…в разговор ли, в мысль, в песню.
Нил не помнит кошмаров. В детстве они с Линн, кажется, ничего не боялись — ключевое тут кажется, поскольку о том, что Нил чувствовала в детстве, она просто предпочитает не вспоминать. Но снов-кошмаров Нил точно не помнит. Честно говоря, то, что снится ей сейчас — тоже сложно назвать кошмаром. Это просто сплошная вытканная из ночной черноты тревога. Это волнение. Это как буря за окном. За окном, пока ты внутри — вызывает волнение, но не угрожает напрямую. Нил не помнит кошмаров. Нил не помнит ничего из того, что ей снится, прежде чем она проснется. Но она проснется. Она просыпается снова и снова хватаясь за одеяло, сжимая его изо всех сил. Ей некуда падать, когда она лежит по центру кровати. Однако ощущение именно такое. Сплошное падение. На часах три ночи. Элин сегодня не ночует в комнате. Тишина заставляет вспомнить о собственном одиночестве. Нил просто решает проверить, ничего больше: «Привет, не спишь?» Правда, стоит появиться надписи «отправлено», Нил успевает пожалеть об этом сто раз. «Чем я только думаю?» — шипит ее собственное я внутри. «Нет. Кажется, я не ошибся со своим предложением. Снова сон?» — она читает и понимает, что в сообщении нет ни смятения, ни недовольства. И, что даже более приятно, он использовал слово «сон», а не «кошмар». Потому что Нил и сама не уверена, что она может называть это кошмарами. Не факт, что ей плохо во сне. Но поначалу не по себе всякий раз после этого пробуждения среди ночи. «Да. Сон», — она замирает в нерешительности, а тогда дописывает: «Ты что-то сочиняешь?» «Сейчас уже нет. По правде, проснулся незадолго до твоего сообщения из-за жажды». Это честно. Нил улыбается сама себе. Равновесие снова возвращается к ней. Чувство, которое так тяготило, отступает. Она пишет еще пару сообщений не желая ни задерживать Лизандра, ни потому, что сама уже готова доспать. Ей достаточно пары сообщений, чтобы выйти из оцепенения. Ей достаточно пары слов. Просто контакта с кем-то, кому не всё равно. Просто отзывчивости, интереса. Всё это спасает.***
Лизандр никогда не любил скопища людей. Не любил толпы и чрезмерный шум. Ферма ему нравилась — тихо и только те, кого он любит. Некогда родители и брат. Позже только он и родители. Потом, конечно, остались только родители. Родители и природа, родители и животные. Но Лизандру в такой среде, тихому от самого своего рождения, было комфортно. А сейчас вот ему предстоял концерт. Он уже не считает который из. Они с Кастиэлем отыграли тех так много — куда тут считать. Да и незачем. В детстве пели ему, теперь — поет он. Есть в этом что-то, в его понимании, магическое, связанное. Да и потом — сочинял он тоже сколько себя помнит. Лизандр писал с детства и если поначалу не было необходимости декларировать, со временем он стал иногда читать сам себе вслух под нос (и кролям, если словил вдохновение где-то на ферме), то потом слов стало слишком много. Внутри себя самого не оставалось места и на бумаге — тоже — стало недостаточно. И Лизандр понял, что как бы он не не любил массовость, она необходима тому, что есть внутри него. Потому что если слова, искренние настоящие слова из самого его сердца, бьющиеся в неповторимом ритме, остаются без ответа — это печально. По меньшей мере, печально. Лизандр не любит скопища людей, потому в обед в столовой чувствует себя неуютно. К тому же, с ним — с ними — работает интересное правило: чем больше группа заявляет о себе, тем популярнее становится. И все эти люди, вся эта масса не просто существует, она начинает к ним тянуться. Кастиэль, безусловно, спасает. В отличие от дотошно вежливого Лиза, в нем предостаточно здравой наглецы