Моб смотрит на свои руки с ужасом. Ладони содраны в кровь, а тающие на ссадинах снежинки кажется обжигают. Где-то в горле клокочет, режет гортань, глухой крик, но не вырывается, и всю волну ужаса можно понять по слезам, что расчерчивают бледную кожу прозрачными полосками, смешиаясь с пылью, и подтаявшими снежинками. У Моба губы почти синие, а тело пробивает дрожью, когда очередной порыв ветра пробирается под легкую футболку, заставляя живот скручиваться от ужаса и холода.
Моб хочет домой, и очень хочет чтобы это закончилось.
Где-то под ребрами эмоции все еще пляшут, но не так как пару часов назад. По сравнению с тем, это выглядит даже как-то щадяще, почти не больно. Кажется словно кто-то потушил пожар, что уже успел раскинуться на целое здание, вот только где-то в самом дальнем углу все еще продолжает тлеть, грозя распалить все к чертям одной случайной искрой.
***
Если кажется, что никто не понимает, если кажется что белая полоса никак не настанет, нужно хотя бы попытаться что-то сделать.
Моб не любил сдаваться. Эта непоколебимая упертость, что своим появлением в некоторых вопросах вводила в ступор, ведь это так не вязалось с образом Шигео. Вот и в этом падении, в котором виноват был только он сам, Моб не хотел сдаваться. Цепляясь за густую темноту, в попытке ухватиться. Удалось даже отогнать те мысли, что назойливыми мухами кружили после падения с моста. Правда только отогнать. Прогнать вовсе не вышло, и они все еще мелкими точками маячили где-то на горизонте, напоминая о своем присутствии. Но это было хоть что-то.
Шигео долго думал что может остановить это падение. Какой уступ, за что схватиться. И вселенная по доброте душевной, быстро отсеивала варианты. Первой идеей оказалась не сильно далекой. Брат. Да, эту холодность в отношении не заметить было сложно, но ведь это Рицу. Он все еще любит его, и выслушает. Помочь наверняка сможет, он же умный… То что эту проблему решить самому не выйдет Моб уже понял. Вот только после четвертого раза, когда он услышал фразу: «Извини, брат, но давай чуть позже, я занят», эта идея была вычеркнута, и замазана, как несуществующая ранее.
Да, конечно, Рицу занят. Это ведь нормально? У него студсовет, учеба. Конечно же Моб понимает. Но почему под ребрами беснуется все больше, он не знает.
Вторую идею Моб отметает сам. Теруки он сторонится после того случая на мосту. Парень всегда смотрит так… Так пристально, испытывающе, и Мобу начинает казаться что даже обвиняюще. Вот только Моб не может понять в чем, но встречаться с этим взглядом не желает.
Идти
к Учителю к Рейгену? Он не был кажется в офисе уже больше месяца, или около того. Вот только прийти сложно и больно. Моб даже уже не злиться. Но тут как с огнем. Один раз обжечься, и вроде как понимаешь что вещь то нужная, но боишься, вдруг опять будет больно. Боли Моб не хочет.
Поговорить с Экубо на счет всего? Ведь за последнее время духа вполне можно было назвать другом. В каком-то смысле этого слова. Конечно же с некоторыми замашками, и прочим, и прочим, но с кем не бывает? Однако поговорить с ним сложно и проблематично. Экубо не появляется в зоне видимости уже которую неделю. Его присутствие всегда чувствуется где-то рядом, но сколько бы Моб не всматривался, духа ни где не было, а звать Моб не решался. Вдруг он тоже будет смотреть как Теруки. Нет уж, обойдется…
Идею поговорить с родителями Моб отмел стоило ей только появиться на горизонте. Тут даже не проблема в том, что саму ситуацию объяснить сложно (хотя это тоже было немаловажно), а скорее в непонимании как это вообще возможно сказать? Насколько может быть неловким этот разговор? С чего начинать, что говорить? Да он точно после первого предложения дойдет до состояния несостояния.
«Мам, пап, у меня тут крышу периодически сносит, да так, что гнутыми ложками мы не обойдемся, а еще я чуть ли не любовно вспоминаю момент как свалился с моста, и уже надеюсь повторить.»
