Чернила судьбы

      Идущий находится на приличном расстоянии от Нил, чтобы она о нем не беспокоилась. По силуэту это мужчина, темные джинсы, наверное кеды — этого Нил не рассмотрит с такого расстояния, видит только белые подошвы, джинсовка, серый капюшон. Причем тот неожиданно оттеняется от неба, Нил даже веселеет на мгновение, думая, что не близься дело к закату и не будь серое небо столь угрюмо темно, кому-то могло бы показаться, что человек впереди без головы. Его бы капюшон попросту слился с небом.       Тогда с досадой ловит себя на мысли, что и сама бы не отказалась от капюшона — ветер буквально свистит в ушах. Но при этом ее успокаивает шум прибоя.       Идти еще дальше нет никакого желания, отчего Нелли взбирается на один из камней, усаживаясь прямо так. Воздух сырой, могло бы показаться, что это к дождю, но нет, лишь верный знак от того, что она у моря.       Достает телефон, смотрит на время. Заодно — нет ли новых оповещений. Нет. Ничего, пусто.       Нил вдыхает, и на выдохе прикрывает глаза. Ладони мерзнут. Волосы от ветра и влаги стали волнистыми, Нил знает, что они точно запутаются. А она даже резинки не взяла, чтобы собрать волосы в хвост.       Совсем за спиной, почти на уровне затылка раздается голос: — Угадай кто, — дергается, резко оборачивается на эти слова. Чуть не падает с камня, Дейк поспешно тянет руки, но Нил самостоятельно удается сохранить равновесие. — В порядке, — выставляет перед ним ладонь и тогда смотрит на него спокойно и вдумчиво. Идущий впереди незнакомец оказался не незнакомцем вовсе — перед ней Дакота, в одетой нараспах утепленной джинсовке с вшитым тканевым серым капюшоном, в белой, вероятно, футболке, о длине рукава судить невозможно. И он в кедах, да. — Не ожидал тебя здесь встретить, — бесцеремонно он присаживается по соседству — не впритык, не нарушает ее границы, что Нил радует. — Могу сказать то же, — почему-то решает не думать над ответом она.       Дейк реагирует молниеносно: — Тем не менее я бываю тут чаще любого другого жителя, — Нил запоздало вспоминает, что он серфер; если ее мать любит кофе, то Дейк, похоже, так же — волны, — и как понимать твое высказывание?       Нил вскидывает бровь, немного напрягаясь, пока парень продолжает: — Если бы ожидала, то пришла бы раньше специально, — в голосе его веселье — ярко контрастирующее с погодой, — ища со мной встречи или наоборот?       Перед последним его голос даже не осекается, так что Нил просто не успевает совладать с лицом искреннее удивляясь. «Он знает?..», — думает она нерешительно, словно боясь, что он услышит ее мысли. Хотя едва ли на таком-то ветру можно разобрать слова. Приходится говорить громче обычного.       Дакота же ждет ответа. Он выглядит нормально, слегка улыбчиво — будто с этой улыбкой родился, его ни за что не повернется язык назвать угрюмым даже когда он спокоен. Нил вообще не думает, что он может быть таким.       Зато она — вполне. В то же время, ее сестра тоже не из тех, к кому применимо данное прилагательное. «Да уж, близнецы», — проносится в голове Нил вместе с ветром. — Знаешь, — тогда снова берет слово Дейк, — твое молчание не внушает мне никаких надежд.       Он, очевидно, заигрывает. Подмигивает. Нил как-то успокаивается — серьезным Дакоту она воспринимать не умеет, хотя неожиданно вспоминается та сцена у спортзала в школе, когда он распустил хвост.       Сейчас он сидит в капюшоне и только несколько прядей оставленных впереди колыхаются на ветру. Нил уже собирается отвечать, как снова он ее опережает, стянув капюшон — естественно волосы убраны привычно на затылке. — Я бы предложил тебе куртку, — прикрыв глаза, и опустив голову, начинает говорить, — но даже я не настолько горяч, чтобы остаться на такой погоде в одной футболке… — Не сто… — собирается отнекиваться она, когда видит, что тот тянется к своим волосам: — Так что вот, — снимает резинку, его прическа тут же становится так же беспорядочна как ее, — возьми.       Это поистине удивляет Нил. Она не так часто взаимодействовала с Дейком, и потому его образ в ее памяти несколько обрывчатый, неполный. Хотя тут же легко вспоминается ситуация с той же Деброй и его внимательность к ее, Нил, состоянию. — Спасибо, — она принимает резинку, собирая волосы в хвост, пока Дейк обратно надевает капюшон.       