Левиафан, или Взгляд из тени

Грохот. Детский визг сзади. На мгновение Левиафана охватило острое чувство дежавю. А потом он осознал, что прошло уже несколько секунд, а он всё ещё стоит на ногах. Более того, ему совсем не больно... по крайней мере, не больше, чем было в последние дни. Левиафан медленно опустил глаза, рассматривая свой невредимый пиджак, а потом перевёл взгляд на свежую царапину на стене. Прямо под ней валялась пуля. Мимо. Билли промахнулся. Левиафан уставился на призрака – тот стискивал ствол двумя руками, с таким выражением лица, словно это его держат на прицеле. Как? Как можно промазать с такого расстояния? – Большая ошибка, – тихо сообщил Левиафан. И магическим ударом выбил у Билла пистолет. Тот отлетел в сторону, Билли кинулся за ним, но Левиафан махнул рукой, и призрака впечатало в противоположную стену. Хорошо бы выбросить его из здания, но стены уже перестали пропускать даже бесплотных, и это ничего хорошего не означало. Сила от полузавершённого ритуала достигла пика, и если не закончить как можно скорее... ни Бог, ни Дьявол не знает, что случится со всеми, кто заперт здесь. Хотя Бог-то, может, и знает. Но от этого не легче. Невидимые пальцы перехватили его занесённую руку, оттягивая назад. Левиафан резко обернулся, увидел Феликса, перебирающего пальцами воздух, и швырнул в него таким зарядом силы, что мальчишка рухнул на пол и зашёлся почти в таком же кашле, как сам Левиафан. Демон быстрым шагом двинулся туда, но уловил новое движение сбоку. Билли. Пришлось развернуться. Они бросались к нему по очереди, то один, то второй. Феликс размахивал руками, неумело используя телекинез, а Билли зачем-то пытался пойти врукопашную, больше не трогая пистолет. Филипп кричал, подпрыгивая в круге: – Билл, слева! Сзади! Феликс, пригнись! Левиафан не подпускал их к себе, раз за разом отбивая атаки. Он не видел лиц, не различал голоса, действовал инстинктивно. В ушах стучало, кашель не останавливался, Левиафан глотал кровь и двигался уже на чистом упрямстве. Он – демон, адский изгой, и он знает, что останавливаться нельзя. Ни на секунду. Он победит. Атаки снижались. Из боя вышел Феликс, и поняв, что сейчас ему противостоит только призрак, Левиафан сразу перешёл к нападению. Допустим, убить не убьёт, но вот покалечить человеческую душу можно изрядно. Он сбросил перчатки, развёл руки в стороны, зажигая на каждой адское пламя, и, подпустив Билла поближе, швырнул в него сразу двумя огненными шарами. Билли отбросило назад. К его чести, парень даже не заорал, хотя пламя буквально проело в призрачном теле дыры. Зарастут, конечно, но... на это нужно время, а Левиафан уже швырнул новую порцию, целясь в наиболее уязвимые места. Билли попытался растаять, но не успел. Помещение озарила яркая вспышка, и призрак очутился на полу. По силуэту пробежала рябь, и он мгновенно стал совсем прозрачным, настолько, что можно было без труда разглядеть пресловутую Божью искру внутри души. Края дыр в груди и бедре задёргались в попытке срастись. Шипя и ругаясь сквозь зубы, Билл попробовал взлететь, но не смог и вызывающе вскинул голову, глядя на Левиафана и упираясь в пол одной рукой. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, а потом Левиафан отвернулся. Он не собирался добивать. И, чёрт, как же больно дышать... Феликс сидел на корточках возле Филиппа, оба с открытыми ртами таращились на результат схватки. Левиафан направился к ним, и Феликс с утроенной силой захлопал по огненному кольцу ладошками. Детский сад. Точно горящую штору тушит. – Отвали от них, мать твою! – не своим голосом выдавил Билли. Левиафан даже не обернулся. Феликс наткнулся на его взгляд, зажмурился и ударил по огню изо всех сил. Кольцо погасло. – Чтоб тебя.... – Левиафан бросился к ним уже бегом, но Филипп отпихнул с его пути Феликса, отчаянно огляделся по сторонам, а потом подхватил что-то с пола и выставил вперёд. Ручка. Любой смертный сейчас рассмеялся бы, но Левиафан замер как вкопанный, глядя, как