Глава 7
25 сентября 2021 г. в 22:27
Предупреждение: в тексте главы присутствует упоминание смерти детей и медицинское описание изнасилования со смертельным исходом (одна короткая сцена во флэшбеке не связанная с основным сюжетом)
— Эээ… это, извините, шифу, — донеслось от выхода в основное здание, — но вы нужны.
Маячивший в дверном проеме Синь Лу с любопытством уставился на россыпь распечаток на подоконнике. Покосился в сторону Юйцзиня, который даже головы не повернул, столкнулся взглядом с Цзинъянем и смутился, поняв, что не вовремя.
— Там по трупу с озера, — добавил он в свое оправдание.
— На который ты выезжал? — уточнил Цзинъянь, в душе даже обрадовавшись появлению интерна.
Синь Лу молча кивнул.
— Отдай предварительное заключение, и пусть идут. Я же говорил.
— Я уже отдал. Но там это… не уйдут, — Синь Лу нервно поскреб по двери пальцами. — Там Старая лиса. Сама пришла.
Цзинъянь недоуменно вскинул брови.
— Простите, шифу, — Синь Лу перестал терзать дверной косяк, отлип от проема и доложил нормально: — Вас ждет заместитель директора Фэн Ни.
— Она пришла из-за этого трупа? — не скрывая удивления, переспросил Цзинъянь.
Синь Лу печально и преданно смотрел на него с видом «да кто мне скажет?». Действительно. Большое начальство не делится своими мотивами.
Из-за местного болотистого рельефа закопанные тела находили довольно редко. А вот трупов, всплывающих с наступлением тепла по каналам, рекам и мелким заболоченным прудам, всегда было порядочно. Этот просто был первым вестником приближающейся весны.
— Твоя любимая женщина. Эта сама не уйдет, — собирая бумаги, согласился Юйцзинь.
— Она и вас тоже ждет, шеф Янь, — вставил Синь Лу. Как показалось Цзинъяню, не без тихого злорадства.
— Ляпнул, что я здесь? — беззлобно поинтересовался Юйцзинь, тоже с явным облегчением перейдя на новую тему. Синь Лу замялся, но кивнул. — Но она сама первая спросила, а здесь ли вы, — в свое оправдание уточнил он.
— Будет сейчас мои потроха выедать, — с мученистким стоицизмом предрек Юйцзинь.
— Да нужен ты ей из-за какой-то бытовухи. Там все понятно, она твоя, без вариантов, — усмехнулся Цзинъянь, глядя на страдальческое лицо Юйцзиня. — Но ты можешь, конечно, сбежать с ним, — кивнул Цзинъянь на сразу ожившего Синь Лу, — смотреть тело. Если не хочешь смотреть на заместителя Фэн. Спросит, скажу — трудовое рвение проявляешь. Превентивно.
Юйцзинь мрачно вздохнул, явно поминая про себя не слишком литературно и Цзинъяня, и заместителя Фэн, но в присутствии младшего и подчиненного ограничился социально приемлемой версией:
— Богатый выбор. Старая Лиса прямо сейчас или сейчас старый утопленник, а она потом. Но уже очень злая.
— Где она? — вздохнул уже Цзинъянь, хотя и сам был не прочь куда-нибудь малодушно сбежать.
После бесед с Юйцзинем только заместителя Фэн Ни ему и не хватало. Для полного комплекта удовольствий.
— В ординаторской сидит, — Синь Лу не просто ожил, а даже повеселел.
Перспектива возвращаться одному и говорить: «Простите, но шифу занят» заранее вводила его в тоску, смущение и ожидание неминуемой и мучительной смерти.
***
Если женщина в оперативных подразделениях полиции дослужилась до серьезной руководящей должности и долго на ней держится, это означает одно — она на голову превосходит любого другого кандидата-мужчину. Фэн Ни возглавляла отдел по борьбе с торговлей женщинами и детьми и розыску пропавших почти десять лет.
По количеству поступавших криминальных трупов Фэн Ни и ее люди временами шли ноздря в ноздрю с отделом по преступлениям против личности. Часто проданных девушек или детей находили мертвыми, а пропавший без вести оказывался жертвой убийства.
Поговаривали, что успешных операций под прикрытием у Фэн Ни было больше, чем у кого-либо в управлении. Где-то на рынке, в деревенских пригородах или старых городских кварталах, заместитель Фэн растворялась, как призрак. Оставалась обычная крикливая пожилая торговка в полинялом платье и старых шлепках. А где-то в порту возникала солидная судовладелица, ну разве что немного причастная к нелегальному траффику. Зато в уныло-официальных интерьерах управления форменный китель на плотной и крепкой, далекой от изящества фигуре заместителя Фэн вечно смотрелся, как с чужого плеча.
До пенсии заместителю директора оставалось еще лет восемь, и из этих восьми лет она не собиралась никому уступать ни дня. Особенно молодому и раннему «золотому мальчику» Янь Юйцзиню (с папой-послом, родственными связями в суде и прокуратуре, и прочая, и прочая). Который еще только-только в полицию пришел, а она уже возглавила свой отдел. А теперь, посмотрите, каких-то десять лет, и он уже готов побороться за кресло заместителя директора. Пусть не прямо сейчас, пусть это дело времени, но недалекого. Два-три года, не больше, как только сменит голубую рубашку на белую.
Поэтому время от времени Фэн Ни с кроткой отеческой улыбкой замечала — понять, кто в кого ножик воткнул или доской по голове отоварил, великих способностей не требует. Юйцзинь тоже в долгу не оставался — уверял, что куда ему сравниться с таким талантом, высотой подобным небу. Родись уважаемая столетий десять назад, у нее был бы лучший бордель во всей провинции. При ее-то исключительных способностях в купле-продаже.
Пока что взаимная нелюбовь дальше словесных уколов не шла. Если Янь Юйцзинь исправно раскрывает свои убийства и не претендуют на чужое кресло, Фэн Ни он не интересен.
Но не стоит дразнить старую лису запахом свежей крови.
— Начальник Сяо, вы, как всегда — прекрасны, как нефрит, холодны, как снега гор Куньлунь.
В высоком узле волос без малейшего признака седины качнулась подвеска на массивной, длинной шпильке.
Восседая во главе длинного общего стола, Фэн Ни разглядывала их, словно тетушка — вернувшихся из загула племянников. Во взгляде — смесь из сожаления и умиления в равной пропорции. Посреди стола стоял традиционный бумажный пакет с ореховым печеньем.
Сзади раздался шорох, Синь Лу решил, что осторожность — высшая добродетель, и шустро нырнул ему за спину.
— Заместитель директора Фэн Ни, добрый вечер, — сугубо официально приветствовал ее Цзинъянь.
Хотя ему в прямом смысле с порога показали — разговор и визит неформальный.
«Из-за чего же она пришла на самом деле? И зачем ей был нужен еще и Юйцзинь, — размышлял Цзинъянь. — За предварительным заключением она могла прекрасно прислать и кого-то из своих мальчиков. Оно и так уже пару часов в ее рабочей почте».
Впрочем, сейчас и так скажет. Правда (он знал заместителя директора давно и хорошо), сначала его ждали минут пятнадцать ритуально-статусных плясок.
Ладно, посчитаем, что заместитель Фэн послана ему Небом для воспитания смирения и терпения.
Зато она принесла печенье. Подсластить, так сказать, процесс.
— А вы, шеф Янь, что же сразу погрустнели и помрачнели? Прямо самец богомола перед спариванием, — склонив голову к плечу, сладко улыбнулась Фэн Ни.
Настолько сладко, что стало ясно: слухи «шеф Янь и начальник Сяо грызутся уже вторую неделю, но никто не знает, почему» дошли и до нее. По широте распространения сплетен императорский дворец с полицией тоже шел ноздря в ноздрю.
— Так вас увидел, достопочтенная, — широко улыбнулся в ответ Юйцзинь.
Однако молодость в его лице безнадежно проигрывала опыту.
— Ладно-ладно, — с деланным смущением отмахнулась Фэн Ни, — не льстите старой женщине так грубо. Вот как чувствовала, чего туда-сюда бегать в мои-то годы. Все равно вас здесь найду. У вас же тут почти второй дом, шеф Янь.
«А может, и все двадцать минут, — подкорректировал свои расчеты Цзинъянь, — если заместитель Фэн решит поточить зубы всерьез».
Выдирать Юйцзиня из цепких лисьих лап и зубов Цзинъянь не собирался. Хочешь бегать в стае с большими собаками, учись задирать ногу на большие деревья.
Садиться Цзинъянь не стал, посчитав высокую тумбу, где стояли кофемашина (дань его вкусам) и чистые чашки, достаточной опорой. Заодно и кофе себе налил. Юйцзинь тоже решил, что лучше он оставит стол даме в единоличное пользование, и устроился у соседней стены. Там на случай совещаний стоял целый ряд поставленных друг на друга стульев.
Фэн Ни толкнула по столу в сторону Юйцзиня папку с делом и следом — их предварительное заключение
— Смотрели? — взглядом указал на него Цзинъянь.
— Да.
— Вопросы?
— Нет, — отрезала Фэн Ни. — Все уже у него будут, — кивнула она на Юйцзиня. — Так что было наше, стало ваше, шеф Янь.
«Спихни дело другому», игра, которая никому никогда и нигде не надоедает, вне зависимости от времени и страны.
— Радуетесь, что подкинули мне очередное дело? — Юйцзинь взглянул поверх бумаг на Фэн Ни. Та философски повела полными плечами.
— Сегодня я, завтра вы.
— За кисть была привязана? — вопросительно буркнул под нос Юйцзинь, листая отчет о вскрытии.
— Лулу… — негромко бросил Цзинъянь в сторону, кивнув в сторону Юйцзиня. Вперед, труп твой.
Можно было, конечно, вывести все материалы на экран, но и разговор неформальный, и трое из четверых и так в курсе, так что проще по старинке пояснить по бумагам.
Синь Лу помялся, выбирая: короткий путь мимо Цзинъяня и Фэн Ни или длинный, вокруг всего стола. Поверх чашки с кофе Цзинъянь наблюдал за терзаниями «здесь обитают чудовища» не без некоторого веселья в душе. В итоге Синь Лу все же решил не рисковать и выбрать дорогу в обход, как более длинную, но и более безопасную.
— Да. Там и оторвалось, — показал на фото Синь Лу.
— А, все, вижу уже, — кивнул Юйцзинь, разглядывая очередную фотографию.
Цзинъянь со своего места видел, что на распечатке какие-то синие пятна. Ясно, что они там смотрят.
Картина претендовала даже на некоторую художественность. Рыжие пожухлые тростники, ярко-синяя бочка из-под масла, поодаль россыпь таких же бочек. И, собственно, тело. Женское. Видно, что пролежало в воде долго и буквально только что вытащено, поэтому вид имеет еще относительно приличный.
Что сейчас лежало на столе секционной — выглядело уже куда хуже. В извлеченных из воды старых трупах процесс разложения при попадании на воздух зачастую идет буквально на глазах.
— Можно? — Синь Лу кивнул на отчет, что держал Юйцзинь. — Так быстрее будет, — на всякий случай добавил он извиняющимся тоном.
— Вот, смотрите, — завладев отчетом, Синь Лу с деловитой обстоятельностью разложил на столе фотографии. — Видите, на бочке следы на ржавчине, где краска облупилась? Тело привязали к бочке проводом, так как он не сгниет в воде. Потом вытолкали на глубину и там открыли горловину. Вода заполнила бочку и утопила тело. Но, видимо, привязали плохо. Так что на дне тело оказалось привязанным только за кисть. Чуть потеплело, процесс разложения пошел активнее. Гнилостные газы все равно подняли тело на поверхность, несмотря на повреждения брюшной полости.
