— Хорошо, я понимаю, — Элин кивнула, после значительного удивления, — поскольку это была твоя сестра — странно, конечно, как я не сообразила, зная столько… Нил молчит. — Что ж, попытаемся поладить раз мы уже подруги заочно, да?
…утопает, что просыпается. Просыпается резко. Просыпается громко выдохнув. Нил хватается руками за одеяло, простынь, Нил пытается удержаться в темноте ночи, в темноте сна, кошмара, который тут же заволокло туманом. Или, нет же, той же темнотой. Нил, с широко распахнутыми глазами, хочет одного — удержаться. Она переворачивается на левую сторону, подбирая ноги и пытается вспомнить сон. Был ли он действительно кошмаром? Был ли он вообще страшен? Ужасающ? Но всё, что Нил чувствует, это как ее что-то сковывает, перетягивает. Держит. Что-то чего — кто-то кого? — нет в реальности. В этой реальности, нет сейчас. Не здесь. И это пугает. Но в комнате общежития — тихо. Даже Элин спит как-то мирно, неслышно. За дверью комнаты тоже тишина. Всюду спокойствие. Потому Нил дышит медленнее, так, чтобы успокоиться. Снова уснуть. Ведь завтра — снова — учеба, пары. Нил крепко сжимает одеяло. Зажмуривается, после раскрывает глаза снова и наконец находит как совладать с собой. Потому кажется удивительным, что утро ее не задевает — не выбивает из колеи. Нет, это утро Нил встречает как и любое другое: спокойно, слегка утомленно. Элин, правда, просыпается раньше — обычно они словно соревнуются, кто из них быстрее уйдет, раз на раз не приходится — и уходит. Нил слышит захлопывающуюся дверь, прежде чем открыть глаза. Так начинается новый день. В столовой уже достаточно людей, но к ее счастью и соседка сестры, Чани тоже проснулась рано. Они замечают друг друга, отчего Нил пристраивается рядом с одногруппницей, которая практически в начале очереди. — Доброе утро, — Нил тут же приветствует девушку, обращаясь предельно вежливо, — можно?.. — Разумеется, — Чани при всей внешней мрачности излучает свет и оптимизм, позитивную энергию. После смотрит на Нил крайне внимательно, но ничего не говорит. Нил становится аккуратно рядом, Нил знает, что Чани смотрит на нее. Чани часто смотрит подобным образом: вдумчиво, осмысленно, загадочно даже. Нил ничего не спрашивает и не говорит, потому что она принимает это. В этом нет ни угрозы, ни вреда. Хотя, вероятно, во что-то это выльется. Когда они уже берут заказы и находят столик — к счастью, больше людей в очереди, нежели за столиками, то Чани все же спрашивает наконец: — Приснился плохой сон? У Нил не получается совладать с лицом. Приоткрыв рот и округлив глаза, она так и застывает с вилкой в руках. — Как ты… Чани улыбается. Вопрос, на деле, глупый. — Не прекращаешь удивлять всё же, — Нил отводит взгляд от собеседницы к своему завтраку, принимаясь есть. — Вроде того. Но я уснула после, всё в порядке. — Могу сделать тебе амулет от кошмаров, — Чани тоже принимается есть. Нил молчит. Сейчас ее неожиданно обдает дрожью, ей, естественно, не хочется поддавать сомнению методы одногруппницы, однако она словно чувствует. Чувствует, что этот кошмар, был ли он кошмаром или просто страхом, повторится. — Буду признательна, — тем не менее выдавливает из себя. — Ты можешь быть со мной честна, — откладывает столовые приборы Ча, — у тебя на уме другое. — Просто кажется, что если должно присниться, то приснится, — Нил нелепо отводит взгляд. Чани снова просто смотрит. Смотрит долго. Но в этот раз ничего больше добавлять не решается. Они знакомы только две недели и Чани, конечно, внимательна и прозорлива, однако ей всё еще мало двух недель, чтобы быть уверенной. А Линн, возможно, знает тоже не всё о сестре. Потому Чани преимущественно смотрит. И молчит. Пока не может точно сказать.***