Теперь ветер докучает Нил намного меньше, во всяком случае — локоны не лезут в глаза и не мешают говорить. Правда, о разговоре — то, что Дейк устроился рядом, скорее напрягает, потому что ей сложно представить о чем бы она могла с ним говорить.       Дейк спокойно всматривается в ее лицо, а тогда обращается по имени: — Нил? — Да? — смятенно реагирует. — Нет, ничего, — он переводит взгляд к морю, — просто понял, что не поздоровался с тобой, — а затем снова на нее, — как-то сразу решил, что это ты.       Нил хочется сказать, что это естественно, так же, как наоборот совсем неестественно, если бы Линн решила одна прогуляться у моря. Но произносить это не хочется. Только Дакота это делает за нее: — Может, конечно, дело в том, что твоя сестра всегда кем-то окружена, но мне кажется я вас и без этого различаю… уже, — на последних словах типично подмигивает.       Нил продолжает молчать. Она, честно говоря, совсем не понимает смысл его подмигиваний или попыток флиртовать. Зачем это, думает она, даже хочется спросить, но снова не достает решительности. — Вы никогда не менялись местами? — на этот раз Нил удается совладать с лицом и не выдать себя ярко выраженным шоком. Вот так сразу и в десятку. — Нет, — неуверенно однако врет она, — почему ты спрашиваешь? — Мне кажется близнецы должны любить такое проворачивать?       Нил отводит взгляд в сторону. Кто бы знал о причинах. Это не тривиальные — давай кого-то разыграем, нет.       Дейк же продолжает заполнять собой пространство: — У меня просто нет ни братьев, ни сестер, тем более близнецов, потому я без понятия как это ощущается. — А хотел бы? — Быть не единственным ребенком? — Нил слабо верит, что их разговор выглядит серьезно, потому что лицо Дейка все равно можно только как игривое описать. — Не знаю? Типа я привык, что я любимый сын, — Нил думает, что это заметно, — да и матери, наверное, с двумя было бы сложнее. Так что мне скорее просто интересно?       И, все же, на секунду в нем действительно проглядывается совершенно чистая серьезность.       Нил спотыкается о «матери, наверное, с двумя», будто он рос без отца? Уточнять кажется неудобным. Так что она просто решает не заострять на этом внимание, особенно если эта тема все же болезненна для него: — Ну, не уверена, что смогу это объяснить, — она отводит взгляд в сторону, — отношения между сиблингами бывают разные? Некоторые очень близки, другие не переносят друг друга. Наверное, как и просто с окружающими? С кем-то ладишь, с кем-то нет, но с родными связь еще и кровная, то есть определенные обязательства из-за связи?       Дакота слушает ее совершенно внимательно. При этом так же внимательно созерцая ее на фоне этого пейзажа. Уже смеркается и оттого взгляд цепляется за Нил неизбежно — благодаря ее белому свитшоту как минимум. — И какие у вас с сестрой отношения из названных тобой? — Нил стоило ожидать этот вопрос Дейка, но она все равно не готова, ответа у нее нет. — Хорошие, — и звучит больше вопросительно, Нил начинает снова заметно ощущать ветер и прохладу вечера.       И тогда Дейк смеется: — Прости, наверное, это неловко, в смысле, я понимаю, — голос его звучит бодро, — это личное.       Его смех и то, что он не продолжает ее, вопреки ожиданиям, расспрашивать дальше — помогают немного снять возникшие напряжение. Нил действительно неспособна внятно описать свои отношения с Линн. Они не плохие, может, они вдвоем не слишком близки, но нельзя сказать, что у них есть разлад. Что конечно тут же заметно между ней и матерью.       Дейк продолжает смотреть и потому он видит это напряжение, которое она скрывает внутри себя. Только он не психолог, не близкий друг, чтобы лезть и потрошить.       У всех людей свои проблемы, Дейк знает, Дейк видел, потому он просто принимает это. Принимает и не лезет, если его не просят. А, как правило, не просят.       Нил думает о том, что ее ответ про отношения прежде говорит о многом. Если у них с Линн все неплохо, то все равно в ее жизни есть те, с кем — плохо. Вспоминается Элин, и Нил думает, что теперь она сбегает отовсюду. «Может, это я проблемная», — думает, потухая, как темнеет небо с прячущимся за горизонтом солнцем, которое сейчас за тучами не разглядеть. — А у тебя есть кто-то с кем ты близок?       