ангелочек поднимает глаза к потолку и шевелит губами. Нет, не может быть... Это же Эфемера, эти хоровые подпевалы не обучены сражаться... Да, а ещё это Филипп. Который прожил семь лет на Земле и, кажется, ходил на фехтование. А Бог отвечает всем ангелам одинаково. Ручка в руках Филиппа с шипением удлинилась, превращаясь в меч. Довольно крупный, ангелочку даже пришлось перехватить его второй рукой. Клинок мягко светился, ни символов, ни огня – просто ангельский меч. Который может порубить Левиафана в капусту. Особенно теперь. – Защищайся! – Филипп попытался изобразить фехтовальный поклон, но чуть не полетел носом вперёд и вернулся обратно в стойку. Феликс сидел за его спиной, а меч длинный – не подобраться. Левиафан отвёл со лба мокрую прядь волос. Как это некстати. Он уже дрался с ангелами, пару раз (причём во второй раз уцелел исключительно благодаря Оле, огревшему ангела щитом сзади), но тогда у него не тряслись руки. – Ну давай, птенчик, – прошипел демон, разведя руки в стороны и вытаскивая из воздуха два длинных кинжала. Хороший меч ему сейчас не удержать. – Белые ходят первыми. Нападай. Филипп сжал меч крепче и ударил. Хорошо ударил, смело. Левиафан отклонился, поднырнул под лезвие, пытаясь воткнуть кинжал в бок, но тут же был вынужден перекатиться, чтобы не попасть под удар. Они кружились, точно в танце, Филипп пользовался простыми, пусть и надёжными приёмами, и в другое время и в другом месте Левиафан уничтожил бы молокососа за пять минут. Но сейчас... Филипп рассёк воздух – быстро двигается, зараза. Левиафан скользнул в сторону и резко скрестил кинжалы, вынудив ангелочка уйти в глухую оборону. Феликс давно куда-то отбежал – наверное, Биллу помогать. Неважно, всё равно Филипп не даст не то что отойти, даже дух перевести. Левиафан швырнул в ангела кинжал, уже понимая, что бросок вышел слишком медленным, и мальчишка успеет отбить или отскочить. И снова взмах меча, такой сильный, что пришлось упасть, пропуская его над головой. В глазах резко потемнело – кажется, кончался воздух. Он не дотянет. Не дотянет. Вспыхнуло отчаяние, и почти сразу за этим – новая мысль. Это же не херувим, не воин. Простой ангел, к тому же ребёнок. Он не упустит случая поиграть в рыцарство. Левиафан перестал сдерживаться, уронил второй кинжал и, не вставая, зашёлся в кашле. Так сильно, что сам удивился – подобного, наверное, со времён Вика не бывало. – Хорош, хватит с него! – заорал где-то сзади Билл. Левиафан прижал рукав ко рту и краем глаза уловил, как ангелочек замер рядом с занесённым клинком. Секунда – и меч опустился. Ещё секунда – и Левиафан выбросил вперёд руку и схватил Филиппа за предплечье. Там, где голую кожу не прикрывала ткань. Он ещё помнил, как это случилось в первый раз. Помнил ледяную воду, льющуюся на обожжённые ладони, помнил ребёнка без сознания на кафельном полу, помнил, как Оле просовывал его ручонки в браслеты – те, что заперли ангельскую сущность, позволив им с Левиафаном друг друга касаться. Сейчас браслетов не было. А значит, итог будет тот же. Он жадно вглядывался в лицо Филиппа, почти не чувствуя боли. Ангелочек попытался толкнуть вперёд меч, но поздно – глаза закатились, клинок со звоном ударился об пол, превращаясь в обычную ручку, а спустя мгновение мальчишка рухнул рядом. – Фи-и-ил! – Феликс заверещал, срывая голос, и рванулся к нему, поскальзываясь и оступаясь на каменном полу. Нагнулся к лицу, пытаясь уловить дыхание, ткнулся в щёку и тут же отпрянул, растирая красное пятно на кончике носа. Загнанно обернулся на Левиафана, и тот, мрачно улыбаясь, поднял руку и продемонстрировал ожог. – Это как... – Феликс приоткрыл рот, но тут же захлопнул его, видимо, вспомнив, где они и что происходит. Схватил было ручку в подражание Филиппу, понял, что не работает, и зажмурился, вцепившись в край футболки «брата». Левиафан встал и шагнул вперёд, вскидывая здоровую руку. Больше этот ангелочек ему не помешает. А Феликсу адский огонь не навредит. – Ни