Общага

Утро было ужасно. Кто-то где-то стучался. Приподняв веко одной рукой, я попыталась взглянуть на жизнь трезво. Зря! Ой, зря... Повернув голову в бок увидела тазик, голубой тазик, голубой по- английски блю, ой-ой-ой... Дальше логика умерла и началась сплошная физиология. Через пять минут полегчало, я с детской нежностью прижималась к тазику, шепча пересохшими губами: – Как я тебя люблю, блю, блю. Дальше шло признание в любви. Осчастливив себя отличной перистальтикой и законом притяжения моего желудка к тазику, я наконец-то затихла. Кто-то где-то тихо что-то бормотал. Звуки были приглушенными и исходили от холодильника. Ну вот, наконец пришествие случилось, дождались... Как под обстрелом по пустыне я пробиралась к холодильнику, не бросая тазик. Волны в нем колыхались как в озере Байкал.... Романтика! Через полчас я чувствовала себя профессиональным сталкером с бомбой быстрого действия. Доползла... Я, как интеллигентный человек, постучала в дверь. – - Алё! Вас выпустить, товарищ Сатана, или подождете, пока Вас изгонять будут? У меня тут и волшебный эликсир с собой. Настойка на спирту дважды перегнанная. В ответ раздалось возмущенное рычание, а я пьяненьким голосом продолжала вещать: – - Я, к сожалению, иностранный язык плохо шпрехаю, дас ис фантастиш, может, вы лучше азбукой Морзе отстучите? И ваще, вы же Сатана, у вас рога должны быть, дак бодните ими или копытом... В ответ на мой монолог холодильник затрясся и медленно открылся. Я, выставив впереди тазик, как угощение, приоткрыла дверку по шире. Из холодильника на меня выпала Кирка, которая обладала иммунитетом к похмелью, но ее руки и ноги так затекли, что она сразу нашла цель куда упасть. Если до этого смеялась она, то после уже я. По видимому вчера, Сашка, посчитав Кирку приблудной, без комнаты, нашел первую попавшуюся дверь и компактненько уложил туда тело. Если бы холодильник работал, то Кирка была бы уже в анабиозе, и ее легко можно было бы запустить в космос. Отсмеявшись и умывшись, мы выпали в кухню. М-да! Кухня без мебели существенно стала больше. Оригинально мы решили квартирный вопрос! Тут тоже поработал снайпер. Из всей посуды осталась одна кружка Антона с надписью «Я гей». Пришлось признать что мы действительно геи, иначе кофе пить было бы не из чего. Через полчаса в поле зрения появился Васька. Под глазом у него наливался шикарнейший фонарь, осветивший всю нашу будущую жизнь небесным светом. Вчера ночью пролетая на бреющем полете по маршруту коридор-кровать, Вася, как, оказалось, успел повстречаться с компьютером. Нежного поцелуя не случилось, но страстные объятия и экшн присутствовали в полной мере. Романтики было завались, так как вокруг воссияли звезды. - Оригинальненько, однако, нас вчера Сашок укантрапупил — выдала Кирка, - интересно, как же он упаковал наших мелкотравчатых недочеловеков? Ответ на вопрос мы получили сразу же. Из коридора раздался горестный всхлип и мы рванули вперед. По центру, под антресолями стоял Эдик и смотрел наверх. То ли ждал манны небесной, то ли грома и молний. Он издавал на диво музыкальные звуки, напоминающие песню «Лебединая верность». Наш амфитеатр пополнился зрителями в лице Эльки. При виде ее у всех начался катарсис. «- Ой, ё-ё-ё, - выдала я. Элька напомнила мне фильм «Аватар», я даже заглянула ей за спину в поисках хвоста. - Ты похожа на несвежий труп, интересно, а почему пятна и синие и зеленые?» -Ага! Сашка вчера тебя тоже удачно определил, — сразу догадалась Кирка,- видать аптечка свалилась. Элькины страдания были искренни и чисты в отличие от лица, а душа, в соответствии с запахом, черна. Тут Эдик решил привлечь наше внимание еще одним лебединым криком, предсмертным. Он без подготовки взял ноту ля и попытался красиво уйти в обморок. - Блин, зрелищ до хрена, только хлеба не хватает, - автоматически сказала я. - Да уж, надо было оставить хотя бы бананы... - пробормотала Кира. Ага, как же, оставишь. Сашка как рявкнет «Бананы — это жизнь», ну и вставил каждому по банану. Понравилось только Антошке. -А куда вставил? - честно попыталась вспомнить Кирха. - Не знаю куда вам, но судя по тому, что я его жевала, мне точно орально. Нашу неспешную, ученую беседу некрасиво прервал писк, исходящий сверху. Дверка на антресоли приоткрылась, явив нам свалку и чью-то ногу в носочке поросячьего цвета. Нога шевелилась. – Ура! - крикнула подруга, - нога шевелится, значит что? Значит на другом конце человек. Внизу Эдик продолжал изображать умирающего, с явными признаками то ли эпилепсии, то ли агонии. – Эдичка! - раздался сверху писк. Нога дернулась, еще разок и случилось неизбежное. Детская ванночка, державшаяся только на честном слове, плавно скользнула вниз. Еще секунду мы смотрели, как она красиво парит в воздухе, пока не накрыла нашего Ромео, как крышка от гробика. Так как Эдик успел оценить опасность и скоординировать свои действия, то ванночка села на него, как влитая. Из своей комнаты выскочил Васька, успевший прикрыть глаз черной повязкой и напоминавший Джека-воробья с большого-большого бодуна. Не хватало только шляпы. Кажется, мои мысли сегодня осуществлялись мгновенно. Сверху сверзился чугунный котелок и опа... сел как влитой на голову Васьки, вдобавок ему на плечо приземлился Гоша. Под конец наверху загремело и как полный апофеоз, сверху прямо на ванночку приземлилась и наша скалолазка, при этом на Антоне почему-то оказалась маска человека-паука. - Полная жесть! - выдохнула Кирка. - срочно нужен фотоаппарат, срочно! Тут зашевелился человек-паук и плаксивым голосом заныл: – Где же Эдичка? - вопрошал супер-герой. С задумчивым видом я произнесла: - Да как тебе сказать? Кажется ты его... того... только что похоронил. Весь этот героиновый бред закончился выковыриванием Эдика из ванны и попыткой приведения нашей жилплощади в более приличный вид, хотя бы на уровне руин, разрушенного вулканом, города Помпеи. Как писали в старину, опустим занавес над этой жалкой сценой и перейдем непосредственно к следующей картине.