Compedes olim

Он быстро оказался рядом с входной дверью, поспешно доставая из кордурового рюкзака легкую, гитарную струнку. Где-то рядышком, в небольшом саде, до которого можно было добраться от террасы дома по каменной дорожке, шумела листва невидимых в темноте деревьев. Aerosmith безустанно летал над домом, в любой момент готовый предупредить хозяина станда о незваном госте, и Наранча не беспокоился за резкое появление посторонних в его ночной вылазке. В чем Аксидо прогадал еще, так это в типе замка. Реечные запорные устройства можно было легко выломать, а если отбросить преступные намерения, они нередко ломались сами по себе. Объяснить это вкратце можно было наличием подвижных засовов, которые имели свойство изнашиваться. Так что, всунув свой длинный ключ, свойственный подобному типу замка, и заметив неладное, даже полицейские могли бы подтвердить удобную для Гирги легенду. Из струны Наранча легко соорудил петлю, которую начал аккуратно просовывать в замочную скважину. Обведя ее вокруг штырей, которыми замок открывается изнутри, Гирга аккуратно, с завидным мастерством, отточенным движением потянул на себя. Рейки легко отодвинулись и дверь отворилась. Наранча выдохнул одновременно со скрипом петель, понимая, что обратного пути нет, и ему предстояло совершить преступление против своего… друга? По крайней мере до недавних пор он действительно думал об Аксидо как о славном, пусть и странном, человеке, с которым можно было приятно провести время. Разозлившись, он несколько раз мотнул головой, пытаясь прогнать воспоминания приятных вечеров, которые накатывали и тут же отступали, словно морские волны. Гирга же до этого никогда так славно не проводил досуг. Напрягая челюсть до неприятного хруста, Наранча решил не устраивать драматические сцены на пороге в дом, который он уже вскрыл. Это могло подождать. Бесшумной тенью он заскользил во тьме, проникая во внутрь виллы из желтого кирпича. Половицы мерзко скрипнули, и звук этот прозвучал подобно грому среди ясного неба, заставив гангстера напрячься. Но дом был пуст. Он сделал еще шаг в темноту, прикрыв входную дверь. Окна закрыты, а электрические приборы выключены, намекая на то, что Лемонэ покинул дом не по внезапной нужде, а запланировано. Студент семнадцати лет идет путешествовать ночью по окрестностям? Гирга почесал макушку. Возможно, ничего сверхъестественного не происходило, однако в антураже тех совпадений, которые кружили вокруг Аксидо в последние дни, это… было чертовски подозрительно. Долго размышлять не было ни возможности, ни нужды, он должен был в кратчайшие сроки или докопаться до правды, или уйти с увесистым алиби, что однокурсник не виновен. Еще раз проверив и подтвердив собственным стандом отсутствие живых, дышащих объектов в квартире, он достаточно смело прошелся по коридору, на развилку на кухню и в гостиную. Теперь как никогда остро в голове засел интересный вопрос, и он не оставлял, не покидал и не выходил из головы. Были ли тут вообще другие жильцы, или Аксидо жил один? Наранча бегло окинул взглядом резные фигурки на полках, не зная не только, что конкретно ищет, но и где точно это нужно было искать. Включать свет было рискованно, с улицы могли заметить или соседи, которые, возможно, видели, как Аксидо уходит, или сам Лемонэ, который мог вернуться в любой момент. Наранча достал специально подготовленный для таких случаев фонарик, направляя луч яркого света вперед себя. Зрачки резко сузились, глаза заслезились от свечения. Подсветив небольшой деревянный стеллаж, взгляд сам собой зацепился за большую фотографию, обрамленную черной рамкой. — А ведь у меня не было времени в прошлый раз как следует все рассмотреть… Запечатленный человек имел