и некоторой грубости. Со стороны даже может казаться, что ему это дается легко и совсем не затрагивает — Лиз знает, Кас предпочел бы и вовсе не иметь с этими «последствиями» дела. Но имеет и иначе тут никак. — Они такие приставучие, который раз подходят и их это не смущает, — шипит Каст многим тише, лишь чтобы Лизандру слышно было. Лиз от этого ворочает по сторонам головой — отошедшие девушки отнюдь не кажутся ему знакомыми, его память все еще оставляет желать лучшего. Ровно так же он мажет взглядом по смеющемуся за столиком с другими девушками Дейку. Что-то угадывается, но быстро ускользает — Кастиэль снова привлекает внимание: — Сегодня прям подурели, совсем мест нет. Мест в столовой действительно нет — нате, заглянул даже Дейк, который обычно обедает в городе. Мест нет — это в смысле одиноких столиков. Но есть те, за которые можно подсесть. Одним из таких оказывается стол Чани, за который только-только сели Линн с близнецами. Это как-то неожиданно примечает Лизандр, впервые взявший за всё это время слово: — Возможно, подсядем к ребятам? — и кивает в их сторону. Каст, разумеется, соглашается. Беседа как-то на удивление складывается легко. Ребята даже уславливаются на будущее занимать друг другу место в подобном случае. — И я бы сказал, что лучше не так далеко от стоек, но по правде тут меньше… навязчивых мух, — весело приговаривает Кас. — То есть, предпочтение отдаленным местам? — вскидывает бровь Линн. — Ага, укромным, темным, тихим, — гитарист понижает голос, уже предвкушающий, что должна выдать Линн или кто-то из близнецов, однако это надоумливает и Лиза, итого выходит, что Линн, Армин и Лизандр заговаривают одновременно, но каждый свое: — Звучит как описание подвала! — Неужто скучаешь по своему школьному прошлому? — А почему Нелли не с нами? В этом многоголосье, где двое близки по смыслу и один выбивается, вопрос последнего неизбежно тонет, Кастиэль, сощурившись, смотрит на геймера, Линн от этого и того, как одновременно они уловили мысль, с трудом сдерживает смех. Чани и Алекси — тоже, но они, ко всему, расслышали всё абсолютно. Ал просто бросает взгляд на поэта, прежде чем переключиться на троицу, возобновившую разговор. Чани негромко, чтобы не мешать, дает ответ: — Самочувствие… — ответ неопределенный, но если знать Нил, то легко представляется как ей скрутило желудок — так это привычно для нее. Лиз больше ничего не спрашивает. И даже не пишет Нил с вопросом в порядке ли она. Пусть и поступит так многим позже. Алекси откалывается первым — спешит встретиться с Кентином. Он даже не дожидается пока все поедят, расправившись прощается и уходит. Стоит его синей шевелюре скрыться из виду, как Кастиэль, отложив еду, говорит: — Но я же не один до сих пор в шоке? Армин глядит совершенно спокойно, Лиз — негодующе, потому что — нет — он не так быстро ухватывает мысль. Линн моргает, обрабатывая. — В смысле кто бы мог подумать, что сол… Кентин, — Каст глотает школьную привычку кличек, глотает слово «солдатик», которым именовал в свое время последнего, — ответит взаимностью. Линн сдержанно прыскает, Армин слегка толкает ее локтем под ребра, улыбаясь, но не смеясь — у него свои причины не смеяться. Лизандр все еще выражает недоумение, но теперь поскольку ему бы и в голову не пришло обсуждать ребят. Кас вскидывает бровь, скрестив руки на груди. — Извини, — успокаивается Линн, — честно говоря, ты прав, — она бросает взгляд на своего парня и не увидев возражений, продолжает, — никто не ожидал. Сам Алекси… — договорить ей не удается, потому что на этом моменте таки не выдерживает Армин: — Промывал мне мозги каждый день на протяжении дней десяти. Я пожалел