Юйцзинь угрюмо изучал яму на месте желудка и брюшины. Всем крокодилам на зависть. Вот только крокодилы не застегивают куртки на молнию перед тем, как утопить тело. И не оставляют отчетливые рубящие следы на костях.
— Кисть тоже вытащили, — добавил Синь Лу.
Юйцзинь вопросительно взглянул на Цзинъяня: согласен?
Цзинъянь молча кивнул.
— Рядом, в кустах, еще и плот из таких же бочек из-под масла. Мы тоже такой плот в детстве делали, классная вещь, — ностальгически вздохнул Синь Лу. — Но на нем, на плоту-то, дети катаются. Они тело и нашли. И почти на середину озера тело наверняка на этом плоту и вытолкали.
— Вы труп, надеюсь, не вместе с бочкой и плотом приперли? — вздохнул Юйцзинь, слушая эту оду вторичного использования незаконно складированного мусора.
— Бочку и плот оставили. Но образцы с них, разумеется, взяты. Только провод, которым было привязано тело, привезли, — серьезно подтвердил Синь Лу.
На труп с людьми Фэн Ни выезжал он и теперь нервничал.
— Опознали тело тоже дети. Сразу, по татуировке на предплечье. Это местная жительница, — резко вклинилась в объяснения Фэн Ни. — Вокруг рабочие кварталы. Так что подобные вещи редкость и известны. Заявление о пропаже давал ее муж, осенью.
— То есть почти четыре месяца никто ничего не видел и успешно уничтожали все следы. Прекрасно, — обрисовал перспективы будущего расследования Юйцзинь.
— Официально ее уже опознал муж, по той же татуировке, — добавил Цзинъянь. — Остальное ему, разумеется, не показывали. Вот поэтому я всегда за любые модификации тела. В разы облегчает посмертную идентификацию.
— Агитационный плакат повесь в вестибюле. «Долой предрассудки! Сделал тату сегодня — быстрое опознание твоего трупа завтра!», — рассеянно посоветовал Юйцзинь, просматривая остальное.
Судя по нездоровому огоньку азарта, появившемуся в глазах Синь Лу, семя было брошено в благодатную почву. Цзинъянь улыбнулся, но промолчал.
Над входом в убойный отдел уже давно красовалось веселенькое «Работаем до последнего клиента. Добро пожаловать», облепленное десятком сердечек и котиков. Розово-блескучий кошмар периодически сдирали, когда он попадался на глаза какому-то залетному высокому начальству. Но проходила пара дней, и все, как по волшебству, возвращалось на место. Разве что прибавлялось наклеек с котиками и сердечками.
— А со второй рукой что? — поинтересовался Юйцзинь, разглядывая последние фото. — Вы ее оторвать пытались, что ли?
— Вот что может пойти не так в таком простом и банальном деле, как выловить старый труп? — чопорно поджала губы Фэн Ни.
Мгновенно погрустневший Синь Лу уставился в пол, нежно розовея ушами.
— Что, ты? — первый раз за это время искренне улыбнувшись, Юйцзинь хлопнул по плечу Синь Лу. — Ну, с почином. Не видел, как они, бывает, чуть ли не в руках расползаются?
— Это он от энтузиазма и излишнего усердия, — Цзинъянь встал на защиту своего ученика. — Еще пара раз, и научится.
Тут Юйцзинь взглянул на последнюю фотографию и отвел взгляд.
— Куда там стервятникам… — индифферентно заметила Фэн Ни в пространство, потягивая чай.
— Что вы там такого увидели? — недоуменно поинтересовался Цзинъянь.
Ничего, что могло хоть чем-то удивить любого из присутствующих (ну, может, за исключением его интерна), в материалах не было.
Юйцзинь молча повернул к нему распечатку.
«”Отчеты…” были только началом», — взглядом пообещал Цзинъянь Синь Лу. Тот порозовел уже не только ушами, но и шеей. «Простите, шифу, не по злому умыслу, а по недомыслию».
— Это уже для служебного пользования, — пояснил Цзинъянь. — Труп из водоема, мы обязаны исследовать на диатомовый планктон. Так как труп старый, исследуется костный мозг, а не почка, как обычно. Костный мозг извлекается из крупных костей, плечевой или бедренной. Поэтому бедренная кость и извлечена. Часть ребер и позвоночника тоже извлечены для окончательного заключения по орудиям убийства. Случай простой. Ребенку надо учиться. Он старается.
Днем, после опознания, Цзинъянь проверил, что ничего не упущено, и со спокойной душой отдал тело на растерзание Синь Лу. Польщенный доверием, тот вгрызся в труп с энтузиазмом медведки на грядке с молодым бататом.
— Редкостное старание, — ядовито покивала Фэн Ни.
— Все извлеченные фрагменты после завершения необходимых медико-криминологических исследований будут возвращены и приобщены к телу, — пожал плечам Цзинъянь.
— Вы это ее родственникам потом скажете, — все так же ядовито посоветовала Фэн Ни.
Ну, началось, не удержавшись, выругался про себя Цзинъянь.
Печенье печеньем, но предыдущим разговором с Юйцзинем его смирение и терпение на сегодня уже выработано под ноль. Он их и в другой раз в себе повоспитывает.
— Заместитель директора, напомню вам, у нас за окном двадцать первый век. Не десятый, не двенадцатый. Это не несчастный случай, а убийство, совершенное с особой жестокостью группой лиц. Есть установленный протокол исследований, мы обязаны его соблюсти. А тело, пробывшее больше трех месяцев в воде, — последнее, на что стоит смотреть родственникам. Что до, что после наших манипуляций. Если вы так уж беспокоитесь об их чувствах.
— Гордитесь своим радикальными взглядами? — вздернула бровь Фэн Ни. — Еще и активно их проповедуете.
Юйцзинь обреченно махнул рукой и снял себе один из поставленных друг на друга стульев. Хлопнул по сиденью освободившегося, предлагая сесть Синь Лу. Мол, присаживайся парень, это надолго — глобальные идеологические разногласия.
— Я ими не горжусь и не проповедую, — резко бросил Цзинъянь.
— Но в вашей среде вы наиболее активно выступаете за упрощение процедуры и расширение случаев необходимости вскрытия, — тут же парировала Фэн Ни.
— Я считаю, что выбор — целостность тела или установление истины — очевиден. Мертвым правда нужна не меньше, чем живым. Это даже не касаясь детской и старческой смертности.
— Но жить с этой правдой придется как раз живым. А чувства живых вам неинтересны! — Фэн Ни обличающим жестом наставила на него палец. — Вот вы готовы посадить мать, задушившую младенца. Так как, вскрыв тело, докажете асфиксию. А я вижу через десять-двенадцать лет этих незарегистрированных девочек. Ими торгуют, как скотом, в вашем чудесном двадцать первом веке. Смотрю и думаю: да лучше бы она ее удавила тряпкой во младенчестве. — Фэн Ни откинулась на спинку стула. — Я всегда опасаюсь таких людей, как вы, Сяо Цзинъянь. Вы ради своих идей готовы идти по трупам и не оглядываться по сторонам. С истовой убежденностью в собственной правоте.
— А вы разве ради своих идей уже не сделали то же самое, заместитель Фэн? — подался вперед Цзинъянь. — Или не делаете это каждый день? Или не положили жизнь ради работы? Может, по духу вы где-то и близки Бань Чжао. Но, простите, от ее «Наставлений женщинам» вы бесконечно далеки.
— Сделала, — нехорошо усмехнулась Фэн Ни. — Но не вам об этом судить. Вы лучше держите под контролем такие…— она очертила в воздухе нечто аморфное, — порывы усердия своих сотрудников, начальник Сяо.
— Заместитель Фэн, а вы, в свою очередь, не учите работать меня и моих людей. У нас с вами разные виды деятельности.
— Но я конечный потребитель вашей деятельности.
— В ваших же интересах, как конечного потребителя, чтобы моя деятельность была максимально эффективна, — отрезал Цзинъянь, подводя итог их стычки.
Традиционной и безрезультатной — каждый все равно оставался при своем мнении.
— Да кто же еще до меня так вас успел разозлить, начальник Сяо? — примиряюще вздохнув, почти по-родственному посетовала Фэн Ни.
Цзинъянь сделал вид, что не понял намека.
— Вы и обычно покладистостью и почтительностью не отличаетесь. А уж сегодня… Набросились, как орел на горлицу. Как я вам могу что-то указывать? Административного ресурса не хватает, увы, — с обезоруживающей откровенностью улыбнулась Фэн Ни. — Да и по званию вы выше.
Не скрывая иронии, Цзинъянь с улыбкой покивал и на «орла», и особенно на «горлицу». Не хватало только слова «беззащитную».
— Лучше сразу убейтесь о ближайшую стену, чтобы не тратить невеликие птичьи силы. Так, заместитель Фэн?
— Исключительно совет старшего по возрасту товарища, беспокоящегося о вас, — у улыбок Фэн Ни было много градаций. Конкретно эта проходила как ободряющая и вдохновляющая.
— Все знают, что, несмотря на должность, вы и сам на трупы выезжаете. И всеми сложными случаями занимаетесь лично. Еще преподаете и консультируете местную больницу, да и не только их. Ведь в восточных провинциях и на побережье никто лучше вас в колото-резаных ранах не разбирается. Сияющая звезда добродетели и усердия на нашем тусклом небосклоне. Образец офицера. Директор готов вам святилище возвести еще при жизни. Ваш воинствующий трудоголизм — наша гордость. И печаль ваших сотрудников.
Водопад яда с жемчужинами мысли про «воинствующий трудоголизм» и «образец офицера» переводился очень просто — и ведь прихватить тебя, зануду эдакого, не за что и не на чем.
— За что же вы меня так не любите, заместитель Фэн? — сокрушенно и почти искренне вздохнул Цзинъянь.
Впрочем, прекрасно зная, за что.
***
На его глазах привычная маска заботливой (пусть и вредной) всеобщей тетушки сползла с Фэн Ни всего лишь раз. Как сползает кожа, обнажая скелет — то, что внутри, что не изменить.
Когда Цзинъянь приехал в пригород, а по сути — в тянущуюся вдоль моря километр за километром бесконечную унылую деревню, обыск по дворам шел уже три часа. Детей нашли еще через час. Двое мальчиков были уже мертвы. Третий ребёнок, девочка, еще дышал.
Хватило одного взгляда — поздно. Цзинъянь очень хорошо знал эту картину. Заострившиеся черты лица, скорченная поза, судорожно вцепившиеся в подол платья пальцы. Рвота, кровь на ногах и на земле. Они опоздали часов на пять.
— Делайте же что нибудь! Она еще дышит!
— Уже нет, — тонкая ниточка пульса дернулась последний раз и пропала. — Время смерти, — Цзинъянь, оттянув рукав защитного комбинезона, взглянул на часы, — пятнадцать двадцать.
Но когда следом он задрал подол (белья предсказуемо не было) и раздвинул ноги девочки, на него рявкнули не хуже медведицы.
— Руки от нее убери! Она даже остыть не успела!
Стоя на коленях, посреди вонючего подвала, засыпанного прелой соломой, Цзинъянь понимал, что еще никогда не был так близок к тому, что его проткнут вилами прямо на месте. Все небоскребы, прохладные офисы, смартфоны и высокие технологии остались в другом мире.
