Про верующего черта и священника

Рим. Июль, 2005 год. Джерард думал, что они сходят в один бар, после чего спокойно вернуться домой. Но потом Фрэнк встретил Брэндона. Который уже и повел их в «пивное турне». За первым заведением следовало второе и так далее. И возможно, если бы Джерард отнекивался настойчивее, он бы сейчас помнил все произошедшее. Но нет. Кружка пива за знакомство в первом, вино во втором, потому что грех не попробовать в Риме итальянского вина. В третьем какой-то яркий коктейль, в этот раз принятый без причины. На этом моменте он сбивается со счета. Но они точно провели все ночь вне отеля. Последнюю мысль подтверждает и пробуждение. Выходит оно весьма неприятным. В глаза ужасно ярко светит солнце, во рту образовалась миниатюрная версия Сахары, а голова по ощущениям разваливалась на части. Джерард с трудом разлепляет веки. И понимает, что находится совсем не в гостиничном номере. Перед глазами яркое голубое небо. Шум моря слышен слишком близко. Джерард приподнимается и садится на… Песок? В голову приходит осознание: они на пляже. И он не в своей вчерашней рубашке. Джерард даже разглядывать свой наряд не хочет, лишь задается вопросом откуда на нем платье. Рядом лежит Фрэнк, обнимаясь с протекающей бутылкой вина. — Фрэнк, просыпайся. — Джерард начинает трясти демона за плечо. — Проснись и объясни, какого черта мы тут делаем! — О, я смотрю, вы проснулись! — раздается рядом радостный и через чур бодрый голос Брэндона. Уэй оборачивается на звук голоса и тут же отворачивает голову, жмуря глаза. — Как вам ночка? — В этот момент и Фрэнк разлепляет глаза. Он поднимается со страдальческим мычанием. — Черт возьми, Брэндон, прикройся, — шипит он, видя, что из одежды на друге примерно ничего. — Мы, вообще-то, на нудистском пляже. Так что это вы дресс-код нарушаете, а не я, — фыркает Брэндон. — А впрочем ладно, не буду вас смущать. — Он щелкает пальцами, возвращая на свое тело одежду. — Итак, думаю мне следует поинтересоваться, что вы помните? Ладно, по лицам вижу, что ничего. Думаю, мне стоит рассказать. — Для начала я бы хотел понять, где мы и, возможно, вернуться в отель. И воды, — тянет Джерард, осматриваясь. Видимо утро было раннее, раз на пляже не было никого кроме них. — Этот пляж недалеко от Рима, фактически, мы даже не в городе, — отвечает ему Брэндон, протягивая взявшуюся из ниоткуда бутылку воды. — И если кто-нибудь скажет мне точный адрес, то я, так и быть, перемещу нас туда. Джерард еще с минуту гипнотизирует взглядом волны, пытаясь вспомнить нужный адрес. Как на зло в воспоминаниях пустота. Неизвестно, сколько бы они еще там просидели, если бы Фрэнк не вспомнил, куда им надо. Перемещение ощущается странно. Картинка перед глазами Джерарда размывается, а когда взгляд вновь фокусируется, он уже видит стены отеля. И мысленно радуется тому факту, что ему не пришлось добираться в платье через весь город. Откуда оно вообще взялось? Рассказ Брэндона о произошедшем вновь откладывается. Душ и завтрак становятся первостепенной задачей. — Надеюсь, сейчас вы готовы меня выслушать? — спрашивает Брэндон, когда они втроем сидят в столовой отеля. — Я уже не уверен, что хочу знать, — отвечает ему Джерард, теребя сережку в ухе. — В любом случае, я не думаю, что мы могли натворить что-то настолько ужасное, — хмыкает Фрэнк, отрываясь от своего салата. — В таком случае, я начну…