Его выражение лица на секунду становится удивленным, но для Нил эта секунда растягивается на целую минуту. Она буквально тут же жалеет, что выпалила что-то столь неосмысленное, особенно видя как потом уголки губ Дакоты ползут вверх и сам он прищуривается. Оттого она спешит его перебить, хотя он еще не успел заговорить: — Я хотела сказать, типа на уровне друзей, я просто провела будто только что равенство между сестрами-братьями и друзьями и… — и чем больше Нил тараторит под его прищуренным взглядом, тем сильнее испытывает неловкость. В конце концов, она даже краснеет, радуясь тому, что в сумерках такое заметно многим меньше.       Дейк уже готов ответить, но Нил заканчивает свою тираду совсем неожиданно: — Черт, — сдается она, — это просто глупый вопрос. Не отвечай.       Дакота не выдерживает и тянется своей правой рукой к ее голове, немного ероша волосы — сильно не выйдет, ведь те затянуты в хвост. Нил цепенеет. — Ты знаешь, что ты милая?       И сердце тут же как-то начинает хаотично стучать на этих его словах. Она потешает его своим поведением. Нил хочется зажмуриться и перенестись в прошлое — либо зашить себе рот, либо развернуться и пойти в другую сторону, чтобы не пересекаться с Дейком в принципе.       Серфер не задерживает свою ладонь на ее макушке больше, чем стоит, и не смущает ее больше, чем уже есть. Волны разбиваются с шумом о камни. — Не люблю когда холодает, — быстро цепляется за другую тему он, — ну, знаешь, волны, может, и будут классные, но в холод не покататься.       Нил снова удается расслабить плечи. Она так же, словно вторя Дакоте, поворачивает голову к морю. Понимает, что ей не хватало такой смены обстановки. Несмотря на неловкие разговоры с Дейком, она чувствует себя тут, на природе, спокойнее и свободнее. — На что похоже это? — Честно, — он бегло бросает на нее взгляд, снова удивившись, а тогда обратно обращает к воде, — ни на что? Я не знаю, с чем это можно сравнить. Понимаешь, ты одновременно покоряешь стихию, при этом на самом деле скорее просто сливаешься с ней? Для меня это удовольствие, кайф и приятная дрожь по телу.       Нил на секунду решает посмотреть на него и ловит искреннее замешательство. Потому что таким… очарованным его не видела. В своем восторге, в восхищении серфингом, наверное, он самый настоящий. — Это спорт, тут есть правила, этому можно обучиться, но в то же время не все зависит только от тебя? Просто физически, — он успевает перехватить ее взгляд, прежде чем она поспешит отвернуться, — это не так просто. В смысле, я уже не первый год катаю, меня с новичком не сравнить, но это требует хорошей физической формы, — Нил внезапно хочется рассмеяться от того, что нет, настоящий Дейк — это Дейк флиртующий, самовосхваляющий себя и очарованный волнами, — концентрации, выносливости. Устаешь не хуже, чем после хорошей тренировки в зале. — Только должно быть, — тогда вклинивается она, — это приятная усталость?       Ветер дует с моря и дует им двоим прямо в лицо. — Верно, ты быстро схватила, — Дакота улыбается.       А тогда снова продолжает разговор, не умеющий молчать подолгу, если не сам: — А ты? У тебя есть такое занятие? — подпирает рукой щеку, облокотившись локтем о колено.       Этот вопрос застает Нелли врасплох. Если подумать, то чего-то такого — идентичного — у нее действительно нет. Писать она бросила, впрочем, всяко не испытывала подобного, когда писала. Ей просто нравится искусство? — Кажется нет, — неловко, словно трет затылок, но ее ладони остаются на камне, отвечает ему, — мне нравится учиться на искусствоведении и разбираться в этом, это, конечно, занятие, но не подобное твоему… — Если ты получаешь от этого разрядку, — что-то внутри Нил щелкает как спусковой механизм на этих словах, — то тогда это похоже.       Она ведь в самом деле… не знает, как расслабляться. Никогда даже не помышляла об этом.       Все, что у нее есть — это бесконечное напряжение. От мыслей, от свалившегося факта о даре, от отношений. Даже сейчас, слушая рассказ Дейка о серфинге, Нил не восприняла это, как способ расслабляться. Но если подумать, то у многих он есть? Кто-то рисует, кто-то ходит танцевать, кто-то выпивает — все снимают напряжение. А Нил до этого будто и не замечала сколько того в ней накопилось и насколько она нуждается в разрядке.