Здесь были лишь мертвые дети и разъяренная женщина. Картина, которая не меняется из столетия в столетие.
Сверху кто-то заполошно пискнул.
Острия вил упирались ему в основание шеи. И руки не дрожали абсолютно. Цзинъянь, не делая резких движений, медленно поднял взгляд от мертвого тела.
— Причина смерти — сепсис как следствие перитонита и внутреннего кровотечения. Перитонит и внутреннее кровотечение вызваны тупыми травмами живота, а также механическими повреждениями при половом акте. Скорее всего, имеют место большие разрывы сводов влагалища вплоть до проникновения в брюшную полость и разрывы прямой кишки. Осмотрев тело, я смогу сказать, когда были нанесены повреждения. То есть, смогу назвать интервал времени, когда преступник покинул место преступления.
Цзинъянь говорил подчеркнуто ровно и формально. Любые эмоции или лишняя фраза были чреваты тем, что ему все же попытаются воткнуть грязную железяку в шею. Вид у Фэн Ни был совершенно безумный.
— Биоматериал во влагалище сохраняется ограниченное количество времени. Повреждения нанесены минимум сутки назад, но скорее всего, раньше, ближе к двум. Через несколько часов, пока тело доставят в управление, может оказаться поздно. Даже если сепсис лишь следствие более ранних повреждений, я все равно должен осмотреть тело на месте. И остальные тела тоже. Офицер Фэн, пожалуйста, опустите вилы и отойдите к стене. Не нарушайте улики и не загрязняйте место преступления еще больше.
Вилы она тогда опустила. А немногие свидетели наверху сделали вид, что ничего не заметили.
Фэн Ни пришла к нему на следующий день и извинилась за вспышку эмоций. Цзинъянь сначала отдал заключения по всем трем телам, а потом предельно вежливо принял извинения.
Никаких административных мер происшествие не повлекло. Никто ничего не видел, включая и самих участников.
Правда, теперь во время своих визитов заместитель Фэн неизменно приносила ореховое печенье. Цзинъянь его принимал.
***
— А любить… За что мне вас любить? — оглядев Цзинъяня со скептицизмом тещи при виде потенциального зятя, философски поинтересовалась Фэн Ни. — Любить вас вон он будет, через пару месяцев, — кивнула она на Юйцзиня. — Сразу, как потеплеет. Со всем пылом, тщанием и, возможно, прямо на берегу. Где-то после пятого всплывшего трупа, неопознанного, но, несомненно, убитого.
От столь красочно обрисованной картины ближайшего будущего лицо Юйцзиня стало весьма красноречивым и очень далеким от счастья. Но вслух он не сказал ничего. При любой попытке ответить аналогично заместитель Фэн с наслаждением напомнит, кто и что может себе позволить в рамках служебного положения.
Да и простую житейскую мудрость «Две собаки дерутся, третья не встревай» тоже никто не отменял.
— Весна скоро. Трава зазеленеет, лягушки заквакают. Вместо цветущих лотосов утопленник плавает. Солнце светит. Красота же, — заместитель Фэн разливалась даже не как горлица, а как настоящий соловей. — Что же лично не проконтролировать процесс? Я вам даже компанию составлю, начальник Сяо. Постоим на берегу. Понаблюдаем. Вы за своими людьми, я за своими. А то смотрю, вы что-то совсем с лица спали. Вам надо больше пить горячей воды, а не кофе, и больше заботиться о себе, — назидательно погрозила она пальцем. — И заниматься физическими упражнениями на свежем воздухе.
— Лично вытаскивать трупы? — с улыбкой предположил Цзинъянь.
Свою норму упражнений на свежем воздухе он не так давно уже выполнил с избытком.
— Ну зачем же, — с укоризной вздохнула Фэн Ни. — Ваши умения надо использовать по назначению. Хотя стихи вы мне, конечно, можете почитать, своим прекрасным голосом.
— Пугающая в своем романтизме картина, — все же не выдержав, ядовито вставил Юйцзинь.
С готовностью развернувшись, Фэн Ни окинула Юйцзиня сочувственно-оценивающим взглядом.
— Ну-ну… Да не ревнуйте так откровенно, — Фэн Ни ласково улыбнулась, — молодой господин Янь.
Кажется, Юйцзиня сильнее могло оскорбить разве что детское Цзинь-эр.
— Не одному же вам денно и нощно эксплуатировать такой букет талантов. Мы все делаем одно общее дело.
Синь Лу, сидя рядом с Юйцзинем, грыз губу и не знал, куда от смущения деть глаза.
Цзинъянь наблюдал с вежливо-скучающим выражением лица и сдержанно улыбался.
Потянувшись, Фэн Ни участливо потрепала Юйцзиня по рукаву толстовки.
— Но вы всегда можете постоять рядом. Если повезет, то сразу у меня на одно дело меньше, а у вас на одно дело больше. Без всех этих утомительных телодвижений. Напиши, передай, получи, туда-сюда…
Похоже, заместителю Фэн надоели вялые пограничные стычки. Она уже не против перейти к открытым боевым действиям.
Что же она накопала? И на кого? Потому что больше ничем такое не объяснить.
Любому другому он бы уже давно попросту указал на дверь, но не Старой Лисе. К тому же всегда лучше знать, что на тебя есть, чем не знать.
Впрочем, любой другой, кроме Фэн Ни (да и Юйцзиня, но исключительно с глазу на глаз), не рискнул бы сказать ему в лицо даже половину того, что он уже слушает уже добрые полчаса. А глядя, с какой основательностью тут устроилась заместитель директора, будет он ее слушать еще минимум столько же.
Ладно, но этот театр надо заканчивать.
— Мне жаль вас огорчать, но в мой букет талантов стихосложение никогда не входило, заместитель Фэн, — с искренним раскаяньем признал Цзинъянь. — И по статистике количество осадков в весенние месяцы у нас практически не отличается от зимних. Поэтому стоять мы все будет под дождем и по колено в грязи. Учитывая гидрологические особенности местных водоемов. И буду я вам рассказывать о зависимости скорости процессов разложения от температуры воды. Благотворительная просветительская лекция для повышения квалификации старшего офицерского состава.
Изобразив на лице живейший интерес, Фэн Ни слушала, подперев ладонью круглый подбородок.
— Заместитель директора, вы, безусловно, мудрее меня. А шеф Янь, несомненно, благодарен вам за то, что вы тратите на его поучения свое время. Но у меня времени нет. Давайте, наконец, вернемся к делу.
Фэн Ни еще несколько секунд изучала его потом глубоко вздохнула и изрекла:
— Бедный ребенок.
А затем пододвинула пакет с печеньем в сторону Синь Лу.
— Но я всегда готов позировать с вами для полотна «Китайская готика». На фоне фабрик и ирригационных каналов.
Цзинъянь вежливо улыбнулся и придвинул печенье обратно к себе.
С непроницаемым лицом Юйцзинь внимательно изучал потолок в дальнем углу.
Не иначе как взращивал в себе благодарность за наставления почтенной женщины.
— Лулу, заканчивай доклад, — бросил Цзинъянь, старательно смотревшему в пол интерну.
***
Синь Лу неуверенно помялся, явно чувствуя себя мальком, под которым ходят на глубине, примеряясь друг к другу, большие рыбы. Рыбам плевать на малька, но тому от этого не легче. Сметут хвостом и не заметят. Но глубоко вдохнул и послушно затараторил, оправдывая звание отличника и желая свалить побыстрее и подальше:
— Множественные колото-резаные раны на передней поверхности брюшной стенки, проникающие в грудную и брюшную полости с повреждением правого желудочка, нижней доли правого легкого, печени и желудка, нижней полой вены и брюшной аорты. Данные повреждения квалифицируются как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни…
Лица Юйцзиня и Фэн Ни синхронно поскучнели от стандартных формулировок.
— Смерть последовала от острой массивной кровопотери, обусловленной кровоизлиянием из брюшной аорты и нижней полой вены. Таким образом, между причинением тяжкого вреда здоровью и наступлением смерти потерпевшей имеется прямая причинно-следственная связь.
Синь Лу перевел дух, а Юйцзинь душераздирающе вздохнул и очень выразительно взглянул на фото до начала вскрытия. На сторонний взгляд, от всех печени, желудков и прочего и следов не осталось. Превратившись местами в студень, местами в давно сгнивший фарш.
— Направление ударов — спереди назад, слева направо и снизу-вверх. Колото-резаные повреждения возникли в результате действия двух предметов. Первого, имеющего плоскую режущую часть и тупые кромки. Учитывая расположение ран на коже, направление ударов, а также отчетливые следы на ребрах и позвоночнике, можно сделать вывод, что ширина погруженной части предмета составила от двух до трех сантиметров, толщина — от трех до пяти миллиметров при длине от шестнадцати до двадцати сантиметров. Данные предварительные. Второй предмет без выраженного острия, но имеющий заостренную вершину и край. — Синь Лу на секунду умолк, глотнул ртом воздуха, как собака, и закончил:
— Повреждения, обнаруженные на костных тканях, являются точками приложения силы. Поэтому можно сказать, что повреждения образовались в результате не менее шестнадцати травмирующих воздействий первым предметом и девяти воздействий вторым предметом.
Синь Лу после такой длинной речи все никак не мог отдышаться, но страстно ел глазами Цзинъяня. Я молодец, шифу? Молодец, да? Взгляд невольно искал крутящийся пропеллером хвост.
— Не совсем зря я на тебя время трачу, — не стал разочаровывать его Цзинъянь.
Синь Лу засиял и разве что не раздулся от гордости.
Фэн Ни усмехнулась, но высказывания вроде «прелестный щеночек» оставила при себе.
Зато Юйцзинь молчать не стал и небрежно фыркнул: «Чудеса дрессировки…», не сильно уступая в ядовитости заместителю Фэн.
«Чтоб вам всем провалиться вместе с вашей утопленницей, — было написано у него на лице. — Тебе простой случай, чтобы натаскать интерна. Старой Лисе позлорадствовать. Зато Янь Юйцзинь получает очередное убийство с отягощающими, совершенное группой лиц. А вся эта краса еще и почти четырёхмесячной давности!»
— Но про два предмета и, скорее всего, двух убийц вы уверены? — мрачно уточнил Юйцзинь.
Синь Лу обиженно насупился от столь открыто высказанного недоверия, но ответил четко.
— Посмотрите сами, — он придвинул к Юйцзиню нужные фотографии, — тут хорошо видно. Вот рубящий удар первым предметом, который снизу попал в десятое ребро и почти отделил его от позвоночника. А рядом след от второго предмета, который попал почти в то же место, но под другим углом и в другом направлении. Это разные предметы, так как повреждения от них разные. Повреждения местами перекрываются. Следовательно, можно сделать вывод, какие удары были нанесены первыми, а какие следом и поверх.
— А положение тела и общая очередность повреждений? — начал добиваться конкретики Юйцзинь. — Удары не только в верхней части тела, ее почти до лобка развалили.
— Молчать, — бросил Цзинъянь Синь Лу, теребящему рукав халата в попытках грамотно сформулировать ответ. — Я сам.
Нечего ему тут портить учебный процесс, смущая и валя парня вопросами, которые не в его компетенции.
Причем прекрасно это зная. И зная, что Цзинъянь не станет смотреть и вмешается. Но все равно предпочтя это простому: «Цзинъянь, что думаешь?»
Вот только, если так неймется, то лучше бы свое раздражение демонстрировать не под взглядом прекрасной женщины Фэн Ни. И наивно считать, что та не заметит. Заметит.
