение ока возник рядом и зажёг на кончиках пальцев адское пламя. Ангелочек затих, вжимаясь в стену. – Не сделал? – Левиафан поднёс огонёк вплотную к его лицу, так близко, что мог увидеть отражение пламени в ангельских глазёнках. – Вы сломали мне жизнь, оба, так что аргумент не принимается. Давай сюда перо живо, или... – Вы за это заплатите, – прошептал Филипп. Даже сейчас на "вы", ну надо же... ангельская вежливость или человеческая привычка? – О, – Левиафан растянул губы в безумной улыбке, – я уже заплатил. Авансом. Марк! – Стойте! – Филипп отпихнул руку Левиафана. – Я отдам! Не трогайте Феликса, я отдам! Сработало. Левиафан выдохнул. Всё-таки ангелочек долго считал себя человеком. Семь лет земной жизни против пары месяцев на Небесах... Слишком сильный перевес. – Умница, – он сделал пару шагов назад и кивнул Марку. Голем выпрямился и ослабил хватку, но тут же был вынужден опять схватить мальчика за плечи – кажется, тот не стоял на ногах. Левиафан скосил глаза и понял: Феликс плачет, беззвучно, вздрагивая и вытирая мокрые щёки. Это почему-то действовало на нервы, и Левиафан стал смотреть на Филиппа. Ангелочек развёл руки, глубоко вздохнул и выпустил крылья. Опять зажёгся свет. У Левиафана заслезились глаза, но он и не подумал отвернуться. Филипп медленно протянул руку к левому крылу, поколебался пару секунд, а потом ухватил и выдернул пёрышко. – Вот. Крылья с хлопком исчезли. Филипп шагнул вперёд, протягивая руку, на которой колыхалось маленькое, пушистое белое перо. От растопыренной детской ладони исходил неприятный жар. – Скажи это, – настойчиво потребовал Левиафан. – Ты отдаёшь мне его добровольно. – Я отдаю перо добровольно, – полушёпотом согласился Филипп, – и считаю это решение обоснованным и неизбежным. Жар утих. Левиафан осторожно взял перо и на мгновение замер от странного, щекочущего чувства. Он уже забыл, какие они – мягкие, нежные, легко скользящие меж пальцами. После Падения крылья меняются. Становятся жёсткими, острыми, точно ножи. И в воздухе больше не держат. Филипп судорожно вздохнул, и этот звук вернул демона к действительности. Левиафан с сожалением отвел взгляд и сжал пальцы, чтобы пёрышко не унесло ветром. – Билли, помоги, пожалуйста, – он подошёл к центральной пентаграмме, осторожно снял крышку с одной из термокружек и достал из кармана листок, покрытый енохианскими письменами. Билли подлетел и уставился с ожиданием. – Так, а сейчас бери перо и делай всё в точности как я скажу.