***

      Розалия испытывает просто безумную смесь эмоций в свой день рождения, когда ее набирает Линн, и в кадре оказывается, что она стоит на возвышении, а за ней целая компания: Армин, Алекси с Кентином, Лизандр, Нил, Ирис, Прия, Виолет. Все они поют песню в унисон, но поскольку Линн у самого динамика, Роза различает ее голос лучше всего. Ей безмерно приятно, что Линн — она в этом ни на секунду не сомневается — умудрилась собрать всех в одном месте, чтобы снять ей поздравление. — Вы не представляете, как мне приятно всех вас видеть, — она моргает пару раз, чтобы слезами не испортить макияж. — Нет, ты подожди, — тут же реагирует Линн, — это не все! — и передает телефон в руки Алекси. — Мы тебя еще и каждый лично поздравим, — улыбается он вовсю, — так что, приготовься слушать, моя дорогая подруга!       «Ну, без Алекси инициатива Линн явно не обошлась», — с улыбкой ловит себя на мысли Роза. — Приезжайте ко мне на выходные! — не выдерживая норм, выпаливает на чувствах она.       Нил наблюдает за ребятами. Атмосфера, царящая между них всех, ее очень подкупает. Это почти что перенестись в прошлое, в школьные времена. Приятно осознать, что ей повезло переехать с Линн сюда, в такой преимущественно дружный коллектив.       Ирис с легкостью разговаривает как с Прией и Вио, так и с Лизандром. Армин подкалывает Кентина, Алекси, защищая парня — брата, еще умудряется общаться с Линн, и Лизандром. Виолет поглядывает в сторону Нил. — Так здорово, что ты учишься искусству, — им двоим даже есть что обсудить.       Тем не менее, Нил почему-то думает, что такая дружность класса не могла бы быть возможна без ее сестры. И дело не в том, что собрать их всех вместе сейчас было действительно ее идеей, она просто как-то сама по себе объединяет их больше чем кто бы то ни было?

На страницах остаются следы: отпечатки пальцев, заметки на полях, выделения маркером. Иногда остается даже потекшая тушь, слезой увлажнившая страницу.

На страницах истории жизни остаются следы — поступки и память о них, и все это куда-то вело, все это куда-то приведет. Содеянное ранее — в сегодняшний день, деяния сегодняшнего дня перебросят на страницы вперед.

Но страницы на то страницы, что с ними можно делать что угодно: пролистывать обратно или вперед, внимательно или выборочно читать. Вопрос лишь в отношении к истории.