— Так хорошо, что мы в одной группе, — Линн говорила это в который раз на неделе, но присутствие Алекси действительно скрашивало ее жизнь. — Ага, — потягивается Ал, отлипнув от телефона, где переписывался с Кентином, который к слову звал пообедать вместе — до этого еще одна пара, — иначе бы осталась один на один с… — Алекси! Один на один со старым знакомым, который, пусть и учился уже на третьем курсе, однако на той же специальности и у них были общие лекции. Так что Линн и правда радовалась не просто потому, что Алекс ее друг с которым легче влиться в новый коллектив, но и потому что… Это лазейка. Дакота уже третий год обучался в Академии Антерос — по сути, он тут ради этого обучения. Потому он словно не должен был интересоваться учебой при его-то характере, однако присутствовал в академии много и часто. И ни одной из совместных лекций еще не пропустил. Естественно, что Линн он тоже узнал сразу, но не донимал ее столь сильно, как она бы опасалась. Он пользовался несомненной популярностью среди своих одногруппников и, разумеется, одногруппниц в особенности, отчего был действительно занят. Занят, но находить время для Линн мог. Как и для вопросов о Нил. Как и для своего постоянного флирта и заигрывания. И прознавший Армин заметно взорвался. Отчего умышленно стал искать встречи, чтобы «раз и навсегда выбить этого нуба из игры». Пока не находил. — Честно говоря, — Алекси оглянулся, — ты же знаешь, что я подтруниваю. Мне его настырность тоже не по душе. Но кому-то, кажется, он нравится. — Ага, но с грядущим концертом Crowstorm уверена, что он потеряет часть своей популярности, — Линн говорила это с некоторым злорадством в голосе. Ал прыснул со смеху: — Надеюсь в музыканты он не подастся. В конце концов, учеба нравилась и Линн. В том, чтобы обучаться event-менеджменту было не просто что-то правильное, а что-то… необходимое. Преподаватели были хороши в своем деле, хотя как и везде, были те, которые Линн нравились и те, с которыми приходилось не так легко. Например, преподавательница по ивент-логистике, как казалось Линн, воспринимала их всех как специалистов, а не студентов, была требовательна и строга. Никаких детальных объяснений — исключительно строгие указания. Указания, которые, к слову, были далеко не всегда понятны. Маркетинг тоже не совсем хорошо давался Линн, но вел тот очень располагающий к себе преподаватель. Хотя все факультеты так ли иначе шептались о молодом преподавателе на кафедре искусствоведения — Райане Заиди. То ли дело было в харизме, то ли в возрасте, то ли в генетике, однако суть оставалась неизменной. Этот преподаватель был у всех на слуху. Пара, которая разделяла с обедом, прошла быстро. Режиссуру ивентов вел не менее харизматичный, нежели нашумевший Заиди, преподаватель, который так же был любимцем студентов своей кафедры. Хотя ему было под пятьдесят и, наверное, потому он не пользовался настолько бешеной популярностью. Но лекция прошла увлекательно и познавательно. В то же время, Линн не ощущала себя отстающей, напротив. Напротив, всё поглощалось ею так, словно не было года на другой специальности. Хотя Линн любила искусство. И глядя на сестру, или соседку по комнате, или других девушек с курса, обсуждающих Заиди… Да, она думала о том, как могло быть иначе. «Впрочем, в моей группе отсутствует Элин и ей подобные», — хороший аргумент звучащий на задворках и, конечно, игнорирующий Дакоту. — Собираетесь пообедать? — который напоминает о себе, как будто о нем действительно можно забыть. — Конечно, — Алекси реагирует быстрее Линн, собиравшейся что-то ответить, — если хочешь повстречаться с моим братом, присоединяйся. Линн не удалось совладать с лицом (хотя, опомнившись, она поспешила скрыть недоумение), потому что Армин вроде как не планировал обедать в столовой сегодня. Потому что нашел себе подработку с крайне интересным заданием и его снова сложно оттащить от компьютера. Дейк не то чтобы боялся конфронтации или был слабым в случае физической угрозы. Просто это того не стоит. Так что ответ на это уже всплыл, однако он успел мазнуть взглядом по лицу Линн, сообразив что к