***

Все веселье, по словам Брэндона, началось после третьего бара или клуба, не совсем понятно, что это было. Джерард из всех троих сохранял чуть больше рассудка, но не смог сопротивляться влиянию Фрэнка и Брэндона. И первая авантюра, на которую он согласился, был тот самый прокол. В трезвом состоянии, он бы на такое ни за что не решился, не только потому что работа не позволяет, но и из-за банального страха иголок. Который, очевидно, пропал под воздействием алкоголя. Стоит ли упомянуть, что в салоне на них смотрели крайне странно и прокол делать отказали, сказали приходить, когда протрезвеют. Тут в дело вступило демоническое убеждение. И под влиянием чар пришлось выполнять работу. Теперь в правом уже у Джерарда красовалась небольшая серьга с розовым камне в форме сердца. После этого Джерард загорелся идеей накупить сувениров. И неудивительно, что привлекла его лавка с крестами и иконами. Выбирал себе крест по душе он минут сорок. После чего радостно побежал показывать покупку Фрэнку. Но от выпитого алкоголя ноги слегка заплетались, да и камень на дороге он не заметил, от чего запнулся и повалился прямо на демона. Хорошенько вдавливая крест тому в шею. Фрэнк тут же отскакивает, громко вопя. На шее в этот момент появляется темное пятно в форме того самого креста. И пока Джерард скакал вокруг своего парня с извинениями, комментарий Брэндона никем услышан не был. Возможно, к счастью. — Теперь можешь всем говорить, что у тебя парень — священник, засосы в виде крестов ставит. Следующим местом, в которое их занесло, оказалась напичканная всякими бутиками улочка. И если Джерарду просто понравился окружающий его вид, то Фрэнк уж слишком загорелся идеей сделать ему подарок. И привлекли его почему-то не аксессуары или рубашки, а платье. Ярко-красное платье с кружевом по низу и бантом на боковом вырезе. И перчаточками в комплекте. И Джерард от такого подарка, — а Фрэнк его все же купил, — был, мягко говоря, не в восторге. Зато в восторге был Брэндон. Демон еще долго над смеялся над сложившейся ситуацией и попытками Фрэнка нацепить на Джерарда платье. И почему тот отказывался, вполне красивое платьице. Еще и дизайнерское. На уговоры они потратили еще бутылку вина. По итогу Джерард платье надел. Но самого его пришлось снимать с фонтана и бежать куда подальше, пока не приехала полиция и не увезла их в участок за хулиганство. Побег привел их на кладбище. И этот момент вызывал вопросы как у Джерарда, так и у Брэндона. Оба не поняли, что Фрэнку могло там понадобиться. По прибытию туда Фрэнк сразу исчез из виду. А вернулся минут через десять, весьма подавленным. На лечение его грусти потратили еще бутылку вина. С кладбища в общем-то они и отправились на пляж. Но на обычный пляж им ехать не хотелось, отправились за город. Так они и оказались на том самом нудистском пляже. Фрэнк, вспомнив итальянский, тихо мурлыкал Джерарду на ухо всякие милости. По крайней мере дошедшие до слуха Брэндона слова были весьма слащавыми. Ему самому оставалось обниматься только с бутылкой виски. — Не знаю, что ты там лепечешь, — чуть заплетающимся языком проговорил Джерард. — Но надеюсь, что это молитва. От такого заявления Ури давится виски в приступе смеха. Фрэнк, кажется, даже не обижается, возможно от того, что просто не слышал сказанное Джерардом. И переходит на разговор не самого приличного характера. Джерард все еще не понимает ни слова, а Брэндон решает удалиться куда подальше. Ну, так, чисто на всякий случай. На пляже они и засыпают, без дальнейших происшествий. — … А проснулся я не на много раньше вашего. Что было дальше, вы знаете. — Какой стыд-то. — Джерард прячет лицо в руках. — Я надеюсь никто из моего прихода сейчас не в Риме. Никто не должен об этом узнать. — Да кто узнает, если сам не расскажешь, — отмахивается Брэндон. Дальше он обращается к Фрэнку. — Ты лучше скажи: мы на кой на кладбище ездили? — Айеро подозрительно бледнее. — Не знаю, зачем мне понадобилось ехать туда вчера и что я там делал, но нам надо туда снова. Проверить. — А что такого вообще было на кладбище? Чью могилу ты посещал? Вопрос Джерарда остается без ответа. Фрэнк подозрительно быстро доедает свой завтрак и начинает торопить Джерарда с Брэндоном. Причин спешки не объясняет, но выглядит весьма встревоженно. Правда все же замечает, что крест с шеи никуда не делся. И судорожно заклеивает его пластырем, матерясь себе под нос. — Теперь мне придется бить на этом месте тату, — фырчит он. — А вариант с засосами священника не катит? — едко усмехается Брэндон. И получает в ответ два непонимающих взгляда. — Значит ли это, что под другими твоими татуировками так же скрыты следы от крестов? — Джерарда ситуация так же начинает веселить. А вот Фрэнку совсем не смешно. Этот инцидент и убить его мог. Хорошо, что с ними Майки не было. Ехать до нужного им места не так уж и мало. Оказываются они на кладбище спустя два с половиной часа тряски в душном общественном транспорте, забитом толпой людей. К слову, ехать приходиться с пересадками на нескольких автобусах и метро, от этого легче совсем не становится. На вопрос Джерарда, не может ли Брэндон или Фрэнк переместить их снова, Брэндон отвечает: — А зачем? Этим можно пользоваться в экстренных ситуация, вроде тех, где надо переносить священников в платьях с нудистских пляжей. А так и на своих двоих довольно интересно, — отвечает Ури. Издевается еще. На кладбище приезжают в весьма злом и измученном состоянии. А Фрэнк так и не объясняет, зачем они сюда прибыли. Только все повторяет: «Проверить, не натворил ли я чего-нибудь плохого». Не смотря на ярко палящее солнце и жару, от места веет холодом, хотя они еще даже не вошли на саму территорию. Кладбище оказывается закрыто для посещений по будням, оно давно не используется. Поэтому через ограду приходится перебираться. Джерард про себя лишь молится о том, что бы их не застала полиция, а вчера Фрэнк не занимался осквернением могил. Он так же подмечает, что самые ранние надгробия датируются тысяча девятьсот тридцатыми годами. Но Фрэнк ведет их дальше в глубь. Пока не останавливается у одной конкретной могилы. Она в достаточно хорошем состоянии, вокруг растут розы. Видимо дикие, не нуждающиеся в особом уходе. Фрэнк просто останавливается около нее и молчит. Джерард из-за его спины успевает заметить лишь год смерти: тысяча девятьсот тринадцатый. Дата кажется ему знакомой, но что с ней связанно? Где он мог ее слышать? — Вспомнил что-нибудь? Что тут вчера произошло, что ты так подорвался? — нарушает тишину Брэндон. — Да, Франко, расскажи нам, что произошло. Если это вообще твое имя, — раздается сзади недовольный женский голос. Джерард оборачивается и замирает с широко распахнутыми глазами. Девушка перед ними не стоит на земле, а словно парит в воздухе. Подол ее светло-голубого платья, явно не из этого века фасон, к самому низу растворяется в воздухе, прическа на голове слегка растрепана. Сама она зависла полупрозрачным силуэтом. И лицо выглядит знакомо. Тысяча девятьсот тринадцатый. Италия. Девушка. Он видел ее фото. Джерард начинает понимать, кто перед ними, но не хочет в это верить. — Джамия, — подтверждает его догадки Фрэнк. — Вот и снова встретились.