— Тело не было в горизонтальном положении, а находилось под углом, когда наносились удары. Основная часть ударов нанесена в район диафрагмы, через переднюю брюшную стенку. Направление ударов под острым углом к позвоночнику. Это все, что можно определить, — пояснил Цзинъянь.
— Там местами довольно крутые берега, — Фэн Ни задумчиво покрутила перед собой одно из фото. — Ее вполне могли внезапно толкнуть с берега спиной в воду, а потом начать убивать. Заодно нет проблемы со следами крови, вода рядом все смоет.
Когда доходило до конкретных аспектов дела, общаться с заместителем Фэн было одно удовольствие.
— Это один из возможных вариантов, — подтвердил Цзинъянь.— В затылочной области есть следы небольшой черепно-мозговой травмы, не несущей опасности для жизни, — добавил он. — Второй вариант — ее толкнули спиной на одну из бочек, что валяются вокруг россыпью. Но это не более чем гипотезы. На основании рельефа местности и предметов, что расположены на нем в данный момент, — на всякий случай педантично уточнил Цзинъянь.
— А почему тело не могло быть вертикально? И травма затылка могла возникнуть потом, когда тело таскали. При ударе снизу вверх угол тоже будет острый, — предположил Юйцзинь. — Сзади схватить. И бить удобнее, и кровью не уделаешься с ног до головы.
— Нет повреждений хрящей гортани, — отмел предположение Цзинъянь. — А при таких ударах, особенно множественных, тело надо держать. В девяноста девяти случаях из ста захват производят за горло в районе подъязычной кости и щитовидного хряща. Удобно, никакого шума.
— Ладно, согласен, — мотнул головой Юйцзинь. — По личности убийц что скажешь?
— Классификации повреждений, различающихся по половому признаку, не существует, — повторил Цзинъянь свою уже практически ритуальную фразу.
— Знаю-знаю, — отмахнулся Юйцзинь. — Не начинай свою вечную песнь. Все исключительно гипотезы, сделанные в личном разговоре и не более того. Так как экспертное заключение потому и экспертное, что там отражены факты, а не вероятностные предположения. Доволен?
Цзинъянь усмехнулся, но кивнул.
— Значит, теперь говори, — потребовал Юйцзинь.
— Первым предметом бил мужчина или очень хорошо физически развитая женщина. Вторым — женщина или подросток любого пола. Так как в сравнении с первым, удары вторым предметом в разы слабее. Удары, нанесенные первым предметом, прошли насквозь через все тело и достали до позвоночника. Некоторые из них почти перерубили ребра. Учитывая характеристики орудия убийства, представить женщину, которая нанесет подряд полтора десятка таких ударов, я могу с трудом. Конечно, в состоянии аффекта, под наркотиками или в стадии обострения психических заболеваний возможно и не такое. Но тогда не заботятся о том, чтобы прятать тело. Посмертно этим же предметом были нанесены удары в зону лобка с повреждением лобковой кости и в нижнюю часть брюшной полости.
— Вывод о такой очередности и о посмертности ударов… — Юйцзинь по обыкновению вгрызался в каждую деталь и пытался получить максимум информации. А анализировать и сортировать можно и потом, отбрасывая нежизнеспособные версии. — Из-за того, что наверху все в кашу, включая кости, а внизу отдельные удары?
— Если не вдаваться в технические подробности, где и под каким углом, то да. Потом бил второй человек, вторым предметом. Бил он уже мертвое тело.
— Почему? — тут же потребовал объяснений Юйцзинь.
— Смертельным был удар первым предметом, тот, что перерубил брюшную аорту и нижнюю полую вену, — пояснил Цзинъянь. — Это почти мгновенная смерть. И хотя все мягкие ткани, как ты выразился, уже «в кашу», но по следам на костях хорошо реконструируется направление ударов и сопутствующие повреждения органов. А удары вторым предметом все поверх ударов первым. А вот об очередности посмертных ударов первым и вторым предметом не скажу ничего. Возможна любая последовательность.
— Ей потом вспороли живот, чтобы труп утонул и не всплыл, — поморщился Юйцзинь, — если перевести твои «отдельные посмертные удары первым предметом».
— Да, — бесстрастно кивнул Цзинъянь. — Но в силу того, что у орудия убийства режущая грань плоская, а боковые грани тупые, образовался вот такой… неряшливый разрез, словно ее кто-то рвал.
— А такие массивные повреждения — это только ранения и разложение, или еще на дне ее подъели?
— Три фабрики рядом. Я бы в эту воду голой рукой лишний раз не лез. Там жизни нет по определению. Есть только вся периодическая таблица элементов.
— А ведь мог сказать просто — никто ее не ел, — заметил Юйцзинь, не поднимая взгляда от фотографий. — И чем же ее так качественно развалили?
— Я уже сказал, — резко бросил в ответ на упрек Цзинъянь.
Подспудно тлеющее, как болотный пожар, раздражение, то и дело все равно прорывалось.
— По-человечески скажи, — вздохнул Юйцзинь.
— Массивная стамеска или тонкое долото. Скорее всего, стамеска, у них обычно ширина рабочей части больше. Второй предмет... там сложнее; я бы сказал, что это какой-то попавшийся под руку острый кусок металла или камня. После исследований извлеченных костных фрагментов скажем точнее. Удары глубокие, могли остаться фрагменты с орудия убийства.
Цзинъянь умолк и поискал взглядом блюдце для печенья и свою чашку кофе. Пусть он уже давно остыл, но так даже лучше.
— Знаете, начальник Сяо, иногда мне так и хочется спросить: «Где вы служили?», — воспользовавшись возникшей паузой, заметила Фэн Ни, наблюдая с благостной улыбкой, как он держит блюдце и ест печенье.
— Простите, заместитель Фэн? — вздохнул Цзинъянь, желая одного — спокойно допить свой холодный кофе и съесть печенье.
Потому что Юйцзинь отпускать его не собирался. Сейчас подумает и будет трясти, как дерево, дальше. Цзинъянь хорошо знал этот упертый вид.
— Проскальзывает специфический практический опыт. Но вы продолжайте, продолжайте. Слушала бы вас и слушала, начальник Сяо, и никаких стихов не надо, — удовлетворенно покивала Фэн Ни.
— Сексуальное насилие? — зашел с другой стороны Юйцзинь.
— Труп три с лишним месяца в воде лежал.
Более точное и эмоциональное «ты издеваешься?» Цзинъянь оставил при себе, хотя сказать очень хотелось. Но не под все замечающим взглядом заместителя Фэн.
— У тебя есть одежда и следы на костях, — Юйцзинь был безжалостен. — Давай.
— Сказать «да» или «нет» я не могу, — честно ответил Цзинъянь. — Но по тому, что я вижу… Вряд ли. Остатки одежды обнаружены. Она была в брюках. Удары в зоне лобка нанесены через одежду. Угол почти девяносто градусов. Сверху вниз прямой удар. Лобковый симфиз почти перерублен. Это все, что можно определить. В целом, по характеру ранений я склоняюсь к бытовому убийству. Возможно, на почве ревности или измены. При них об уликах задумываются после убийства, а не до. Здесь их оставлено слишком много. Следы от орудия убийства, то, как пытались спрятать тело. Об этом не думали заранее. Все спонтанно. Поэтому я бы обратил внимание на ее семью и ближайшее окружение.
— А этот…— Юйцзинь, щелкнул пальцами, в попытке вспомнить слово, — планктон, про который ты говорил.
— Диатомовый планктон? Смысл его здесь искать? Она сколько на дне пролежала? Он везде будет. Но так как по протоколу мы обязаны на него исследовать, то сделаем. Для порядка, а вдруг найдем организмы, не совпадающие с местной водой. Но девяносто девять из ста, что не найдем. Ее убили в районе озера, а не привезли тело откуда-то. Там же крови море было. Ты представляешь масштаб кровотечения из аорты? А ей еще и брюшную полость вспороли, чтобы тело утопить. Никто не потащит такой труп далеко, постарается избавиться на месте. До моря по пустырям там пилить и пилить, причем в итоге упрешься в заборы порта. А с другой стороны три фабрики, окраины туристического Ланшаня и чуть в отдалении дома, в которых живут работники фабрик. Озеро в середине всего этого. А она местная жительница.
Цзинъянь резко умолк, поймав себя на том, что разжевывает все слишком подробно. Пусть даже Юйцзинь всегда вникал в тонкости каждого дела, даже в те, которые не вел лично, а просто курировал. Но все равно, он словно пытается реабилитироваться за обвинения получасом раньше.
А если честно, то не «словно», а просто «пытается».
Цзинъянь поднял взгляд от бумаг и столкнулся взглядом с Юйцзинем. Тот понимающе усмехнулся, но ничего не сказал.
— Она работала на одной из фабрик, нынешний брак второй. От первого есть почти совершеннолетние близнецы, дочь и сын, — внезапно добавила Фэн Ни. — Я согласна с вами, начальник Сяо, что основной круг подозреваемых — семья и близкое окружение. И кстати, этого нет в деле, но… — она сделала многозначительную паузу. — В семье ее нынешнего мужа кто-то увлекается резьбой по дереву. Один из моих людей после ее пропажи опрашивал родителей мужа. Ничего дельного они не сказали, зато он остался под впечатлением от мебели ручной работы у них дома. Неделю разговора только об этой резьбе было, все уши прожужжал…
Синь Лу перестал сливаться с интерьером и расплылся в широкой улыбке. Цзинъянь просто кивнул, принимая к сведению, он чего-то такого и ждал. Юйцзинь ждал, пока Фэн Ни закончит.
— Шеф Янь, при проведении следственных мероприятий я бы на вашем месте проконтролировала любую возможную утечку информации по данному делу. Это убийство с особой жестокостью, обоим убийцам грозит смертная казнь. Если окажутся известны детали, с вами вообще откажутся говорить. Там полицию не любят и ей не верят. Мои люди осенью с этим столкнулись. Но одновременно начнется паника и охота внутри квартала. Могут пострадать непричастные люди.
— Благодарю за совет и помощь, заместитель Фэн, — почтительно склонил голову Юйцзинь, прекрасно понимая, где кадровые игры, а где советы по делу.
— Вопросов больше нет? Закончили? — для порядка поинтересовался Цзинъянь.
Юйцзинь кивнул.
Цзинъянь махнул Синь Лу — свободен. Буквально в секунду тот бесшумно слинял за дверь.
***
— Редкостная удача, что вы у нас есть, начальник Сяо. — Фэн Ни поднялась и прошлась по ординаторской туда-сюда, разминая ноги. — Пусть даже вы несколько не тот человек, чтобы хотелось зайти поболтать по душам о том, о сем. С одной стороны, ваши заключения еще никому не удалось оспорить в суде. Зато с другой, есть ваши… «предположения, высказанные в частном разговоре». Вот как сейчас. И я не слышала, чтобы вы в них ошибались. Не в мелочах, а по-крупному. Если, конечно, вы хотите их высказывать, предположения.
— Поэтому вы меня упорно прикармливаете печеньем? — усмехнулся Цзинъянь, оценив намек.
Все животные, конечно, равны, но некоторые, не будем показывать пальцем, в глазах уважаемого начальника Сяо явно равнее других.
— На алтарь предков я тоже регулярно кладу фрукты, — пожала плечами Фэн Ни. — В каждом уважающем себя доме должно быть свое чудище в подвале. Архетип и символ. Если образно.