Великолепно же!
Оставался последний вариант.
Это с самого начала было чем-то очень рискованным, и можно сказать даже не логичным, но сейчас в душе теплилась надежда. Все что происходило, напоминало ему песочные часы, которые заполняются все сильнее и больше с каждой минутой. Темный песок недосказанности, эмоция изнывающих под ребрами, одиночества, заполнял изнутри, подталкивая к самой грани, к тонкому горлошку песочных часов, готовясь вот вот и совсем засыпать Моба. Ему хотелось думать, что часы гораздо больше, что у него есть время, но это не особо помогало. Песок сыпался непрерывно, не иссякая, и с этим требовалось что-то делать, пока время не истекло.
Цубоми всегда была чем-то светлым, эфемерным, недосягаемым. Сейчас, из этой непроглядной тьмы, ее свет сиял намного ярче. Почти ослепляюще. Но Моб готов был ослепнуть. Если это требовалось чтобы хотя бы не разбить, перевернуть эти чертовы песочные часы, дать ему чуть больше времени, то он справится, он сможет…
— Привет, Цубоми.
Наверно в этом есть и плюсы. Не будь этого всего, он бы точно не решился. Не будь он так вымотан всем что было, он бы точно не стоял сейчас так спокойно. И пускай что дрожь унять не удается. Было бы хуже. Он знает.
— Кагеяма-кун? О привет! Давно мы с тобой не общались. Не так ли?
Хотя быть может это все же было плохое решение? Слишком рано. Слишком глупо. А что если она откажет. Почему этот вариант вообще не рассматривался, с каких пор такая самоуверенность?
— Да, давно. Я… Я кое что хотел тебе сказать.
Да и получается, что это просто использования другого человека. Он просто хочет выбраться. Разве это не низко, так пользоваться Цубоми?
— Сказать?
Отвратительно. Ужасно. Омерзительно. Как вообще до такого могло дойти?
— Я… Ты… Ты мне нравишься. — Переходя на шепот.
Казалось что в одном вдохе этого ледяного воздуха, что кажется обжигал легкие, в одном удивленном взгляде этих голубых глаз, пронеслась целая жизнь. Целая вселенная успела построиться, создать миллиарды звезд, давая шансы новым надеждам, и…
— Это… Это так неожиданно. Ты правда хороший друг, но… Но встречаться мы не можем.
…разрушится. В одно мгновение, вдребезги, не оставляя ничего на своем месте, лишь холодную, ледяную темноту, из глубины которой слышалось завывания ветра, что разметал пыль от разбившейся вселенной, и гул эмоций, что наконец дождались. Это самый низ, дно. Вязкое и темное.
— Извини.
Ему и правда надо уходить, иначе кто-то может пострадать, он это чувствует.
— Ты правда в порядке?
Может будь все не так плохо, то можно было бы и заметить волнение в чужом голосе.
— Да. Извини, мне правда пора.
Это был четвертый раз.
***
Моб хочет домой, вот только, куда это «домой», он не знает. Кругом лес, и наверно даже если подняться с помощью силы, особо ничего не разглядеть. Уже глубокая темень, да и все равно не выйдет. Большая часть сил уходит на то, чтобы просто не отключиться, потому что все тело словно пронизано усталостью. Ноги так и норовят подогнуться и опрокинуть Шигео в снег. И так знают. Он не встанет. Хотя… А не этого ли он хотел? Стоять и смысла то нет. Разве что оттягивать неизбежное. Сейчас все равно больше ничего не сделать. За ним никто не придет, не найдет, а сам он даже с места шаг сделать сейчас не сможет. Так зачем все это?
Ноги не выдерживают словно послушавшись. Снег холодный. Однако и эта мысль не задерживается надолго. Перед глазами все плыло, стирая черные стволы деревьев в неразличимую мутную кашу, а после и вовсе отдаваясь темноте, убирая внешний мир как ненужный раздражитель. Последнее что слышится на грани сознания, это звук проезжающей недалеко машины.
«Не заметьте. Пожалуйста.»