широкий лоб, небольшой избыток веса и маленькие глаза, с ярко выраженными надбровными дугами. Черная лента явственно указывала на то, что на портрете изображался давно почивший человек. Рядом были расставлены декоративные цветы, подсвечники и фигурки, и выглядела композиция не аляповато, а аккуратно и с чувством вкуса. «Наверное, это и есть его отец?» — мысленно возложил свою догадку Гирга, переводя луч света дальше, к соседнему столику, на котором стоял гудящий компьютер. «Не может же он звать гостей туда, где все на виду, должна быть какая-то загадка…» — Хрустнув коленными чашечками, Гирга уселся напротив трех закрытых ящиков, поочередно начиная открывать один за другим. — Тетради, ручки, альбомные листки… — бурчал себе под нос парень по мере продвижения по личным вещам, кривя губы. Кажется, совершенно ничего неординарного, стандартные школьные принадлежности. Наранча, отчаявшись, готов был уже перебираться на другое место поиска, как тут последний ящик не поддался. Он еще пару раз дернул за металлическую ручку, проверить, что ему действительно не показалось, но тот не открылся и после пятой попытки. — Заперт!.. — воспрял духом Наранча, видя замочек посередине ящика. Он сам себе пообещал забыть компрометирующие факты, не относящиеся к грозящей его семье опасности, которые могли быть скрыты за замком, и вновь достал гитарную струну. Подобный хлипкий замочек, служащую разве что для того, чтобы родители не лезли в личное, взломать было куда проще, чем входную дверь, так что уже через пару минут шкафчик поддался, плавно выезжая из отсека. С приподнятым от продвижения дела настроением, Наранча заглянул во внутрь, и тут же замер, раскрывая рот в безмолвном возмущении, страхе и волнении. Ноздри нервно раздулись, а губы искривились в непонимании и гневе. Температура тела резко поднялась, контрастируя с холодным потом, который выступил на висках. В ящике лежал его кошелек, а под ним толстый слой разношерстных бумажек, газет и фотографий с подписями от руки. Запустив руку в отсек, Наранча аккуратно ухватился за потерянную вещь, взволнованно прижав ее к груди. Стоило Гирге забрать дорогую сердцу находку, как на глаза попалось то, что пряталось за ней. Радость от возвращенного кошелька быстро прошла, стоило взгляду зацепиться за фотографию Фуго. Нет, не просто за фотографию, а за целую коллекцию с портретом его партнера! Трясущимися руками он начал потихоньку, слой за слоем, вытаскивать бумаги и глянцевые распечатки, поражаясь тому, как много макулатуры, связанной одной темой, нашел Аксидо. Пульс участился, стоило увидеть вырезку из газеты, лежащую в самом низу. Измятую, ее все еще можно было прочесть, все еще можно было увидеть слегка желтоватое от времени изображение в середине статьи. «Убийство в N университете.» — гласил заголовок. Еще ниже был не менее красочный подзаголовок, шрифтом поменьше: «Гениальный студент убил преподавателя латыни! Кто виноват и какие причины?» Гирга сглотнул ком в горле, совершенно рефлекторно опуская взгляд ниже, на фотографию. На прямоугольной фотокарточке был он. Наранча никогда бы не спутал эти белесые волосы и умные не по годам глаза. Паннакотта Фуго шел в наручниках за полицейскими, безразлично глядя на чужие, взрослые спины. Ему было около одиннадцати, нет, тринадцати, хотя Гирга не был уверен, что угадал с возрастом. Главное — явно молодым. Перепачканным засохшей кровью, взлохмаченным юношей. — Что? Он… — Наранча с тоской пробежал взглядом по тексту, пестрящего громкими фразами, звучными оборотами и искрометными примечаниями. Мерзко. «Паннакотта Фуго, студент первого курса, поступил на бюджет из-за своего исключительного ума и невероятной усидчивости! Когда полиция приехала на вызов, они увидели невероятное — еще горячий труп и маленького мальчика с книжкой наперевес. Полиция продолжает расследование этого кровавого происшествия.» Неужели, вот та причина, по которой Фуго так тщательно скрывал свое прошлое? Гирга никогда не видел этой истории, никогда не слышал ничего подобного! Или же это было абсолютной, безоговорочной ложью, или… — Паннакотта с помощью связей скрыл свою причастность к этому случаю?..