— Заместитель Фэн, — кротко улыбнулся Цзинъянь, — когда вы начинаете меня так внезапно и так усиленно хвалить, я чувствую себя бодливой козой на рынке. Которую непременно надо сбагрить с рук первому же покупателю. Если образно. Да и этаж у нас первый. Скажите, наконец, зачем пришли? Не думаю, что у вас есть сомнения в компетенции шефа Яня и его людей, — кивнул Цзинъянь на бумаги на столе.
— Ну что вы, — с воистину лисьей улыбкой заверила его Фэн Ни. — После того, что сейчас услышала, я совершенно спокойна.
— Мы все делаем одно общее дело, и каждый вносит посильный вклад, заместитель Фэн, — сухо отозвался Цзинъянь.
Хотя в мыслях все так же задавался вопросом: «Да под кого же она копает? Под Юйцзиня? Под меня? Или под кого получится, что скорее всего».
Ведь однозначно что-то припрятано в рукаве.
Фэн Ни неспешно долила себе в кружку горячей воды из кулера, вернулась обратно и аккуратно поставила на стол второй пакет. Который до этого стоял на полу рядом с ее стулом.
Ну наконец-то, вознес искреннею благодарность Небу Цзинъянь.
***
— Помните труп с пустошей на побережье где-то с месяц назад?
— Конечно, — кивнул Цзинъянь. — Я на него выезжал. Местные полицейские перенервничали из-за обнаружения настолько хорошо скелетированного тела. Поэтому директор попросил меня съездить и взглянуть на труп самому.
Цзинъянь говорил подчеркнуто спокойно, стараясь не показать голосом или случайным жестом свой жгучий интерес.
Потому что если эта старая лисица выяснила личность погибшего, он ей готов хоть стихи читать, хоть утопленников вылавливать.
Фэн Ни идеально ровным рядом выложила на стол пакеты для улик, в которых лежали грязный стакан, зубная щетка, расческа и обычная светлая рубашка.
— Сверьте образцы ДНК с этих предметов с тем, что есть в вашем распоряжении. Ну, и рубашка. На ткани есть странные пятна.
— Вы установили личность? — подойдя ближе, Юйцзинь тоже внимательно разглядывал предметы.
— Вот он нам это и скажет, — коротко кивнула на Цзинъяня Фэн Ни. — Но думаю, что наш. Двадцать три года, последний раз видели его около двух месяцев назад. Нигде официально не работал. Зато гадал. В своем кругу имел репутацию… — Фэн Ни сделала паузу, подбирая подходящую формулировку, — человека странного и нелюдимого, но искренне верящего в то, что он делает. Еще и помешанного на духовных практиках. По твоей наводке потрясти эту тусовку, кстати, вышли.
Стоило перейти к обсуждению реальных дел, и речь заместителя Фэн тут же утратила большую часть формальности. Ядовитую вязь из слов сменило простое — кто, как и почему.
— Это не мое, это его предположение было, — в сердцах бросил Юйцзинь.
Ты же меня подставляешь, выругался про себя Цзинъянь.
— Я что-то об этом деле не знаю? — тут же насторожилась Фэн Ни, наставив на Юйцзиня палец.
Были бы у заместителя Фэн лисьи уши, сейчас они бы встали торчком.
— На основании чего не ты, а он делает такие предположения? — она переводила цепкий взгляд с Юйцзиня на Цзинъяня и обратно.
— Предположение сделано позже на основании материалов другого расследования, — официально пояснил Цзинъянь.— Несчастный случай на фоне приема психотропных препаратов, использующихся в традиционных ритуальных практиках. Я предположил, что, возможно, и тут несчастный случай мог произойти под действием тех же препаратов. Но обнаружение этих препаратов в силу давности здесь невозможно.
— Стоп, — подняла ладонь Фэн Ни, останавливая его. — Вопрос снят.
Цзинъянь усмехнулся и в свою очередь тоже задал вопрос.
— Что, кроме рода деятельности, указывает на личность?
— Возраст совпадает. Общее описание совпадает. Время пропажи совпадает. — Фэн Ни говорила резко и четко, как гвозди вколачивала. — В материалах дела есть остатки одежды. Там приметный джемпер. Так вот, это часть костюма. В квартире среди одежды есть и брюки к нему той же расцветки.
— Слишком много совпадений, — согласился Цзинъянь.
— Поэтому максимально тщательно проверьте вот это, — она постучала пальцем по пакету со стаканом в лохмах пыли. — На отпечатки, да и вообще. ДНК, может, будет. Отпечатки с тела вы же сняли, несмотря да давность обнаружения?
— Конечно, — подтвердил Цзинъянь. — Думаете, здесь может быть что-то интересное?
Оттуда-то из мусора она его выудила, что ли?
— Все стаканы в квартире чистые, а этот я нашла под диваном, — подтвердила Фэн Ни его предположения. Цзинъянь понимающе кивнул, зная, сколько интересного иногда можно найти в обыкновенном мусоре из-под мебели.
— Бывает, валяетесь в кровати и ставите пустой стакан рядом на пол, случайно толкаете, и он покатился в темные и неизведанные подкроватные глубины. Потом про него забыли… и под диваном в глубине не убрали… — Фэн Ни, прищурив глаза, задумчиво прикусила губу. Цзинъянь не торопил ее, чувствуя, что это еще не конец.
— Возможно, на нем могут быть не одни отпечатки, — закончила Фэн Ни.
— Точнее, вы на это надеетесь, — назвал вещи своими именами Цзинъянь, рассматривая стакан в пакете на свет.
Да, грязными руками его хватали от души и грязными губами тоже. А вот делали это в одиночку или нет, там видно будет.
Фэн Ни не стала спорить и пояснила:
— Жил он один, в старом городе, из родственников бабка в глубоком маразме в доме престарелых. Поэтому его никто и не искал. Перебивался случайными заработками, так как гадал и медитировал. Слушал голоса духов предков, по словам соседей. Впрочем, по словам все тех же соседей, он их еще с подросткового возраста слышал. Еще почти каждый день ходил молиться. Есть там неподалеку небольшой буддистский храм. Он там и клиентов в основном находил.
— Голоса в голове — обычно не духи предков, а шизофрения, — не без скепсиса заметил Цзинъянь вслух. Хотя внутри все чувства чуть ли не вопили: «Наш труп, наш!». — Первые признаки часто как раз в период полового созревания и появляются. Медитация, молитвы и парное совершенствование не помогают. Помогают нейролептики.
— Это культурные традиции, — с откровенной иронией упрекнула его Фэн Ни. — Но вот про парное совершенствование вы прямо в точку, начальник Сяо, — она кивнула на пакет со стаканом, который держал Цзинъянь. — Потому что то ли духи предков нашептывали что-то свое, то ли клиентам предсказания не нравились, но денег у него не было. Так что периодически приходилось прерывать духовные поиски и спускаться с небес на землю. Помогать таскать ящики в овощной лавке напротив. Как раз на миску лапши хватало. А потом он ящики таскать перестал, но зато появилась девушка…
Вот оно! Хищный охотничий азарт разом вскипел в крови.
Наконец-то я нащупал твой след, старшая сестра!
Цзинъянь ловил каждое слово Фэн Ни, уже не скрывая своей заинтересованности.
— …Соседи из овощной лавки говорят, видели их несколько раз, как раз перед тем, как он исчез. Девушка помоложе его, невысокая, хрупкая. Короткая стрижка. Когда он пропал, соседи посчитали, что он куда-то с ней уехал.
Духовные практики и отсутствие денег в нынешнее время не лучшее подспорье для признания и обзаведения девушкой. Но вдруг в храме восторженный юнец, разумеется, совершенно случайно, встречает ту, которая понимает и разделяет его духовные поиски. Готова помочь, чем может, и увеличить духовные силы.
«Про труп на пустоши молчат…»
Шэнь Эрлан и вправду был там не замешан.
Хэ Бинь же сказал, что наркотики с грузом на «Жемчужине» приходили и раньше. Один раз, месяца три назад. Кто и как их забирал, он не знал.
Еще Шэнь заявил, что после случая на крыше сестра очень испугалась, очень разозлилась и оборвала все контакты. Хоть на куски его разорви — он не знает, где ее искать.
Немудрено и разозлиться, и испугаться, если вторая попытка, и снова мимо.
Цзинъянь мысленно усмехнулся.
«Ты хорошо прячешься и пока никак не показываешь своего присутствия, сестра, даже несмотря на раскинутую мною сеть.
Я поступлю проще».
Что-что, а свое дело Фэн Ни знает. И искать людей умеет лучше, чем кто-либо.
— Эк, как вы насторожились и как глаза заблестели, начальник Сяо, — улыбнулась Фэн Ни. — О чем думаете?
— Голоса духов предков он слушал не один год, но никаких странностей за ним не замечалось. Ну, если не считать за странность образ жизни в целом. Но стоило обрести личную жизнь…
— Под протокол вам эту историю… духовного поиска повторят, заместитель Фэн? — перебив его, с отстраненной вежливостью поинтересовался Юйцзинь. — Вам же наверняка ее рассказали как сплетню про местного психа. Под чашечку чаю для бедной и уставшей старой женщины.
— У вас свои методы, шеф Янь, у меня свои, — хищно усмехнулась «бедная старая женщина». — Подтвердят. И вы, и я частенько питаемся сплетнями и слухами.
— Говорите, соседи посчитали, что уехал и уехал с девушкой… — Юйцзинь размышлял вслух. — Ну и поехали они полюбоваться на болотных птичек на закате. Не особо удачно. Что вас смущает, заместитель Фэн?
— Зачем ехать? — цинично пожала плечами Фэн Ни. — Вам двадцать лет, денег нет, машины нет. В любви к походам не замечен. Зато есть девушка, квартира и диван.
— В двадцать лет без денег только и остается, что бесплатно любоваться птичками и закатом или рассветом. Может, девушка его гулять таскала. Поссорился с девушкой и пошел пить. Навернулся пьяный с дороги. А если россказни соседей про голоса — правда, то и пить ему не надо было. Любой стресс — и готово, пошел искать место силы и возноситься к предкам.
Юйцзинь был серьезен, настроен откровенно скептически и был не прочь несколько потрепать лисью шкуру Фэн Ни, отстаивая свою точку зрения.
— Не хочу тебя огорчать Юйцзинь, и не хочу огорчать вас, заместитель Фэн, — вклинился в зарождающуюся свару Цзинъянь. — Во-первых, напомню, этанол там действительно есть, но он в концентрации, которая обычна для трупов такой давности, разлагающихся при доступе воздуха. Этанол образуется при гниении. Поэтому был сделан вывод об отсутствии алкоголя на момент смерти. Во-вторых. Те места, где эти пустоши, и дальше к морю, посещал Люй Дунбинь. Если, конечно, верить легендам. Это к вопросу «зачем» и про «место силы».
— Простите, начальник Сяо, — вкрадчиво поинтересовалась Фэн Ни, — Какие-какие легенды? Какой Люй Дунбин?
— Один из «восьми бессмертных». Те, что святые, — серьезно пояснил Цзинъянь. — Вы сказали про храм, вот я и вспомнил.
Привычный к культурно-литературным отступлениям Юйцзинь слушал их с застывшим на лице выражением вежливого отвращения. Когда уже до скрежета зубовного хочется послать всех, и чем дальше, тем лучше, но вот практически это мало осуществимо.
Упоротый псих навернулся с дороги на арматуру. Все. Что вы тут городите?
— Ладно, пусть бессмертный. Так что, если верить ему, — Фэн Ни ткнула пальцем в Цзинъяня и уставилась на Юйцзиня, — он у тебя туда пошел не пить, а гадать о своем будущем.
