Левиафан, или Взгляд из тени

– Я нашёл это, – Билли потряс в воздухе чем-то белым и шуршащим, и Левиафан, прищурившись, узнал лист бумаги, который вчера дал Григорию. – И понял слово. Всего одно. Жертва. И вспомнил, что вы говорили ночью, тому голему, про, э, мальца на алтаре. И.... Билли взлетел повыше, уставился на связанного Феликса и застонал, схватившись за голову: – Сука, я же так... так надеялся, что ошибся! Левиафан прижал обе руки ко рту, трясясь и задыхаясь от беззвучного хохота. Так глупо. Так невероятно глупо – дать Григорию единственный на всю стопку лист, где слово «жертва» было написано на нескольких языках. Они с Оле слишком долго пытались расшифровать ту страницу и гадали в том числе на английском. Смех перешёл в кашель, Левиафан начал сгибаться пополам. Из кармана выскользнула и покатилась по каменному полу ручка. – Помоги нам! – вдруг закричал Филипп. – Би... Билл, пожалуйста, он хочет убить Феликса! Помоги! Левиафан усилием воли задавил приступ и рывком выпрямился. Попытался нашарить в кармане платок, не смог и вытер кровь рукавом. – Что ж, ладно, – сипловато сказал он. – Поздравляю тебя, Билли. Теперь маски сброшены окончательно. Билли, рванувшийся было вперёд, опять замер. Левиафан сверлил его взглядом, жадно вглядывался в лицо, сам не зная, что ищет, но – не находил. – Да. В конце ритуала нужна жертва. Принесённая, – он похлопал ладонью по твёрдой поверхности, – на вот таком камне. Жертвой должен быть демон. И знаешь что? Я тебе страшно признателен, дорогой, ведь ты принёс мне эту жертву буквально на блюдечке, ровно шесть лет назад! Билли отшатнулся и рывком спустился на пол. А Левиафан говорил всё быстрее, задыхаясь, понимая, что сейчас будет резать по живому и Биллу, и себе. – Я готовил этот план годами! Знаешь, для чего на самом деле нужен ритуал? Правда поверил, что для уничтожения Ада? Всё куда, как ты говоришь, круче – я открываю новый мир, свой собственный. И судьба этой жалкой планетки и её обитателей меня не волнует. Билли стоял, опустив руки, таращился на него широко открытыми глазами и молчал. Левиафан скользнул вперёд, буквально заставляя себя не отводить взгляд, внутри всё словно кричало – ну же, ненавидь меня, ненавидь, так будет проще! – Давай. Неужели не будешь взывать к моей гуманности? – Левиафан расплылся в улыбке и тут же снова закаменел лицом. – Только знаешь, в одном я не солгал. Скорее всего, Ад действительно погибнет. А с ним и Земля, и весь этот мир, все разом, как одна большая дружная семья. Никто уже не будет страдать, ни здесь, ни в Преисподней. Вот и вся суть нашей сделки, мой дорогой. Силуэт призрака вспыхнул ярко-синим. Наконец-то. Проняло. – Зачем? – выкрикнул Билли. – Какого хрена? Это же звездец! Включите голову! – А вот можешь орать, сколько влезет! – Левиафан чуть пошатнулся и вытянул руку, точно пытался опереться о пустоту. – Всё кончено, Билл, и твои возражения – лишь слова. – Да что за хрень, хватит пафоса! – Билли яростно закрутил головой. – Марк! Где Марк? Где Марк, я спрашиваю?! Левиафан заставил себя улыбнуться снова, и каким-то образом Билли умудрился по этой улыбке понять ответ. Его затрясло, призрак вцепился себе в волосы: – Ты... Всё это время... – голос задрожал и сорвался. – Всё это время ты врал, врал, что ты против них, что не хочешь разрушать, а сам... Да ты в сто раз хуже! Ты нас всех использовал! И того голема, и Марка, и меня! Левиафан захохотал, всплеснув руками. Ему было так плохо, так ужасно плохо, и очень хотелось сделать Билли ещё хуже. – Вот сюрприз! Я же демон, чего ты ожидал? Демоны лгут, предают, убивают, мы все эгоисты, дорогой мой, и я – больше всех! Сзади послышался шорох, и даже не поворачиваясь, Левиафан знал, что это Феликс соскальзывает с камня. Пусть. Далеко не убежит. – Мы не жалеем людей. Не жалеем друг друга. Никого не любим, и если в какой-то момент тебе показалось обратное, спешу уверить – ты ошибся! Какого чёр... нет, какого хрена ты вообще мне поверил?! Билли не отвечал, глядя на Левиафана так, словно видел его впервые. А тот метался взад-вперёд, с трудом удерживаясь от желания схватить призрака за грудки и потрясти. – Ну? Говори уже! Ты же никогда, никогда не затыкаешься! – Думаю, – тихо произнёс Билли, – какой же ты подонок. И дурак. И какой дурак я, что всего этого не понял раньше. Левиафан остановился, точно на стену налетел, а потом вдруг закашлялся и понизил голос до шёпота: – О нет, Билли, ты всё понимал. Первые пару лет. Просто я очень старался запудрить тебе мозги. И себе почти запудрил – в процессе. Вот только не тебе, расстрелявшему с десяток человек и угробившему ещё больше демонов, меня в чём-то упрекать. Левиафан отвернулся, ища взглядом Феликса. Тот стоял возле Филиппа, пытаясь руками притушить адское пламя. Дурачок. Мог бы сам спасаться. Левиафан мысленно перехватил верёвку на запястьях, дёрнул, и Феликса потянуло назад. Он упёрся сандалиями в пол, подошвы заскребли по камню, и среди этих звуков Левиафан не сразу распознал щелчок за спиной. – Замри, гад. Демон обернулся. Билли стоял прямо посреди комнаты и направлял на него пистолет. Второй. С освящёнными пулями. Не может быть... Левиафан чуть не задохнулся, чувствуя, как его охватывает странное восторженное опьянение. Вот вам и мальчишка! Слишком легко он забыл, кем Билли был на самом деле. Левиафан сделал шаг, и Билли положил палец на курок. – Отпусти пацанов. Сейчас же. – Не-е-ет, – Левиафан дико улыбался. – Стреляй. Мне не страшно. Стреляй! Он протянул руку, точно собирался ухватить пистолет за дуло, и Билли невольно попятился. – Я отправлял души в Ад пачками. Я предавал тех, кто мне верил, убивал тех, кто не мог защищаться. Я застрелил Григория. Сжёг Марка – да, заживо, ты не ослышался. И Феликса я не отпущу. У Билла тряслись руки. Он то и дело зажмуривался, никак не мог прицелиться, пистолет ходил ходуном, и дуло, чем-то напоминавшее жадно раскрытую пасть, смотрело демону то в лицо, то в живот. – Стреляй! – Левиафан сорвался на крик, так, что у самого зазвенело в ушах. – Не тяни! Закончи то, что начал в Германии! Я один из них, я знал, что демоны делают с тобой и остальными все эти годы, и не мешал! А твоя девчонка, как её там, Амелия... Билли зарычал. И спустил курок.