Общага

Под вечер по коридору поплыл сладостный запах еды. Так как ели мы достаточно редко, то данное событие можно было приравнять к чуду. Аромат жареной картошки сбивал с ног и вызывал обильное слюноотделение. Съесть хотелось сам запах. По-пластунски доползя до кухни, я осмотрела горизонт. А вот и цель! Находилась она, к сожалению, совсем в недоступном месте, в руках у Интеллекта. Он с нежностью и заботой перекладывал картошку на тарелку. Я облизнулась и прошипела: - Моя прелесть. - Есть план? - вопросил шёпот из-за спины. Ага! Вот и голубки пожаловали. - Ну что товарищи комсомольцы рискнем жизнью и здоровьем? - В данном случае только жизнью. Значки ГТО (готов к труду и обороне) получим посмертно - похоронным голосом отозвался Эдик. - А не фиг было вчера трясти перед ним копченой колбасой. Он же, как снегоуборочный комбайн, метет все что покажешь, - сердито сказала я. - Пора отползать, а то быстро отпартизанимся. Пока отползали в комнату, Антон трясся как в лихорадке и твердил: - Он ее сейчас съест, он ее сейчас съест... Кажется, наш Антон впал в священный транс. Эх, как сейчас не хватает Киркиного бубна, что бы он из него выпал. Мы прислушались к звукам на кухне. Сашка беззаботно насвистывал и что-то там нарезал. Тут вдруг Антон подскочил и с криком « Успеем!» умчался по коридору. – Быстрее!- вскричал Эдик, - сейчас он его загрызет... – Точняк - отозвалась я, - пока Интеллект отвлечется, мы набьем щеки, пережуем потом, всего скорее на бегу. Пока мы подбегали к кухне, везде погас свет. Как ни странно это прибавило нам ускорения, как хороший пинок под зад. Скорость не помешала Эдьке поздороваться с косяком. Окончательно мы развили скорость света, когда за спиной услышали утробный рык. – Какой пи ...пи... выключил пи...пи... этот (приставка, суффикс) свет? На-ощупь подобравшись к столу, мы определили тарелку и в один присест не только запихали все за щеки, но еще и прожевали. Наш желудок уже вовсю перерабатывал пищу, когда пришел сигнал из мозга. Вспыхнувший свет осветил кухню, стол и жареную картошку на тарелке. Сзади раздался добродушный бас Интеллекта: – А я и не знал, что вы так чеснок любите, а я вот... Дальше уже не слушали. Жадность всегда наказуема. Сашка все-таки добился своего, пытаясь перевести нас на здоровое полноценное питание. Теперь микробы не только не пристанут к нам, они даже во сне нам не приснятся. Судя по тому, сколько мы съели на двоих чеснока теперь можно свободно разгуливать ночью по кладбищу в пятницу 13. Ван Хельсинги , блин, недокусанные! Про личную жизнь можно забыть до самой пенсии. Выпив подряд 3 литра воды из-под крана и вымазав тюбик зубной пасты я смирилась с неизбежным. В каждом случае надо искать и положительные стороны, тут мой мозг забуксовал, а тело направилось в уголок задумчивости. В коридоре наткнулась на Васю. – О, а вот и наше биологическое оружие массового поражения. Поздравляю! Первый раз вижу, как от запаха чеснока тараканы пакуют шмотки и бегут. Куда направляемся? Если в туалет, то там дезинфекция уже побывала. Пообещав, если не отвяжется, поцеловать его в засос, что бы он также приобщился к здоровой пище, я ускользнула в нужном направлении. Хуже быть не может. Нет, может! Как предвестник апокалипсиса на пороге стояла, как памятник самой себе, Капитолина Никитична. В сокращении просто КапНи. Капнуть поглубже я бы не советовала никому, даже самоубийце. Несомненно, КапНи отличалась житейской мудростью и еврейской жадностью, в соответствии с двумя пунктами. Первый пункт — деньги вперед, второй пункт, в прочем второй тоже деньги вперед. Притвориться шнурком и проползти вдоль плинтуса не удалось. Я была схвачена, скручена и подгоняемым пленным развернута в сторону пищеблока. Все это сопровождалось дружественными тычками в спину. От такого дружелюбия меня мотало по коридору как сдувающийся шарик. Я гремела как пустой походный котелок. Сзади меня подгонял инстинкт выживания, полотрясение в 9 баллов и глас хозяйки, вырывавшийся из ее рта с силой урагана. При словах «Все в кухню!» меня развернуло направо и бросило на диван. В-прочем, стальных тоже метнуло туда же, где мы и сложились в компактную поленницу. Совет в Филях начинался бодренько. – Короче, всем молчать, слушать сюда! Мы даже думать перестали, чтобы не нарваться. – Какой-то хрен с горы хочет отобрать наш свинарник. Меня это не устраивает. В ответ мы все дружно хрюкнули. – Вы окажете сопротивление... Отлично! Как я понимаю, нас даже не наградят посмертно. – ...как зовут, и как выглядит неизвестно... Дубасим любого, кто появится, глядишь и зацепим. – ...