— Да какая разница? — процедил Юйцзинь. — Пусть гадать. Результат тот же.
— Вот только в квартире явно очень тщательно прибирались. Вопрос — зачем? И все остальные стаканы, и посуда стоят чисто вымытые. Их не моющим средством отмывали, их жироудалителем для духовок и металла драили. У него запах очень специфический. Я еще поверю, если сорокалетний мужик, который двадцать лет трупы режет, — кивнула Фэн Ни на Цзинъяня, — дома стаканы с такой едкой отравой моет. Профдеформация и все такое…
— Ну спасибо, заместитель Фэн, — усмехнулся Цзинъянь.
— Но не двадцатилетний парень. И если уборку делал хозяин, он знал, сколько у него стаканов, и нашел бы закатившийся.
Фэн Ни ласково и проникновенно смотрела на Юйцзиня.
«Что теперь скажешь, мальчик мой?»
И, похоже, прикидывала, с какой стороны начинать его есть.
***
Потому что — вот ее козырь.
Вполне возможно, что такая уборка ничего не значит.
Хотя Цзинъянь понимал — значит. Он подозревал, что погибшего парня хладнокровно использовали как расходный материал. С каждым словом Фэн Ни кирпичики деталей укладывались все плотнее и плотнее. Восстанавливая поэтапно, как конкретно все было проделано. Опыт все же не пропьешь. Свой хлеб заместитель Фэн ест не зря.
Но вот Янь Юйцзинь будет долго и упорно доказывать, что халатности при его расследовании не было, и он чист, как кроличьи лапки на первом снегу.
Заодно, если повезет, так, может, по касательной получится зацепить еще и прекрасного и идеального начальника Сяо. Подпись которого стоит под тем, что в данном случае действий насильственного характера не обнаружено. Может, он это сделал, чтобы у его приятеля, который здесь спит, ест и разве что не живет, было на одно убийство меньше?
А если кто-то из прекрасных молодых господ, оценив, как конкретно ему могут начать портить жизнь (ведь оба не дети и не первый год в системе), захочет притопить второго… Так как у молодых господ присутствует некий разлад в благородном семействе. То это тоже чудесно и порадует нежную голубиную душу заместителя Фэн.
С какой стороны ни посмотри, сплошная выгода.
Поэтому и пришла с вещдоками сама. Поговорить с глазу на глаз о том, о сем, обрисовать перспективы будущего. Прикинуть заодно и свои перспективы — выгорит или себе дороже будет ввязываться.
Официальный запрос может быть, а может и не быть после окончания разговора. Поведение заместителя Фэн намекает именно на это.
Но запрос будет.
Потому что Юйцзинь прогибаться не станет и будет настаивать — здесь не убийство.
Сейчас у Фэн Ни не доказательства, а догадки. Которые можно трактовать как хочешь и в любую сторону. Пока нет официальных результатов исследований предметов.
Но для Янь Юйцзиня все равно лучше было бы, чтобы этим делом лишний раз, как грязным бельем, не трясли. С учетом его карьерных перспектив. В идеале Фэн Ни тихо получает подтверждение личности трупа и закрывает дело. Тишина и покой.
Вот только Сяо Цзинъяню нужно совершенно полярное. Цзинъяню нужно расследование.
***
Юйцзинь задумчиво постукивал по зубам костяшкой пальца и переводил взгляд с Цзинъяня на Фэн Ни. Решили выступить одним фронтом или нет?
— Зачем такие сложные теории, заместитель Фэн, — наконец ответил Юйцзинь. — Версия раз. Парень забил на последний стакан, устав после генеральной уборки перед приходом девушки. Версия два. Из жизни. У меня была девушка, которая, как заходила ко мне в квартиру, первым делом раздевалась и в чем мать родила шла мыть полы и посуду — ее любой намек на пыль оскорблял.
— Подробности вашей насыщенной половой жизни, ведь это именно то, что мне так не хватало, шеф Янь, — протянула Фэн Ни, одной интонацией выразив все, что она думает о таких «версиях».
— Никогда не поздно узнать что-то новое об отношениях полов, даже в вашем почтенном возрасте, заместитель Фэн, — не менее ядовито улыбнулся в ответ Юйцзинь.
— Вот только мусор, его тоже нет. Зубную щетку я нашла в ванной за стиральной машинкой. Расчёску — под чехлом матраса. Их-то зачем убирать перед приходом девушки? — развела руками Фэн Ни. — Объясни. Он бы постелил чистое белье и этим ограничился. А сейчас на виду вообще ничего личного
— А белье чистое? — заинтересовался Цзинъянь.
— Да. На нем не спали и сексом не занимались. И почему он не позаботился о бабке напоследок? До этого он четко переводил на счет дома престарелых деньги. У соседей часто занимал. Ему давали, так как знали, на что.
— Все же обычно гораздо проще, заместитель Фэн, — парировал Юйцзинь. — Прибрался, потом поругался с девушкой. Пошел гадать. Под кайфом навернулся с дороги. Или просто поругался. Дальше аналогичный сценарий. А потом его подружка об этом узнала и со страху рванула к нему домой драить квартиру от следов. Вы же на это усиленно намекаете, заместитель Фэн? — Юйцзинь в упор смотрел на Фэн Ни. — И все без всяких заговоров и сложных теорий. И если на то пошло, у вас еще даже нет подтверждения, что это тело с пустоши.
— Ты же понимаешь, что завтра это подтверждение личности уже будет. Думаешь, хочу тебе всучить это дело обратно? — с иронией вздернула бровь Фэн Ни.
Юйцзинь стиснул челюсти, но ничего не ответил. Может, сейчас он и злился на весь мир, но понимал: всучить ему дело обратно — это последнее, что нужно заместителю Фэн.
— А вы что молчите? — развернулась к Цзинъяню Фэн Ни.
— Решаю, закончить наконец, этот вечер увлекательных историй и пойти работать или послушать еще? — Цзинъянь медленно подбирал с блюдца остатки печенья.
— Начальник Сяо, вы человек многих добродетелей и большой учености…
Фэн Ни улыбалась ему той нежной улыбкой, после которой обычно всаживают шпильку в глаз.
Цзинъянь перешел на сугубо официальный тон.
— Отсутствие доказательств не является доказательством их отсутствия. Но для утверждении о насильственном или ненасильственном характере смерти доказательства отсутствуют и у него, — кивнул он на Юйцзиня, — и у вас. Заместитель Фэн, результаты исследования тела не указывают на насильственный характер смерти. Однако в нашем заключении отмечено, что в силу большого срока, прошедшего с момента смерти до момента обнаружения тела не представляется возможным определить ряд факторов, которые могли бы указать на действия насильственного характера. Так же обращаю ваше внимание, что о возможных вновь открывшихся обстоятельствах дела вы были проинформированы. Пусть даже неофициально.
— «Я прикрыл свою задницу», если коротко. Так? — окончательно отбросила формальности Фэн Ни.
— Не совсем, — холодно улыбнулся Цзинъянь. — «Не надо перекладывать на меня вашу работу» будет точнее. Ищите доказательства, хоть он, хоть вы, мне без разницы. Это ваша работа. Не моя. Моя — исключительно труп на столе или отпечатки на предмете.
Постукивая пальцами по столу, Фэн Ни задумчиво смотрела на него.
Цзинъянь все также холодно улыбался и взгляда не отводил.
Много вас тут таких. Кто норовит отыграться за «не то» заключение.
У нас с вами кочки-то разные, пока вы не трогаете меня, я вас тоже не трону.
— Ладно, — наконец с усмешкой кивнула Фэн Ни и первой отвела взгляд. Показав, что учла и оценила небольшую, но вполне отчетливую демонстрацию зубов. — Пока для начала, чтобы всех успокоить. Подтвердите, что это наш, знакомый всем нам троим труп. Если отпечатки окажутся не одни, то поищу-ка я девушку…
Она поднялась, демонстрируя, что разговор закончен.
— А если ничего не найдете, одолжите мне на вечер этого… ну… — Фэн Ни пошевелила пальцами, словно пытаясь что-то взять из воздуха. — Ну, вы поняли, про кого я. Вашу ручную чудо-ищейку, порыскать по квартире.
— Понял, — улыбнувшись, кивнул Цзинъянь.
Криминалистическое дарование Тань Цзюнь Си был откровенным опровержением теории эволюции. Обезьян в его предках точно не наблюдалось, зато наследили куры и птеродактили. Был он хил, тощ и пребывал в вечной меланхолии из-за неупорядоченного мира и в презрении к примитивным приматам, которые всюду оставляют следы. За что и был кем-то едко обозван бледной спирохетой. Цзинъянь подозревал в диверсии Юйцзиня — после черепашки Микеланджело. Но тот протестовал и заявлял, что он ни при чем. Это порождение коллективного разума при общении с иной формой жизни.
Так как если с Цзинъянем у него еще есть сомнения, то тут никаких сомнений в чуждости нет и быть не может. «Бледная» потом как-то само отпало, а «Спирохета» прицепилось настолько, что девять из десяти в управлении ни имени, ни фамилии Тань Цзюнь Си не помнили.
— Но он не один придет, он со мной придет, — уточнил Цзинъянь. — Ищейку тоже надо взять за воротник, повернуть в нужную сторону и сказать «ищи».
— Не доверяете, — укоризненно протянула Фэн Ни, подойдя почти вплотную и прочувственно глядя на него снизу-вверх.
— Любопытство, — не менее прочувствованно отозвался Цзинъянь.
— А я рядом постою, — не остался в стороне Юйцзинь.
— Но пруд и стихи это не отменяет, — тут же вернула потерянные позиции Фэн Ни. — Для улучшения цвета лица и умиротворения тока ци в организме. Доброй вам ночи. Берегите себя.
***
Не успели шаги Фэн Ни затихнуть в коридоре, как, тихо поскребшись в дверь, Синь Лу юрким ужиком ввинтился обратно.
— Страшная женщина, — выдохнул он и беззащитным, младенчески невинным взглядом уставился на Цзинъяня.
Глазищи Синь Лу, конечно, располагали и к хлопанью ресницам, и к взглядам редкой трогательности и выразительности, но Цзинъянь был готов спорить на все печенье, что его интерна (как самую безобидную и бесполезную единицу) заслали сюда с заданием. «Ну, ты загляни, посмотри. Они там час почти. А то, может, помочь надо. Кровь там со стен стереть или еще что…»
— Все познается в сравнении, — Цзинъянь невольно улыбнулся и проделанным маневрам, и любопытным подчиненным. — Поэтому цени, Лулу, своего доброго и демократичного шифу. Труп распотрошил ты. Утопленница теперь его. Но стихи почему-то все равно читаю я… И даже не вышвыриваю тебя за шиворот за порог.
— Шифу самый лучший, — с почти религиозным экстазом заверил Синь Лу.
— Неубедительно, — оценил попытку наглой лести Цзинъянь. — Переигрываешь.
— На мои стихи она не согласится? — шалея от собственной смелости, предложил Синь Лу.
— Не соглашусь я, — хмыкнул Цзинъянь, — Потому что в рабочее время тебе надо не стихи читать. А вот в свободное… В целях совершенствования духа, расширения кругозора и словарного запаса. Чтобы тебе, дите, было в следующий раз о чем поддержать беседу с почтенной женщиной, придерживающейся традиционных взглядов… А не прятаться за мою спину, — Цзинъянь сделал паузу.
Почуяв недоброе, Синь Лу заранее изобразил умирающую в капкане лань.
