Убийства Йокогамского массива

— Его нет ни в библиотеке, ни в доме, — очередной краткий звонок Йосано заставлял изрядно поволноваться, — Чуя, отправь ваши координаты и пройдитесь по лесу. — Ты думаешь он мог…- Накахару тоже посещала такая мысль, а теперь по всей видимости она всё больше подтверждалась. И учитывая то, что все убийства произошли именно здесь — в лесу — всё было не так уж и хорошо. Очень не хорошо. — Других вариантов не остаётся, — усталый вздох девушки был слышен даже через динамики, — Куникида и Сигма тоже идут туда, но поскольку это всё равно трата времени вы тоже поищите. — Стоп. я понимаю почему идёт Сигма, но Куникида то зачем? — задал резонный вопрос Анго. — Последний раз Шибусаву видели вместе с Гин, — ответ Аико показался странным и Сакагучи хотел было продолжить, но Чуя жестом остановил его. Для него всё было предельно ясно. Лишь самые близкие друзья Доппо знали о его симпатии к младшей Акутагаве. И то, что наплевав на должность лично отправился на поиски с этими знаниями было тоже вполне логично. — Я прошу вас, будьте осторожны, — и всё же Йосано очень переживала, пускай и действовала так быстро и расчётливо. — Всё будет хорошо, — последние слова и Чуя выключает телефон. Теперь ситуация ещё сложнее. Хотя сколько раз он думал так, но всё всё равно становилось хуже. Но сейчас местоположение потенциального преступника было неизвестно, да и к тому же вместе с ним была ничего не знающая об этом девушка. И никто так и не знал, по каким критериям он выбирал своих жертв, а значит она тоже находилась в опасности. — Сначала проверим то место, куда мы шли с самого начала, — Накахара направился к очередной извилистой тропе, спрятанной за густой травой и ночной тенью. — Нам бы не помешал какой-нибудь фонарь, Анго старался не отставать от него, поскольку хоть небо и было ясным, но кроны деревьев пропускали свет плохо, и риск заблудиться лишь на секунду отвлёкшись был велик. — Тогда нас будет очень легко заметить. Просто иди рядом. — Тебе то легко такое говорить, — Сакагучи вновь чуть не запнулся об очередные выпирающие из земли корни. — Видимо так будет быстрей, да? — тихо цокнув рыжеволосый развернулся и взяв Анго за руку стал почти тащить того на за собой на буксире.

***

Едва доносящиеся голоса напрягают. Они бродили по лесу уже где-то пол часа. На том месте, чьи координаты были указаны на карте Ямагивы ничего и тем более никого не было. Это ещё больше укрепило подозрения в сторону Шибусавы. Но нужно было найти этого «белого кирина», а теперь определённого места, к которому они шли, не было. И поэтому было решено просто методично обходить один участок за другим. Довольно простой способ, но всё-таки действенный, раз они нашли тех, кого искали. Ведь подкравшись чуть ближе и сумев различить голоса в этом не было сомнений. И кажется они успели как раз во время. — Что вы хотите сделать? — нежный голос Гин сейчас чуть подрагивал будто бы она была напугана. — Ты ведь так умна. Должно быть уже догадалась, — спокойные, даже какой-то скучающий тембр Тацухико шёл в противовес, и словно давал понять, что они не ошибались. Что это тот жестокий маньяк. — Я не понимаю почему вы это делаете, — да, Гин была умна и уже давно поняла. что ждёт её впереди. Но всё равно старалась узнать как можно больше. Мотивы, какие-то улики… Всё это было очень важно для следствия, а значит она должна была узнать всё и вернуться живой чтобы рассказать. Должна бороться до последнего чтобы помочь двум дорогим её сердцу людям. — О, всё очень просто, — теперь, подобравшись ещё ближе. Чуя и Анго смогли увидеть, как на этих словах спокойное до этого лицо Шибусавы искажается гримасой ярости и какого-то отвращения, — мне противны такие как ты. Ведь ты тоже любишь только девушек, да?! Я видел, я всё знаю…- безумные восклицания полились из него рекой, будто он наконец получив возможность выговорится, рассказать всё таящаяся внутри. И от каждого следующего слова кровь в жилах сильнее стыла, — Вы! Это же болезнь! Нельзя любить таких же как и ты сам! Пускай Йосано и другие вам потакают, но я! Я знаю! Нужно избавляться от таких неправильных как вы! Он повторял это словно в безумии. И скорее всего именно он был болен больше всех тех, кого он обвинял во всех грехах. Теперь всё стало до абсурдности просто. И те критерии для жертв, которые он выбирал и мотивы. Отрицая и не принимая чужую любовь или убеждения он стремился очистить мир от как казалось ему неправильного и запятнанного.