чему, и все же ответил, как и собирался: — Вне академии обедать я люблю больше, так что это вы, ты особенно, Линн, можете ко мне присоединиться, — и выверенная улыбка с подмигиванием, — хорошего дня и приятного аппетита! Он салютует двумя пальцами в воздух и уходит, как уже привык делать всякий раз, сталкиваясь с подобным. Сталкиваясь с отказами. В столовой — как всегда — людно. Кентина они встречают у входа: парни целуются, постепенно привыкая не только к друг другу, но к остальным. Линн улыбается и шагает в помещение первой. И прежде, чем оценить количество человек, она замечает знакомые лица. Кастиэль, Ирис и Лизандр стоят в конце очереди. Средней, потому что бывает больше, и в то же время, они втроем и сами могли бы составить очередь, отчего и не маленькой. Линн бодро идет к нем, окликает, машет рукой. Ирис оставляет ребят, чтобы пойти навстречу подруге, чтобы обняться, поприветствовать друг друга. Держащиеся за руки Кен и Ал скромно пристраиваются за ребятами. — Не часто вас встретишь в столовой, — начинает Линн. — Однако, — включается тут же Кастиэль, — мы всё еще студенты Академии. — На ближайшие три года, — добавляет Лизандр. — Умеешь подпортить настроение, — Каст огрызается несерьезно. Но Ирис никогда не улавливала его сарказм, возможно, вообще ничей, потому отвечает: — Разве это плохо? — Кастиэль закусывает изнутри щеку — это никому неизвестный и незаметный способ его борьбы с собой и неуместными реакциями. — По-моему, здорово, что всё это время мы гарантированно будем вместе, — под непонимающий взгляд Лизандра, Ирис тут же добавляет, — все мы, — обводя руками Линн, Кентина, Алекси. — Я согласна, — утвердительно кивает Линн, — вы не поверите, насколько я рада вернуться сюда. И быть тут. Мне, наверное, нигде не было лучше, чем в Свит Аморис. Чем с вами. Кастиэль закатывает глаза: — И все же не вижу ничего плохого в том, чтобы свалить отсюда, — Лиз на эти слова друга топит внутреннее «как твои родители», вспоминая некстати, что вообще-то он тоже живет один, как и его друг, со времени поступления Розы в Париже и переезда Лей следом за ней. А сам Каст топит в себе амбиции, которые в нем есть при всем нежелании иметь дело с людьми, с глупыми людьми. Он бы хотел, чтобы их группу знали… Знали не только за пределами городка, нет, за пределами Франции. Они занимают один из самых больших столиков — в конце концов, их шестеро, приличная компания. И садятся они так, как прибыли: по одну сторону троица из Crowstorm, на противоположной сели Линн и парни. Линн напротив Ирис, по другую сторону от каждой парни: Кастиэль и Лизандр, Алекси и Кентин. Какое-то время они молчат, потому что трапезничают. Столовая заполняется всё больше и свободные места иссякают на глазах. — Мы вовремя пришли, а? — Алекси вертит головой по сторонам. — Да, — Линн выдыхает, — хорошо, что Дейк не задержал нас дольше. Кстати, — она словно опомнилась, — спасибо. Ал кивает, потому что это что-то само собой разумеющееся. — Угораздило же тебя перевестись туда же, а? — Кас ухмыляется, вращая вилкой с куском еды под недовольный взгляд друга. Лиз вмешивается, в смысле аккуратно прикасается, и Кастиэль прекращает, съедая кусок мяса и больше ничего не добавляя. Лиз вытирается салфеткой, тогда говорит: — Но я согласен, — он кивает, — этот парень совершенно необразован по части личного пространства. Линн отводит взгляд в сторону, чувствуя себя неловко и замечает Чани с сестрой, которые как раз в поиске места. Она оживляется и, привстав со своего места, зовет их. Девушки реагируют тут же — потому что Чани заметила их компанию, как только они обе вошли в столовую, но так же совместно они решили не вмешиваться. Но теперь-то их позвали. Нил подходит быстрее и приветствует всех. В ее голове уже возникла мысль, но Линн успевает заговорить прежде: — Садитесь с нами, — Кас на это, кажется, собирается сказать, что плотно сидеть он не намерен, потому куда, но Нил кивает, говоря: — Хорошо, мы возьмем пару стульев, поставив в конце и начале стола, да, Чани? Чани лишь кивает и ставит свой поднос со стороны Линн, пока Нелли обходит и ставит свой между Лизом и Кеном. Они уходят за стульями, до того, как Кентин и Лизандр собрались предложить свою помощь. Хотя стулья в столовой не тяжелее подносов с едой и перенести их легко. Сложнее найти. Но девушки находят.***
