***
— Ребяяят! Знакомьтесь, это Феликс! Он новенький, и мы должны помочь ему освоиться. Ликс, смотри, вон тот высокий брюнет в пиджаке – это один из барменов, его зовут Уджин. Рядом с ним стоит его брат Сынмин, он здесь не работает, но частенько заходит. Так, дальше у нас идет... Чонин! Где Чонин? Боже, опять опаздывает, что ли? — Чонин? Разве он не уволился? – слегка равнодушно говорит Уджин, не прекращая потирать вполне себе чистый стакан. — Чтоооо? То есть как? Это... он... правда? Но почему? И когда? Почему я об этом не знал?! – голос парня был наполнен недоумением вперемешку с неким возмущением. — Чонин говорил об этом позавчера, но тогда у тебя был выходной. А вчера ты был слегка занят с тем придурком Минх...– Сынмин, оторвав взгляд от нового знакомого, любезно начал отвечать на вопросы Хана, но был нагло прерван его же локтем в бок. – Aуч, больно же! Я же для тебя стараюсь! — Мог просто ответить на вопрос, не приплетая лишнего. — Да пойми же ты, Джисон, что [он] явно не... — Успокойся уже, Сынмин, прошу тебя. Ты ничего не зна... — Ну раз вы разобрались с вопросом, касательным Чонина, то займитесь уже делом. – Уджин был как всегда серьёзен и довольно быстро разорвал начинавшийся спор, — Хан, ты отвечаешь за новичка. Смотри, чтобы он не натворил чего. — Есть, сэр! – чётко ответил Джисон, прикладывая ладонь к виску. – Феликс, пойдём, я тебе всё покажу. Сынмин, еще увидимся. Заметно погрустневший рыжик старался улыбаться и вести себя как обычно, но мысли постоянно возвращались то к одной личности, то к Чонину. Два этих направления не сияли радужной перспективой, но думать о первом Хан себе просто запрещал, пресекая разные мысли о [нем] еще в зародыше, так что не оставляя себе другого выбора, центром его размышлений стал Чонин. И Джисон ведь понимал его стремление оставить ночной клуб, но в то же время отчаянно не хотел отпускать младшего, надеясь, что тот вернётся. То, что этого не произойдёт было ясно и без лишних слов. Джисон даже не будет пытаться вернуть ставшего родным Яна. Его нужно отпустить. Ведь такая жизнь явно не для него. Как и не для Феликса. Эта мысль заставляет перевести взгляд на этого подростка, который пытается удержать на весу поднос, набитый до отвала. У него это плохо получается: полупустой бокал с неизвестной жидкостью опасно балансирует на немытой чашке с явными разводами от кофе, которая, в свою очередь, находится на самом верху своеобразной пирамидки из нескольких тарелок, расставленных явно не по величине. В то время как тот бокал, демонстрируя чудеса изоротливости, умудряется сохранять свой наблюдательский пост, то на другом конце подноса серебряная чайная ложка грозит выпасть из накоренившейся набок почти полной чашки чая, тем самым спровоцировать цепную реакцию, масштабы которой, несомненно заденут все башни из различной кухонной утвари на подносе. Глядя на это, Джисон, прикинув возможную катастрофу и приблизительную сумму штрафа, поспешил на помощь Феликсу. "Такой неуклюжий, — думается Хану. – Ну ничего, он еще научится. Чонин же научился... Многому. Не только таскать подносы. Хотя и это тоже." Феликс устал. Не то, чтобы подрабатывать официантом было для него в новинку. Но сам факт того, что он будет работать в ночном клубе, заставлял парня дрожать. Из-за этого башни посуды на подносе то и дело шатались из стороны в сторону, словно маятники часов. Глядя на это, Хан вовсе не отходил от младшего, каждый раз поднимая глаза к небу, вопрошая "Господи, дай мне сил! Феликс, ты правда что ли уже подрабатывал официантом? По тебе и не скажешь." Но то ли дело в том, что вместо неба Сон обращался к потолку, то ли Хан недостаточно усердно молился, но за целый день особых успехов у Феликса не наблюдалось. Прошла неделя. Целая неделя, и Феликс наконец втянулся в эту относительно размеренную жизнь клуба. Конечно, были небольшие казусы в первый день... и во второй... и в третий. Да что говорить, они и до сих пор являются активными спутниками жизни молодого официанта. Эти небольшие, кхм, ну ладно, будем честными, довольно крупные проблемы, в которые Ли вляпывается с завидной частотой, вызывают у бедного Джисона очередные фейспалмы. За то короткое время, что блондинистый паренёк работает в этом учреждении, Хан научился в мгновенье ока оказываться на другом конце зала, умудряясь с удивительной ловкостью избежать все препятствия в виде не очень трезвых людей. И всё из-за того, что Феликс или случайно уронит бокал, или столкнётся с кем-то из танцующих, или не зная как ответить на очередной довольно дешёвый подкат, на время потеряет дееспособность, или... да много чего можно еще сказать, ведь Ли был будто магнитом для неприятностей. Эти самые "неприятности" то и дело пытались опустить в его сторону какую-нибудь похабную шутку, ущипнуть его или даже шлёпнуть. От всего этого Феликс страдал. Ему было почти на физическом уровне плохо от такого отношения к себе. Он, конечно, понимал, что здесь он никто. Пустое место. Ноль без палочки. Но все равно было плохо. Не помогали даже частые обнимашки от Джисона, который всеми силами пытался помочь ему освоиться. Феликс просто не знал, что ему делать и как себя вести, он чувствовал, что ломается. На его груди зияет черная дыра, все больше и больше поглощая парня... Но он об этом никому не скажет. Это только его проблема. Его вина. Он продолжит вставать каждое утро и надевать уже привычную униформу официанта. Он будет улыбаться той "искренней" улыбкой, которая так нравится Джисону. Он никому не позволит узнать, что чувствует на самом деле. Потому что так будет лучше для всех. Нет смысла делиться своими чувствами и переживаниями с другими, у них свои проблемы, гораздо больше его собственных. В этом мире каждый сам за себя. Клятвы и обещания ничего не значат, это лишь пустые слова. В конце концов, все эти люди рано или поздно уйдут из его жизни, и он снова останется один.***
Джисон устал. Эта неделя вышла очень насыщенной. Или даже напряжённой. Кто ж знал, что этот божий одуванчик по имени Феликс так притягивает к себе неприятности. С виду и не скажешь. Но факт остаётся фактом, так быстро перемещаться по наполненному людьми залу ему не приходилось даже во времена "стажерства" Чонина. Со всеми новичками такие проблемы, или как? Наученный горьким опытом Хан пообещал себе, что больше не будет брать на себя роль куратора. Никогда. Ему сполна хватило этого.