не просто, что делю с ним комнату в общежитии, но и что его брат. Лизандр повернул голову в сторону говорящего, пока Каст по привычке прикусил щеку — не смеяться, и с ухмылкой выдал: — О, могу представить. — Словом, — продолжила Линн, — я тоже естественно в курсе этого. Но в общем, да, никто действительно не ожидал. Армин молчит, потому что тут стоило бы сказать «почти никто не ожидал». Впрочем, он потому и молчит, что пусть и знал о намерениях Кена раньше всех, в свое время был удивлен не меньше. Кастиэль решил закончить: — Но я их не осуждаю или что-то вроде, — впрочем, никто и не помыслил, он понял по глазам, — просто это действительно… Интересная метаморфоза, — Лиз на это улыбается, — за последнее время. Теперь уже потешается Армин, весело восклицая, мол, ничего себе слова Каст стал использовать. — Это всё дурное влияние, — машет рукой в сторону лучшего друга, тянет «дурное». После этого обед заканчивается почти сам собой. Ребята расходятся. Линн с Армином идут по территории Академии, пока Лиз и Каст удаляются за ворота. — Какая у вас сейчас пара? — интересуется Линн, чувствуя какое-то необъяснимое спокойствие. И не потому, что у нее сейчас окно, а поскольку время проведенное так, с любимым и друзьями — бесценно. — Никакая, — закинув руки за голову, Армин созерцает небо. Он ни единым мускулом не выдал свою ложь, но Линн знает лучше, чем кто бы то ни было. — Я тебе не верю. — Ох брось, — он становится перед ней, уперев руки в бока. — Так какая, — подаваясь вперед, так что ее длинные волосы красиво взмахивают, она говорит с улыбкой. — Физра, — стонет Армин, поворачиваясь спиной к ней продолжает путь к общежитию, — честно, я надеялся, что в универе ее не будет. Ну хотя бы со второго курса! — последнее добавляет после небольшой паузы. Линн смеется легко и сдержанно, негромко, догоняет. Берет под руку. — Но ты же пойдешь? — Мне нравится твой вопрос, — он отпускает ухмылку, — по-моему, прогулять куда лучше. — Эй, — Линн бьет его свободной рукой в плечо, — и во что ты превратишься без каких-либо физических нагрузок? Армин мягко выпутывается из хватки и снова останавливается, указывая на себя (пару ребят во дворе со смешками оборачиваются): — Да посмотри на меня, я в отличной форме и так! Линн смеется громче: — Я не поведусь! — И что это значит? — Я могу прийти к вам на пару и подбадривать тебя! — Тогда мне точно не до физры будет, — он протягивает к ней локоть, чтобы она снова взяла его под руку и они продолжают идти. Комната близнецов встречает их тишиной — очевидно Ал поджидает Кена где-то в университете. — Но серьезно, Линн, может ну ее эту пару? — говорит Армин, оценив обстановку. — Ничего не ну, пойдешь, — авторитетно заявляет она, принимая их игру. Игру «кто кого переспорит, кто кого убедит». Армин, шествующий к кровати, чтобы лениво рухнуть на ту, оборачивается, и снова идет в сторону Линн, на этот раз во всю ухмыляясь. Линн скрещивает руки на груди, как бы демонстрируя, что он ее не испугает. Армин ее обнимает. — А если я скажу, что есть альтернатива получше? — и видя, что эффект не достигнут: — Ну по части физической нагрузки, я имею в виду. Тут он, конечно и сам слегка краснеет — слегка, не так чтобы можно назвать его смутившимся, но и не так, чтобы это нельзя было не заметить. Линн же алеет молниеносно, отталкивает его со словами: «Армин, ты дурак!» Армин не теряется и не сдается. — Но даже комната в кои-то веки в нашем распоряжении. — Она нередко в нашем распоряжении, — парирует Линн заодно пытаясь унять сердцебиение от… случившегося. Это как-то само срабатывает, хотя чего тут смущаться, учитывая длительность и глубину их отношений. — И все