Убийства Йокогамского массива

Они попрощались с Танидзаки у дома Чуи. Не видя смысла вести его в обитель лесничего, Анго вежливо отослал паренька домой. И сейчас, поднимаясь по довольно чистым и опрятным лестничным пролётам, которые были залиты оранжево-алым светом заката, он готовился ко всему. Крикам, инфантильной беседе, игнорированию, простому разговору, будто ничего и не было, извинениям, которые Сакагучи был бы не прочь услышать, к слёзам, хоть такой вариант был слишком наивен, в общем-то к очень многим вариантам того, что произойдёт за этой дверью, в чью замочную скважину он вставляет ключ. Но его удивлению, когда он зашёл с верха слышались приятные слуху мотивы какой-то мелодии. В недоумении Анго поднялся на чердак и обнаружил там Чую, который лёжа на полу смотрел в потолок, а из спрятанных до этого в стеллаже колонок и доносились те мелодии. — Это ты? Где ты был такое долгое время? — Чуя продолжал смотреть в потолок. — Уж извини, — язвительно ответил Сакагучи, — но я всего лишь второй день в вашем городишке и не запомнил весь план города. — Ясно, — раздалось в ответ. — Ты так и продолжишь лежать там, — спустя какое-то время всё же не выдержал Анго. Молчание в ответ было весьма красноречивым. Не выдержав этого поистине плачевного вида Сакагучи решительно подошёл к Чуе. Наклонившись, он заглянул в глубокие, словно разверзшаяся бездна из фантастических книг, цвета насыщенного гречишного мёда глаза, которые были широко распахнуты от удивления его поступком. — Как насчёт потанцевать? — его тонкие губы растянулись в улыбки и каждая клеточка этого аристократичного, по доводам Накахары, лица так и кричала о том, что затевается крупная шалость. — Потанцевать? — бровь Чуи поднялась вверх выражая недоумение. — Тебе нужно как-то отвлечься, и поскольку здесь играет столь приятная музыка почему бы и нет? — глаза Анго блестели будто звёзды в ночи или даже ярче. Чуя так и не мог понять действительно ли существует этот прекрасный блеск или же во всём виноваты эти очки, что на первый взгляд выглядели старомодными, а на второй так безумно шли этому человеку, что в ожидании ответа склонился над ним, — Не уж то ты боишься? Если не умеешь, то повести могу я. — Вести? То есть ты предлагаешь парный танец? — на секунду Чую захлестнула волна возмущения. — Разве ты не знаешь эти мотивы? Музыка танго в одной из интерпретаций. И мне было бы ужасно жаль, если ты включишь что-то другое. Ведь тебе тоже нравится она, я прав? — всё не унимался Сакагучи. — Да…- немного отстранённо произнёс ответ Чуя как будто задумавшись о чём-то и вот лицо его словно в одночасье засияло, а в уголках глаз тоже появилась шалость, — Да, — уже намного увереннее, словно лиса, что нашла добычу и придумала великолепный план как её достать, протянул рыжеволосый. Вложив свою ладонь в протянутую чужую, Накахара поднялся. Не размыкая этот замок из сплетённых вместе пальцев, Анго аккуратно направил другую руку лесничего себе на плечо. Сам же завёл свою за спину Накахары и опустил где-то в районе лопатки. Они начали двигаться. Сдержав обещание Сакагучи вёл их. Пока что они просто сделали небольшой круг в такт музыке, пробуя и подстраиваясь. Постепенно ускоряясь и делая незамысловатые па рука Анго съезжала ниже. Уловив грозный взгляд, который метнул в него Чуя, Сакагучи и вовсе убрал ту руку предлагая и партнёру сделать тоже самое. Приглашая совершить самое известное и популярное движение этого танца. Руки, сплетенные в одно чуть приподнимаются. Чуя делает проворот и уже у его завершения та, свободная, рука Анго снова ложится на талию рыжеволосого притягивая его к себе, заставляя прогнуться, почти упасть. Замок расплетается. Ладонь идёт под голову, тоже притягивая, ложится на мягкие и даже пушистые волосы цвета огненной стихии. Они на ощупь такое же как и представлял Сакагучи. Оставшись без опор руки Чуи обхватываю шею и плечо Анго. Да уж самое избитое и популяризированное движение из всех возможных. Но к удивлению следователя Чуя совсем не выглядит растерянным. Наоборот, он расплывается в довольной ухмылке. Будто всё и было так задумано. Будто всё шло по намеченному плану, о котором не знал Анго. Накахара легко вывернулся из этой смущающейся позы. Секунда, и вот уже руки снова сплетены, но на этот раз ведущая роль у рыжеволосой лисицы, что с лёгкостью обвела вокруг пальца и заполучила в свою распоряжение Анго. Стремительные движение сменяющие друг друга, не дающие сделать вздох. Поворот, ещё, ещё. Наклон, назад и вновь череда бесконечно сменяющих себя движений. Музыка тоже ускоряется подгоняя. Анго едва ли поспевает, но партнёр крепко ведёт не давая сбиться или сделать что-то нето. Здесь, на этом поле, Анго проиграл. Сокрушительное поражение. Такое же как ещё один резкий наклон. Чуя в точности повторил прошлое движение Сакагучи., но сделал его грациозней и быстрей во много раз. От столь быстрых действий голова начинает кружиться, а сердце уже давно бьётся в этом же безумном ритме. Но не конец. Это был не конец. В сухие губы впиваются другие. Жадно и неумолимо. Проникая глубже, осушая без остатка на сопротивление. И сердце, что и так казалось было на грани, бьётся всё сильней. Он не в состоянии даже ответить. Отдаёт себя полностью во власть партнёра. Если ба не поддерживающая рука он бы упал. Но та сила, та мощь, непоколебимая словно гора, продолжает поддерживать и после того как поцелуй прерывается. Глаза на против горят в лихорадочном блеске. Горят почти обжигая, как горячие дыхание срывающиеся с губ. Лицо пунцовое, а волос в беспорядке. Наверное он и сам не лучше, но для каких-то бестолковых мыслей не остаётся места. — Т-ты, — первым прерывает тишину Чуя сбившись выдыхая слова прямо на разгорячённые приоткрытые губы Анго, — ты совершенно не умеешь танцевать! — За то ты, — он совсем не думал, что его голос столь осип, — ты прекрасно целуешься.