сам должен прийти, под видом жильца. Не-е, у чувака точно вместо мозгов каша. Хотя, может он хочет покончить жизнь самоубийством, тогда конечно он выбрал самый оригинальный способ. – Капитолина Никитична — очухался первым Антон, - ну что мы можем сделать? – Все! - уверенно ответила КапНи, - Ну пошла я, покумекайте тут. Катька, деньги не задерживать. Перед моим носом оказался кулак размером с дыню, нюхать его было не обязательно, и так понятно чем все это пахнет. Дверь за моей хозяйкой захлопнулась, как крышка гроба. Ну вот и все. Скоро в нее забьют последний гвоздик и перекроют доступ воздуха. Эх, и денег нет, чтобы на прощание отметить. Блин! Даже зубы вонзить не во что. В таком плачевном состоянии мы еще не находились никогда. Даже когда здание хотела снести мэрия, и Антон лег под проезжающий, притом мимо, экскаватор с криком «не дам порушить родное гнездо с птенцами». «Птенцы» выглядывали из окон и ржали. Водителя транспортного средства, увидевшего перед собой Антошку в розовой пижамке с ушками, разбил паралич, впрочем, не помешавший ему добежать до больницы, обогнав по времени лучших спринтеров на короткие дистанции. После повторения этой сцены раз пять, тяжелая техника объезжала нашу улицу за 2 квартала. Даже когда Элька в пять часов утра оповестила всех о том, что скоро весь мир взорвется и все решили что в здании заложена бомба и в нижнем белье стояли и тряслись как будто через нас пропустили высоковольтную линию (на календаре наступило 1 января). Даже когда у нас прорвало трубу и сорвало смеситель в душевой, притом одновременно, и мы умудрились затопить сразу и верхний и нижний этаж. Единственный человек, спокойно переживший наводнение был Васька, так как всегда спал на надувном матрасе. Даже в такие минуты мы оставались оптимистами. Очевидно, все это время наш оптимизм медленно сдувался и вот полностью покинул наши оболочки. – Как это все печально! — добила всех, повеселев, Элька. Наконец-то плохо было не только ей. – Ну и че тут думать? - возразил Саня, - Как войдет, так и уложу на месте. – А как поймешь что это он? - возразил Эдик, - на всех тебя не хватит. – Э-э-э, ты меня не знаешь. Теперь отжиматься буду внизу, прямо у входа. – Класс! - вздохнула я, — нас и так считают всех чокнутыми, с полной трепанацией черепа. А теперь, значит, у нас психиатрическое отделение с полным пансионом. – А давайте на него Антошку выпустим — предложил Васька, - подержим голодным, отдельно от Эдьки и пустим... – Нет, ребята, единственный способ не пустить его, это убедить, что это место ему не подходит. Есть предложения? Наконец-то все задумались, при этом кажется головой, а не пятой точкой. – Можно попробовать доказать что это здание является историческим памятником. – Угу, типа музей или мавзолей. – А положим мы в ванну Антошку — опять влез Васька — и будет он у нас спящей красавицей. Пускай ходят его целуют, а вход платный. Совместим и музей и мавзолей! В наш депрессивный психоз ворвалась Кирка. Осмотрев трагичные физиономии, она изрекла: – Чьи похороны? Что, Катькиного таракана раздавили? Вникнув в суть вопроса Кира предложила: – Надо чтоб он свихнулся и убежал. – Ну не знаю, не знаю. Мне кажется что человек, который хочет пожить здесь уже с диагнозом. – Кстати, - встрепенулся Вася, - помните наш концерт с прошлой пьянки? Нас уже выложили в интернет и между прочим более 1 мл. просмотров. – Ты сам-то смотрел? — спросил Эдик. – Смотрел, мы там вылитые психи. А по глазам в кучу — зомби, притом Антоха точно в пятом поколении. А уж когда мы все по одному падаем. В общем ребята, мы звезды! Да уж, ну нельзя такой паноптикум распускать. – Нет. Ну, я серьезно — надулась Кира — мы все должны постараться и убедить его, что здесь проклятое место. Вот примерно в таком русле и происходил мозговой штурм. Через полчаса мне захотелось всех гнать отсюда пинками, то ли утопить в туалете. Жить с такими диагнозами точно было невозможно: садизм, мазохизм, канибализм, полная потеря контроля над всеми мозговыми процессами, некрофилия. Да и сжечь нас на костре тоже бы не помешало. При этом все это желательно проделать в Ватикане, ну чтобы с гарантией. Время было позднее и как в стихотворении: Саня пел, Васька скучал, а Антон ногой качал, а Эдик вообще уже дрых в наглую. Все, господа алкоголики, пьяницы и тунеядцы всем спать, утро вечера мудренее, типа мы все попали в сказку. На следующее утро в соответствии с реалиями жизни мы покинули родовое гнездо и бодро ухнули в будни. Лично я поползла грызть гранит науки, автоматически теряя полученную ранее информацию. Все-таки у меня в голове не бесконечное подпространство, а всего лишь пыльный чердачок. Всего скорее я бы осталась на кафедре в виде погрызенного молью приведения, если бы знала, что меня ждет вечером.