же… — …ты идешь на пару, — за него заканчивает Линн. — Вот ты какая! — Потому что ты сядешь за комп, стоит мне отвернуться! — восклицает она. Но Армину эта удочка нравится даже больше, он клюет, хотя Линн ничего не забрасывала и не предполагала: — Так значит в этом дело, — снова шагает к ней, — ты не веришь в правдивость моих… желаний? Линн не успевает среагировать, как Армин сгребает ее в охапку. Правда, она не паникует, а смеется, шуточно отбиваясь с просьбами прекратить. Это плавно перетекает в поцелуи, которые становятся все более проникновенными. Подловив момент, Линн на выдохе говорит: — Но на физкультуру ты все-таки пойдешь… — Конечно, — бросает увлекшийся Армин, знающий, что явно не на сегодняшнюю пару, пока Линн это добавила мысленно к собственной фразе.***
Модельная карьера Амбэр набирает обороты, собственно как и — не без пособничества Ам — Ли, только в качестве стилистки. Однокурсники напоминают больше чужих людей, за исключением Ната и Прии, посещающих те же пары. Даже преподавателей Амб запоминает с большим трудом. — Тебе все же стоит появляться тут чаще, — поедая булочку из ближайшего ларька, Нат растянулся на лавке, глядящий как Ам только что ошиблась с именем во время звонка одной из преподавательниц. — Ты вроде бы больше не староста, — она запрокидывает голову, взметнув волосами. Ли с ними нет — сейчас у нее встреча по работе, ее загруженность так же велика. Особенно было трудно вначале — идей в голове китаянки было много, а навыки оставляли желать лучшего. Она даже просила несколько уроков по простому рисованию у Виолетт. Прия рисование так и не освоила, но ей незачем. Она стоит всё у того же ларька, ожидающая свое мороженое. Сентябрь в самом разгаре и он отнюдь не самый тёплый сентябрь из всех, что был, но При тянет поесть чего-то холодного. В парке в принципе хорошо. Ну как, Амбэр хорошо в джинсовке, а не как Прие — без верхней одежды. Нат, как и сестра, в куртке. Нил, которой в свое время свело живот, в итоге нашла успокоение в прогулке в парке. Тут она и замечает Прию, которая замечает ее. При не сразу признает в Нелли ее саму, но не падает лицом в грязь, успев подумать дважды, а тогда машет: — Нил! Та естественно подходит. Здоровается. Прия любезно интересуется, продолжая разговор: — Как ты? Освоилась? — Спасибо, — быстро совладев с удивлением, отвечает Нил, — да, вполне. Уже получившая мороженое, Прия шагает в сторону скамейки, где сидят брат с сестрой. — Побудешь с нами? — Прия не прекращает излучать благоприятную ауру, прежде спросив, не желает ли Нил тоже что-то в качестве перекуса. — Или ты спешишь? Нил не спешит. Но она откровенно говоря не имеет ни малейшего понятия, что ей делать в этой группе. Она не Линн, которая ладила почти со всеми в свое время, а потому без труда ладит сейчас. Прия проницательна. Она всматривается в лицо Нил, но не откровенно, не явно. Нил думает и не успевает на что-то решиться — в другой стороне парка она замечает Элин с одногруппницами, а если куда ей и идти, то туда. И у нее нет уверенности, что она готова пройти мимо тех, просто пересечься. — Не стесняйся, — улыбается Прия, слегка подавшись в сторону Лефевр и заговорив несколько тише. Оторвавшись от вида впереди, Нил пересекается взглядом с Прией и тоже улыбается в ответ. Несколько нелепо и смущенно, но улыбается.Пролей краску. Замажь ею страницу. Это ведь чернила. Чернила, которыми можно написать что-то значимое. И которые можно разлить, это значимое собою закрыв. А страницу, испорченную страницу — либо вырвать, оставив неровный край смутным намеком, либо сохранить в качестве напоминания. Пустого смутного воспоминания о том, что могло быть.