      Розалия остается на связи все время празднования по ту сторону, разряжая телефон Линн, так что потом перезванивает Алекси. Ближе к концу импровизированного празднования приходит Кас — выглядит он не то чтобы довольным, словно его насильственно привели, но Прия, Ирис и Лизандр особенно ему рады. Он даже бурчит перед камерой и улыбчивой Розой, к которой присоединился Лей, слова поздравления, что-то вроде «не хворай там и устройте пару шумных показов там, только обещайте не одевать музыкантов», припоминая этим школьный концерт. — А кстати! — оживляется девушка. — Когда у вас следующий концерт? Надо прислать вам костюмы!       Кастиэль закусывает щеку, Лиз наблюдает беспристрастно, и только Ирис оживает. — Думаю Ли или Амбэр могли бы помочь снять мерки, — Каст на это чуть не давится воздухом, думая, что к счастью не успел выпить — удавился бы от такого предложения.       Роза широко раскрывает глаза и тогда с энтузиазмом изрекает: — Тогда решено! — смеется, видно при этом и как потешается рядом Лей — улыбаясь. — Мы с вами договорились?       Лиз кивает, Ирис отвечает «да», а Кас таки выпивает. — А почему мы не позвали Ната, Амбэр и Ли? — спрашивает Ирис, отойдя в сторону от телефона и оставив Алекси болтать с подругой. Кастиэль таки давится и кашляет, Лиз хлопает по спине.       Прия прикусывает губу, сдерживая хохот, поглядывая на это. С ней рядом стоят Виолет и Нил, первая спокойно улыбается, пока Нил старательно сохраняет спокойное выражение лица, чтоб не смеяться. — Думаю, — отрываясь от одного разговора, вовлекается тут же легко в другой Линн, — можно будет позвать в следующем! — И устроить вечеринку еще круче этой! — Алекси выглядит почти зловеще, только ладони не потирает — одна занята телефоном, другая напитком.       После этих слов откашлявшийся Каст возводит глаза к небу, вернее потолку, но, кажется, все отлично знают, что на самом деле ему тут нравится. И даже если тут был бы Нат с сестрой.

***

      Линн идет под руку с Армином; тот что-то щелкает в телефоне на ходу, потому скорее Линн ведет его, чем он ее. Кентин с Алекси откололись по дороге — последнему пришла какая-то посылка и нужно было заглянуть на почту. Оттого в общежитие возвращаются они двое и девчонки — Прия, Нил. Виолет направилась в зал к Ким, Ирис с Касом и Лизом отправилась на репетицию. — Было очень здорово, — в том, как держится Прия чувствуется абсолютная легкость. — Да, — несколько робко соглашается Нил, поскольку показалось, что это сказано с ожиданием какой-то реакции, а Линн казалось просто расслабляется, облокотившись на парня. И раз так, Нил рассудила, что отвечать остается ей.       Однако это Нил только казалось. Убрав голову с плеча Армина, Линн оборачивается к ним и с искренней радостью вклинивается: — Мне было очень радостно наблюдать, что вы хорошо провели время, — улыбка делает ее втройне обаятельней, — я видела, — оживляется она с каждым словом, — что ты тоже повеселилась, Нил.       От внимания к себе Нелли всегда чувствует неловкость, хотя Линн права — она в том числе тоже отлично провела время и действительно повеселилась даже. К тому же в компании действительно были многие с кем ей комфортно: Лизандр, Ирис, Виолет. Даже При. — Ну, — окинув взглядом каждую из сестер, тогда берет слово индуска, — так говоришь, словно Нил никогда не веселилась прежде. — Но это почти правда! — Линн чуть ли не отрывается от Армина в желании жестикулировать. — Она редко куда выбирается и у нее не так много друзей. Пегги и еще двое по переписке… Стоп, теперь с Пегги выходит, что все по переписке…       Прия снова хочет засмеяться и кусает губу, а тогда снова обращает лицо к совершенно спокойной Нил, которая глядит перед собой. — Ты забыла про Чани, — совладев с собой, продолжает парировать девушка. — А ведь точно! — Линн на секунду о чем-то задумывается. — Если так посмотреть, хоть мы с ней и соседки, кажется вы более дружны. Впрочем, неудивительно — вы на одном курсе.       При упоминании о Ча, Нил снова начинает смотреть на собеседниц, а под конец даже скромно улыбается, скрыв лицо спадающими волосами, отвернувшись слегка.       