***
Проходит три дня, а она по-прежнему не может выкинуть эту песню из головы.***
Спустя неделю Кларк приходит снова точно в то же время. На ней платье, открывающее ноги, и Лекса играет в опасную игру в кошки-мышки, рискуя попасться на том, что «до жути неприлично пялится». Заказ точно такой же. Но на этот раз блондинка, протягивая деньги Финну, говорит ему, что она Кларк с буквой «е». Он лишь безучастно кивает, словно удивляясь, зачем она предоставила ему эту лишнюю информацию, если они не планируют встречаться, после чего снова возвращает внимание к своему телефону. Лекса ловит себя на том, что ухмыляется, когда выводит имя на чашке. Она знает (с девяностопятипроцентной уверенностью), что это неправильное написание, однако оно может заставить Кларк с буквой «e» рассмеяться, поэтому стоит попробовать. Когда блондинка видит надпись, она издаёт очаровательный гортанный смешок, после чего направляется к выходу со стаканом, на котором написано «Еларк». Лекса задумывается, сможет ли она вообще после этого момента доработать свою смену.***
Кларк с буквой «е» не приходит ещё три мучительно длинные недели. Лексе приходится подавлять разочарование всякий раз, когда она видит мелькнувшие светлые волосы входящих в кафе девушек по имени Клэр, Кассандра или Кэсси. Однажды Лекса даже делает двойной эспрессо в какой-то наивной надежде, что её блондинка появится, однако этого не происходит, и кофе лишь оставляет горький привкус во рту бариста.***
Когда Кларк наконец приходит, это похоже на Рождественское утро. Рождественское утро? Да ладно? Они даже не обменялись ни единым словом. И всё жё… Лекса идёт готовить обычный заказ девушки, уже раздумывая над тем, что написать на стакане. Она проделывает всё это гораздо медленнее, чем можно было бы ожидать от человека, который уже полгода варит бесчисленное количество чашек кофе. Если это и волнует Кларк с буквой «е», то она этого не показывает, терпеливо наблюдая за бариста с другой стороны стойки. Наконец Лексе в голову приходит идея, которая её вполне удовлетворяет, поэтому она берёт свой верный чёрный маркер и подписывает стакан. Вместо смеха или даже усмешки Кларк с «е» наклоняет голову и изгибает брови, как бы говоря: «Серьёзно?» В ответ Лекса лишь пожимает плечами, извиняясь. Может, она неправильно поняла все эти знаки… После выхода из кафе на губах блондинки появляется ухмылка. В её руке дымящийся стакан кофе, на котором написано «Кларк Кент».***
В следующий раз Кларк с «е» (возможно, Кент) приходит в дневное время, и в её наушниках играет запоминающаяся песня поп-рок группы «Maroon 5». Смена Лексы формально закончилась две минуты назад, но она полагает, что не умрёт, если выполнит ещё один заказ. К сожалению, на этот раз за стойкой работает не Финн. А даже если бы это было так, выстраивается очередь, и Лекса думает, что у неё в любом случае не было бы времени флиртовать. Поэтому она вздыхает и снова принимается выполнять заказы. Лекса чувствует, как голубые глаза следят за ней, пока она ходит между кофейными автоматами и различными дозаторами сиропа, и от этого внимания вверх по её шее ползёт румянец. Ей удаётся украдкой взглянуть на девушку, как раз в тот момент, когда губы той произносят «девочка, ты горячее, чем день в Южной Калифорнии» в ритме с мелодией песни, доносящейся из наушников. О. Увы, но в кафе прибывает всё больше людей с чересчур сложными заказами, и к тому времени, когда у Лексы появляется возможность передохнуть, Кларк уже исчезла. Перед уходом Лексы один из коллег вручает ей салфетку с единственным словом, написанным на ней аккуратным наклонным почерком. «C-L-A-R-K-E». Она едва уловимо пахнет фруктовым парфюмом, и Лекса считает, что это, возможно, даже лучше, чем настоящее рождественское утро.***
Финн звонит, чтобы сообщить, что заболел. Лекса не возражает. Сейчас субботняя ночь, так что в кофейне практически нет посетителей. Около трёх часов появляется Кларк с прижатым к уху телефоном. Она, похоже, вовлечена в весьма интригующую беседу. — Октавия, я не собираюсь тебе рассказывать… Она бросает на Лексу извиняющийся взгляд, достаёт из кармана джинсов ручку и выводит на близлежащей салфетке: «Как обычно?» Лекса, стараясь не выглядеть разочарованной, кивает и идёт готовить двойной эспрессо. — Ладно. Ты действительно хочешь это знать? — фыркает Кларк. Октавия, должно быть, отвечает утвердительно, потому как она, оживлённо жестикулируя, продолжает: — С парнями это обычно как посещение «Шести Флагов»*** — сплошное безостановочное действие и одни американские горки за другими. Лекса на мгновение замирает, несомненно, крайне заинтригованная темой разговора. Кларк, видимо, замечает это, — на её губах появляется намёк на усмешку. — С девушками это больше похоже на… — на секунду она задумывается, голубые глаза будто приобретают зелёный оттенок, и Лекса резко вдыхает. Она начинает догадываться, о чём идёт разговор. — «Диснейленд». «Диснейленд»? — Это вроде того, что «Позволь мне нежно взять тебя за руку, и мы отправимся в полёт на волшебном ковре». Лекса с трудом сдерживает смех. Она никогда раньше не слышала, чтобы это так описывали. Тем не менее, эти слова нельзя назвать иначе как необычайно меткими и точными, и она не может не задуматься, говорит ли блондинка с ней, а не с девушкой на другом конце линии. Она ставит готовый стакан с кофе (с правильно написанным именем) на стойку и отмахивается от долларовых купюр, которые ей протягивает Кларк. — Эй, послушай, думаю, что сегодня не смогу, Октавия. Только что появилось одно дело. Лекса поднимает бровь, складывает руки на груди и небрежно прислоняется к стене. — Ага. Я расскажу тебе об этом завтра. Лекса не слышит ответных слов из телефона, но, какими бы они ни были, губы Кларк растягиваются в хитрой улыбке. — «Диснейленд».