— После второго тома «Отчетов…» берешься за все комментарии, толкования и дополнения к ним. Для начала «Записи о судебной непогрешимости», четырнадцатый век, прекрасный труд.
Звание самого страшного зверя в лесу Цзинъянь сохранил. Комментариев к «Отчетам…» было очень много, их не один век писали
— Это… — попытался вякнуть Синь Лу.
Склонив голову к плечу, Цзинъянь выжидающе улыбнулся.
Давай, расскажи мне про мои дикие методы обучения из древности.
— Ребенок, ты очень смелый, очень глупый или просто слепой? — с отстраненным любопытством поинтересовался Юйцзинь, хмуро наблюдая со стороны. — Цыплёнок, упорно лезущий в пасть к тигру, цирковой номер.
— Я очень терпеливый, — вздохнул Цзинъянь, чтобы успокоить Юйцзиня, что никто мелкий и наглый не пострадает. — К тому же есть младенцев нехорошо, их надо воспитывать.
— А ведь сами настаиваете на применение современных технологий и компьютерной томографии… — пробурчал в тоске Синь Лу. Но очень-очень тихо и в сторону.
— Могу себе позволить, — усмехнулся Цзинъянь. — То, что я заставляю тебя переписывать, я и так наизусть знаю. В следующий раз будешь думать, что прикладывать к отчету. Заодно научишься нормально стучать в дверь и спрашивать разрешения зайти. И расставлять приоритеты — злой я или давление коллектива. А сейчас можешь пойти и всем передать: «Все живы, никто не пострадал».
— У твоего шифу его любимые «Отчеты...» даже дома на полочке лежат, какое-то жутко старое издание, — с усмешкой вставил Юйцзинь, глядя на печального Синь Лу, — и он бьет по рукам всех желающих полистать без должного почтения к раритету.
— Шифу может, — грустно согласился Синь Лу.
— Гм… — Цзинъянь прервал процесс воспоминаний пострадавших от насилия над личностью. — Лулу, почему я тебя еще вижу?
— А печенье можно?
При озвученных планах по самосовершенствованию Синь Лу все равно терять было уже нечего. А пришибут на месте, так и переписывать ничего не придется.
Не утруждая себя ответом, Цзинъянь взглядом указал наглому юнцу на дверь.
***
Цзинъянь аккуратно закрыл чуть приоткрытую после ухода Синь Лу дверь и прислонился к ней спиной.
Юйцзинь, глядя на это и чувствуя его настроение не в пример точнее Синь Лу, мрачно поинтересовался:
— А меня ты бить собрался?
— Нет, но очень хочу, — честно и спокойно ответил Цзинъянь. — Янь Юйцзинь, может, ты и умный, но ты идиот!
Юйцзинь все равно дернулся, как от удара, но смолчал.
Увы, двадцать первый век отрицает терапевтическое действие палок в частности и физических наказаний в целом. Значит, придется словами. Доламывать то, что еще осталось после их предыдущего разговора.
— Ты хорошо понял, что это сейчас было? — в силу отсутствия живого объекта Цзинъянь для наглядности ткнул пальцем на пакет с печеньем. — Тебе разве что в лицо не предъявили обвинение в халатности! Дело обратно всучить? Да она сейчас в это дело вцепится, как клещ. И тебе это прямо и сказала. Радуйся, что она вредная, но честная. Поэтому она тебе прямо этим делом по морде и шваркнула. Для примера и воспитания. Пошел на свое место, щенок, мал еще!
— Не начинай мне «я же говорил»! Сам знаю, что говорил! — мгновенно вспылил Юйцзинь, — Я что, провидец?! Да я вообще мог ее людям ничего не говорить и жить спокойно!
Цзинъянь усмехнулся с нескрываемым сарказмом.
— И ты меня упрекал в умалчивании фактов дела?
Насупившись, Юйцзинь зло фыркнул и, демонстративно развернувшись почти что спиной, уставился на что-то в углу.
— Ты все мог, Янь Юйцзинь. Но ты должен был понимать, кому ты спихиваешь дело! Раз спихиваешь, так спихивай так, чтобы потом к тебе было не придраться! И пока ты мне с трагическим лицом рассказываешь, да что же ты чувствуешь…
Цзинъянь говорил подчеркнуто холодно, спокойно и размеренно.
— Утром, вечером и на коврике перед унитазом. Эта старая лиса милой и пушистой собачке хвост и укоротит. По самые уши! Вот тогда и расскажешь про свой внутренний мир! И про богатство чувств!
Юйцзинь резко крутанулся на месте и ожег Цзинъяня яростным взглядом.
Цзинъянь помолчал, переводя дыхание, и закончил:
— Молись, чтобы это было не убийство. Она тогда с тебя не слезет.
— Но ты считаешь, что это убийство, — медленно, чеканя каждое слово, протянул Юйцзинь, не сводя глаз с его лица. Но, не выдержав, все же сорвался. — Его доказать сначала надо!
— Так вперед! — тоже повысил голос Цзинъянь. — Убийство это, не убийство это… Иди и доказывай, Янь Юйцзинь! Работать иди! А ты копаешься в закрытых делах и сношаешь мне мозг!
— Цзинъянь, все сказал?! — от злости и попыток не повышать голос, Юйцзинь сбивался на яростное шипение. — Или еще и ты потрясешь за шкирку и в лужу носом натыкаешь?!
— Это я в кровати Цзинъянь! — Если бы взглядом можно было убить, лежать бы сейчас Цзинъяню мертвым. — А в рабочее время — офицер, уж будьте так любезны и не сочтите за труд. Слушайте наставления старших по званию и возрасту товарищей почтительно! Молча! Без комментариев! Вам все ясно?!
Во внезапно наставшей тишине Цзинъянь слышал только свое и чужое дыхание. Даже вездесущий фоновый шум любого крупного здания куда-то пропал. Реальность сузилась до напряжённо застывшей перед ним, как перед броском, фигуры.
Секунда, две, три, пять.
— Да, — наконец мрачно отрубил Юйцзинь, так и не отведя взгляд. — Могу и я получить данные исследований?
— Конечно, — кротко вздохнул Цзинъянь. — Обеспечение бесперебойной и эффективной деятельности всех подразделений — наш первоочередной долг.
Он молча отступил от двери и отошел обратно к столу, давая дорогу. Помедлив, Юйцзинь шагнул к выходу.
— Стоять, — негромко приказал Цзинъянь, как только тот открыл дверь.
Юйцзинь замер в дверном проеме.
— Я тебя даже поздравляю. Тебя уже начинают воспринимать как серьезного конкурента. Хотя по мне — рано, — бросил ему в спину Цзинъянь.
— Начальник Сяо известен своим перфекционизмом, — без малейших признаков эмоций, ровно и мертво ответил Юйцзинь.
Чего ему стоило такое спокойствие, было видно по застывшей в напряжении спине. Но ушел, больше не сказав ни слова.
***
Цзинъянь подождал, пока за Юйцзинем закроется дверь, а потом аккуратно присел на край стола. Запрокинув голову, тщательно посчитал металлические перфорированные плитки подвесного потолка над собой — девять по короткой стороне, четырнадцать по длинной. Очень хотелось методично, по одной, перебить об пол все чистые чашки, что стояли рядом с кофемашиной. Чашек было десять, Цзинъянь и их пересчитал.
После таких выволочек коллегами, конечно, остаются, но вот с дружбой уже сложнее. Так как сейчас было неважно «что», важно «кто». Юйцзинь такое не проглотит — не от него. Особенно, когда и сам понимает, что некоторую хрень все же сотворил.
Внешность обманчива. Несмотря на демонстрируемую беззаботность, по карьерной лестнице Юйцзинь лез упорно, расчетливо, цепляясь за любой шанс зубами и когтями. А еще очень обостренно реагировал на попытки близких ему людей указать, как ему жить, что делать, и замечания в стиле «Тебе не надо ничего кому-то доказывать». Надо.
Отцу, себе. Но и не в последнюю очередь и Сяо Цзинъяню.
Поэтому Цзинъянь, если Юйцзинь не спрашивал сам, по большому счету крайне редко что-либо советовал или давал оценки. Придерживаясь принципа — даже если ты творишь полную хрень, ты уже большой мальчик, набивай все шишки сам. Хотя схватить за ворот и рявкнуть: «Куда лезешь!» руки иногда чесались. Да и пару раз, было дело, хватал.
Пусть Юйцзинь с шутливым трагизмом жаловался, что от общения с Цзинъянем у него производственная травма — он уже стал гребаным телепатом, а по одному движению Цзинъяновой брови уже способен не только определить настроение, но и фазу луны и день недели. А больше всего хочет залезть под черепушку Сяо Цзинъяню и там пошуровать как следует. Вдруг поймет, как там у Цзинъяня в голове устроено. А может, и что найдет — нечеловеческое.
Цзинъянь в ответ предлагал профессионально определить причинённый вред здоровью. А меры по восстановлению причинённого вреда Юйцзинь пусть уж выбирает сам. После обычно никаких жалоб не поступало, поступали исключительно предложения.
Но то шутки. А факт — что человек, которого ты считаешь близким другом, напомнил о разнице в служебном положении и выпорол, как курсанта-первогодка. Помнят такие вещи долго, а прощают еще дольше. Особенно после всего, что они наговорили друг другу еще до этого. И никакая логика и ум тут не помощники. Все застилают оскорбленное самолюбие и гордость.
Вот только Цзинъяню сейчас нужен очень злой Юйцзинь, готовый хоть землю рыть в поисках нужного человека — раз. Но одновременно и Юйцзинь, который даже подходить к нему лишний раз не захочет — два. И которому уже не до Сяо Цзинъяня и его странностей, так как своих проблем хватает — три.
Потому что искомого человека не найдет Фэн Ни, не найдет и Юйцзинь.
Нет уже этого человека. Но они, как фазана из тростника, вспугнут того, кто занял место этого человека.
А вот тогда Цзинъяню меньше всего нужно будет лишнее внимание.
Да в конце концов, он просто не имеет права втягивать Юйцзиня вот в это все. Жизнь у Юйцзиня одна. Не стоит тратить ее на попытки героически сдохнуть рядом с Сяо Цзинъянем. Пусть держится подальше, целее будет. А если быть честным с собой до конца — Юйцзинь еще и тот рычаг, которым можно воздействовать на Цзинъяня. Случись что, не побежишь вытаскивать? Побежишь, еще как...
А потом… потом видно будет.
Или никакого «потом» просто не будет.
***
Завибрировал телефон, на почту упал официальный запрос об исследовании материалов. Цзинъянь перебросил его криминалистам.
«Мне подойти?» — почти тут же верноподданно написал Спирохета.
«Сам приду».
Даже по экрану телефона чувствовалось, как этажом выше лихорадочно вспоминаются все возможные и невозможные косяки за последнее время.
В рабочей почте за то время, что он разговаривал, прибавилось с пяток писем и еще пара штук в личной.
Это потом. Вместе с бумагами, что еще ждут его в кабинете. Несмотря на то, что за всеми разговорами рабочий день закончился пять минут назад.
«Ужин», — это уже директор. Идти никуда вечером Цзинъянь не хотел, но сходить надо, после сегодняшних-то разговоров.
Телефон снова завибрировал, теперь от него уже хотели людей. На очередной труп. Трупам все равно, закончился рабочий день или нет. Это Цзинъянь с коротким «разберись» скинул Ле Чжаньнину. Сам решит, кого послать.
«Мне что-то подготовить?» — снова объявился Спирохета.
Лежащий две недели у него колокольчик как бы так… намекал, что им могут быть не слишком довольны.