хрена! Вперёд прыжком вырвался Билли. Дырки уже срослись, но силуэт ещё подрагивал, не набирая цвет и плотность. Призрак добрался до мальчишек и почти рухнул рядом, раскинув руки и заслоняя их собой. В такой невозможно пафосной позе, что Левиафан почти почувствовал себя Волдемортом... или как их там зовут, этих литературных злодеев. – С дороги, – процедил он. – У меня нет времени. Или они, или вы все. Выбирай. Билли недобро оскалился, сверля его взглядом. Тем, давнишним, ненавидящим взглядом охотника на демонов. – Да пошёл ты, – выдал он. – Я по уши в дерьме, но сжигать планеты и резать мелкоту при мне никто не будет. Не настолько я, знаешь ли, мразь. Левиафан выдохнул сквозь сжатые зубы. Он обещал. Обещал себе убивать всех, кто встанет на пути. Но Билли... А как же Оле? Левиафан размахнулся и ударил – стеной огня. Сплошной, от Филиппа после этого не останется ничего, а от Билли – только искорка. По крайней мере, Левиафан надеялся, что постулат о полном бессмертии души не врёт и призрак лишь провалится обратно в Ад, а не погибнет... от его руки. Стена нашла на свет. Левиафан аж присел, заслоняя лицо, и целых две секунды не решался открыть глаза. А когда открыл, буквально обомлел. Билли светился. Не пронзительно-синим, как раньше, а мягким, ровным солнечно-белым светом. Он не резал глаза, как ангельский, но всё же чем-то неуловимо его напоминал. Левиафан уже видел такое – издалека. Особенно на войнах или во время эпидемий. Когда в Рай массово уносились прощённые души. Он вознёсся. Искупление. – Очуметь, – пробормотал Билли, разглядывая руки. – Эй, да я как новенький! Он вытянул вперёд светящуюся ладонь, и Левиафан отшатнулся – скорее инстинктивно, чем осознанно, человеческие души не жгутся и не причиняют боли, даже демонам. Горло точно перехватило. Ну как же так? Почему? За спиной Билла зашевелился Филипп. Сел, протирая глаза, и Феликс подхватил его за спину, благоразумно не касаясь голой кожи. Они поднялись, медленно, все трое, и посмотрели на Левиафана. Мальчишки по-прежнему держались за спиной призрака, и Левиафан едва не взвыл. Всё кончено, всё! Билли больше не принадлежит Аду, а значит, теперь его душа неуязвима для демонов и в частности для Левиафана. Надёжней щита не придумаешь. Это конец. Левиафан попятился, сам не понимая, куда и зачем. Напоенный силой воздух трещал, и с этим надо было что-то делать, но у него буквально опускались руки. Пусть. Он отступал, лица Билли и мальчишек, ещё не понимающих, что они все обречены, что сила незавершённого ритуала разметает их по стенам, точно уплывали вперёд по тоннелю. Демон наткнулся на камень, задел ботинком нож и поднял его, почти не чувствуя жара от рукоятки. – Причём жертвой должен быть демон. Вот же невезуха. – Ты же не собираешься... – Кто? Я? Нет, что ты. Встревоженный голос Оле назойливо звенел в ушах, а лезвие покачивалось перед глазами. Блестящее, острое. Интересно, это больно? И как подействует на ритуал, если не останется того, кто сможет его завершать? Левиафан аккуратно коснулся кончика ножа. Почти сразу его настиг кашель, рука дёрнулась, чуть не воткнув лезвие по-настоящему, и в ту же секунду по помещению разнёсся крик. Детский, пронзительный, отчаянный: – Не надо, нет, не надо, не надо! Левиафан недоумённо глянул в сторону призрака с детьми – чего орать, он же их не трогает? И увидел, как Феликс толчком отодвигает Билли и бросается вперёд. Почему-то он казался непривычно низким. Левиафан опустил глаза и понял, что стоит на жертвенном камне и в упор не помнит, как и зачем сюда залез. Феликс остановился у самого края. Ничего не понимая, Левиафан смотрел на него, на поднимающиеся от частого дыхания узкие плечи, тонкие ручонки, которые мальчишка то протягивал, то отдёргивал снова, и взволнованное лицо. Вот так же на него смотрел Оле. Иногда. В Византии, например. Что происходит? Левиафан поймал взгляд Феликса, уставился на нож у себя в руке, проследил направление лезвия и поперхнулся. Феликс