И тут-то отзывается Армин, который, казалось, был полностью поглощен, но нет — все слышал: — В общем, Прия настоящая адвокатка, — под вопросительный взгляд сестер, он развивает свою мысль, — в смысле, отстояла твою сестру и доказала, что у нее ирл тоже есть друзья, а не только онлайн.       После этих слов Нил ловит себя на мысли, что вообще-то тогда в этот список входит и Лизандр — он же тоже ее друг. Но сказать почему-то не решается.       А тогда, когда ворота Академии уже начинают маячить на горизонте, она неожиданно опоминается, резко останавливаясь. — Что… — и тогда, кажется, все приходят в себя. — Чееееееерт, — тянет Линн, — так глупо вышло…       Прия начинает подрагивать от сдерживаемого смеха. — Нас что-то знатно переклинило, — резюмирует Армин, — хотя мы не перепили.       На улице уже сумерки. По-прежнему ветрено, чтобы никто не забывал, что на улице осень. Середина октября.       Нил выдерживает молчание, не знающая, что говорить — прежде всего это она должна была помнить, что ей не в общежитие со всеми. Однако, вот где она. Совершенно позабывшая в этот вечер о распрях с Элин и о том, что живет с матерью. — Тебя провести? — глядя на темное небо, тогда снова заговаривает Армин, Линн его тут же поддерживает: — Да, можем хотя бы до парка, что скажешь?       Прия не остается в стороне: — Я тоже не против пройтись.       У Нил, кажется, не остается выбора: из-за своей оплошности ей было неловко вести всех с собой, она с легкостью и сама бы добралась. Но когда все изъявляют желание провести — отказывать становится неуместным. — До парка можно, да.       Дома — в квартире Агаты — свет горит только в гостиной, и то, приглушенно, по-домашнему: включен не основной, а один из торшеров. Нил слышит голос матери: — Да, я ужасно по тебе скучаю, — догадывается тут же, что та говорит с их отцом, — да, да… Нет, знаешь, вроде бы все в порядке, — о ходе разговора же остается только догадываться.       Нил чувствует себя шпионкой, стоя вот так вот в прихожей и слушая совершенно спокойной и ласковый голос Люси. — Конечно хочу, — теперь немного смеется, Нил на мгновение думает, что ее смех перекликается с Линн — недаром, она же дочь, — или может мне стоило бы оставить девочек на сутки и приехать к тебе.       Нил чувствует себя шпионкой и от этого как-то не по себе. Она очень тихо сняв обувь, намеревается прошмыгнуть мимо, не прервав столь интимный, как ей кажется, диалог. — Посмотрим, ты прав.       У них это аксиома — то, как сильно родители любят друг друга и насколько они связаны, заточены под друг друга. Может, иногда со стороны покажется, что у них разное отношение к каким-то вещам, к примеру, будто отец сложнее относится к отношениям дочерей — на самом деле, они всегда солидарны по всем вопросам. Это действительно самая настоящая аксиома, они живут все эти годы в согласии и гармонии между собой.       Честно говоря, Нил даже понимает, что может считать себя счастливой: благодаря своим родителям, ей — и Линн — никогда не приходилось сомневаться в существовании любви. И, пусть, Линн иногда ревнует Армина — это скорее эфемерно; Нил не может припомнить, чтобы родители когда-то тоже ревновали друг друга всерьез или беспокоились о верности, пребывая в разлуке. Для такого не было ни причин, ни предпосылок.       Потому они с Линн счастливицы, потому что они росли в любви. Пусть в своем большинстве эта любовь была направлена родителями больше друг на друга, чем кого бы то ни было еще (Нил непроизвольно глупо ежится), это несравнимо с тем, как догадывается Нил, что пережила Ирис, воспитываемая только матерью или Виолет — отцом. И даже Нат с Амбэр — не похоже, будто их родители по-настоящему любили друг друга. Впрочем, больше плохие примеры Нелли не вспоминаются.       Мама в гостиной смеется. Нил вспоминает про пляж и Дакоту — вероятно для ее мамы сейчас вот этот разговор тоже разрядка. Ей даже по телефону говорить с Филиппом уютно. Для друг друга они что точка опоры, оттого для Нил с Линн их отношения тоже ею являются. Это аксиома.       «Привет) Ты была на импровизированном праздновании дня рождения Розы?», — неожиданно на телефон Нил приходит сообщение от Пегги. Это помогает вынырнуть наружу из погруженности в саму себя.       «Да, конечно)»       «И никаких вопросов?», — ответ Пег веселит девушку, она заправляет свои волосы за уши, сидя в позе йога, склонившись над сотовым.       Так-то ведь Нил с легкостью догадалась, что вероятно Розалия и Пегги пересеклись, и первая на радостях пересказала о сегодняшнем дне. Ей ни к чему спрашивать откуда Пегги знает. Скорее было бы странно — не знай ее подруга этого.       «Нет, никаких :)»       «Ладно, понятно, что очевидно, как я узнала. И нет! Не следила!»       Нил продолжает улыбаться, глядя на сообщение и видя, как девушка набирает что-то еще.       «Словом, о вашей «вечеринке» я наслышана, так что расскажи мне о чем-то, чего Роза знать не может», — Пегги такая Пегги.       В квартире неожиданно тихо, сейчас не разобрать продолжает ли Люси говорить в гостиной, может вовсе переместилась на кухню, например, так что Нил тянется включить ноутбук, чтобы заполнить пространство его шумом. К тому же есть несколько заданий, что неплохо выполнить. А тогда принимается отбивать по клавиатуре о том, как забыла где живет и вместо квартиры тети, пошла со всеми в Академию, уверенная будто их разговор с Пегги затянется и та наверняка вытянет из нее еще пару историй, которые сама Нил ни за что не додумалась бы рассказать.       «Да знаешь», — разговор уже несколько раз поменял свое течение, — «честно говоря, не совсем?», — Нил даже вскидывает бровь на это сообщение, заинтригованная всплывшей темой.       «В школе я любила именно узнавать что-то, желательное интересное», — Нил думает, что компрометирующее, — «о ком-то. Так было до знакомства с тобой…»       Теперь кажется, что интимный разговор у нее — Пегги никогда не была кем-то, кто легко сознается в своих чувствах. Честно говоря, в этом они похожи — несмотря на коммуникабельность журналистки, язык не повернется назвать ее открытой.       «А с тобой я поняла, что может быть интересно узнавать не только что-то о ком-то, но и самого человека. И может показаться, что разницы нет, но она велика: разузнавать или узнавать кого-то», — Нил не знает, но у Пегги непривычно даже немного дрожат руки от такой искренности. И сообщения составляются совсем не сразу, потому что слова сейчас подбираются не так, как в ее статьи.       Но она чувствует необходимость об этом рассказать. В виду того, какая неразбериха сейчас в отношениях в жизни ее подруги, Пегги жестко, сильно, остро ощущает, что эти слова будут важны для Нил.       В конце концов, в этом она признается пока только глубоко в себе — их дружба, прежде всего, помогла именно ей, Пегги. И сейчас ее очередь помочь Нил, дать ей опору:       «Когда люди становятся для тебя не только источником информации, но и интересными сами по себе, потому что ты сам начинаешь смотреть на них иначе, понявший, что личности не менее ценны, чем то, чем они владеют, то… Да, ты и сам преображаешься».       Пегги улыбается, отправив это сообщение. Не благодаря ли этой истине у нее сейчас вышло настроить общение с Розалией? И другими однокурсницами тоже.       «Я счастлива, что ты научила меня этому. Что я узнала тебя».       Нил улыбается тоже.       «Думаю, если Линн с Алекси таки решает поехать к Розе, я непременно попрошусь с ними», — теперь очередь Пегги удивляться, пока она читает ответ от Нил, — «чтобы встретиться с тобой)»       В Париже пасмурно и накрапывает дождь, Пегги знает, потому что видно в окно — впрочем, погода такая уже несколько дней. Но сейчас она чувствует себя как рыбка в аквариуме, для которой внешний мир просто картинка за стеклом. Она перечитывает сообщение во второй раз, больше не удивляясь. И смахивает неожиданно возникшие в уголке глаз слезы.       «Буду ждать», — набирает она, — «или приеду по твою душу сама!»       И Нелли знает — видит и не отрицает на этот раз — потому что Пегги приедет в Свит Аморис к родителям на Рождество. «Мы непременно увидимся», — отправляет она, ощущая легкость, самую настоящую и светлую, впервые за долгое время.