«Да. Шею помыть и трусы чистые надеть», — не выдержав, написал Цзинъянь.
Намек поняли и заткнулись.
Размышляя, Цзинъянь машинально крутил в руках пакет с грязным стаканом.
Если сейчас он тряхнет эту настырную форму жизни за кожистую шею и заставит пахать внеурочно, то к полуночи уже могут быть результаты.
Можно вернуться сюда после ужина, узнать, что получилось найти, и решить, что дальше.
В кровать и спать тебе Сяо Цзинъянь надо, вот что дальше, возразил самому себе Цзинъянь. Не мучить себя и не мучить людей. Все терпит до завтра.
А по краю сознания мелькнуло непрошеное воспоминание.
Когда двое суток на ногах, на третьи уже хочется только забиться в какую-нибудь тихую тесную нору и хоть на пару часов отрешиться от всего. И чтобы кто-то живой и целый перед глазами, после того, как двое суток вокруг только мертвые, мертвые, мертвые… по большей частью кусками.
Поэтому на автомате Цзинъянь называет дежурному водителю не свой адрес. Лишь только на пороге задумывается, что вообще-то его не ждут, на улице глубокая ночь, да и Юйцзинь может быть не один.
Цзинъянь даже не сползает по косяку на пол прямо на входе — добредает до стула на кухне. Поле зрения ограничивается куском серой столешницы прямо перед глазами. Все остальное вокруг — полумрак и тени.
— Ешь и иди спать.
Внезапно возникшее перед глазами белое пятно приобретает детали постепенно. Чашка, лапша в чашке, палочки.
— Ешь.
Он ест.
Пустая чашка от лапши с остатками бульона на дне и кружком яркого блика от лампы, дрожит и плывет от усталости перед глазами.
— Цзинъянь, спать.
— Не усну я. Не сейчас, — после еды его хватает даже на пару фразу. Физическая усталость ни при чем. Мозг продолжает по инерции перебирать и сортировать детали. Несчастный случай или теракт? Никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью… Мысли накладываются на образы, и это крутится и крутится в голове медленным и бесконечным водоворотом.
— Снотворное?
— Нет. Мне нужны нормальные мозги утром.
Со вздохом Юйцзинь закидывают одну его руку себе на плечи, сам обхватывает его поперек груди, сомкнув руки в замок.
— Давай, раз и встали, — его рывком ставят на ноги. — Держись за меня и пошли. Хоть ты и не замерзающий в снегах воин, а я не прекрасная дева.
Из сна Цзинъянь выныривает рывком, как из глубокого омута.
Вокруг лишь тихая теплая темнота, звук своего и чужого дыхания и ощущение, как бьется рядом чужое сердце.
— Спи, не дергайся, — теплое дыхание щекочет ухо, и его притягивают ближе. — Нам вставать рано.
— Отдался за миску лапши… — так до конца и не проснувшись, с иронией бормочет Цзинъянь, успокоенно зарываясь глубже в подушку, уютную темень и в теплое, живое тело сзади.
— Боги, я лучший плюшевый медведь и одеяло… — в полусонном голосе Юйцзиня слышно неприкрытое облегчение. — Ожил и кусается. Спи, высшее существо, — кроме рук, на него закидывают еще и ногу и куда-то между плечом и шеей пристраивают голову. — Но ход мыслей у тебя прави…
Цзинъянь хочет сказать, что он все слышит, он не то имел ввиду, и это не он, а его кусают сейчас за ухо… Но проваливается снова в тепло, темноту и сон.
Снаружи в коридоре тоже все вымерло. Видимо, получив доклад от юного агента Синь Лу, все мимикрировали и слились со стенами. Во избежание.
Цзинъянь разглядывал чашки. Телефон он на всякий случай отложил в сторону.
Если в ближайшие десять минут от него еще кто-то что-то захочет, у чашек есть все шансы до завтра не дожить.
Ладно, хватит сидеть.
Сначала криминалисты, и сегодня не повезет не чашкам, а им, потом остальной список.
Кровать и спать у него будут потом. Может быть. В следующей жизни.
***
«Есть совпадение по ДНК и отпечаткам», — пришло короткое сообщение, когда он уже поставил машину на служебную стоянку в управлении.
«Есть еще одно совпадение», — телефон пискнул второй раз и затих.
Для Спирохеты, который получил результат, такой лаконизм был откровенно странным.
«Проблема?»
«Лучше гляньте сами, босс».
«Я внизу».
«Я знал».
Вот у кого даже сомнений нет, что Сяо Цзинъянь обязательно припрется ночью своими глазами посмотреть на результаты.
На темном и пустом этаже его ждал закопавшийся в кресло и медитативно раскладывающий по идеальным кучкам какие-то свои бумажки Спирохета и трое молоденьких лаборантов. При виде Цзинъяня они разом прыснули в соседнюю лабораторию стайкой испуганных кроликов.
Потому что обещание Цзинъяня показать на примере, как можно свернуть шею курице одним движением, если к полуночи у него не будет результата по предмету, который он лично принес еще две недели назад, слышал один Спирохета. На правах любимой ищейки и заведующего биологической и молекулярно-генетической лабораторией.
А вот «Чтобы я на вас голос повысил, еще заслужить надо. Это честь, которая не каждому дана», в адрес главы криминалистов и зама Цзинъяня Лян Би, — это уже слышало почти пол-этажа.
— Говори, — присев на угол стола, скомандовал Цзинъянь.
В лаборатории верхний свет тоже был уже выключен. Горела лишь пара мониторов и лампа на столе.
Спирохета укоризненно на него посмотрел и издал нечто между бульканьем и кудахтаньем, — начальство на углу его стола явно нарушало стройную картину разложенных бумажек и упорядоченного мира. Но сказать начальству об этом вслух мешало не менее стройное представление об организационной структуре и предыдущий втык вечером.
Цзинъянь усмехнулся, подтянул себе ближайший стул на колесиках, и пересел.
Спирохета ожил, задергался, вытащил из кресла часть длинного, тощего тела и удовлетворенно сгорбился над столом. Там снова ничего не нарушало идеальный порядок. Так что он растопырил по углам суставчатые лапы (сказать «руки» язык не поворачивался) и мерно забубнил, подергивая кожистым горлом.
— Первое. Совпадение образца один со стакана с ДНК тела с пустоши. Совпадение отпечатков один со стакана с отпечатками тела с пустоши. Совпадение ДНК из волос с ДНК тела с пустоши. Все результаты у вас на почте.
— Это было ожидаемо, — кивнул Цзинъянь. — С чем проблема?
— Второе, — словно не слыша его, монотонно продолжил Спирохета. — Отпечатки и ДНК на стакане принадлежат двоим людям. Отпечатки и образец ДНК второго человека идентифицированы, — он развернул монитор, чтобы Цзинъянь лучше видел результат.
Человек был в базе.
Но не в криминальной, а в полицейской.
— Вот даже как… — не удержавшись, протянул Цзинъянь.
Курсант Сю Гуань.
«Девушка помоложе его, невысокая, хрупкая. Короткая стрижка…»
Воинственно и возмущенно пламенеющий ушами кроличек утром у Юйцзиня.
«Она предупреждала, что ты — это ты. Я не поверил».
На пустоши, вот он стягивает маску и перчатки, улыбается Юйцзиню — девушка отшатывается назад.
Части паззла окончательно становились на место.
— Третье. Ваш образец. — Спирохета вытащил из ящика стола пакет с колокольчиком. — Я все работал над отпечатками, но бесполезно, они слишком смазаны. Зато наконец получилось с ДНК. Во внутренней части колокольчика, на основании язычка нашлись следы крови и слюны. Похоже, человек поправлял язычок и поцарапался. Но теперь, когда у меня появился еще один, но уже качественный образец ДНК…
— Короче, — оборвал его Цзинъянь. Историю обнаружения ДНК на колокольчике он слышал еще неделю назад. Как и про проблемы с идентификацией, из-за которой Спирохета и колдовал над ним уже вторую неделю.
— Смотрите, — просто сказал Спирохета, открывая на мониторе рядом с первым второе окно с результатами.
Образец ДНК с колокольчика совпал с ДНК со стакана.
Спирохета, обмякнув в кресле, молчал, не мешая ему думать. Лишь из-под тяжелых век то и дело настороженно посверкивали глаза. Доволен, недоволен?
Частенько Спирохета напоминал Цзинъяню живших у него на крыше фэньхуанов. Те распускали перья и подползали на пузе, выражая почтительность и прося ласки.
Здесь же одна иная форма жизни то ли шкурой, то ли еще каким-то атавистическим животным инстинктом чуяла, что вторая может ее сожрать и не подавиться. Поэтому честно считала его хозяином и пахала, но одобрения и ласки тоже хотела.
— Хорошо, — уронил Цзинъянь.
Настороженное птичье посверкивание пропало, сменившись обычным безразличием с оттенком удовлетворения.
— Скинь мне и эти данные. Отпускай людей и иди спать.
На углу стола, на границе света и тени лежала распечатка статьи. «Некоторые вопросы экспертизы исторического металла», — гласил заголовок.
— Мне оставить или забрать? — с усмешкой кивнул Цзинъянь на колокольчик.
— Оставить, — негромко булькнула темнота из кресла.
Цзинъянь со значением постучал пальцем по статье.
— Скажешь, какой точно возраст у тебя получится.
— Он же стоит, как пара наших лабораторий.
Цзинъянь поморщился. Ничего, кроме раздражения пополам с легкой брезгливостью, колокольчик не вызывал. Ему он был не нужен, а в любом ритуале значение имел не сам колокольчик, а тот, кто его держит.
— Подтвердишь возраст, продам коллекционерам. Деньги проведем как пожертвования полиции на лабораторное оборудование, — думая о своем, рассеянно пообещал Цзинъянь.
Спирохета перестал напоминать дохлую курицу и стал курицей вполне живой, взъерошенной и возмущенно моргающей. Ирония для него была задачей, на которой мозг зависал не хуже глючного компьютера.
Цзинъянь с улыбкой наблюдал.
Помолчав, Спирохета дернул горлом и буркнул:
— Я составлю список оборудования, — и снова утонул в кресле, переходя в обычное полулетаргическое состояние.
Теперь задумался Цзинъянь. То ли он пропустил момент, когда произошел процесс самообучения и теперь здесь понятия «юмор», «ирония» и «сарказм» не являются абстрактными.
Или он только что подкупил иную форму жизни.
***
У него тоже было темно и тихо. Разве что, увидев его, пара дежуривших санитаров и юный врач, имя которого Цзинъянь все забывал, не прыснули кроликами, а поздоровались, дождались ответного кивка и тут же мгновенно и почтительно пропали с глаз долой.
Цзинъянь еще раз открыл результаты.
То, что касалось колокольчика, он, разумеется, никому показывать не собирался.
А вот остальное… скрыть он эти данные просто не мог. Все официально зарегистрировано, все запросы в системе, как на ладони.
Рука так и тянулась к телефону написать Юйцзиню: «Кто еще, кроме меня, знает, что ты с ней спал?»
Все, что он может — разве что отправить данные кому-то сейчас, а кому-то завтра. Вернее, уже сегодня, но утром, ближе к обеду.
Цзинъянь задумчиво прикусил губу, посмотрел последний раз на результаты — и ткнул на кнопку «отправить». С отчетливым ощущением, что сейчас он щедро плеснул бензином в и так уже бодро полыхающий сарай.
Результаты одним письмом ушли и Фэн Ни, и Юйцзиню. Пусть каждый будет в курсе, что и второй их получил.