Но почему? Убийство для мафии не что-то необычное… Чем больше он думал, размышлял, тем больше хмурил брови, заставляя глаза нервно бегать по газетной бумаге. И чем дольше он об этом задумывался, тем больше хотелось ударить по столу сжатым кулаком. Другие распечатки имели еще более пугающий смысл: лист А4 с анонимным чатом, где рассуждали о том, что газета резко пропала из тиража, что копии стараются изъять, уничтожить, что новость табулируется везде; откуда-то взятая фотография Фуго, взрослого, не из кошелька Наранчи, а также адрес их дома. При виде этих собранных данных глаза гангстера широко раскрылись, и он на мгновение крепко сомкнул веки, пытаясь привести сбившееся дыхание в норму, хотя сердце продолжало биться, как у загнанного в ловушку зайца. Значит, отца Аксидо убил сам… Фуго? Вот, что связывало воедино эту запутанную историю… Aerosmith дал сигнал. Наранчу как молнией шарахнуло от резкого пиликанья радара. К дому кто-то подходил, зеленая точка быстро приближалась, пульсируя на экране, а значит, нужно было убираться отсюда как можно скорее! Гирга скрипнул зубами, в спешке начиная складывать в ящик все, что до этого вытащил. — Как это… Черт, в какой последовательности это все лежало! — тихонько застонал Гирга, спешно вспоминая, что за чем было помещено в деревянный ящик. Сначала — газета, затем кипа фотографий и распечаток, последовательность которой, Наранча надеялся, сам Аксидо не помнил, и в самом конце… — Кошелек, точно…— внутри что-то звучно рухнуло, когда Гирга с печальным смирением положил свою находку в ящик. Ничего, главное, что Наранча знает, где лежит находка. Ему просто нужно немного больше времени, чтобы забрать ее, не подставляя ни себя, ни свою семью под возможный удар. Ему просто нужна фора для обдумывания плана. — Я еще заберу все свое, обязательно заберу. С помощью тонкой, но достаточно крепкой струнки он смог закрыть примитивный замок обратно на защелку: пару раз дернув за ручку, Гирга убедился, что ящик остается на месте, не открывается. Тем временем, Аксидо успел опасно приблизиться к дому: его точка особенно активно пищала на радаре, подсказывая Гирге про сбившееся дыхание парня. Наранча окинул взглядом комнату, быстро проверяя ее на наличие подозрительного, на наличие оставленных улик, а когда еще раз убедился, что зацепиться не за что, выключил фонарик и замер. Он не успеет незаметно улизнуть из дома, точно не успеет. На смуглом лице юноши не шевельнулся ни один мускул, но он точно для себя решил, что нужно будет спрятаться. Но куда? Под столом его легко заметят, в шкаф могут заглянуть по нужде переодеться, а значит остается самый избитый из всех возможных вариантов: под кровать. Но, скрываясь под ней, как же Гирга сможет без труда покинуть помещение?.. «Ему нужно будет вымыться после улицы и бега, прежде чем ложиться на простыни, правда ведь? Так что у меня будет время выйти через окно, минуя камеру… Камера, вот черт!» Гирга до ужаса захотел прикусить собственную губу до крови, проклиная свою забывчивость и неспособность продумывать планы наперед так, чтобы помнить о каждой важной части успешного завершения операции! Монитор стоял на столе, компьютер чуть поодаль, там же. Включенный, работающий, записывающий на диск все, что видит камера! Экран