подумал... что? Серьёзно? Ребёнок правда решил, что он собирается... Внутри что-то задрожало, прорываясь наружу, и очень хотелось верить, что это смех, а не какая-нибудь совсем уж позорная истерика. Феликс не отрывал взгляда, медленно вытягивал руку, точно собирался силой отбирать у Левиафана оружие, его губы шевелились, вот только сквозь шум в ушах слова разобрать не получалось. – Назад! Феликс! Отойди! Левиафан даже не понял, кто это, Филипп или Билли. Но возглас привёл его в чувство, заставил вздрогнуть и резко осознать – Феликс рядом и они на жертвеннике! Ритуал ещё не перешёл в режим самоуничтожения. Он сможет. Двигаясь точно во сне, Левиафан опустил руку с ножом и легко, как котёнка, взял Феликса за плечо и поставил рядом на камень. Чуть вздрогнул от боли в обожжённой руке, но Феликс не отпрянул. Щурился, шмыгал носом и подёргивал губами так, словно никак не решался улыбнуться. Левиафан осторожно положил руку ему на спину, привлёк к себе, будто обнимал, и снова, как и тогда, на кухне, почувствовал проступающие под футболкой рёбра. Какой он всё-таки худой. И маленький. Даже на юге не поздоровел. И стрижка эта, ёжиком, совсем смешная. К ним рванулось светлое пятно – Билл. Поздно. Не успеет. – Верь мне, малыш, – шепнул Левиафан. – Сейчас всё будет хорошо. Нож вошёл под лопатку – глубоко, сильно, точно в сердце. Левиафан не хотел мучить и умел убивать с одного удара. Глаза Феликса широко распахнулись, и за миг до того, как они закрылись навсегда, Левиафан вдруг его вспомнил. Не демона, с которым он даже не пересекался в Аду, а далёкого, прежнего, настоящего. Там, на Небесах, когда они, маленькие, глупые, белокрылые, все вместе развешивали по небу звёзды. Играли в догонялки с первыми птицами, каждый день узнавали что-то новое... и понятия не имели, во что превратится их жизнь. Он даже вспомнил имя. Но это уже не имело значения. Левиафан бережно опустил мальчика в центр камня, зачем-то поддерживая голову, и пристроил так, чтобы кровь бежала по жертвенным узорам. Реальность вздрогнула, Левиафан почувствовал, как успокаивается бесхозная сила, становясь оформленной, властной, могучей. Он выпрямился, слыша, как почему-то шипит кровь под ногами, а потом раскинул руки и медленно заговорил. Ему не нужен был листок с текстом. Замыкающие слова ритуала демон заранее выучил наизусть. Билли остановился, как только увидел кровь, и сейчас обеими руками удерживал рвущегося к камню ангелочка. Тот что-то кричал, отбиваясь, не понимая, что Феликса уже не спасти, а лезть в эпицентр зарождения новой Вселенной равносильно гибели. Левиафан мельком глянул на них и снова уставился в пространство. Он чувствовал, как содрогается земля, как трещат снаружи грозовые разряды, как мечутся птицы и замирают люди, ничего не понимая, но всё чувствуя. Границы реальности растягивались, где-то в космосе взрывались звёзды и сходили с траекторий космические тела. Ничего. Небеса всё восстановят. А его уже будет не достать. Внезапно воздух в нескольких метрах от камня заколыхался, и там появился чей-то силуэт. Поправил укулеле, лениво пнул валяющуюся в углу шахматную доску, нашёл взглядом Левиафана и широко улыбнулся, приподнимая шляпу. Вик. Левиафан сбился на полуслове, точно его ледяной водой окатили. Вик, уже не улыбаясь, шёл вперёд, задумчиво разглядывал свечи, узоры, тело Феликса. Больше на него никто не смотрел – Билли был занят ангелочком, встряхивал его за плечи и что-то яростно втолковывал, наверное, уговаривал бежать отсюда. Вик снова уставился на Левиафана, прямо, не моргая, и тот почти машинально выставил перед собой руки. Вик не может! Не сможет подойти к нему сейчас! А тот скользил по камням, точно по льду, медленно, неотвратимо, и с каждым шагом всё приближался к окружающим жертвенник свечам. Ближе, ближе... И не отворачивается... – Билли! – Левиафан заорал во всё горло, не успев подумать, насколько бессмыслен этот зов. Призрак обернулся. Вик ударом ноги опрокинул свечку. И всё накрыла темнота.