Нил думает о том, что если бы сейчас был день обмена, она бы с легкостью влилась в компанию, в которой оказалась. Но нет, она держится скромно и почти одиноко. Хотя тут стоит отдать должное Прие, которая не дает развиться чувству одиночества. Но Нил все равно продолжает без конца думать. Сейчас ее жизнь на удивление слишком равномерна. Нынешняя она в Свит Аморис, и нынешний город с его жителями в какой-то степени не те, что были во времена ее учебы в школе. Дело ли в том, что тогда она писала о школе и проживала описанное, подвергая собственные будни элементу уникальности? Или, быть может, что чем юнее ты сам, тем все проще сдается? Но Нил чувствует это изменение и ей оно не по душе. Так, для погрязшей во внутреннем Нил, Нат совершенно неожиданно поднимается со скамейки: — Ну, я пошел. — Передавай им привет, — кивает Амбэр уже удаляющемуся брату и Нил поспешно понимает, что осталась одна в обществе Ам и Прии. То есть тех, кто в свое время очень заметно не ладил. По спине поползли мурашки и потянуло в желудке, напомнив о причине пропуска обеда. Когда заговорщически зашептала индуска, то Нил таки вздрогнула: — Всем или Касу? Сначала Амбэр словно давится воздухом, а тогда, бросив мрачный взгляд: — Иди к черту. Тут Нил успевает понять, что Натаниэль, вероятно, отправился на репетицию с группой, полноценной частью которой стал. Да уж, в самом деле — многое не то. — Но тот последний мальчик был уж очень… Совсем не то. — Прия! — Амбэр прерывает подругу ей же на потеху, потому что уже изначально При говорила смеющимся тоном. Хотела ли она позабавить Нил, или действительно нравилось донимать Ам — оставалось под вопросом, но было четко заметно, что обе не испытывали былого дискомфорта в общении. — А потом, Нил вот тоже бесхозная, — отвернувшись, небрежно махнув рукой, оставаясь верной прежней себе, продолжила Ам, а тогда глянула на девушку: — Кстати, действительно. Я даже не могу припомнить, видела ли тебя с парнями. Нил от прямоты потерялась вовсе. И слова Амбэр неудивительны, ведь что та могла вообще знать о Нелли, будучи зацикленной на ее сестре? Однако же, Нил почему-то уверена — на фоне ли Линн или просто сама по себе — такое впечатление она о себе составляет у абсолютного большинства. Нил от прямоты потерялась, но не настолько, чтобы не знать, что ответить, однако быстрее вклинилась Прия: — Однако я знаю, — заулыбалась она, — что уже в школе она начала встречаться, верно? — а тогда уловив некоторое смятение: — Этим со мной поделилась Линн, — взгляд уже несколько извиняющийся. — Верно, — и тогда, отведя взгляд в строну, взвесив внутри себя некоторые моменты, — но мы уже разошлись. — И кто это был? — Амбэр спрашивала беззлобно — с простым интересом. — Друг по переписке, — тут же, — в смысле, он до сих пор таковым остается. Тут обе удивления скрывать не стали. — Такое редко встретишь, — неопределенно отвечает Прия, при всем с чем ей приходилось иметь дело, оставшаяся с ворохом потухнувших связей. Если бы Нил знала об этом, то мысленно изрекла безутешное, что всё равно все связи иссякают. Рано или поздно, по тем ли иным причинам. — Ну, так у нас вышло. Началось с дружбы и ею… — «закончилось» вовремя пожирается сознанием, — продолжается. Прия поспешила переключиться: — И это здорово! — почти. — А впереди у нас прекрасный масштабный концерт на котором, кто знает, что может произойти. Это снова было заговорщически. Но Амб как-то несколько нервно выдохнула: — Главное, чтобы концерт прошел удачно. — Ты так выдыхаешь, словно есть предпосылки думать иначе? — и тогда, чтобы Нил не терялась, повернулась к ней: — Нил, согласись? Но Нил уже успела в каком-то смысле потеряться от всего этого, что было ей непривычным, оттого сказала: — Да, — кивает, но как-то больно автоматически, — лишь бы не случилось, например, драки. Вышло нелепо. Блондинка бросила в ее сторону с Прией убийственный взгляд: — Они ладят, ясно? В смысле, когда на сцене, то у Каса с Натом всё в порядке и всё под контролем, — а тогда стала отходить, — это просто очень важный для их группы концерт. Он может послужить билетом в будущее. Прия стушевалась на долю секунды, опешив как от слов Нил, так и от реакции — однако вполне закономерной — подруги. Потому лишь положила ей руку на плечо улыбнувшись.***