был потушен, но шум вентиляции был слышен даже на таком расстоянии. Гирга метнулся к столу, видя по радару, что Аксидо дергает ручку двери, замирая на месте от ожидаемого удивления. Несколько лишних секунд Наранча себе выиграл. Зря все старания — конечно же он узнает про посторонних после пропажи диска! Но Гирга не отличался стратегическим мышлением, действовал импровизированно в большинстве своем. В дом зашли, когда он нажал на кнопку дисковода. Аксидо удивленно хлопнул глазами: дверь поддалась и открылась, когда он засовывал ключ в замочную скважину. Лемонэ напрягся и почти беззвучно полез в карман куртки за раскладным ножом, одновременно с этим проходя в темный коридор. Его природный слух и обоняние обострились настолько, что, казалось, при желании он мог услышать пролетающую мимо уха мотылька. С щелчком переключателя включился свет, озаряя пространство перед Аксидо теплым свечением с потолка. Взгляд метался от двери кухни до гостиной, пока Лемонэ тщетно пытался поправить дыхание и словно слиться с окружающим пространством. — Просто сломался замок?.. — шепнул он сам себе под нос, переводя взгляд вниз. Аксидо оторопел на мгновение, снял увесистые ботинки, и мигом помчался в просторную, светлую гостиную, включая свет подрагивающими пальцами. Каждый темный уголок теперь виделся враждебным, населенным невидимым врагом, каждый незримый участок казался не пустым. Аксидо аккуратно прошел вперед, бросая взор на компьютер. По звуку — работал, но дернув мышкой, Лемонэ ошарашенно замер, приподнял брови, и нервно сглотнул. — Не помню, чтобы выключал экран… В ночной тишине, в сонном молчании всего живого, прерываемого только работающей техникой, послышался резкий шорох. Аксидо моментально отпрянул от монитора и обернуться на шум, крепче сжимая рукоятку ножа. Ему было чертовски страшно, но, как заколдованный, Лемонэ продолжал двигаться вперед, поочередно включая свет везде, где прошелся. Спальня отлично просматривалась с гостиной, разделенная с ней небольшой аркой. И хотя ничего подозрительного на первый взгляд он больше не выявил, интуиция подсказывала не оставлять все, как есть. Чуйка не раз спасала ему шкуру, и сейчас он ощущал ее беспокойный шепот так, как, возможно, никогда в жизни. — Надо вызвать полицию, — хрипло отозвался Аксидо и достал мобильник из кармана приталенных джинс. Aerosmith Кожу на ладони чем-то резко обожгло, укололо, и гаджет непонятным образом выпал из рук, прокатившись до самого коридора. — Да что же такое?! — озлобленно рявкнул Лемонэ, побежав следом за упавшим телефоном. — Черт! Экран сломан! — раздосадованный и не менее шокированный, он провел подушечкой пальцев по круглым отверстиям на экране, явно образовавшимися не от простого падения. Дыхание вновь перехватило, а пульс бешено застучал в висках барабанной дробью, и он помчался к стационарному телефону, который находился на кухне. Наранча еще никогда не бежал так быстро и долго. Пока Аксидо, предположительно, вызывал копов, он успел выйти через заднее окно и перелезть через забор. — Черт! Каким образом он свято и искренне верил в то, что Аксидо пожмет плечами на всю череду подозрительных совпадений, и просто отправиться в душ, давая возможность Наранче покинуть чужой дом без дополнительных происшествий? После всего пережитого, гангстер явственно ощущал, что ошибся. На каждое действие найдется противодействие, верно? Кажется, так говорил Исаак Ньютон. И Гирга понимал, что своими необдуманными действиями мог изрядно усугубить ситуацию. Теперь придется просить помощи у Джорно, чтобы его не арестовали, ведь так? Или его не за что взять? Почему он вообще думал, что отделается так легко, не имея ни опыта, ни мозгов. Гирга же не Джорно, не