С Элин общаться у Нил… не получается. Это какая-то неприятная реальность, колющая в ребра наобум: с Чани они сошлись с легкостью. Элин, мало того, что считает Чани с ее стилем и самовыражением позором факультета, так еще и просто сложная. У Элин амбиций — вагон и маленькая тележка. Она даже не староста их группы — слишком много неблагодарной работы, но из тени старательно задает тон. При этом нельзя назвать поведение Элин бахвальством. Она ко всему и цену себе знает, и способная. Дело ли в матери, или в требовательности той. Может, в честолюбии самой девушки. Одна лишь правда на лицо — Нил сложно быть рядом с Элин. Они были подругами онлайн. Элин нравилось то, что Нил пишет, что Нил основывается на реальности сестры, что эти истории забавны. Это отвлекало Элин от собственной каждодневной борьбы. Но теперь они в одном месте, в одной академии, в одной группе. Они учатся вместе и у Нил получается это уже хорошо. Нил нравится искусство, нравятся здешние порядки и преподаватели. Нил любит этот город. Тут ее не душит прошлое, теперь в принципе ничего не травит. Кроме этого. И снов, в которых тянет. У Нил получается хорошо — по случайности, в силу более высокой концентрации, лучше Элин. Элин не любит, чтобы были лучше, чем она. Мама Элин тоже учила быть ту лучшей. Итак отношения Нил и Элин дрожат. Дрожат и крошатся. Дни разбавляет не только то, что удается постичь на парах, но и присутствие хороших людей. Чани по-настоящему оказывается приятной собеседницей и слушательницей. Она чем-то похожа на саму Нил, однако в ней меньше этой запутанности в себе, а, может, нет и вовсе. Нил нравится проводить обеды с бывшими одноклассниками. Жизнерадостность сестры, тем не менее, заставляет и саму внутри, если не зажигаться, то греться. Ей нравятся их отношения с Армином, нравится как они ходят на свидания, как проведывают Ракету каждую субботу. Ей нравится ощущение гармоничности этих отношений. Кентин с Алекси тоже выглядят так же приятно. Недавний обед с ними да Ирис, Касом и Лизандром и вовсе глоток свежего воздуха. Приятно видеть, как все они ладят. Как больше Кен не обороняется находясь рядом с Касом, как Каст не ищет лазейки уязвить первого. Впрочем, вероятно, что первый и не уязвился бы больше. Нил даже действительно начинает чувствовать какую-то своеобразную общность с ними. Причастность. И, кажется, считать Лизандра другом. Таким, как Пегги, как Бази и, как Чани. В этой истории с Элин ей это необходимо. — Привет, Нелли, — они с Лизом случайно пересекаются в библиотеке и ей, прежде всего, непривычно видеть его одного. Она непроизвольно оглядывается по сторонам в поиске, если не Каса, то кого-то еще. Ловит себя на мысли, что ощутимо не хватает Розы. И рядом с Лизом, и в компании Линн и Алекси. Она отвечает кивком, но вместе с тем, заметивший ее поведение Лизандр, отвечает: — Да, я тут один, — он слегка кивает, — мы не столь неразлучны с Кастиэлем, как может показаться. Нил тушуется. Явно корит себя за то, как стала хуже совладать с собой. Для нее это неправильно. Слишком явно. Может, даже некрасиво. — Прости, не думала, что мое удивление так заметно, — она отводит взгляд в сторону и внимательно следящий за ней Лизандр понимает, что ни на секунду не видит в ней Линн. В Нил все другое — взгляд, повадки. Нил другая, отчего даже их похожесть с Линн стирается во внешности, в лице. — Я не хотела тебя этим задеть. — Ты и не задела, — мягко и совсем легко улыбается, — честно говоря, в пребывании в одиночку