В последний момент Элин куда-то сорвалась и Нил ощутила, что ее возвращения ждать не придется. Но это даже хорошо, потому что вечером Лизандр интересовался состоянием Нелли (на фоне того, что узнал в обед) и даже изъявил желание поговорить с ней по телефону перед сном. Так что они говорили. Сейчас оба могли себе позволить — как если это некая возможность объединиться. Нил в своей комнате общежития и Лиз в квартире, где некогда не было никакого пространства и не потому, что они жили втроем, учитывая как часто Роза оставалась ночевать, а потому что вся фурнитура, нити, ткани его брата в самом деле занимали львиную долю квартиры. И сейчас занимают, но — действительно — многим меньше. — Честно говоря, — это прозвучало вдруг, — ты, конечно, можешь мне не верить, но я боюсь завтрашнего выступления. На несколько секунд Нил теряет дыхание. Это звучит… странно. Но искренне. Она не может не поверить, но все равно говорит: — Несмотря на весь опыт выступлений? — Да, — Лиз это выдыхает из солнечного сплетения, словно поет — не врет ни капли, — потому что это… может действительно стать большим начинанием. На концерте будут важные люди. И в целом это будет наш первый сольник, — и в конце, — такого формата и масштаба. И опять их настигает тишина. В голове Нил почти пустота, потому что она не имеет ни малейшего понятия, что тут можно сказать. Лиз не огорчен. Не взволнован, что стоило бы пить успокоительное. Он просто серьезен, так как его опасения факт. С этим не нужно ничего делать. Этим словам просто нужно было стать произнесенными. И Нил решает сделать то же самое и озвучить то, что ощущает: — По-моему, сейчас все абсолютно правильно и вы действительно отправитесь с этой точки в большое плаванье. И именно в этом составе, — и взяв паузу, продолжает на выдохе, голосом подрагивая, — я в вас верю. Все в вас верят, — улыбаясь в завершение. Пусть он этой улыбки не видит. Пусть не видит — сама эта искренность трогает Лизандра. Трогает до того, что он и сам теряется, но отвечает себе свойственное: — Это мило с твоей стороны, Нелли, — и в момент его перевода дыхания, Нил таки выпаливает: — Могу я спросить? — Что? — Почему ты всегда зовешь меня полным именем? Нил опасалась, что это может поставить Лизандра в тупик. Она уже представила, что он вскинет бровь, посмотрит с некоторым недоумением во взгляде. Но вместо этого слышит совершенно ровное, спокойное и, вероятно, улыбчивое: — Рад, что ты спросила, — потому что слова для него значат многое, — но ответ банально прост, — и приготовилась услышать, что ему это просто больше нравится, — поскольку ты Нелли. Заморгала. Где-то внутри захотелось хихикать от непосредственности поэта, но он — нет же — продолжил: — Твое имя не может сокращаться как Нил — никто к такому не приходил, но вы, очевидно, это делаете, проводя между собой связь. Нил получается зеркальным отражением имени Линн. Глядя в стену напротив, Нил впитывала каждое слово. Потому что теперь было не до смеха — ответ был поразительно близок к истинной сути. — Но ни одна из вас не копия и не отражение другой, если позволишь так выразиться, — вдох, — как бы вы, может, ни были похожи. Ты именно Нелли. Потому я так говорю. — Ах!.. — против воли все равно вырвалось в ответ, пусть Нил не имела не малейшего понятия, что сейчас сказать. И тогда Лиз продолжил вновь: — Это, правда, мое субъективное виденье и я могу быть — в чем то ли — не пр… — Нет! — невежливо, но от всей полноты нахлынувших чувств перебивает, — нет. Ты прав. По правде говоря, ты прав, — а тогда отведя взгляд в сторону решается, — нас в принципе изначально называли с таким расчетом. Линнетт и Нелли. Они хотели чтобы было созвучно, — как Люси и Филипп в какой-то мере, — но производное Нил я предложила сама. Потому что хотела быть своей сестрой. Потому обернула Линн в обратную сторону — какова ирония, ведь так оно и есть — в надежде приблизиться. А потом поздний вечер, что перетек в ночь наполняется… пением. Разговор так же плавно уступает ему место: Лиз предлагает попеть перед сном — распеться в который раз перед завтра и — эксперимента ради — проверить поможет ли это Нил поспать спокойно. Он поет пару песен и когда слышит как по ту сторону дыхание становится совсем ровным — прекращает, желая спокойной ночи. И эта ночь действительно проходит спокойно, Нил не просыпается до самого рассвета.