Бруно и даже не Фуго… — Точно, — запыхавшись, он остановился перед дверьми своего дома, пытаясь успокоить сердцебиение, гулким стуком разносившемся по всему телу, — надо помнить, что я нашел и ради чего это затеял… Гангстер крепко сжал кулаки, моментально наполняясь решимостью. Если уж и признавать свое поражение, то только после попытки все разрешить. Юноша не будет сдаваться так легко. Скрипнув зубами, он открыл входную дверь, почти тут же встречаясь взглядом с одетым в верхнюю одежду Паннакоттой: тот тоже выглядел запыхавшимся, только вернувшимся с улицы. Ходил искать его?.. Черная, шерстяная куртка была расстегнута наполовину. Пальцы Фуго замерли на собачке, а глаза неотрывно смотрели на вошедшего, будто пытаясь прожечь в нем дыру и узнать все скрытые тайны. — Фуго, я… — Гирга, ты что, сбежал из-за поц… — глаза Паннакотты сузились, стоило цепкому взгляду с опозданием приметить, в какой наряд тот вырядился. — Нет, причина не в поцелуе, правда? — сам ответил на свой вопрос гангстер, проведя ладонью по чужой черной шапке. — Что ты делал на улице в таком виде? Грабить кого-то ходил? Наранча потупил взгляд в пол, растерянно пожимая плечами. Нет, Гирга не имел представления, что можно было сказать в свое оправдание. Ему было страшно смотреть в чужие глаза, страшно налаживать визуальный контакт. Казалось, загляни Панни в его фиалковые радужки, тут же прочтет в них все, что Наранча узнал. И какая будет реакция Фуго на эту информацию? Расстроится? Разозлится? Будет стыдиться? — Ну, это… Я не хотел никого видеть. — Ага. А почему сбежал? Я бы не приставал после первой твоей просьбы, — не веря ни единому слову, продолжал спокойно спрашивать Фуго, вешая верхнюю одежду на вешалку. — А вот я того, ну, пересмущался! Знал же, что ты ко мне пойдешь! — Не хотел говорить после случившегося? — осторожно поинтересовался Паннакотта, снижая тон почти до шепота. — Ну точно! — радостно воскликнул Наранча, кивая на логичное объяснение. Фуго устало вздохнул, потирая холодными пальцами переносицу, отчего Гирга невольно почувствовал груз вины за потраченные нервы парня. Тот ведь, наверное, ни на шутку перепугался за отсутствие Наранчи, правда ведь? — Не кричи только, половина уже крепко спит, — попросил Паннакотта, улыбаясь растрепанному парню, — я никому не говорил про твой побег, но был к этому близок. Ты ведешь себя, словно… — Подросток? Ну, я же и есть подросток. Гирга закончил фразу за Фуго, и тот хмыкнул, проходя вместе с Наранчой к лестнице ведущей наверх, к спальным комнатам. Но когда их пути должны были разойтись, когда Гирга повернулся в сторону своей двери, находящейся параллельно от двери Паннакотты, Фуго остановился и плавным кивком указал на чужую комнату. — Поговорим немного? Наранча пожал плечами неуверенно, всеми силами пытаясь стойко противостоять смущению и не показывать виду даже тогда, когда щеки ярко заалели. Он открыл дверь в спальню, пуская сквозняк по голым лодыжкам. — Панни… — дальнейшие слова застряли в горле тяжелым комком, стоило поднять взгляд на лицо Паннакотты, который, не мигая, глядел в его глаза. Гирга не думал, не представлял, что уже через пару часов будет стоять перед товарищем и стыдливо хлопать длинными ресницами. Он же сам поцеловал Фуго, чего ему так смущаться! Сам спровоцировал между ними новую, непонятную искру, которая и не собиралась гаснуть. Она скакала по всем нервным окончаниям, словно саранча по зеленому полю, гнала кровь по венам, разгоняла сердце и разливала тепло по телу. Гирга никогда еще не влюблялся, не знал, как охарактеризовать это чувство, как описать эмоции, которые человек при этом должен испытывать, но отчего-то знал, что оно подкрадывается со спины, топчется, наступая