есть нечто… необычайное. Нил снова смотрит на него. После они берут книги, в которых нуждались и садятся рядом, чтобы выполнить заданную каждому из работ. Нил комфортно работается рядом с Лизандром: он спокойно выполняет свое, не вторгается в пространство. Из-за этого она неожиданно ловит себя на мысли о Базиле. В переписке тот нетерпелив и активен, и в жизни — это она знает — он такой же. Хотя, безусловно, если необходимо он способен держать концентрацию, однако она представляет, как он бы все равно отвлекал и привлекал внимание. Свет за окном — чисто оранжевый. Но он еще не сливается с листьями на деревьях, те скорее слегка тронутые желтизной. Осень только в своем начале. Нил думает о том, как будут неутомимо приближаться холода. Какое-то время она просто смотрит в окно и ни о чем не думает. В глазах только оранжевое заходящее солнце. — Тебя ведь что-то тревожит? — Лизандр спрашивает неожиданно, Нил моргает, но при этом… Вопрос не чувствуется лишним или что-то портящим. Она оборачивается. Свет от окна подсвечивает ее коричневые волосы, делая те тоже рыжеватыми. — Почему ты… — Это заметно по тому, как ты держишься изо дня в день, — не в привычке Лизандра перебивать, но говорит он это очень серьезно. Нил знает, что он прав. Нил знает, что если присмотреться — да, многое в ней не так. Она вроде бы на своем месте, но столько вещей крутит в водовороте, столько еще не решено, что… Да, что-то не в порядке. Не только Элин ее тревожит. Или то внезапное в какой-то степени расставание с Базилем. Может, дело в том, что Нил много молчит. Может, Лизандр просто знает, что она много молчит. И потому не просто позволяет ей поговорить. Нет, он дает ей такую возможность. — Скажем, — она отводит взгляд, упираясь в свою исписанную тетрадь, — ты близок к правде в своей наблюдательности, — а тогда снова поднимает лицо в нему, — но в этом нет ничего негативного и плохого. Возможно, стоило спросить: «А было?» Возможно — не стоит. Ведь когда прошлое так очевидно болезненно… Всё лишь возможно. Лизандр кивает. Садится ровнее. Кладет руки перед собой на стол, складывая в замок, смотрит на те. — Однако, Нелли, — говорит он негромко, — волнения могут и не быть негативными. Но это всё равно утомительно. — Как и сны, да, — это вырывается из нее непроизвольно, она поджимает губы, раскрывая глаза. Лиз, конечно, слышит. Замечает. Поворачивает к ней голову, подперев рукой подбородок, смотрит в лицо. Всматривается. — Сны? Губы Нил крепко сжаты и внутри она напряжена. Потому что, по правде, разве она разобралась с этим? С тем, как из ночи в ночь она лишь беспокойно выныривает? Потом дышит, смотрит в темноту комнаты, слушает тишину коридоров общежития и слабое сопение Элин, если та тогда ночует в комнате. Может, стоило согласиться на амулет Чани. Но это не кошмары. — Это… не стоит беспокойства, — на деле, это не кошмары, но это — беспокойство. — Однако, — Лизандр продолжает совершенно ровным тоном, — хочу заметить, это имеет смысл. Не сочти за грубость, в этом есть логика. Сны даны для отдыха и если даже во время тех ты не отдыхаешь… Это безусловно сказывается. Нил смотрит на него, слегка расслабив тело. Она прекращает крепко едва не до скрипа сжимать челюсть, ногтями не впивается в ладони. — Похоже на то, что ты прав, — отвечает, снова глядя перед собой. — Можем наконец обменяться номерами, — Нил оборачивается, воззрившись снова удивленно, снова не совладев с собой, но Лиз уже на нее не смотрит, потянувшись за телефоном, — я часто могу писать по ночам, потому если тебе понадобится с кем-то поговорить… — наконец, снова поворачивается к ней. — Можешь со мной. Возможно, в самом деле, Лиз становится по-настоящему ее другом. Сердцебиение ускоряется. — Скажешь мне свой номер, пожалуйста? — несколько неловко спрашивает он. — Я свой… наизусть не знаю. Я наберу тебя и так ты сохранишь мой? Нил моргает. Тогда кивает и диктует свой номер.