на пятки, и настойчиво тянет к нему длинные ручища. Наранча боялся любви. Боялся еще сильнее привязываться к человеку. При всем своем скудоумии, он прекрасно понимал ту ответственность, которая давила на плечи. Их жизни были тесно связаны с риском, в любой день недели, в любой час дня их могло не стать. Что будет чувствовать второй, если первый скоропостижно скончается? Наранча не хотел об этом думать. Такие сложности были не для него, и Гирга всегда старался обходить их стороной. Однако, то, что сейчас происходило, не пугало, оно странным образом окрыляло и лишь подталкивало вперед на свершение подвигов. Гирга хлопнул глазами, понимая, что от него ждут или продолжения фразы, или решительных действий. И, не теряя ни секунды, Наранча шагнул вперед. — Хорошо! Я не против поговорить! — бросив рюкзак рядом с кроватью, Гирга вальяжно направился к окну, через которое воздушные потоки завывали и проникали в комнату. Взгляд приметил то самое дерево, благодаря которому он сбежал, и Наранча нервно повел подушечками пальцев по гладкому, чистому подоконнику, думая о чем-то своем, отстраненном. — Так о чем ты хотел поговорить, Панни? О… — Так и знал, что ты не просто сбежал! — воскликнул Фуго, и Гирга моментально развернул корпус на сто восемьдесят градусов в сторону Паннакотты. Тот уже успел заглянуть в его рюкзак, безалаберно оставленным на самом видном месте. Внутри лежали неоспоримые доказательства причастности к криминальному ночному побегу. Наранча вздрогнул и резко рванул, как ошпаренный, в сторону Фуго, тряся руками впереди себя. — Куда полез в чужое? Отдай! Нельзя так, без разрешения! — Я бы не лез, если бы ты не был настолько подозрительным! Сбегать из-за поцелуя по собственной инициативе, ты думаешь, я настолько глуп, чтобы поверить в это? — Фуго скрипнул зубами, начиная натурально закипать от чужих ужимок и недомолвок. Венка на его виске вспухла в преддверии новой, громкой ссоры, и Гирга, в момент охваченный паникой, начал быстро соображать, как можно избежать подобного исхода. В его голове промелькнула навязчивая догадка, резко вспыхнула яркими красками в воображении, и он остановился, расслабил руки и глубоко вздохнул. Фуго продолжал причитать про то, что секреты недопустимы в их семье, в дружной группировке, и Наранча не смел язвить в ответ про то, что сам Панни многое из своего прошлого так же скрывал и недоговаривал. Вместо этого он мягко дотронулся до чужой щеки и большим пальцем погладил выступающую скулу. Еще мгновение, которое Гирга смаковал застывшее удивление на чужом лице, и Наранча резко потянул парня на себя, увлекая Паннакотту в глубокий поцелуй. Тот широко раскрыл глаза, ошарашенно выпуская полураскрытый рюкзак из рук, который глухо упал на паркет. И позволил, нет, сам подтолкнул Гиргу в сторону кровати, не в силах сдержать импульсивность даже сейчас, направляя ее в другое русло. Когда затылок Наранчи коснулся простыней, тот дернулся, но от Фуго не отстранился, продолжая переплетать языки с еще большим усердием. Паннакотта первым прервал поцелуй, дабы глотнуть воздуха, и, весь красный и растрепанный, взглянул на Гиргу со странной смесью удивления, смущения и почти рассеявшейся злобой. — Ты… — Я все тебе скажу. Обещаю. Мы же… и пришли сюда разговаривать, ага? — Будешь вести светский диалог после такого?.. — Фуго приподнял брови и повел ладонью от чужого живота до бедра, вырывая из груди Наранчи возмущенный вздох. Тот резко дернул младшего парня за плечо, заставляя их в одно мгновение поменяться местами. Но вся уверенность отчего-то в миг пропала, стоило взглянуть в чужие глаза и ощутить тот яркий, ожидающий блеск в бардовых радужках. Может, не стоило Фуго опять затыкать вот так?..